Наследник Гриндевальда

После завтрака Гермиона отвела МакГонагалл в сторонку. — Я не смогу помочь вам выжить Мариэтту из Хогвартса. — Вот как, — ледяным голосом отозвалась пожилая леди, окидывая свою воспитанницу пристальным взглядом. С возрастом МакГонагалл всё более тяготела к разного рода авантюрам. Еще немного — и станет заядлой подругой Джорджа. — Мне кажется, что я и без того сыграла в жизни Мариэтты роковую роль, — призналась Гермиона. Утренняя встреча потрясла её. Тогда, в горячке борьбы с Амбридж, Гермиона ни секунды не сомневалась, что наложенные ею на Отряд Дамблдора чары — мера необходимая. Но сейчас, в мирное время, встретившись с молодой женщиной, чье лицо все еще украшали следы от фурункулов, складывавшихся в слово «ябеда», ей показалось, что она слегка перегнула палку. По крайней мере, нужно было позаботиться о том, чтобы порча сошла со временем. Мариэтта всего лишь поддержала Фаджа в его борьбе с Дамблдором — ведь в министерстве работала её мама, и понятно, почему её дочь выбрала точку зрения министра магии. Возможно, если бы родители Гермионы были волшебниками, то она бы тоже могла оказаться в щекотливой ситуации. Но её родителями были маглы, и они понятия не имели ни про Волдеморта, ни про роль Гарри Поттера в судьбе Британии. И еще они ничего не знали про Снейпа. — Вы становитесь излишне сентиментальной, — неодобрительно произнесла МакГонагалл. — На нашем попечении десятки несовершеннолетних волшебников, и об их благе мы должны думать в первую очередь. — Может быть, Мариэтта — хороший преподаватель. — Не говорите глупостей, — фыркнула МакГонагалл, — она до сих пор не сумела свести со своего лица порчу, наложенную студенткой-пятикурсницей. — Некоторые мои заклинания… необратимы. Обе они невольно покосились в сторону окна, за которым, прямо посреди Черного озера, все еще красовался уродливый фонтан. — Профессор МакГонагалл, — осторожно произнесла Гермиона, — мне необходимо отлучиться в Лондон на одну ночь. — Сейчас?! — возмутилась МакГонагалл. — Экзамены на носу! Турнир по квиддичу! — Я выхожу замуж, — вздохнула Гермиона, — и пришла пора познакомить профессора Снейпа с моими родителями. — Вы выходите замуж за Снейпа??! Этот возглас принадлежал директору Прайсу. От неожиданности Гермиона подпрыгнула и развернулась. Винсент Прайс, кажется, подслушивал, стоя за одной из горгулий, но его потрясение было так велико, что он не удержался от того, чтобы не вступить в беседу. — За нашего Снейпа? — спросил он возмущенно. — За этого неприятного, противного… Тихое покашливание МакГонагалл остановило директора. Прайс помахал в воздухе руками, пытаясь хоть так изобразить переполнявшие его эмоции, и снова обратился к Гермионе. — Мисс Грейнджер, но ведь вы так юны, так талантливы… Если уж вам так приспичило выйти замуж, то выберите, по крайней мере, кого-нибудь помоложе… Вот его, например. И Прайс ухватил за полу мантии проходившего мимо Невилла. — Что? — заморгал Лонгботтом. — Директор Прайс предлагает тебе жениться на мне, — объяснила ему Гермиона. — Ни за что, — немедленно отказался Невилл, машинально хватаясь за свое невредимое левое ухо. — Невилл не хочет, — сообщила Гермиона Прайсу. — Что же теперь поделать… Может быть, вы предложите свою кандидатуру? — Мою? — растерялся Прайс, и в этот момент на него обрушился сверху поток грязной воды. — Ой, — сказала Вильсемиурга с верхнего яруса, — я случайно. Мыла тут стены, вот ведро и опрокинулось. МакГонагал, не моргнув и глазом, принялась сушить шокированного Прайса с таким же невозмутимым видом, с которым порою очищала одежду первокурсников. — Ну вот видите, — чопорно заметила Гермиона, — только профессор Снейп и остается. — Ну-ну, дорогая моя, — сочувственно покивала МакГонагалл. — Но как вы доберетесь до Лондона? Министерство выпустило декрет о запрете