Геронтофилка

      Анжела заехала домой в понедельник утром, в половине десятого, зная, что там никого не будет. Спрятала вещи, в том числе и подарки сестре: кроссовки, джинсы и блузку в стиле «вестерн». Себе она тоже две такие взяла, на каждый день к своим голубым джинсам, так как её новые сапоги — вольная стилизация ковбойских, судя по каблуку и голенищу.       На душе было радостно — Анжела представляла, в каком восторге будет Алина, которая даже и не мечтала о настоящих американских джинсах, зная, сколько старшая сестра отдала за свои. Приятно быть доброй феей, пусть и не совсем за свой счёт. Хотя и её припрятанная на всякий случай сотка тоже ушла полностью. А на все три подарка сестре у нее ушло сто тридцать рублей. У Алины днюха в среду, у матери в пятницу, а в четверг — мастер-класс в театре. Эта неделя будет очень busy*.       Так как ей не пришлось платить фарцовщику двести пятьдесят за кроссовки, можно было устроить маме настоящий праздник. Отношения у них улучшились за последние недели, особенно мать обрадовалась, что Анжела оставила торговлю на улице. Так что, пока она не узнала об Искандаре, можно пожить в атмосфере семейной любви и взаимопонимания. Мать не очень любит готовить, так что лучший вариант для неё — это «surprise party»*, она читала, так делают на Западе. Повесив последнюю вещь на вешалку, под старый плащ, Анжела набрала номер бабушки. Она — единственный кулинар в их семье.       — Я заеду к тебе после института, надо разработать секретный план подготовки к маминому дню рождения и ситуацию с Хансом обсудить, — бабушка уже звонила ей до этого и сообщила, что немцу приглашение отправлено.       С ней легче договориться, чем с матерью, она не выносит мозги назиданиями об интеллигентности и духовности. Даже про торговлю на улице просто предупредила: «Не доверяй там никому, самое место для аферистов и пройдох». А тетя Иветта, близкая подруга бабушки, и вовсе встала на сторону Анжелы в этом вопросе, сказав её матери: «Анжела умная, быстро научится там правильно себя вести. Раз тебе деньги с неба не падают, то не мешай дочери заботиться самой о себе».       Анжела неожиданно вспомнила слова бабушки про то, какие замечательные французские духи Шанель. Это был большой флакон, купленный на парфюмерной фабрике и подаренный Иветте. Та не пожадничала, отлила подруге где-то треть содержимого в старинный флакон для духов. И бабушка долго ими пользовалась. Может, это были такие же, номер пять? Так как Анжеле тогда было лет шесть, она не запомнила запах. Просто бабушка потом о них долго вспоминала.       Неудобно подарить уже открытые духи, но можно объяснить бабушке, что купила их у матери своей подруги. Еще она отложила для неё коробочку с тремя кусками английского мыла, купленного в той же двухсотой секции. Ну, с подарками пока все. Анжела взяла из своих накоплений пару соток: одну бабушке на продукты с рынка к маминой днюхе, а другую, чтобы всегда была с собой на случай выброса дефицита (Искандар предупредил, что до зимы в чудо-магазин они не поедут), и отправилась в институт. Как раз успеет на Историю искусств.       — Вижу, праздник продолжается. — Жанна провела рукой по мягкой коже её новой курточки. — И джинсы просто офигенные, кажется, такие называются дизайнерскими, могут от полутора до трёх сотен баксов стоить. Так что, одобряю: твой старичок не жадный и со вкусом. Интересно, за валюту, наверно, покупал? О, ещё и сапоги!       — Это тебе. — Анжела протянула Жанне пачку сигарет с ментолом и помаду от Диор светло-кофейного оттенка.       Жанна как раз недавно жаловалась, что её любимая помада почти такого же цвета скоро закончится. Анжела приобрела в чудо-магазине несколько помад — две для себя, а ещё четыре — для подарков.       — Спасибо! Ты настоящий друг, — она чмокнула Анжелу в щеку. — Диором моя мама пользуется, но у неё всегда красные, а я красные не очень. У меня ланкомовская как-то была, не хуже, кстати, и на несколько долларов дешевле, и более простые, американские, подруга из Америки прислала.       — У тебя что, день рождения? — влезла в разговор Наташа.       А они и не заметили, как она заняла место рядом с Жанной. С этой Наташей надо быть осторожней, Анжела уже несколько раз слышала её рассказы о разных людях из других групп и о её соседях по общаге. Недоброжелательные, мягко говоря, рассказы.       — Да нет, а что? — отрезала Жанна.       — Тогда по какому случаю подарки? — фыркнула девица. Потом заметила кожаную курточку на коленях у Анжелы, окинула ее взглядом, задержала глаза на новых сапогах. — Хотя у вас, богатеньких, свои причуды, — зло заключила она.       Анжела свернула куртку подкладкой вверх и убрала в сумку. Конечно, не все такие завистливые и злые, как Наташа, но стало как-то неловко. Фирменно одетые ребята были в их институте в меньшинстве, что и нравилось Анжеле ещё до поступления, — это соревнование, у кого круче шмотки, отравило её школьные годы. Вот сейчас одноклассники её бы зауважали! Правда, желание пойти в ноябре на встречу выпускников как появилось, так и сразу пропало. Ей просто для себя хочется классно выглядеть, а в свои новые вещи она буквально влюблена, поэтому и не переоделась дома. Она и не подумала, что может кого-то разозлить. А тут их с Жанной практически обозвали мажорками. Кстати, у той тоже есть кожаная куртка, только коричневая, длинная и с широким рукавом, и явно не новая, ну и другие вещи, пусть и простые, но импортные. Так что Наташа наблюдает и делает выводы.       — Да забей, она ещё богатых не видела, — хихикнула Жанна.       Уже начиналась лекция, так что Анжела достала тетрадь и стала сосредоточенно записывать за преподавателем основные характеристики искусства Египта Древнего Царства.       — Эту неделю я тебя угощаю, даже не пытайся спорить, — настояла Жанна, когда они взяли кофе с коньяком и по паре бутербродов в своём любимом кафе. — И давай попробуем твои сигареты.       — Вот вы где, девочки, — к ним присоединились Слава с Димой и Аней. — В субботу концерт группы «Агата Кристи». Они играют свой новый альбом — «Коварство и любовь».       Слава многозначительно посмотрел на Анжелу. Он объяснил, что у него есть один билет, но знакомые ребята могут провести ещё одного человека. Жанна отказалась, у неё было что-то запланировано с её подругой по училищу.       Пойти хотелось очень, но как всё совместить? Упросить бабушку устроить день рождения матери в пятницу вечером — или прогулять целую субботу? В принципе, если все соберутся к двум-трём, то можно будет со спокойной совестью уехать в шесть. А после концерта — на ночь к Искандару… Анжела поблагодарила Славу за приглашение и сказала, что точно будет знать завтра.       — Сходи обязательно, тебе с молодыми тоже надо общаться, — посоветовала Жанна.       Анжела сама уже так решила. И ещё: она не собиралась отказываться от мероприятий, на которые Искандар никогда бы не пошёл. Правда, ей ближе были квартирники, чем рок-концерты. Она попробовала посетить в августе рок-фестиваль с Романом и с трудом выдержала один концерт. Видимо, она не молодежная какая-то: ей тяжело в толпе и шуме. И с дискотек всегда через полчаса сбегала. Ладно, попробует ещё раз, этот концерт хотя бы не на стадионе, а в Доме Культуры.       Сидя за чашкой чая с бабушкой, они договорились устроить день рождения матери у неё дома, в субботу днём, также она согласилась купить на рынке баранину или вырезку и приготовить. Анжела дала ей деньги и талоны на такси и сказала, что постарается послать ей Алину в помощницы, чтобы бабушка не тащила сумки сама даже до машины.       — Значит, будем шиковать! Спасибо, для меня это только в удовольствие — готовить из продуктов, выбранных без оглядки на цену, — бабушка убрала деньги и талоны в кошелёк.       На рынке на хорошее мясо цены чуть ли не в десять раз дороже государственных. Но в магазинах в последние месяцы вообще ничего нормального не купишь.       — Похвально, что думаешь о матери, у неё не так много радостей. Хотя, между нами говоря, многие проблемы она себе сама создает…       — А это тебе, бабушка, это же и твой день, — Анжела отдала ей пакет с подарками.       После бурного изъявления благодарности — духи оказались теми же, какие ей много лет назад отлила подруга, — бабушка недоверчиво рассмотрела коробку со всех сторон.       — Надеюсь, настоящие, представляю, сколько ты за них отдала бессовестному барыге.       — Точно настоящие, и не от фарцовщика. Матери подруги подарил серьёзный человек, такие у фарцы не покупают. И она при нас целлофан открывала. Но ей запах не понравился. А я ей за них обещала большой пейзаж написать.       Бабушка легко во все поверила, попробовала духи и через час, когда Анжела уходила, вынесла вердикт, что да, такие же стойкие, как Иветтины.       Дома сестра и мать тут же заметили её обновки, и Анжела проговорила продуманное ею за день объяснение:       — У нас у девочки мать — директор комиссионки, так что подфартило, всё вместе примерно за пятьсот, — кстати, о цене Анжела не соврала.       — Днюха у меня, а она себе покупает, — обиженно надулась Алина.       — А для тебя у меня всё новое, так что не борзей, — заткнула сестру Анжела.       — Что за жаргон, — скривилась мать. — А ты, Алина, должна себе уяснить, что твоя сестра имеет полное право одеваться на свои собственные деньги. То, что она делает тебе, — её добрая воля, а не обязанность.       — Да я так, просто пошутила, — натянув на себя деланную улыбку, оправдалась сестра. — Дай померить, — и, не дождавшись ответа, схватила куртку с вешалки.       — Супер клёвая! Дашь хотя бы поносить?       — Алина, это неприлично — носить чужую одежду и обувь, даже вещи близких, — высказала один из своих «аристократических» принципов мать.       — Да ладно, все так делают, тем более, это куртка, а не трусы, — она хихикнула, довольная своей шуткой.       Мать, конечно, сильно перегибала со своими «неприлично», но Анжела не имела ни малейшего желания одалживать сестре свои вещи. Был уже печальный опыт в прошлом. Ещё хорошо, что у той нога на размер больше, можно за обувь не беспокоиться.       — Я буду носить эту куртку почти каждый день, так что пока нельзя. Она всё равно не подходит к школьной форме. — Это была чистая правда, школьный пиджак просто под неё не влезет, да и с юбкой от формы она по фасону никак не сочетается. С этой дебильной формой лучше длинные вещи носить.       Мать поддержала Анжелу, и сестрёнка обижено ретировалась. Ладно, получив подарки, уже дуться не будет. И в кого Алина такая наглая?..       Подарки Анжела вручила сестре во вторник вечером, чтобы та могла похвастаться кроссовками в школе. Это были Nike Air Jordan, все кожаные, белые с красными и серыми вставками, как раз под её красный дутик. Кстати, намного круче, чем её собственные. Алина завизжала от восторга. Так же отреагировала и на темно-серые Leviʼs джинсы и серую с красной прострочкой рубашку. Она тут же всё примерила, радостно вертясь перед зеркалом. Анжела ещё дала сестре четыре десятки — сходить после школы в кино или кафе с подружками. Они были завсегдатаями в кафе, директором которого была мама одной из этих девочек, так что хорошее обслуживание было гарантировано.       — На все сто не обещаю, но, возможно, подойду к вам туда с камерой и устрою небольшую фотосессию, — хотя подруги сестры и бесили Анжелу, снимать разные лица — хорошая практика, да и Алине на память.       — Можно я завтра твою курточку позаимствую на пару часов, в дутике ещё жарко, а моя ветровка не такая классная. Приду, переоденусь после школы в джинсы… — стала канючить сестра. — Понимаешь, мне мальчик один нравится, он весь прикинутый, с такими же крутыми тусуется, хочу, чтобы он на меня как на равную смотрел…       — Зачем он тебе нужен? Умнеть пора, сестрёнка! Это в тебя должны быть влюблены, а не в твой прикид. Поверь на слово, такие мажоры ни любить, ни дружить не умеют, — Анжела сама удивилась, что читает наставления почти как их мать. Кстати, увлечённость недоступным во всех отношениях Искандаром спасала её целых три года от подобных переживаний.       — Тебе меня не понять! — с пафосом заявила Алина. — Ладно, как-нибудь обойдусь и без твоей куртки, — она закончила разговор с явной обидой в голосе.       Анжела была уверена, что лишь только что полученные подарки удержали сестру от оскорблений типа жадины и вредины.       У самой Анжелы совесть была чиста: она сделала для сестры, что смогла. Будет возможность, достанет ей фирменную легкую куртку. Вся эта эпопея со шмотками уже начала раздражать, даже радость от обладания таким «богатством» прошла. Хотелось других, «духовных», как бы сказала её мать, эмоций. Она обязательно пойдёт в субботу вечером со Славой на этот концерт, а завтра — в театр с Жанной.       По ту сторону зала, за кулисами, Анжела была впервые. Жанна успела провести быструю экскурсию, так как мастер-класс начинался только через двадцать минут.       — Жаль, Валерии ещё нет, она вместе с англичанами подъедет. У неё суперская гримерка, — поведала Жанна.       Анжела наконец поняла, что Валерия — это известная актриса, и даже вспомнила пару фильмов с ней.       — Да, она самая. Но не волнуйся, Лера без звёздных закидонов. А вот и моя мама.       Мама Жанны оказалась приятной брюнеткой лет сорока пяти, слегка в теле. Но это не мешало ей выглядеть привлекательной и уверенной в себе женщиной. Она провела девочек в мастерскую, где её команда готовила декорации к очередному спектаклю.       — Я работала здесь на каникулах летом, когда училась в училище, — объяснила Жанна. — В следующий раз всё подробней покажу.       Пора было идти на мастер-класс, и они направились в зал. Партер был заполнен где-то наполовину, девочки расположились в десятом ряду.       Режиссёр из Лондона оказался приятным мужчиной в районе пятидесяти, в чёрных брюках и рубашке и кремовом пиджаке, с необычайно красивым произношением и манерами, наверно, о таких говорят «истинный английский джентельмен». С ним была пара актёров — мужчина и женщина. Они сыграли несколько сцен из шекспировских драматических пьес — «Макбет», «Гамлет», «Антоний и Клеопатра». О последней Анжела даже раньше не слышала. Из комедий были «Укрощение строптивой» и «Сон в летнюю ночь». Сначала Анжелу несколько разочаровало, что актёры играли Шекспира в обычной одежде — джинсах и пуловерах — им было далеко до элегантности своего режиссёра. Но блестящий английский и прекрасная игра заставили забыть о визуальном эффекте. После каждого диалога режиссёр объяснял какие-то специфические моменты, а переводчица переводила. Затем несколько актёров театра попробовали свои силы в игре Шекспира на английском, видимо, специально подготовились к приезду гостей. Актёры театра были в сценических костюмах, но английский язык половины из них заставлял желать лучшего. Легко и свободно, хотя и с американским акцентом, выступила лишь одна молодая девушка. А пожилой известный актёр (Анжела бы не узнала его в парике и гриме, но Жанна прошептала его фамилию) махнул рукой на середине сцены и перешёл на родной язык.       