Наследник Гриндевальда

— Просто спросить их, всего делов! Словам Хагрида грозила немедленная смерть в царившем вокруг страшном шуме. Но получилось так, что сидевший рядом Слизнорт их услышал и встрепенулся: — Просто спросить? — Ну да… — пробормотал оробевший Хагрид, — так-то и так, мальчик… ну или девочка, конечно… на какой факультет ты хочешь поступить? И лесничий-второкурсник пожал могучими плечами, явно не понимая, почему у хогвартского преподавательского состава столько сложностей с таким незамысловатым делом. — Детишки-то, — рассудил Хагрид, — они диво какие смышленые. И он с прямо-таки отцовской гордостью погладил огромной ладонью Гермиону по голове. Вечерело. Профессора Хогвартса собрались в огородике за хижиной Хагрида для того, чтобы пожарить барбекю и поболтать о том о сем. МакГонагалл сидела в кресле-качалке, поглаживая на коленях кота Трофея, Слизнорт и Флитвик распивали бутылку древнего эльфийского вина на двоих, Прайс жарил мясо, а Помона Спраут вязала рубашки из крапивы — для лечебницы мадам Помфри. Рубашки, связанные из крапивы, отлично помогали при заклинании «подростокус капризо» и «депрессивного шмяка». Луна и Джордж Уизли принесли с собой певучие гирлянды, и ближайшая яблоня время от времени запевала нежные романсы прокуренным хриплым голосом. — Просто спросить, — просиял Прайс, так сильно взмахнув решеткой для барбекю, что едва не попал в прикорнувшего ближе к огню Невилла. Невилл выпрямился, осоловело моргая. После того, как этой зимой Невилл пробыл некоторое время ледяной статуей, он всё время мерз. А в последнее время то и дело засыпал, стоило ему принять сидячее положение. Гермиона уже не в первый раз подумала о том, что герболог выглядит так, будто по ночам грузит мешки. — Вот, профессор МакГонагалл, — наставительно сказал Прайс, — что я называю свежим взглядом на традиционные ценности. МакГонагалл смерила его задумчивым взглядом: — Ну если вы сами подняли эту тему… Я настаиваю на том, что в Хогвартсе пора возродить такую традиционную ценность, как игра в квиддич. Мы пропустили уже два сезона с этими вашими глупостями вроде асфоделей и, — она бросила испепеляющий взгляд на Гермиону, — якобы нарушением магического равновесия. Но мне бы не хотелось так же бездарно потратить и следующий год. — Квиддич, квиддич, — немедленно пришел в раздражение Прайс, — вы мне все уши прожужжали с этим вашим квиддичем. Что это такое вообще? Не видел ни одной игры. Стало очень тихо. Слизнорт не донес до рта рог с вином, застыв на месте. Луна подняла голову от коробки с цыплятами-плевунами, разведением которых они с Хагридом в последнее время увлеклись. Скрипнуло кресло: это МакГонагалл поднялась на ноги. — Как? — севшим голосом потрясенно спросила она. — Ни одной игры? — Какой бесславный конец для директора Прайса, — прошептал Джордж. — Что же, — сказала МакГонагалл твердо, — в таком случае, я вам покажу, что такое квиддич. — Уж будьте так любезны, — поклонился Прайс. Возвращались в школу уже затемно. Подвыпивший Слизнорт неожиданно разрыдался: — Мне будет не хватать этой школы! — Неужели она все-таки развалится в ближайшее время? — заинтересовался Прайс. — Что вы, — испугался Слизнорт, — школа-то нет. А вот я — да. Мне пора на пенсию, сынок, вернуться к своей простой стариковской жизни. — Не наговаривайте на себя, Горацио, — сухо сказала МакГонагалл, которая была, кажется, существенно старше. — Значит, — мелодично сказала Луна, — Снейп вернется к зельеварению… — Профессор Снейп, — машинально поправила её Гермиона и прикусила язык. Она на глазах обрастала дурными привычками. — И это значит, — продолжила Луна, — что школе понадобится новый преподаватель защиты от темных искусств. Все остановились, переглядываясь, и только Прайс продолжил бодро шагать по полю. — Что? — с недоумением оглянулся он. — Новый преподаватель — я запомнил. Полагаю, что стоит мне дать объявление в «Пророке», как на следующий день выстроится очередь из желающих до самого Хогсмида. И все они будут умолять: «Возьмите меня на работу, сэр, возьмите »… Голос Прайса становился всё тише и тише, по мере того, как он удалялся. У Гермионы не было подруг, кому она могла бы доверить свои переживания, — от Луны в подобных делах мало было прока, а от Парвати с её негасимой тягой к предсказаниям ждать добра не приходилось. Винки была славным эльфом, но полным профаном в области снейпов, а плакса Миртл терпеть не могла, когда ей рассказывали про любовные терзания, — она считала, что Гермиона так хвастается. — И Снейп какой-то странный в последнее время, — грустно сказала Гермиона своему отражению в зеркале и поплелась в постель, но её остановил стук в ставни. Открыв окно, она увидела угольно-черного ворона, державшего в хищном изогнутом клюве письмо. Виктор Крам писал: «Я буду рад нашей новой встрече — а мы не виделись с тобой со дня свадьбы Флер. Там еще был этот старикан со знаком Гриндевальда. Мне рассказывали, что он все-таки предал Поттера — и, ты знаешь, я нисколько не удивился. Но в последнее время этот знак встречается уже повсеместно, образ Гриндевальда, убитого в Нурменгарде, обрел черты мученичества и даже героизма. Люди словно забыли, сколько несчастий он всем нам принес (а я тебе рассказывал, что Гриндевальд убил моего деда?). Дела таковы, что из-за нынешних разговоров о пересмотре истории и более лояльного отношения к темным искусствам как к теоретической составляющей всеобщей магии наша ассоциация распалась, поэтому предложение МакГонагалл показалось мне очень привлекательным. Тем более, что сейчас у меня нет никакого желания оставаться в своей стране…» Гермиона аккуратно свернула свиток с письмом. Два года назад Виктор покинул болгарскую сборную по квиддичу ради Легендарной ассоциации противостояния тёмным искусствам. «Пророк» называл его иностранным «Грозным глазом Муди», отмечая нетерпимость Крама, его фанатизм в борьбе с врагами. Так же, как и про Аластора, про Крама начали говорить, что зачастую он воюет с призраками, так же, как и Аластора, Крама начали называть параноиком — сначала за глаза, а потом уже открыто, не стесняясь. «Параноик Крам снова напал на невинного»… Именно в такой тональности в последнее время писали газеты Юго-Восточной Европы, особо акцентируя внимание читателей на том, что государство не имеет права ограничивать личную свободу волшебников. Гермиона издали наблюдала за войной Крама, и теперь ей было пронзительно грустно оттого, что он её проиграл и едет залечивать раны в Британию. Но что могла предложить Виктору Краму профессор МакГонагалл? Несмотря на позднее время, Гермиона спрыгнула с кровати, закуталась в мантию потеплее и выскочила в коридор. Мимо неё пролетела Августа-чтобы-всем-было пусто. — Быстрее! — выкрикнуло привидение Гриффиндора. — Всеобщий сбор! Трубите в трубы! Гермиона помчалась следом за ней. Полная Дама, заметив несущуюся на неё профессоршу, отпрыгнула в сторону, даже не спросив пароль. — Полегче, милочка, — крикнула Полная Дама следом, — я бы на вашем месте перемещалась более степенно… Гостиная факультета Гриффиндор сияла огнями. