Геронтофилка

      — Увидимся через неделю.       Искандар поцеловал Анжелу в щеку. Не то, чтобы холодно, но скорее как родственницу, а не любимую женщину. Значит, не будет афишировать их отношения. Анжела пока не могла для себя решить, расстраиваться или радоваться ей по этому поводу, и лишь послушно опустилась на заднее сидение белой «Волги» Влада. Тот уже успел положить туда тяжёлые альбомы в плотном пакете и сумку с её работами. Искандар захлопнул за ней дверь, а шофёр резко газанул. Оказавшись за пределами огороженного двора, немного попетлял по переулкам и лишь после выехал на трассу.       Искандар сказал ей о постоянной слежке. Прямо как в детективе! И объяснил, что его бывший охранник лишь выполняет функции шофера «по вызову» в память о своей почти двадцатилетней службе, а так у него свой бизнес.       Влад почти всю дорогу молчал, лишь прокомментировал что-то по поводу вечернего воскресного трафика и плохих водителей. Уважителен, но холоден. Скорее всего, не одобряет своего бывшего шефа. Но это лучше, чем пошлые шуточки. Тем более, что молчание Анжелу очень даже устраивало: ей было не до светской беседы.       Значит, Искандар хочет, чтобы она стала его постоянной любовницей. Тайные встречи примерно раз в неделю, секс, наверно, много секса… Если его руки и губы уже сейчас такие ненасытные, можно представить, что будет дальше. От одной мысли, что она проведёт всю ночь в его объятиях, сердце начинает биться сильнее. Эти совершенно новые ощущения своей кожей другого тела… У Искандара кожа немного смуглее её собственной, как бы лёгкий загар, седоватые волосы на груди, ногах и руках. Ничего не поделаешь — южанин. Инна ей как-то говорила, что не любит растительность на теле парней. А Анжелу это даже возбуждает. Только щекотно немного было, когда они лежали — совсем близко, грудь к груди и переплелись ногами. Анжела уже меньше стеснялась: исследовала тело своего возлюбленного, лаская ладонями и губами… Старалась просто повторять его прикосновения. Кажется, Искандару это понравилось. Жаль только, что теперь целую неделю ждать следующей встречи.       Анжела попросила Влада остановиться не у самого подъезда, а за углом, и отказалась от помощи. Ничего — сумки с продуктами обычно потяжелее. Меньше всего ей хотелось нарваться на кого-нибудь из соседей. Тем более, если это не в последний раз. Заметят же, если будет на одной и той же машине приезжать.       — Молодец, понимаешь основы конспирации, — одобрил Влад на прощание и не стал настаивать.       — Где ты была? Я уже волноваться стала, — встретила её на пороге мать.       Обычно Анжела возвращалась с вернисажа не позже семи, а сейчас уже была почти половина девятого.       — Прости, что не позвонила, зашли с ребятами в кафе, и я не голодная, там поела, — сегодня у неё не было желания вставать в позу и пререкаться.       — А это что? — мать заметила незнакомый пакет.       — Очень выгодно купила, посмотри, — она протянула пакет с альбомами маме. — Правда, это вся моя сегодняшняя выручка с пяти работ, но не могла устоять, — её слова прозвучали на удивление естественно.       Мать действительно ничего не заподозрила. Она внимательно рассмотрела каждую упаковку, не доставая книги, но, как и подобает профессиональному библиотекарю, прочитала все надписи. Затем отнесла книги в комнату и аккуратно положила на столик.       — Я рада, что ты потратила деньги на эти изумительные альбомы, а не на какие-то там джинсы, — вот, и долгожданного одобрения наконец дождалась.       — Попьёшь со мной чай? Поговорим, пока Алина не вернулась. Опять с этой пустышкой Викой с девятого этажа наряды и мальчиков обсуждают, — мать не удержалась, чтоб не поджать недовольно губы.       Да, интересы младшей сестры оставляют желать лучшего. Правда, в музыкальную школу ходит, — по настоянию матери, естественно. Анжела сама с удовольствием училась бы музыке, но не повезло со слухом. Ладно, живопись и языки тоже неплохо.       — Я весь этот год была как на иголках: боялась, что ты решишь не поступать в ВУЗ и ударишься в погоню за легкими деньгами. Не думай, я ценю твой вклад… — мать на секунду замялась. — Я бы не смогла покупать тебе и Алине такие вещи… И платить педагогам за твою подготовку. Я представляю, что каждый такой альбом — приблизительно моя зарплата, — у мамы дрогнули губы и она опустила голову.       — У меня и в мыслях нет остаться без образования, просто глупо не использовать возможности, — успокоила её Анжела и осторожно отпила ещё горячий чай.       — Возможности возможностями, но это затягивает. У нас одна молодая сотрудница уволилась из библиотеки, бросила вечерний институт и стала ездить за ширпотребом в Польшу. Продает всё это на рынке, зарабатывая раз в пять-семь больше, чем раньше. Заходит иногда по старой памяти — похвастаться и вещи на продажу предложить. А у меня она, кроме жалости, ничего не вызывает: за полтора года совершенно другим человеком стала, даже лексикон изменился, такая постепенная трансформация в Эллочку-людоедку.       Они давно не разговаривали по душам. Конечно, подобных «Эллочек» и на вернисаже много — Тим, например. Его кроме наживы, выпивки и съема телок ничего не интересует. Конечно, на Анжелу тоже торговая деятельность повлияла. Она перестала быть наивным домашним ребёнком: в людях научилась разбираться, стала более уверенной в себе, научилась действовать по ситуации, не упуская выгоду.       Мама вдруг ударилась в откровенность: объяснила, что с отцом вместе они больше жить не будут, что он уже давно в отношениях с другой женщиной. Анжела даже почувствовала неожиданный укор совести за свой вынужденный обман. Но когда мать, как обычно, остановилась на недосказанном, не объяснив конкретно, что за женщина у отца, угрызения совести тут же кончились. Кстати, если и у матери тоже кто-то есть, она в жизни в этом не признается. Она же вся духовная такая, просто не может испытывать подобные «низменные» желания. Нет, про себя лучше скрывать. Анжеле дома война не нужна. Пока ей доверяют, будет несложно выкручиваться.       — Подумай, как можно повлиять на Алину, у меня просто руки опускаются. Не читает, никаких достойных интересов, музыкой из-под палки занимается… Меркантильность, цинизм, пошлость и бездуховность как зараза распространяются. И нет, я за демократию, конечно. Но не за деградацию, — несколько пафосно закончила разговор мать и удалилась на сеанс эстетического оргазма, выбрав на сегодняшний вечер Пикассо. А Анжела забрала на кухню альбом Ван Гога, вспомнив о недавнем творческом порыве.       Классно — кажется, подарки её возлюбленного остановили «холодную войну» в их маленькой квартирке. Главное, чтобы про Искандара мама не узнала. Анжела согласилась приехать к нему в субботу после занятий и остаться до вечера воскресенья. Она пока не решила, как объяснит это матери, но есть ещё почти неделя придумать что-нибудь реалистичное.       Анжела открыла картинку с ирисами. Надо попробовать. Она достала масляные пастельные мелки и большой альбом с плотной бумагой и устроилась на краю кухонного стола напротив вазы с ирисами. Они на пару оттенков темнее, чем на знаменитой картине, крупнее, и фон не такой, но у неё есть воображение. А реалистические постановочные натюрморты и в институте будут.       Рисовалось быстро, получалось что-то непонятное. Анжела уже не смотрела ни на альбом, ни на цветы в вазе, а просто вспоминала все свои ощущения о близости с любимым мужчиной. Да, она сильно влюблена! Сиреневый, синий, охра, всполохи красного… Эти цвета вполне отражают её настроение. На её рисунке ирисы похожи на каких-то существ, живущих своей тайной жизнью. Не такие, как у Ван Гога, и более абстрактные, чем у неё обычно получалось раньше.       Наконец, уже в начале одиннадцатого, вернулась Алина и воровато проскользнула в комнату. Если бы не Пикассо, мать позвонила бы и напомнила ей о времени ещё час назад. И устроила бы строгий выговор. Потому что у самой сестры совести нет — будет завтра спать на задней парте во время уроков, а потом нахватает двоек. Ладно, что это она в зануду превращается?       — О, какая ты молодец! У тебя появляется собственный стиль, — мать ласково погладила её по плечу. — И спасибо, это просто великолепное издание. Ты же понимаешь, какой для меня праздник держать в руках такую красоту! Даже отчитывать Алину за опоздание нет желания.       — Мне ещё несколько альбомов обещали, и они дешевле, чем ты думаешь. Человеку срочно нужны деньги, — Анжела решила заранее подготовить маму к созерцанию следующих подарков Искандара. Она почему-то была уверена, что его обещания — не пустые слова. Удивительно, но врать совсем не сложно, даже без практики.       — Хорошо. Ах да, чуть не забыла: Зоя сегодня звонила. Она не нашла тебя на вернисаже?       — Нет, но я могла отходить. Мы в институте все равно встретимся.        