аппарации для учителей Хогвартса. — В самом деле, — вспомнила Гермиона, хмурясь. Грядущее отцовство заставило Снейпа развести уж слишком бурную деятельность. Того и глядишь, он запихнет Гермиону в такой же защитный купол, в котором Волдеморт держал свою ненаглядную Нагайну. — Как обычно, — прозвенел мелодичный голосок Луны Уизли. Она сидела на ступеньках и плела венок из побегов цапеня, относившегося к семейству бешеных огурцов. Кажется, в этот час в большом зале собрался весь Хогвартс. Гермиона посмотрела в лукавые глаза Луны и прыснула. — Мы полетим в Лондон на фестралах, — торжественно объявила она. — Опять эти фестралы, — с досадой произнес Прайс. Он не мог их видеть, поэтому считал, что окружающие его просто-напросто разыгрывают своими рассказами о невидимых существах, отдаленно похожих на лошадей с крыльями. Гермиона вспомнила рассказ Хагрида о том, что после второй магической войны многие ученики видят этих волшебных созданий, хотя раньше на это были способны всего два-три человека в классе. МакГонагалл убрала свою палочку от мантии директора — на ткани все еще красовались грязные разводы. Свести их было сущим пустяком, но Минерва вовсе не собиралась этого делать. — Вы полагаете, что Снейп сочтет этот способ достаточно безопасным? — спросила она. — Да Гермиона и на драконе летала, — возмутился Невилл. — А с фестрала даже я не свалился, когда мы летели в министерство. — Даже не напоминайте мне об этом, — рявкнула МакГонагалл и снова повернулась в Гермионе. — Но после вашего возвращения, — с нажимом произнесла она, — мы продолжим прерванный разговор… Пойдемте со мной, директор Прайс, — мне нужно, чтобы вы подписали график игр по квиддичу. Вопреки опасениям Гермионы, Снейп фестралов одобрил, а вот к магловскому костюму-двойке отнесся без энтузиазма. — Как-то он нелепо выглядит, — кисло заметил он, разглядывая висящий на вешалке наряд. Гермиона полчаса назад получила его совиной почтой от Гарри и страшно гордилась, как ловко всё устроила. — Ты же не собираешься появляться на пороге моего дома в мантии! И надо что-то сделать с твоими волосами… — Что, например? — неприязненно спросил Снейп, отодвигаясь от Гермионы подальше. — Не знаю. Может быть, хвостик? — Хвостик?! — Хвостик. Снейп взял её за плечи и подвел к темному зеркалу, висящему на стене. Пышные волосы Гермионы торчали во все стороны. — Ладно, — сказала она, — обойдемся без хвостика. Снейп оставался хмурым и сосредоточенным до самого их отъезда, а во время его субботних уроков количество рубинов, топазов, сапфиров и изумрудов в часах Хогвартса просто неприлично уменьшилось. Гермиону и саму слегка подташнивало при мысли о Снейпе в стерильно-чистой родительской гостиной. Наверное, Грейнджеры были самыми магловскими маглами на свете, и именно благодаря им Гермиона получила такой рациональный ум и рассудительность, но и некоторое занудство имело те же корни. Накануне она отправила родителям письмо, в котором сообщила, что в субботу ночью навестит их вместе со своим женихом. В ответе, который принесла школьная сова, была краткая проповедь от мамы о том, что «хорошо бы предупреждать о таких вещах заранее» и «будем рады познакомиться с милым мальчиком». Снейп появился, когда за окном уже сгущались поздние летние сумерки. Поднял с пола томик «Снятия застарелой порчи», перешагнул через «Как деактивировать собственные заклинания», стрельнул глазами в «Избавление от магических шрамов», но ничего не сказал. Только вскинул брови, разглядев поднявшуюся из-за стола Гермиону. Она выбрала простенькое магловское платье, подаренное мамой пару лет назад, теперь уже несколько тесное в груди. Волосы были тщательно забраны. — Мою маму зовут Елена, — сказала она торопливо. — Папу, к счастью, — Джоном. Хотя после моего рождения он любил пошутить, что изменит свое имя на «Менелай». Но