Опер Haute Сouture

Опера с оружием наперевес, крутя головами во все стороны и даже сверху ожидая подвоха, стекались со всех концов рынка к зданию администрации. По пути они быстро выталкивали последних оставшихся рядом продавцов, наверняка материально ответственных за товар, иначе зачем бы им сидеть во время начавшейся полицейской операции внутри своих павильонов. Некоторые даже жалюзи опустили над торговым местом. Тонкие жалюзи, легко пробиваемые любой пулей, это Стас определил давным-давно. Отлично, теперь восточно-азиатские гости точно в курсе полицейской облавы! Но не это сейчас беспокоило подполковника, а то, что направлялись опера к задней стене здания, так что у крыльца Степнов оставался один. Приблизившись к цели на максимально разумное расстояние, опера застыли между торговых рядов, держа на прицеле дверь второго выхода. Стас, подбежав к зданию со стороны парадного входа, увидел, как Саша с унылым видом бродит возле белой двери с латунной табличкой. Вид у бойца был полностью расслабленный. В таком состоянии оружие из-под одежды он будет доставать целую вечность. Но Степнов резко взбодрился, заметив приближение коллег и особенно Карпова. Стас на расстоянии почувствовал брызнувший в кровь Саши адреналин, мальчишеское желание показать, какой он уже опытный, как будто ему не впервой стоять перед серьёзно вооружёнными азиатами, отличающимися, к слову, особой упёртостью. Там, где жители наших бывших республик уже бросали оружие и сдавались, узкоглазые восточные гости огрызались до последнего, пуская в ход не только пистолеты, но и ножи, притом, безо всякой острой нужды. — Степнов, отойди от окна! — голосом Карпова можно было кипяток заморозить. Саша дисциплинированно шагнул навстречу Стасу, и вправду отходя от окна. Этим шагом он как раз приблизился к двери, а она быстро и бесшумно распахнулась. Каким-то чудом Степнов успел выхватить пистолет. Прокручивая всю ситуацию в голове постфактум, Стас находил от двух до четырёх вариантов решения проблемы, но каждый из них имел какой-то существенный недостаток. Вариант наяву просто оказался самым быстрым. Азиаты разглядели в окнах приближающихся полицейских, видели, как стремительно опустели торговые ряды рядом с их зданием. Они сопровождали серьёзный груз, специально подбирались для вооружённой миссии и были наготове. Как и Стас, которому теперь в темя долбилась одна-единственная мысль: «ведь знал же, что будет какой-то проёб, не ждал, что настолько!» Самый высокий азиат, выглянув из дверей вместе с остальными, не бросился назад, чтобы через вторую дверь выскочить прямо на стоящих поодаль оперативников, пытаясь прорвать оцепление. Он крикнул что-то на своём языке и поднял руку с пистолетом, направив её прямо в лоб стоявшему в десяти шагах Степнову. На перекошенном от ярости смуглом лице явно читалась готовность стрелять. На табельный «ПМ» у Саши в руках он даже не смотрел. Ствол у вьетнамца был серьёзный, тяжёлый. Такой солидный калибр выбьет мозги с гарантией. Даже если выстрелит в грудь, прикрытую бронежилетом, тот вряд ли спасёт. Карпов стоял достаточно близко, чтобы увидеть на физиономии наркокурьера решимость идти до конца. Остальные азиаты со спортивными сумками что-то орали по-своему, прыгая с другой стороны дома, на крохотном асфальтовом пятачке, но бежать им было некуда — проход оказался надёжно перекрыт, и каждого вьетнамца держали на прицеле двое, а то и трое оперативников. Вокруг возник настоящий хаос, даже тренированный мозг едва справлялся с оценкой ситуации, а картина уже стремительно менялась. Стас не успел заметить, когда азиат дёрнул пистолетом чуть в сторону, но краем глаза увидел сбоку появление новой фигуры. Капитан Громов за каким-то хреном прибежал к центральному входу и сейчас торчал позади с обалделым выражением на лице, неуверенно царапая куртку в попытке достать пистолет. Подполковник вовремя рявкнул: «Не стрелять!», но теперь ему приходилось учитывать лишний отвлекающий фактор. Он не полез за пазуху за своим пистолетом, хотя ещё перед операцией в микроавтобусе специально расстегнул пальто. Теперь ледяной ветер раздувал его полы, дополнительно отвлекая внимание противника. — Тебе всё равно отсюда не уйти, — громко и внятно объявил Карпов, надеясь, что азиат хоть немного понимает по-русски. — Рынок оцеплен, сбежать не удастся. Не бери на себя лишнего, бросай оружие и сдавайся! Боковым зрением Стас зафиксировал, как капитан Громов, стараясь слиться со стеной, незаметно сдвинулся в сторону. Возможно, с другой стороны, где ему не было видно, то же самое попытается проделать кто-то из оперов. И он усилил давление, чтобы отвлечь всё внимание на себя: — Повторяю для дебилов: тебе бежать некуда! Сдавайся по-хорошему, считаю до трёх! Хотя бы останешься жив! Азиат то ли не услышал, то ли не понял. Он снова направил пистолет Саше в лоб. Стас понял, что никакой помощи со стороны не будет, и сделал шаг навстречу. Ещё один. И ещё. Он