Опер Haute Сouture

Пакет с джинсами валялся в шкафу с позапрошлого года. Саша тогда встречался с Ликой, менеджером магазина торговой сети «Colin’s». На самом деле девушку звали Анжелика, но своё полное имя она не любила. «Удружили предки, спасибо им большое. Ан-же-ли-ка. Маркиза ангелов, блин. А то ещё Анжелой назовут. Вообще трэш. Как какую-то лошадь в цирке». Саша искренне не догонял, почему лошадь и с какого боку тут цирк, но чужих тараканов уважил — Лика так Лика, нивапрос. Лика Саше нравилась. Независимая, весёлая, без комплексов и выкрутасов «ах, я не такая». Она фанатела по Оксимирону и Басте, шампанскому предпочитала пиво и азартно резалась в приставку. Ещё Лика разбиралась в моде, хотя в этом вопросе их с Сашей вкусы не совпадали. Саша выступал за практичную классику, Лика топила за яркую индивидуальность и время от времени притаскивала Саше с распродаж совершенно безумные шмотки: рубаху в пёстрые загогулины («Какие загогулины, тундра? Это «турецкие огурцы»), криповую майку с черепами и вот эти драные джинсы. «Примерь. Ну пожалуйста-пожалуйста, ради меня! Ну? Ну?! Что я говорила? Просто отпад, согласись». Саша согласился, не хотел обижать подругу, но про себя решил, что второй раз наденет этот кошмар только под угрозой расстрела. Пообещал Лике, что обязательно, как-нибудь... и засунул джинсы поглубже в шкаф. Авось, забудет. Отношения продлились семь месяцев (рекорд в копилке Саши Степнова), а потом Лике предложили стажировку заграницей. Вопрос выбора между карьерой и личной жизнью решился просто — Лика выбрала стажировку. Саша не возражал и даже не сильно расстроился: период узнавания-восторга-влюблённой одури остался позади, роман плавно катился к завершению, и финальная точка, можно сказать, была поставлена по обоюдному согласию. Лика уехала, а штаны остались. Саша наткнулся на них, роясь на полках в поисках «нового образа». Достал, вытряхнул из пакета и долго рассматривал, прикидывая, а стоит ли? За прошедшие полтора года его взгляды и мнение не изменились, но ирония была в том, что для идеи, которой он загорелся и уже почти сутки вынашивал, это рваное безобразие подходило на все сто процентов. Саша собирался в клуб. В тот самый, где безрезультатно закончилась спланированная Егором операция. Безрезультатно, впрочем, для Егора, а для Саши вчерашний вечер без преувеличения стал поворотным. ...Три дня назад он был уверен, что его мечты останутся мечтами, и почти смирился с этой мыслью. Почти, потому что надежда ещё теплилась, но с появлением Егора и она растаяла как дым, а глобальный северный пушной зверь приобрёл чёткие, практически выпуклые очертания. Сашу грызло отчаяние и жгучий стыд. Он так и не вспомнил, хотя очень старался, что наговорил Стасу тем, «майским», вечером, однако отсутствие внятной ответной реакции больше его не удивляло. «Ты идиот, — вламывал Саша себе и про себя, глядя на то, как Стас и Егор обмениваются репликами и говоряще-долгими взглядами. — Зачем ты полез к Стасу со своими признаниями, а они были — были! — не тешь себя иллюзией, что тебя не тошнило откровенностью. С какого вообще решил, что можешь что-то ему предложить? Ему, человеку, у которого есть всё и даже больше. Представь, как, должно быть, потешался Егор, ведь Стас наверняка с ним поделился». — Ума не приложу, что с ним делать. От него и так одни проблемы, а теперь, прикинь, ещё и это. — Ну и приголубил бы. Чего теряешься? — Очень смешно. Свет туши, клоун. Двенадцатый час, спать пора. Разговор звенел и звенел в ушах, кромсая и без того невысокую самооценку, превращая самолюбие в фарш. Саша ни секунды не сомневался, что этот разговор имел место, и видел всё именно так — глубокий вечер, почти ночь, оба на расслабоне, разобранная постель… Дальше шли такие картинки, что хоть стреляйся. Воображение у Саши было не то, чтобы очень, но в данном случае оно, как назло, пахало на полную катушку. Саша чувствовал себя включённым наблюдателем, будто сам, лично, стоял возле кровати с грёбаной свечкой в руках. Кому-то покажется странным, но ревности он не испытывал. Горечь была и сожаление глубочайшее о своём нелепом порыве — ай, Саша, ну на что ты рассчитывал-то? Нормальный это расклад. Справедливый. У отца, до пенсии прогорбатившего на заводе, помнится, присказка была: «Кесарю — кесарево, а слесарю — слесарево». Правильно всё. Давно пора уяснить, что ты всего