он никогда бы так не сделал, и это многое объясняет про Грейнджеров. Мои родители знакомы с Артуром и Молли, поэтому, что бы ты ни сделал, ты вряд ли удивишь их больше, чем мистер Уизли, хватающий из папиных рук «настоящие магловские фунты». — Ты познакомила родителей с Уизли? — скрипучим голосом спросил Снейп. Гермиона дернула плечом и взяла свою сумочку. — Разумеется, — надменно сообщила она. — Я часто проводила каникулы в «Норе». Хагрид ждал их у кромки Запретного леса, держа в поводу парочку крупных крылатых коней. — Я прилечу за вами, когда нужно будет, — гулким басом сказал он. — Пошлешь мне патронуса? Гермиона вспомнила, что в позапрошлом году её хорошенькая выдра превратилась в летучую мышь, и покачала головой. — Мы вернемся в Хогвартс самостоятельно, — сказала она. — Правда? — спросил Снейп, но подробностей выяснять не стал. Хагрид улыбнулся Гермионе доброй улыбкой и погладил её огромной ладонью по голове. Он был одним из немногих обитателей Хогвартса, кого не возмущал выбор Гермионы. Дамблдор доверял Снейпу, а значит и он, Хагрид, будет поступать так же. Легко, как пушинку, он усадил Гермиону на спину фестрала и всё махал рукой, становясь меньше и меньше по мере того, как она поднималась выше. Небо плавно побежало навстречу, прохладный воздух бросился в лицо, и Гермиона засмеялась, борясь с желанием широко раскинуть руки. Она оглянулась назад — Снейп летел сразу за ней, и лицо у него было героическим. — Это профессор Снейп, мама. Гермиона немедленно прикусила себе язык, но было поздно. Слово «профессор» в этом представлении явно было лишним, достаточно было чего-то сентиментального вроде «Это мой Северус». Елена Грейнджер бросила на Снейпа рассеянный взгляд и заглянула за его плечо, явно рассчитывая найти «милого мальчика». Но поскольку там никого не было, она снова посмотрела на Снейпа, уже внимательнее, и озадаченно сдвинула брови. — Дай нам войти, мама, — сказала Гермиона. И Снейп с некоторой опаской шагнул в царство хрома, стекла и мрамора. Сколько Гермиона себя помнила, её мама и папа всегда говорили о себе как о «понимающих людях». «Какой бы выбор ты ни сделала — побриться налысо, или наколоть татуировку, или уехать в Южную Африку миссионером, или сменить ориентацию, — мы всегда тебя поддержим», — любили повторять они. Но единственным (до сегодняшнего дня) испытанием на прочность для них стало письмо из Хогвартса, и Грейнджеры с честью это испытание выдержали. «Ну и что же такого, что наша девочка несколько особенная», — успокаивали они друг друга, покупая котлы и мантии. Расставание с дочерью очень сплотило супругов, однако между ними и Гермионой возникла невидимая пропасть. Время от времени Грейнджеры спохватывались и пытались эту пропасть преодолеть, как в тот год, когда вся семья отправилась во Францию. Но Гермиона все чаще оставалась на каникулах в школе, все чаще меняла Хакни на деревушку в графстве Девон, все реже писала домой. И родители все больше привыкали к своей спокойной и размеренной жизни — вдвоем. Казалось, что они наперед смирились со всеми решениями своей единственной дочери, а если иногда и жалели, что не сожгли то злополучное письмо от Минервы МакГонагалл, то никогда этого не показывали. Но сейчас у Елены Грейнджер было такое выражение лица, словно Гермиона наконец оправдала все её ожидания и одновременно побрилась налысо, раскрасила себя татуировками, уехала в Африку и стала лесбиянкой. И вопреки всем словам о понимании, Елене Грейнджер это очень не понравилось. — Как ты сказала? — Профессор Снейп. Северус Снейп. Джон Грейнджер встал из кресла и протянул гостю руку. — Профессор? Кхм. Как интересно. А в какой области? — Зельеварение. — О. Мама принесла поднос с чаем. Она понятия не имела, как себя вести, и заговорила самым неестественным своим голосом: — Обычно мы в