Наконец на сцену поднялась стройная брюнетка в старинном темно-фиолетовом платье. Это был не совсем костюм, так как она пренебрегла париком и не прикрыла современную стрижку каре.       — Вот и Валерия наконец. Сейчас будет монолог леди Макбет*, леди Макбет — одна из её лучших ролей в театре.       Английский у примы был, мягко говоря, не очень, но за её игру это можно было легко простить. Монолог оказался жутковатый — как поняла Анжела, леди упрекала мужа в его нерешительности и ставила себя в пример, говоря, что ради поставленной цели могла бы убить даже собственного младенца.       — Кровь холодеет, когда она эту сцену в спектакле играет, — шепнула Жанна, когда Валерия закончила.       — Ей что, так близок этот образ? Жутковато как-то такое играть.       — Валерия любит экстрим, и в жизни тоже. У неё детей никогда не было, так что её эти несколько строчек из себя не выводят. А в жизни она — хороший друг.       Анжела правильно угадала, что режиссёр — истинный джентельмен: когда аплодисменты стихли, он подошёл к Валерии, подарил неизвестно откуда взявшийся букет темно-красных роз и поцеловал актрисе руку.       — Конечно, ей придётся помучиться с английским, если захочет играть в Лондоне. Сейчас банкет-фуршет будет, мы к ней подойдём.       Они спустились в буфет и взяли по бокалу шампанского. Валерия была всё время занята с англичанами, там же за столиком расположились главный режиссёр, директор театра и молодая актриса, свободно говорящая на английском. К англичанам периодически подходили другие артисты театра, похоже, знакомые с ними по фестивалю.       Они с Жанной уже поели бутерброды и взяли по второму напитку, когда к ним подошла Валерия, с бокалом в руке, украшенной кольцами и темно-бордовым маникюром.       — Я устала от компании серьёзных мужчин, — она грациозно опустилась на клеенчатый стул. — Это твоя новая подруга, знающая английский?       Жанна её представила, и Анжела постаралась произнести более-менее подобающий комплимент творчеству Валерии. Она никогда раньше не была в компании известных артистов, но, кажется, не опозорилась, так как Валерия ей приветливо улыбнулась.       — Тоже очень рада, у Жанны случайных друзей не бывает. И приятно встретить ещё одну любительницу Missoni. Это из последней коллекции? — она показала на синий джемпер Анжелы.       — Я не знаю, — замялась девушка.       — Как вам мой Генри, девочки? — Валерия уже забыла об итальянском свитере.       — Способен на романтические поступки, раз приехал, — ответила Жанна.       — Вот я и о том же. Ценю мужчин, которые готовы выйти ради женщины из своей зоны комфорта. Как мало сейчас таких мужчин! — пафосно произнесла Валерия.       — Похож на настоящего английского джентельмена, — рискнула озвучить свои мысли Анжела.       Она как-то раз ходила в ресторан с одним англичанином, примерно такого же возраста, но он выглядел в разы проще. Или это манерность человека искусства?       — Да, кстати, угадала: у него дядя — лорд. — Валерия самодовольно улыбнулась и поднесла к темно-красным губам свой бокал.       Яркий стильный макияж, лет тридцать пять-сорок, но ещё красивая, платье под старину, и, как стало понятно на близком расстоянии, не театральный костюм, а вечернее — наверно, так выглядят настоящие роковые женщины. Анжела всегда немного завидовала таким персонажам из книг и фильмов, чувствуя себя по сравнению с ними маленькой дурочкой.       — Наши английские друзья пробудут здесь чуть больше недели. Во вторник вечером я устраиваю у себя прощальный ужин, приглашаю вас, девочки. Тебе должно быть интересно живое общение на языке, и мне заодно переведёшь, что не пойму, — она подарила Анжеле обворожительную улыбку.       — А переводчицы что, не будет? — спросила Жанна.       — Не доверяю я ей, они же все на органы* работают.       — Да кому это сейчас нужно? Столько иностранцев приезжает… К тебе же уже давно претензий нет? — удивилась Жанна.       — Да у самого ведомства вроде нет, но после этого фильма боюсь, что Искандар мне мстить будет. У него наверняка там свои люди остались. Ты, кстати, так и не посмотрела?       Искандар? Анжела чуть не поперхнулась шампанским. Она поставила бокал на стол и вся превратилась в слух. Какой-то фильм? Конечно, может быть ещё один Искандар, но при этом связь с органами?..       — Прости, и повторение на втором канале тоже пропустила. Передай маме кассету, я у деда посмотрю.       — Окей, дорогая, я не сержусь, понимаю, что вы, молодые, дома у телевизора не сидите. Ладно, пойду к своему мужчине, — Валерия наклонилась, чмокнула Жанну в щеку и упорхнула к столику с иностранцами и театральным начальством.       — Ну как тебе Лера? Правда, супер? Мы подруги. Она никогда не разрешала называть себя тётей Лерой.       Вот, жизнь ей опять даёт проверку на прочность. Как хорошо, что она ещё не призналась Жанне, кто её возлюбленный. Сейчас главное сохранить покер фейс и как можно больше разузнать про Валерию. Хотя интуиция подсказывала, что актриса говорила именно про её Искандара.       — Она шикарна! — Анжела не слукавила. Да, именно шикарна! И если их что-то связывало с её возлюбленным, то с такой женщиной сложно соперничать, даже с воспоминаниями о ней…       — Неудобно получилось, я её новый фильм ещё не посмотрела. Когда была премьера в Доме Кино, мы с подругой по Праге гуляли.       — Я тоже не смотрела, а о чем фильм? — спросила Анжела спокойным голосом.       — Да типичное перестроечное кино. Там весь сюжет — наезд на её бывшего любовника, хотя ситуация и не из его биографии. Перед Лерой условие поставили: или эта роль, или больше снимать не будут. А в театре много не платят. Так что я понимаю людей, которые отсюда сваливают: у нас настоящая демократия невозможна, — Жанна вздохнула и залпом допила свой бокал.       Так же рассуждала и подруга бабушки тётя Иветта, которая как-то ей сказала, будучи слегка расслабленной под конец семейного праздника: «Выходи за любого иностранца, лишь бы уехать отсюда. Там уже можно разобраться и поменять мужа». Мать тогда чуть не задохнулась от подобного цинизма, а бабушка усмехнулась и поправила, что за любого, наверно, не стоит, если есть выбор. Мать кстати, считает, что это тетя Иветта виновата в том, что Алина вдолбила себе в голову идею про мужа-американца, так как сидела за столом и слышала этот разговор.       Набравшись храбрости, Анжела спросила, того ли Искандара имела в виду Валерия. Внутри всё похолодело от страха, что Жанна что-то поймёт по её лицу или голосу.       — Угадала. Нехорошо я делаю, что болтаю, но об этом всё равно в желтой прессе было. — Жанна уже начала третий бокал шампанского, и, кажется, несколько потеряла бдительность. — Да, Валерия крутая, пятнадцать лет такого человека удерживать! Он же ей предложение сделал, когда его жена умерла. Но тут его сняли.       — И она поэтому отказалась? — Поступок, похожий на предательство, но об этом Анжела, конечно, промолчала.       — Да она давно его разлюбила, просто не решалась бросить. Помню, приходила к моей маме, плакала, когда в кого-то влюблялась. Даже изменить ему боялась, хотя они и не так часто встречались. А кто бы не испугался в то время? А после отставки у него ещё и характер испортился. Даже до пощёчин дело доходило.       