наступал, словно бык на тореро, бешено раздувая ноздри и вперив ледяной взгляд прямо в переносицу ушлёпка. Тот не мог этого не чувствовать, быстро сообразил, кто из двух противников перед ним наиболее опасен, и без промедления перевёл ствол в сторону Карпова. В любую секунду нелепая случайность, какой-то посторонний звук могли отвлечь вьетнамца, и тот бы выстрелил, просто нечаянно дёрнув пальцем. Стас видел, как азиат медленно отступает назад, к дверям здания: ясно, что хочет вернуться под защиту стен, и выкурить его оттуда будет непросто. Но он всё ещё мог выстрелить напоследок, попав в Степнова. Допустить этого было категорически нельзя. — Раз! — отсчёт начался, развязка приближалась, и какой она будет, теперь зависело только от Стаса. — Два! — в голос добавилось угрозы и металла. Ещё один медленный шаг навстречу, глаза в глаза. Зрительный захват подавлял, вьетнамец не мог отвести взгляд в сторону. Но и пистолет не отвёл. Ещё шаг вперёд. И ещё один. Саша уже в стороне, не под выстрелом, он прицелился вьетнамцу в руку и заорал: — Стас, отойди в сторону! Неумолимо тикали секунды, ещё быстрее заканчивалось терпение у вооружённого пистолетом вьетнамца. Он что-то закричал на своём, голос истерично взвился в конце. Оказывается, до этого он демонстрировал чудеса выдержки и бесстрастности, а теперь плоское лицо с мелкими чертами жутко скривилось. От него несло страхом, и Стас был уверен, что ещё секунда, и этот отморозок начнёт стрелять. — Три! — рявкнул Стас. Карпов знал, что уже перекрыл Саше директрису стрельбы, но уйти с линии огня и не подумал. Он давил, нажимал, и вьетнамец пятился, словно его сдвигало мощным потоком воздуха. Или до курьера, наконец, дошло, что бежать ему и вправду некуда, выходы перекрыты, а за выстрел в этого бешеного начальника его просто самого здесь же и грохнут. Рука ощутимо подрагивала, тяжёлый ствол тяжело долго держать в таком положении. Пистолет вьетнамца гулял, целясь подполковнику то в грудь, то в голову, и это ему казалось последним шансом хоть что-то сделать. Стасу оставалось только ускорить шаг. Он решительно бросился вперёд, прямо на пистолет, теперь вьетнамец не мог стрелять в голову, обязательно промазал бы, попросту не успевая прицелиться. И мощным ударом, в который он вложил всю накопившуюся злость, Стас выбил из его рук пистолет, а вторым ударом тут же добавил в голову. Пинком сбил отшатнувшегося курьера с ног, пока тот с воплем хватался за лицо, размазывая хлынувшую из под пальцев кровь. Словно очнувшись, Степнов подбежал и, не отводя пистолет от валяющегося на земле вьетнамца, носком кроссовка отбросил подальше ствол. Вокруг уже слышались знакомые до боли звуки, век бы их не слышать во время работы — щелчки взводимых курков, лязг передёрнутых затворов. Подбежавшие оперативники, перехватывая поваленного азиата, наскоро обыскали, защёлкнули браслеты наручников на стянутых назад руках и оттащили в сторону несостоявшегося стрелка. Стас не сомневался, что по дороге тому хорошенько наподдадут. Наркокурьер уже пытался жалобно лопотать какие-то оправдания. Карпов слышал подобное сотни раз, на любых языках: «меня заставили, я не виноват». Он сразу перестал обращать внимание на уже решённую проблему, на него навалилась чудовищная усталость — адреналиновый отходняк. Последней удачей оказался тот самый агент, который звонил Карпову. Всё это время он ловко прятался в мусорном контейнере и теперь был необычайно рад своему освобождению. Капитана Громова ожидали интересные подробности ко всей этой заварухе с транзитом. Степнов пришёл в себя, уже улыбался и даже пытался шутить, сбрасывая нервное напряжение. Ткачёв по-дружески хлопал его по плечу, по спине, и Стасу, издалека смотрящему на их здоровое веселье, всё это казалось мальчишеством. Только что под стволами стояли, а уже ржут, как кони, обнимаются с кем ни попадя. Детский сад на прогулке. Пономаренко, стоявший чуть в стороне и контролирующий упаковку конфискованного «товара», одним глазом косился на смеющуюся парочку, но при этом выглядел вполне довольным и к распусканию рук совершенно равнодушным. Идиллическая картина резала глаза и царапала нервы, Стас даже сплюнул с досады. Идиоты. Он ещё просто не знал, что возле задней двери возникла небольшая потасовка. Пока взятых там вьетнамцев обыскивали и вязали, один решил наудачу рвануть в сторону и скрыться. Первым вставшим на его пути оказался Ткачёв. Он бросился на беглеца, а тот выхватил ещё неизъятый при обыске нож. Конечно, Пашу выручил бронежилет, только порезанную на животе рубашку придётся выкинуть. А царапину на предплечье почти и не заметно было. Однако Воронов всё равно сдал его Юре, а тот, не желая устраивать сцену при народе, ласково пообещал «дома поговорить». Поэтому ко всяким там ткачёвским обнимашкам и прочей ерунде Юра уже отнёсся с олимпийским спокойствием. Впереди было возвращение в отдел и нудное писание рапортов, но пока жизнь складывалась вполне сносно.