это время суток уже давно спим, но наша Гермиона такая непредсказуемая. Скажи мне, дорогая моя, как тебе в голову пришло наносить визит посреди ночи? — Международный статут о секретности не позволяет полеты на фестралах в светлое время суток, — ответила Гермиона. — Вот как, — после паузы отозвалась Елена. И снова замолчала, поправляя невидимые складки на идеально гладкой юбке. Время от времени она бросала на Снейпа длинные взгляды из-под ресниц, и её лицо становилось все более вежливым. — Мам, — не выдержала Гермиона. — Северусу сорок, и я избавлю тебя от арифметических вычислений, сообщив, что он старше меня на девятнадцать лет. Женат никогда не был, детей нет, алиментами не отягощен, ипотеку не платит. И даже кредита за машину у него нет, как и самой машины, впрочем. Зато есть дом в Коукворте. — Гермиона! — вскричала сконфуженная миссис Грейнджер и виновато улыбнулась Снейпу. — Это её прямолинейность то и дело ставила меня в тупик! Когда она была еще девочкой, то и дело высказывала соседям прямо в лицо всё, что про них думает. Конечно, с годами мы пытались привить ей немного хороших манер… Мистер Грейнджер накрыл руку жены своей ладонью, и Елена замолчала. — Меня вполне устраивает прямолинейность Гермионы, — заверил их Снейп. При ярком электрическом освещении его лицо казалось бледнее обычного, а глаза — совсем черными. — Вы собираетесь жить в Коукворте? — спросил мистер Грейнджер. В отличие от своей жены, он выглядел скорее задумчивым, нежели разочарованным. — Да, — ответил Снейп. — Нет, — одновременно с ним произнесла Гермиона. — О, — повторил её отец. Казалось, что про себя он заполняет какую-то невидимую анкету, где галочками отмечает неведомые им пункты. — Наша дочь очень сложная девочка, — невпопад сообщила миссис Грейнджер. Было непонятно — оправдывается она перед Снейпом или пытается напугать его Гермионой. — Однажды она превратила носовой платок моей пациентки в лягушку. Сколько тебе тогда было, Гермиона? Пять лет? — У волшебников рано проявляются магические способности, — спокойно заметил Снейп. — А если они растут в магловской семье, то это происходит безо всякого контроля со стороны взрослых. — Ох. Мы подумали, что Гермиона принесла эту лягушку с собой в клинику, и сильно отругали её. — Как дела у вас в клинике? — сменила тему Гермиона. — После нашего возвращения — не слишком хорошо. Многие клиенты нашли себе других дантистов за наше отсутствие. Знаете, — повернулась Елена к Снейпу, — три года назад нам с Джоном пришла в голову дикая мысль — закрыть на время практику и отправиться в долгое путешествие… — Три года назад? — бесстрастно переспросил Снейп. — Да, мы уехали в Австралию. До сих пор не можем понять, что это вдруг нам вздумалось попутешествовать. — Это было мудро с вашей стороны, — произнес Снейп, но смотрел при этом на Гермиону. Чернота его глаз стала совершенно густой. Шрам на шее, открытый из-за низкого воротника рубашки, слабо пульсировал. — Правда? — изумилась миссис Грейнджер. Снейп улыбнулся Гермионе одними уголками губ. — Миссис Грейнджер… — Зовите меня Еленой, — махнула рукой она. — В конце концов, вы младше меня всего на пять лет… Её рот скорбно дрогнул. Джон Грейнджер снова задал вопрос: — Мистер Снейп, вы были преподавателем моей дочери? — До того дня, пока не убил директора школы, — ответил Снейп. Гермиона ощутимо пнула его ногой, и он быстро добавил: — Гермиона всегда была одной из лучших учениц… если конечно помнить, что она с Гриффиндора. Умная, старательная, зау… ответственная. — Убили директора школы? — слабым голосом отозвалась миссис Грейнджер. — На языке волшебников это означает «отправил в отставку», — пояснила Гермиона. — Мой Северус очень амбициозный. И она взяла его под руку, вспомнив, что они пришли сюда как влюбленная пара. Мистер Грейнджер прищурился с неожиданным