Понятно, что после пятнадцати лет отношений не сдерживаются… Властность своего возлюбленного Анжела уже почувствовала, но это её даже возбуждало: ей хотелось принадлежать своему восточному повелителю, отдаваясь полностью. Груб или жесток Искандар с ней ещё не был, кроме разве что шлепков по попе, но он понял, что ей это нравится. А когда во время его сексуальных экспериментов Анжела несколько раз давала понять, что ей что-то больно или неприятно, как, например, попытки проникновения в её попку или прикусывание сосков, Искандар больше не пытался это повторить. И самолюбие её пощадил, не высмеял за то, как на вещи набросилась или на икру в тот первый раз. Но они встречаются месяц, а не пятнадцать лет. Пятнадцать лет — она же как вторая жена Искандару была!       — Понятно, — пролепетала Анжела.       Внутри все трепетало. Может, Искандар до сих пор любит Валерию? Поэтому и ей в любви не признается. И спит с ней просто ради молодого тела… Конечно, она не может сравниться с этой роскошной женщиной, известной актрисой к тому же…       Искандар как-то особенно настоятельно предложил позвонить и заехать к нему после мастер-класса. Может, хочет информацию про Валерию? Да, лучше встретиться со своим возлюбленным, чтобы понять, что к чему. Но о знакомстве с Валерией она рассказывать не будет. Тем более, про английского режиссёра, влюблённого в неё. А то вдруг Искандар захочет вернуть свою бывшую? Нет, это уже полный абсурд — он гордый. И почему такие глупые мысли ей лезут в голову?       — Вот, выпей ещё, а то ты какая-то растерянная, — Жанна протянула ей новый бокал.       Народ уже постепенно расходился. К ним подошла мать Жанны.       — Ты домой, Жан, или у вас, девочки, свои планы? — либерализму в их семье можно только позавидовать.       — Большое спасибо, что пригласили и дали возможность насладиться настоящим языком Шекспира, но мне пора, — Анжела выдавила улыбку.       — Понятно, приятной ночи, — хмыкнула Жанна, допила свой бокал, и они вместе направились к выходу.       Была всего половина девятого, так что Анжела решила немного прогуляться по улице и позвонить из автомата.       — Тебя подвезти? — мать Жанны была на машине.       — Тогда до метро, если не сложно, — она назвала станцию в десяти минутах пешком от дома Искандара. Там от метро и позвонит. А по дороге продумает как себя вести и что говорить. Как же сложны все эти хитрости отношений…

***

      Этот вечер Искандар был как на иголках. Шайтан побери, он не узнавал самого себя! Сразу после обеда принялся за коньяк. К восьми часам уже не было почти половины бутылки, а обычно он больше пятидесяти-ста грамм себе не позволял. Пьяным он себя не ощущал, но эмоции обострились. А он-то надеялся снять напряжение…       Искандар внимательно посмотрел на стрелки часов: мастер-класс должен был уже закончиться. Понятно, что дальше банкет, — чего он, собственно, и опасался. Про их отношения с Валерией упомянули в желтой прессе, правда, нужно отдать должное актрисуле, она проигнорировала вопросы на эту тему в своих интервью. В общем, кроме того, что она его бросила и снялась в этом гадком фильме, ему упрекнуть Валерию не в чем. И даже что она ушла, получилось к лучшему: Валерия никогда не вызывала у него чувств, какие он сейчас испытывает к Анжеле. Прямо как молодость обратно вернулась…       Просто одно дело — пресса, а другое — коллеги в театре. После отставки он не всегда хорошо себя вёл с Валерией, нервы на пределе были. Он два раза не сдержался и ударил её, залепил пощечины. Потом было стыдно, ведь депрессия — плохое оправдание уважающему себя мужчине. Первый раз вина была полностью его, он потом чуть ли не на коленях просил прощения, а второй раз Валерия сама его довела, похоже даже специально: полезла с советами, которые у неё не спрашивали, и не прекратила, когда он настоятельно попросил её заткнуться.       