Опер Haute Сouture

Один из ударов пришёлся в рёбра, теперь в боку что-то ёкало и кололо при каждом глубоком вдохе. Выковырянные из формочки кубики льда Саша завернул в салфетку и приложил к щеке, зашипев. Больно, с-с-сука! Прижимая одной рукой лёд, а другой придерживая ноющий бок, Саша добрёл до ванной и уставился в зеркало, рассматривая ссаженную, опухшую скулу и россыпь синюшных пятен на шее. Мда-а... Красавчег. ...Антошина он выловил во дворе отдела. Денис собирался уезжать, сел в машину, но Саша придержал водительскую дверь и наклонился, заглядывая в салон. — Погоди... — Чё надо? — удивление в голосе Антошина мешалось с откровенной неприязнью. — Дверь отпустил! — Поговорить. Интересно будет. Выйди. Антошин открыл было рот, собираясь в красках расписать, где он видел степновское «интересно», но, заглянув Саше в глаза, внезапно передумал. Вытащил ключи из замка зажигания, выбрался из салона и, сложив на груди руки, лениво привалился к боку автомобиля. — Ну? — насмешливый тон и презрительно оттопыренная нижняя губа должны были, наверное, подчеркнуть, как ему заранее насрать на то, что он может сейчас услышать. — И о чём базар будет, Степашка? — А базар у нас будет, Антошка, — не остался в долгу Саша, — об одном хитрожопом капитане, который решил присвоить чужие бабки. — Чё?! — брови Антошина поползли к затылку, он натурально офигел. — Это ты... Это ты чё сейчас сморозил, пацанчик?! Я что-то не въехал. Повтори! «Пацанчиком» Саша пренебрёг. Пожал плечами, как бы говоря «да легко», и отчеканил, глядя в лицо Денису: — В баню на Вишнёвой больше не суйся. Лавочка закрыта. — Чего-о?! Какая ещё, к хуям, баня?! Ты бредишь? Антошин, разумеется, сразу всё понял и мигом включил дурака, умело изобразив голосом раздражённое недоумение, но его подвело тело: напрягшиеся плечи и нервно дёрнувшийся кадык. А ещё глаза, в которых попеременно мелькнули опаска, растерянность и досада — целый букет эмоций, выдавших его с потрохами. — Ну да, — усмехнулся Саша. — И не иначе как в бреду я услышал от управляющего, как ты бабло с точки трясёшь. Здорово пристроился, товарищ капитан. За спиной у Стаса... Сам додумался? Или подсказал кто? — Блядь! Чё ты гонишь?! Не мог этот вахлак... Язык — мой враг. Опрометчивые слова вырвались из Антошина раньше, чем он успел подумать. Денис осёкся, но было уже поздно. — Конечно, не мог, — Саша без труда уловил недосказанное. — Этот, как ты выразился, «вахлак» имени не называл, ты же у нас типа грамотный — имя-фамилию не палишь. Зато он неплохо тебя описал. Ну и, — Саша продемонстрировал Денису телефон, на экране которого тот смог разглядеть собственное фото, — есть такая забавная процедура, как опознание, если ты вдруг запамятовал... На что ты надеялся, интересно? Голос его был сух и безэмоционален, лишён малейшего намёка на издёвку. Саша не собирался стыдить Антошина или как-то взывать к его совести, прекрасно осознавая бессмысленность подобных призывов. Если уж у Стаса не вышло... Он всего лишь ставил Дениса перед фактом, честно и открыто предупреждал, заранее предполагая, что последует дальше. Загнанный в угол Антошин не будет защищаться. Он пойдёт в атаку, и к этой атаке хотелось быть максимально готовым. Так и случилось. — А если сунусь, то что? — злобно оскалился Антошин и подался вперёд, словно хотел напасть. — Карпову ябедничать побежишь? Ну так давай, беги! Или уже? Антошину, как и большинству хитрых, но не блещущих умом индивидов, инстинкты и нюх на неприятности зачастую заменяли элементарную логику. Вот и сейчас он каким-то безошибочным чутьём уловил, что Стас пока не в курсе его махинаций, приободрился и, как ожидалось, попёр буром. — Да мне вообще поебать! — заорал он, сжимая кулаки. — Карпов мне дохуя задолжал! Я что-то не заметил, чтобы его мои проблемы волновали, он только приказы свои сраные раздавать горазд! Антошин, туда! Антошин, сюда! Нашёл дурака! Я на него за бесплатно ишачить не нанимался! Своё беру! Понял?! — Меня это не касается, — жёстко отрезал Саша, глядя в наливающееся краской лицо. Потуги Дениса хоть как-то обелить свой поступок выглядели нелепо и до омерзения жалко. Саша много чего мог сказать и о чём напомнить Антошину, но не стал и пытаться. Горбатого, как известно... Он задавил в себе брезгливость и, ни на гран не повысив голос, продолжил: — Свои претензии ты Стасу предъявляй. Если, конечно, железа в яйцах хватит. А моё дело — предупредить. Сунешься ещё раз на Вишнёвую — пожалеешь. Вот собственно и всё. Я сказал — ты услышал. Не кашляй, капитан. Посчитав, что донёс до Антошина всё, что хотел, Саша развернулся, собираясь уходить. Но далеко уйти не получилось. — Выслуживаешься? — раздалось шипение в спину. — Надеешься, что Карпов по головке погладит за старания? Или, может, на