скепсисом: — Юноша, — и в этом обращении сквозила неприкрытая насмешка, — как давно вы ухаживаете за моей дочерью? Только тогда Гермиона, занятая тем, что внимательно наблюдала за цветом лица своей матери, сообразила, куда клонит отец. — Северус, — голосом прилежной ученицы спросила она, — когда именно у тебя возникли те пылкие чувства, которые привели тебя в эту гостиную? Взгляд Снейпа пообещал ей суровую расправу, но вслух он произнес: — Я задумался о твоей перспективности в тот момент, когда мы планировали отравить министра магии. Это было… два года назад? Ваша дочь, мистер Грейнджер, к тому времени уже перестала быть моей ученицей. — Ах, — только и сказала Елена Грейнджер. — Это была всего лишь сыворотка правды, мама, — воскликнула Гермиона. — Профессор Снейп, немедленно прекратите пугать моих родителей! Мы с вами всего лишь два школьных учителя. Это респектабельная и спокойная работа… — Как скажешь, дорогая, — слегка поклонился Снейп. — Простите меня, миссис Грейнджер. В действительности, наши рабочие будни проходят в окружении милых школьников, которые почтительно ловят каждое слово своих преподавателей. Никаких неожиданностей. — Так вы любите детей? — спросила Елена Грейнджер. — Очень, — убийственным тоном ответил Снейп. И решительно объявил, безо всякого перехода, просто для того, чтобы избежать новых расспросов: — Я собираюсь жениться на вашей дочери этим летом. — Что и требовалось доказать, — немедленно вспыхнула Елена, — наша дочь никогда не останавливается на полпути. Ах, Джон, это ваше наследственное грейнджеровское упрямство! Мистер Грейнджер склонил голову, признавая за своими генами такое свойство, и Гермиона увидела, как в его взгляде мелькнуло веселье. Кажется, в отличие от своей жены, он думал о том, что его дочь неплохо проводит время в своем непонятном Хогвартсе. Гораздо веселее, чем он в стоматологической клинике.  — В наше время, молодой человек, необязательно сразу идти под венец, — не сдавалась без боя Елена. — Мы с Джоном — люди широких взглядов, и если вы хотите… — Разумеется, мы не пойдем ни под какой венец, — согласился с ней Снейп. — Мы просто поженимся. — Боже, что он говорит, Джон! — Тебе, Елена, пойдет пурпурная… как вы называете эти свои балахоны? — Мантии, папа. Миссис Грейнджер вскочила на ноги: — Чай-то! — вскричала она. — Чай совсем остыл! Она схватила поднос (чашки жалобно звякнули) и вышла на кухню. Джон Грейнджер, внимательно наблюдавший за дочерью и её избранником, спросил: — На свадьбе будет много волшебников, верно? — А уж сколько там будет гриффиндорцев, — содрогнулся Снейп. Они вышли на улицу, когда уже почти рассвело. Гермиона махнула рукой, подзывая такси. — Напрасно ты снял столько баллов с учеников, — весело сказала она, испытывая такое же удовольствие, как от сдачи сложного экзамена, — все прошло совсем неплохо. — Твоя мама вовсе не в восторге от меня. — Ну разумеется. Ни одна мама в мире не была бы от тебя в восторге. Садись. Снейп неохотно поместился в тесное нутро автомобиля. Ему было некомфортно в нем. — Площадь Гриммо, 13, — сказала Гермиона таксисту. — Нет! — немедленно возмутился Снейп. — Каминная сеть, — пояснила Гермиона. — Двухсторонняя выделенка — прямиком в мою комнату в Хогвартсе. — Ты хочешь сказать, — медленно прошипел Снейп, — что из дома Поттера проложена короткая дорожка в твою спальню? — Ну да, — безмятежно согласилась Гермиона. — Мы часто болтаем с Гарри перед сном. В салоне было темно, но даже в этой темноте она могла бы поклясться, что по лицу Снейпа разливается мертвенная бледность. Ревнивый собственник с комплексом неполноценности, который к тому же вдвое старше её! Всё это написано на его лице огромными буквами — можно понять, отчего маму так перекосило. Отчего саму Гермиону все происходящее так радовало — вот что вызывало удивление.