Что этой стерве от неё опять нужно? Они познакомились в прошлом году на подготовительных курсах, немного сдружились и даже ходили торговать вместе. Но как только у Анжелы появлялась приличная сумма денег, у Зои тут же находилась какая-нибудь дефицитная вещь, которую она настойчиво предлагала по вроде бы выгодной цене. Её дядя работал в институте океанологии и плавал за границу, так что все семья немного подфарцовывала. Анжела повелась только один раз — на кожаную курточку, — но внимательно рассмотрев и примерив её дома, поняла, что это недоброкачественно пошитый самострок с биркой, пусть и из очень мягкой кожи, и попросила вернуть деньги. Зоя где-то месяц потом её сторонилась. В следующий раз она разочаровала Зою, отказавшись поехать с ней на квартиру к каким-то крутым мужикам.       Зоя была старше года на три, женщина, прошедшая через «огонь, воду и медные трубы». Как-то откровенно призналась, что лет с тринадцати занимается сексом. Неудивительно, при её нестандартной фигуре: огромная попа, толстые бёдра, пышная грудь, но, при этом, плоский накачанный живот, и, пусть далеко не осиная, но все же талия. Настоящая секс-бомба, с красивым лицом и зелёными глазами к тому же. Анжела, как, впрочем, и другие «домашние» интеллигентные девочки с подготовительных, первое время была в восторге от этой экстравагантной особы и слушала её с открытым ртом. Тем более, Зоя два года проработала на киностудии, и ей было что рассказать. Никто так откровенно не рассуждал о сексе, никто не отпускал такие циничные шуточки и не знал все «про жизнь». Мужчины, кстати, у Зои все были старше её, как минимум, лет на пятнадцать. Это понятно, у молодёжи сейчас другие стандарты красоты. Похудеть Зоя пыталась много раз, но безрезультатно. Даже в институт питания её кто-то по блату устроил. Она тогда заметно скинула, но через пару месяцев набрала снова.       Анжела еле сдержала усмешку, вспомнив совет Зои, как нужно себя вести, если на тебя запал важный пожилой дядечка: не строить из себя недотрогу, так как у серьезных людей нет времени ухаживать, а расстегнуть ему ширинку и как можно профессиональней отсосать. Зоя, кстати, как-то инструктировала её и старшеклассницу Сашу: поведала им о секретах минета. Анжела тогда слушала рассеяно и мало что запомнила. А сейчас просить Зою повторить «лекцию» просто опасно — та не отстанет, пока не узнает, для чего это Анжеле вдруг понадобилось. А выпытывать она умеет!       Нет, Анжела не наивная — представляет, какие опытные женщины обслуживали раньше подобных персон. И она давно в курсе, что эротически продвинутые люди порой делают «это» друг другу, но чаще женщины мужчинам… Зоя, кстати, говорила, что восточные мужчины обычно брезгуют ласкать женщин орально, поэтому Искандар ее изрядно удивил, так постаравшись для неё в прошлый раз. И, когда он предложил ей «взять реванш», она искренне хотела отплатить ему тем же.       «Умница, девочка моя, давай, не останавливайся…» — Искандар сначала ласково поглаживал её волосы, убирая мешающие пряди от лица, когда она экспериментировала с его пульсирующей плотью. Тон его был несколько просительный, даже удивительно для такого человека. И она, почувствовав сладость своей женской власти, отбросила остатки смущения и старалась изо всех сил…       Но её неопытные попытки, видимо, были недостаточны: любовник неожиданно крепко схватил её за волосы и стал насаживать на себя, доставая до самого горла. У Анжелы не получилось продолжить, она стала давиться и задыхаться. Искандар остановился, пробормотал что-то вроде извинения, и дальше опять был ласковым. Но когда он наконец начал кончать, властно придержал её за волосы, заставив все проглотить. Правда, если честно, ей понравилось.       Нет, она не питает иллюзий: Искандар наверняка похотлив и агрессивен, как большинство южан. И, если быть честной самой перед собой, уже в своих детских фантазиях она представляла его, как эдакого шейха-повелителя — властного, опасного, но при этом великодушного с любимой женщиной, то есть, с ней, единственной и неповторимой. Наличие тогда у своего кумира законной супруги она игнорировала, и роль тайной любовницы была верхом её фантазий. Тогда, в тринадцать-четырнадцать лет она плохо представляла себе, что значит быть с мужчиной. Она только понимала, что с восточным мужчиной, который по статусу близок к шейху, нужно будет вести себя, как со своим господином. Максимальным проявлением такого полного подчинения было элегантной кошечкой присесть у ног Искандара на мягкий ковёр, положить голову к нему на колени, прикоснуться губами к его руке. И, на фоне всеобщего стремления к эмансипации, это будет оценено по заслугам… Сейчас просто смешно, как наивна и глупа она была. Только про ковры угадала.       