что посерьёзнее рассчитываешь? А, Степашка? — Не твоё дело, — не поворачиваясь скрипнул зубами Саша. Он всё ещё надеялся уйти без скандала. — Отчего же? — хохотнул Антошин и с мстительным удовольствием поддал глумления в голос: — Очень даже моё. Ты же вроде как на моё бывшее место метишь? В любимчики к Карпову. Со мной ему не обломилось, как он не пыжился, а вот тебе, смотрю, не терпится под него лечь? Ну так я тебя огорчу. Опоздал ты, Сашок-лошок. Начальничек наш, походу, уже нашёл, кому свой озабоченный хрен присунуть. Видал, с какой довольной рожей этот урод по отделу шастает? Стопудово кого-то пялит. А запасные подстилки ему без надобности. Он у нас блядский однолюб... От удара в челюсть зубы Антошина клацнули на весь двор. Саша, хоть убей, не сумел бы вспомнить, как оказался рядом. И не смог бы объяснить, что взбесило сильнее: оскорбления в свой адрес, оскорбления в адрес Стаса или... то, что Антошин оказался не так уж далёк от истины. Ярость ослепила. Он успел ещё раз врезать Антошину по морде, но и ему тут же прилетело в рёбра. И понеслось. Очень скоро Саша оказался на земле: Антошин, не смотря на свою любовь к литрболу, драться не разучился. Кулаки у него были что надо, ну и разница в весе сказалась — несопоставимые у них были весовые категории, как не крути. Денис задавил массой, повалил на землю, прижав сверху своей грузной тушей, вцепился Саше в горло и, зарычав победно, стал душить. Саша отбивался как мог, мутузил противника по бокам и спине, но от нехватки кислорода, в голове поплыл звон, а в глазах помутилось. Он почти отключился и не сразу понял, отчего всё вдруг резко изменилось. Почувствовал только, как разжались сжимающие горло пальцы, и как придавленному к земле телу внезапно стало легко. Саша хватанул ртом воздух, закашлялся и только тогда услышал громкие крики, даже, пожалуй, ор. — Охуел?! — орал знакомый голос, вот только Саша никак не мог сообразить, кому он принадлежит: в голове до сих пор звенело, а перед глазами плавали круги. — Ты чего творишь, а?! Ты же его чуть не задушил, ебанат! — Иди на хуй, Ткач! — о, а это уже Антошин. — Какого лезешь?! Без тебя разберёмся! Отвали! — Да я вижу, как ты разбираешься! — Паша (а это был именно он) немного снизил децибелы, заметив, что Саша в относительном порядке. — Дэн, ты чё, последние мозги пропил?! Твоё счастье, что это я, а не Карпов на вас наткнулся! Он бы тебя, идиота кусок, прямо здесь в асфальт закатал бы! — Да пошёл на хуй! — ещё громче заорал Денис. — Пошли вы все на хуй! И Карпов ваш, мудак грёбаный, тоже пусть на хуй идёт! Задрали, блядь, пугать! За-дра-ли! — Антошин, — холодно сказал Паша. — Заткнись! Заткнись, пока лишнего не наговорил, и вали отсюда! Он подошёл к Саше, который к тому моменту уже встал и сейчас пытался отдышаться, растирая ладонью горло, и обеспокоенно заглянул в лицо: — Санчо, ты как? Помощь нужна? Саша махнул рукой, мол, всё в порядке, и попытался улыбнуться. — Да чё ему сделается, — вновь встрял Антошин. — Щас пёрышки помятые отряхнёт и опять побежит Карпову жопу лизать, дебил! Саша рванулся, но его удержал Ткачёв. — Антошин, вали отсюда! — рявкнул он, хватая Сашу в охапку. — Ещё раз вякнешь, и я сам тебе в табло заряжу, сука! Уёбывай, пока цел! Антошин наградил их выразительным злобным взглядом, сплюнул кровь из разбитой губы и похромал прочь, куда-то в сторону отдела. Ему, судя по походке, тоже досталось неслабо. — Саш, ты точно в порядке? — повторил вопрос Паша. — Да не дёргайся ты! Всё! Всё уже закончилось. Нормально. Что с урода возьмёшь? Забей. Разгорячённый и все ещё злой как чёрт Саша молча вырвался из приятельских рук, нагнулся и поднял с земли мобильник, вывалившийся из кармана во время драки. Паша наблюдал за ним спокойно, но не без законного любопытства. — Ну? И из-за чего Бородинская битва? Или это Ватерлоо было? У меня с историей засада: никак не могу запомнить кто, где и кому навалял. Чего случилось-то? — Ничего, — буркнул Саша, не желая ничего объяснять. — Идейные противоречия. — Нехилые противоречия, — насмешливо хмыкнул Паша. — И чё дальше делать будешь, идеалист? Рабочий день закончился, может, по пивку? Или чё покрепче? Продезинфицируем, так сказать, твои подпорченные идеалы и растрёпанную душу. — Нет. Я домой, — отказался Саша. — Не обижайся, Паш... И спасибо... Если бы не ты... — Да ладно, — Паша махнул рукой, шутовски выпятил грудь и улыбнулся своей офигенной улыбкой. — Чип и Дейл спешат на помощь. Дейл вот только где-то застрял, засранец, — Ткачёв оглядел двор, непонятно кого имея в виду — Пономаренко или Савицкого — и снова повернулся к Саше. — Слушай, может, хотя бы до дома подбросить? Видок у тебя... — Не надо, — покачал головой Саша. — Я сам. Спасибо тебе ещё раз, но я сам доберусь. Бывай!