лишь рядовая единица, винтик в отлаженном Стасом механизме. Лямку тянуть, приказы исполнять — годишься, а остальное… подвиньтесь, Саша, подержите свечку. Здравый смысл, который никто не отменял, подсказывал, что он перебарщивает, что такая фиксация — алё, чувак, на мужике! — становится уже ненормальной. Здравый смысл настаивал: херня, Степнов, херня и не твоя к тому же. Скажи спасибо за то, что имеешь, не порть, угомонись уже. Найди себе подружку или друга, раз так приспичило разнообразить сексуальный опыт. Найди и не трахай себе мозги. На Карпове свет клином не сошёлся. Саша к здравому смыслу рад был прислушаться, и ему даже казалось, что получается, но как только в зоне видимости появлялся Егор… Моменты «всё правильно» и «не моё» в Сашиной жизни уже случались, и обычно воспринимались им спокойно, по-взрослому, что ли — ну не моё, бывает. Он и теперь не собирался навязываться, только вот рядом с Егором здоровый пофигизм куда-то испарялся, уступая место почти детскому, беспомощно-растерянному «а как же я?» «А как же я» виделось настолько безрадостным, что Саша всерьёз подумывал о рапорте на перевод. Малодушная это была, наверное, мысль — сбежать; Саша догадывался, как её оценят друзья, но другого выхода не видел и легко в малодушии расписался. Работать со Стасом и день за днём представлять… Не было у Саши такой закалки, не было иммунитета, и взять негде. Самому не выгрести, и чуда не случится, волшебник в голубом вертолёте не прилетит, чтобы сделать ему хорошо, не в сказке, Степнов, живёшь. Но волшебник всё-таки прилетел и привёз с собой целую коробку пистонов. Пистоны он без долгих церемоний вставил Саше, да так грамотно и со знанием дела, что Саша ему поверил. Не сразу, конечно. Тезис «Егор — это прошлое, а настоящее — ты» показался слишком объёмным, чтобы уместить его в голове, которую волшебник Ткачёв агитировал вынуть из жопы. Паша, похоже, сам понимал масштаб задачи, и потому, разбив информацию на части, впихивал в Сашу по кусочкам. Егор хорош, кто ж спорит, но при чём тут Саша? У Саши свой изюм… да, бля, пакет изюма! Что значит «нет»? А если поискать? А молодость твоя? А внешность? Ах, недосто-о-ойно… Надо же, не знал. И что, нам всем, красивым, забиться в тёмный угол и поплакать? Ну что сказать... Взрыв мозга Паша Саше обеспечил. Под напором его аргументов в офигивающем степновском сознании сдвигались тектонические плиты, рушились краеугольные камни. Старые, с малолетства забитые в подкорку установки — красота в систему ценностей не входит, не по понятиям мужику смазливой рожей кичиться — Паша разносил по закоулочкам. И в клубе громил, и после, пока вёз Сашу домой, продолжал развивать наступление. Со слов его выходило, что кичиться, может, и не стоит, но почему использовать нельзя? Это ведь как на задержании: если противник прёт с ножом, а у тебя за пазухой — ствол, долго ли ты будешь сомневаться прежде чем всадить в него пулю? Работа? Ну правильно, работа. А личное чем отличается? Что ещё за кодекс пацифиста? Что за «если любишь — отпусти»? Мой тебе совет: забей на эту шнягу. Сдала природа козырь — не тормози, воспользуйся. Реализуйся, как у нас, оперов, говорят. Иначе так и будешь на постоянке в проигравших ходить. *** Саша не знал и знать не мог, что написано в личном деле капитана Ткачёва, но если бы его спросили: какой он, Паша? — то раздумывать над ответом ему пришлось бы пару секунд, не дольше. Потому что мнение у Саши давно сложилось. Отличный друг, харизматичный мужик, тонкий и ловкий психолог — сказал бы он, а потом, обязательно добавил: Ткачик ещё и мотиватор знатный. Ведь если бы не Пашкина настойчивость, точнее даже — настырность, если бы не его талант убеждения и направляющий оздоровительный пинок, если бы не краткий, но ёмкий пересказ завязки их с Юрой отношений... Слишком много «если бы». Но «если бы» не всё. Как водится, не обошлось и без «однако». ...Затевая персональный тренинг на тему «Пути преодоления комплексов и заблуждений», Паша вряд ли догадывался, каким крутым и извилистым окажется для Саши этот путь. В клубе Саша ничего не анализировал. Не до того было: сидел с разинутым ртом и, напитываясь воодушевлением, не жуя глотал житейскую премудрость. Однако дома, когда проглоченное начало перевариваться, подхваченный от Паши энтузиазм резко пошёл на спад. Саша вспомнил события последних недель, сопоставил с полученными мэсседжами и пришёл к неутешительному выводу — он неверно расставил приоритеты. Прежде чем разбирать косяки и строить планы относительно Стаса, неплохо было бы ответить на не менее важные вопросы. Не ошибся ли он с профессией, к примеру? Ту ли выбрал карьеру? Пашка-то в пылу наставничества глубокую мысль задвинул: между отношениями, мол, и работой, той работой, которой они себя посвятили, есть много общего. И если подумать, он прав: для достижения успеха в обеих этих сферах нужны наблюдательность, сообразительность, чуйка. А Саша, на минуточку, что? Мнит себя крутым опером и при этом... Как?! Как он мог не заметить то, что всем вокруг очевидно? Почему не понял, что Стас... Были же звоночки, он их слышал. Так почему... Блядь, он точно мальчик-дебил из анекдота: придурок лазил в дом через трубу, когда входная дверь давно была открыта. Сними табличку «хода нет» и заходи. А чё, так тоже можно было? И с таким шикарным набором способностей он надеется удержаться в полиции? Хочет и дальше служить? Хочет. Саша всегда хотел: риска, напряжения, драйва; моментов замирания сердца, как тогда на рынке с вьетнамцами, когда казалось — ну вот, уже всё, но появился Стас и переломил ситуацию; всплесков адреналина и неизбежных откатов; узких отделовских коридоров, запахов металла и масла в оружейке, диванчик в закутке кабинета, на котором устраиваешься в ночное дежурство, но как только закрываешь глаза, тебя тут же дёргают на вызов. И вызовы Саша любил, и сдачу нормативов, и редкие, но меткие пьянки. Перекуры любил, дружеские тычки кулаком в плечо, ржачные оперские байки. Ощущение себя членом команды и парней в команде, большинство из которых — классные мужики, а кто не классный — так известно, что в семье не без урода. Всё, что Саша искал и мечтал получить от работы, в полной мере присутствовало в «Пятницком». И добровольно отказаться от этого... *** Саша покрутил джинсы в руках так и этак и наконец решился: натянул и с опаской подошёл к зеркалу. Да уж... точно отпад. Попадёшься в таком виде на глаза кому-нибудь из своих, и пиши пропало: от шуточек потом не отмашешься. Самое обидное, что джинсы сидели идеально: не обтягивали, но и не висели мешком — мягко облегали, выгодно подчёркивая все достоинства Сашиной фигуры. Однако выходить в них на люди всё равно было стрёмно. Слишком уж провокационные и вызывающие. Потёртости в самых неожиданных местах ещё куда ни шло, но дыры под ягодицами и супер-низкая посадка (джинсы держались буквально на бедренных косточках) полностью исключали возможность надеть под них хоть какое-то бельё. Щеголять в подобном прикиде не в падлу разве что хастлеру. Ну или тому, кто ищет приключений на свою задницу. И найдёт. В таких штанах — непременно. «Но ведь это тебе и нужно, — резонно возразил себе Саша. — В искусстве съёма ты один хрен не спец, а эти джинсы всё скажут за тебя. Сами. Твоя задача — до клуба дойти, а там, по ходу дела разберёшься. Не такая уж хитрая наука». ...Прошлой ночью Саша принял два твёрдых решения. Первое — он никуда не уйдёт. Не будет рапорта и перевода не будет. Возможно, существуют отделы гораздо круче, чем «Пятницкий», но проверять теорию на практике... Саша и так наделал кучу глупостей, зачем идиотию превращать в привычку? Второе решение напрямую увязывалось с первым, но далось труднее, поскольку включало в себя нюансы, в которых Саша был... ну не ас. Чётко понималось одно: остаётся он — остаётся проблема. Влечение к Стасу никуда не исчезнет, наоборот — будет расти и крепнуть. Надеяться, что время всё исправит, или сам Саша его преодолеет, бесполезно: чувства не вода, по желанию не перекроешь. Попытаться вышибить клин клином? Найти замену? Тоже не вариант. Он любого будет сравнивать со Стасом, и заранее ясно, в чью пользу окажется сравнение. Да и зачем ему любой? Какой-то рандомный мужик... нахуй надо. Саша, может, и гей, но какой-то неправильный. Его волнует только Стас, только с ним он готов и согласен... Вот в этом-то и засада. Саша готов. А Стас? За душевные излияния на «майских» старлей Степнов удостоился лишь короткого упрёка. Пара брошенных Карповым фраз никак не намекала на его заинтересованность, готовность к какому-то там встречному шагу, скорее означала, что степновские откровения он расценил как пьяный бред, естественно не принял всерьёз, а стало быть, не собирался и не собирается... Но