Актриса, ничего не смыслящая в делах государственных, настаивала, чтобы он принял предложение занять пост политического консультанта в одной из стран Персидского залива. Когда ему поступило такое предложение, он сначала подумал, что это провокация. Оказалось, что нет, его личность действительно представляла интерес для правителя этой страны — сидящего на нефтяной игле шейха. Но, во-первых, самолюбие для Искандара было важнее двухсот тысяч долларов в год, а во-вторых, это стало бы государственной изменой. Голова же Валерии затуманилась цифрой, и она решила, что, как будущая жена, имеет право на своё мнение о его будущем.       С Анжелой он несколько раз сдерживался, чтобы просто голос не повысить. Но девочка и вела себя с ним осторожно. А Искандару как раз наоборот хотелось, чтобы она не боялась, была более открытой.       Долгожданный звонок раздался в восемь сорок. Он взял себя в руки и постарался не выдать волнение.       — Я у метро, могу подойти, если у вас не изменились планы, — голос спокойный, даже слишком, похоже, тоже сдерживается.       — Я встречу тебя по дороге, — Искандар быстро оделся и вышел из квартиры, на ходу вспоминая, в какой стороне это метро.       За воротами он завернул за угол дома и сразу увидел идущую навстречу Анжелу.       — Дорогая моя девочка, — он не стал раздумывать, а просто раскрыл ей свои объятия.       Пол-бутылки коньяка растворили его обычную сдержанность. В переулке, правда, никого не было. Анжела радостно бросилась к нему и крепко прижалась к его груди, наверно, не ожидала от него такого поведения в общественном месте.       Искандар нежно провёл по волосам своей возлюбленной, наклонился и уткнулся в них лицом, почувствовав запах её духов. Потом поднял её голову и поцеловал в губы долгим нежным поцелуем. А ведь если бы ему месяц назад сказали, что он вот так будет стоять на тротуаре посреди улицы и самозабвенно целоваться как мальчишка, он бы покрутил пальцем у виска…       — Идём домой, — он обнял свою Анжелику за плечи.       Они медленно пошли по переулку. Осенний вечер приятно охлаждал после коньяка.       — Рассказывай, что там было, — спросил Искандар, чтобы прервать неловкое молчание.       Анжела внешне спокойным тоном поведала о выступлении англичан и актёров театра, в том числе и о монологе Валерии. Он видел Леди Макбет в её исполнении, наверно, действительно ей близка по духу эта роль. Но он лучше воздержится от подобного саркастического замечания.       — Я могу задать вопрос? — вдруг неуверенно пролепетала Анжела.       — Ты узнала про меня и Валерию? — Он решил сам начать этот неприятный разговор, чтобы исключить хождение вокруг да около.       Его девочка только голову опустила. Значит, точно угадал. Что же ей сказать дальше…       — Вы её ещё любите? — выдавила Анжела после долгой паузы.       Да, логика женщин необъяснима, вот такого вопроса он точно не ожидал.       — Мы расстались полтора года назад, окончательно и бесповоротно. И я рад, что так вышло, иначе в моей жизни не было бы тебя, — честно признался Искандар.       Он остановился, взял прохладные от осеннего ветра щеки возлюбленной в свои ладони, наклонился и ещё раз поцеловал в губы.        — Ты — моя единственная любимая женщина, пожалуйста, не бери подобные глупости в голову. — Значит, коньяк подействовал, на трезвую голову он не решился бы на такое признание.       — Простите, я не знаю, что на меня нашло… Просто она шикарна…       В голосе — искреннее восхищение. Понятно, Валерия успешно поддерживает имидж «роковой женщины».       — Оболочка и опыт. И я не хочу больше о ней слышать, — твёрдо произнёс Искандар.       Его маркиза слишком тактична, чтобы проявлять назойливое любопытство, и, похоже, это больше плюс, чем минус. Он был уверен, что удалось закрыть неприятную тему.       Анжела понимающе кивнула и благодарно улыбнулась. Искандар снова приобнял ее. Они продолжили свой путь, и он ускорил шаг. Так лучше, прошлое должно остаться в прошлом. Сейчас их ночь, и он сделает всё, чтобы Анжела забыла обо всех своих подозрениях.