У Анжелы дома ковров никогда не было. В памяти остался разговор родителей. Отец предлагал купить ковёр на накопленные деньги, но мать твёрдо заявила: «Я не потерплю эту азиатчину. Только лишняя пыль в квартире». Впрочем, мать раздражали почти все «статусные» предметы, которые они, по большей части, и не могли себе позволить. Стенки, которые были практически у всех, казались ей громоздкими, сервиз «Мадонна» — вульгарным кичем. У них, правда, было кое-что ценнее и красивее современного немецкого фарфора: бабушка подарила матери на свадьбу антикварный гарднеровский сервиз с гризальной росписью. У бабушки ещё оставались старинная хрустальная люстра и несколько предметов антикварной посуды.       А ковры в квартире Искандара похожи на картины с геометрическим рисунком, по красоте цветовых сочетаний не хуже живописи лучших мастеров. Более ворсистые лежат в гостиной и спальне на роскошном паркете. А те, что поменьше, на стенах, наверно, представляют музейную ценность. Искандар и сказал, что они старинные, когда она выразила своё восхищение. Руководителям его уровня наверно часто делали такие подарки. На одном из ковров в спальне Анжела заметила несколько ножей или кинжалов и саблю. В следующий раз она до них доберётся: попросит разрешения взять в руки, рассмотреть. Инна показывала ей настоящий дамасский кинжал, который её отец привёз из Сирии. Она тогда случайно порезала ладошку острым как бритва клинком. Инна сделала то же самое из солидарности. Им тогда было лет по десять, и они не нашли ничего лучше, чем поклясться в вечной дружбе, смешав кровь на своих порезах, как в книге о сорванцах мальчишках.       Много лет прошло, а они до сих пор лучшие подруги. Инна не проболтается и не предаст. Но рассказывать ей о сегодняшнем продолжении и о предстоящей встрече через неделю что-то не хочется. Инна искренне не желает ей счастья с таким старым, по её мнению, мужчиной. А её старший мудрый друг София просто считает, что такие отношения не могут быть настоящими. Понятно, что посторонние и вовсе засмеют её, обозвав ненормальной извращенкой, если узнают. Так что, наверно, правильно, что Искандар не настроен афишировать их отношения на людях. А ей придётся научиться вести двойную жизнь, не надеясь на поддержку близких. ***       Значит, у него теперь есть юная любовница! Если только девочка не передумает. Искандар плеснул себе ещё немного коньяка. Какая Анжелика ещё неискушенная, послушная, обожающая его. Нет, не должна передумать, хотя он и допустил небольшую ошибку. Ничего не поделаешь, он привык к жесткости за годы с Валерией, та даже некоторые элементы БДСМ любила. Интересно, что будет заводить его художницу? Пока он ещё в столице, они с Анжелой смогут встречаться раз в неделю, а может, и чаще, если здоровье позволит ему выдержать сексуальность восемнадцатилетней. У него нет ни малейшего сомнения, что Анжелика будет страстной возлюбленной. А ему такое общение явно на пользу: после близости с юной девой он ощущает себя энергетически заряженным.       Главное, чтобы дальше чувственности и непринужденных дружеских отношений это никуда не зашло. Разница в два поколения послужит здесь хорошую службу: они вряд ли смогут стать близкими людьми. Даже разница в четверть века с Валерией иногда давала о себе знать, хотя та всегда безоговорочно подстраивалась под его вкусы, привычки и мнения. Здесь такого не будет: девочка ещё слишком непосредственная, да и его нынешнее положение не вызывает такого трепета.       Искандар подавил приступ подступающей злобы. Как же он ненавидит свой новый статус — пенсионер союзного значения! Нет, Анжела не ведёт себя с ним, как с дедушкой, видит в нем умного сильного мужчину. Но все равно придётся себя контролировать, стараться, а он к этому не привык: уже много лет все подстраивались под него. К счастью, Анжела не поклонница тяжёлого рока и бездарной попсы. По её словам, последнее время увлекается современными отечественным роком, особенно ей нравятся песни с нестандартными текстами. Он сам предпочитает классическую музыку, джаз и немного рок-н-ролл. Последнее Анжела, кажется, тоже любит, да ещё и тексты понять может, с её английским. Он не включил музыку сегодня: их обоих переполняли эмоции, и фон был бы лишним. В следующий раз он, наверно, поставит что-то нейтральное, не мешающее беседе. А вот какими фильмами её развлекать — придётся немного подумать. Съездит на днях к сыну, у того всегда есть новинки.       Сильно противоречить своим вкусам он не намерен, так что разногласия все равно появятся, и вряд ли Анжела станет мечтать о серьезных отношениях с ним. Пока что девочка искренне трепещет от любого его прикосновения, её глаза полны восторга. Надолго ли он будет осчастливлен этим обожанием?       Он, как и все люди, от простого рабочего до руководителя государства, хочет быть искренне, по-настоящему любим в общечеловеческом смысле этого слова и сексуально желанен. Но увы: чем выше у человека положение, тем труднее ему верится в искренность окружающих.       Искандар недавно грубо подсчитал — лишь один из десяти его знакомых, ранее поздравлявших его с каждым праздником, продолжил придерживаться той же традиции после его отставки. С родственниками ему повезло больше: как были рядом с ним, так и остались. Они надеются и верят в его возвращение наверх, но останутся рядом с ним при любом исходе дела. Хорошая у них национальная традиция — держаться семейными кланами.       Он и раньше был осторожен, нечасто сближался с людьми. И не питал особых иллюзий об их сущности. Но стать законченным скептиком и циником ему, наверно, не удастся. Хотя бы благодаря Анжелике. Она не играет с ним, уж это точно. А что она за человек, покажет время.       Надо заранее продумать план на следующие выходные. Субботний вечер они проведут у него. Он организует романтический вечер с ужином из хорошего ресторана. А в воскресенье, если погода останется солнечной, можно вывезти Анжелу на природу. Влад не откажет ему, вернётся со своей дачи в полдень, а не, как обычно, к вечеру. Можно прогуляться в парке одной из неотреставрированных и, соответственно, ещё не переполненных туристами и гуляющими загородных усадеб, например. По телевизору на днях показали передачу о таких исторических заброшенных местах. Достаточно романтично для прогулки с художницей.       Искандар вдруг вспомнил, что пару месяцев назад ему подарили кое-что подходящее для таких прогулок. Если подарок ещё здесь, в его квартире, а не у дочери или сына. Кстати, этот фотоаппарат совершенно новый, он его даже из коробки не доставал, даже упаковку не было желания рассмотреть. Ещё и обиделся про себя на своего старинного университетского друга, — что тот себе вообразил, хобби ему, как пенсионеру, предлагает. На самом деле, Рашид наверняка сделал это из лучших побуждений, вспомнив, что Искандар когда-то в юности неплохо фотографировал.       К счастью, коробка быстро нашлась среди других ненужных вещей в стенном шкафу в комнате для гостей. Его дети больше увлекаются видео, чем фотографией. Значит, это Canon EOS-1, первый фотоаппарат с автофокусом. Он открыл коробку. Отлично — не просто камера, а ещё и две сменные линзы, батареи с зарядным устройством, несколько плёнок разной чувствительности, вспышка. Этот фотоаппарат выглядит профессиональным. Пусть Анжела попробует себя ещё в одном деле, да и он с удовольствием вспомнит прошлое, поснимает её на фоне багряно-золотых листьев.       Вот это уже можно считать приличным дорогим подарком, не то, что альбомы. Он тогда может повременить с поездкой в ненавистный магазин за альбомом Кандинского и не беспокоиться о чем-то серьезном до дня рождения Анжелы, до её девятнадцатилетия, которое в середине ноября. К тому времени он уже будет хорошо знать вкусы и желания своей художницы.       А до следующей встречи с Анжелой ему предстоит сложная неделя: послезавтра прилетают его земляки. Они проведут много часов, обсуждая положение в республике, планируя его возвращение. И подумают над решением других серьёзных проблем. Обстановка в одном из приграничных районов накаляется с каждым днём, население требует отделения и присоединения к соседней республике по этническому признаку. Пока что это — каждодневные митинги и демонстрации. Но, судя по полученной информации, они в шаге от вооруженного конфликта.       Пользуясь новыми демократическими тенденциями, стали поднимать голову ранее запрещённые идеологические течения. От либерально-прозападных, откровенно диссидентских, до экстремально-националистических и религиозных… На его малой родине все бурлит, как, впрочем, и во всей огромной стране. Мир вокруг меняется с каждым днём — он должен вернуться, чтобы скоординировать преданные ему силы. У него пока что есть на это шансы.       Конечно, как бы стремительно ни стали развиваться его отношения с Анжелой, он должен помнить, что это — не самое главное в его жизни и, скорее всего, временное. В любом случае, он постарается не задерживаться в столице больше, чем на полгода. Если же на момент его отъезда Анжела все ещё будет верна ему, то ей придётся сделать выбор и согласиться на ежемесячные путешествия для коротких встреч.