домой-то он Сашу повёз, хотя логичнее было озадачить кого-то из оперов. Того же Ткачёва, например. Но нет. Сам повёз, и не просто повёз, а прямо в квартиру доставил. Подробностей Саша не помнил, зато прекрасно помнил про неработающий лифт, из чего вытекало, что его ужратую тушку Стас пёр буквально на себе. Зачем? Для чего такие жертвы? Довёз бы до подъезда и бросил: разъёбывайся типа, как знаешь. Но снова нет — допёр, уложил. Даже рубашку на Саше расстегнул и кроссовки снял — позаботился. Это как понимать? Как дружеское участие? Как проявление ответственности командира за непутёвого подчинённого? Или всё-таки... Лёжа на диване и разглядывая серый, в темноте, потолок, Саша понял, что устал сомневаться. Сколько он уже так — ни туда, ни сюда, ни да, ни нет? Неуверенность, разочарования, страхи. До того, как он втрескался в Стаса, с ним такой фигни не случалось. Сашин мир был простым и линейным: хотел — и делал, шёл — и добивался. В девять лет захотел научиться плавать, и сиганул, не раздумывая, в речку с мостков у бабушки в деревне. Ухнул с головой, нахлебался воды, но выплыл. Догрёб кое-как до берега и выполз на песок, отплёвываясь и ликуя: «Я смог. Я не сдрейфил. Я крут!» Ладно, тот случай не показатель, в детстве он был совершенно без башни, но ведь и после... Захотел получить права — и получил, решил, что станет опером — и стал: в колледж поступил, хотя с его аттестатом это было, ой как непросто. Закончил, распределился. В «Мневниках» в передовики не рвался, но и задних не пас — не хуже других работал. И с девушками всё получалось, и с парнями могло бы получиться, но Сашу тогда не колыхало. А теперь вот колышет. Ну и? Будет ждать, пока Карпов дозреет? Ха, да при таком подходе Саша состариться успеет. А после на надгробии напишут: «Загнулся в ожидании», ага. Саша упёрся рогом... так, не надо про рога, закусил удила: он добьётся Стаса, добьётся, во что бы то ни стало! Пускай не сердца — завоевать сердце Карпова, скорее всего, невозможно — но Саша Степнов не гордый, ему вполне хватит и всего остального. Задачка, понятно, не из лёгких, куда сложнее получения прав и круче поступления в колледж, но где его не пропадало. Направление Паша обозначил, а дальше всё в Сашиных руках: возьмёт своё или повторно сядет в лужу — теперь уж только от него зависит. Кстати, о направлении. Мысль о собственной внешности, как средстве достижения цели, больше не казалась ему крамольной. Он вот сейчас, в ночи, когда мысли прям-таки осеняют, прочищенными мозгами осознал, что и раньше внешность использовал. Да, неосознанно, но всё же... Победы на личном фронте — заслуга внешности по сути. Его постельные подружки и не скрывали, что повелись на красоту. От них Саша чего только не наслушался: и про глаза, и про родинку, и про «надо быть полной дурой, чтобы не дать парню с такой задницей». И чего? Его парило? Он считал это читерством? А вот фиг: пользовался как миленький и вопросов не возникало. Так нахрена теперь всё усложнять: по понятиям — не по понятиям... Если при всех его прежних, свято соблюдаемых принципах, попытки привлечь внимание Стаса не увенчались успехом, может, уже пора что-то подправить в консерватории? К чёрту принципы и правила туда же. У него есть реальный шанс, и он никогда себе не простит, если его упустит. Шансы шансами, но оставался вопрос: а, собственно, как? Каков план? Что конкретно он должен сделать, чтобы Стаса дожать, сдвинуть его с мёртвой точки? «Спровоцируй, примани», — советовал Паша, но ему, Казанове, легко рассуждать. А у Саши опыта — ноль. Не умеет он соблазнять мужиков, да и где бы он мог научиться? Вот в этот-то момент светлую Сашину голову и посетила мысль о клубе. А чё, нормалёк вариант — приличная выпивка, хорошая музыка и пида... ну геи в наличии. Как говорится, самое то. Стас, правда, запретил туда соваться, но Саше-то чисто для дела. Где ещё он сможет попробовать свои силы, ну не на улице же сниматься? Сходит разок, потренируется «на кошках» и больше в тот гадюшник ни ногой. ...Саша отступил на пару шагов и вновь оглядел себя в зеркале. Да не, ничё так штаны, вполне подходят для полевых испытаний. Уравновесить их простой футболкой и «конверсами», и выйдет почти прилично. И вообще, хватит уже сомневаться. Лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано. Не факт, что у него получится, но надо хотя бы попытаться.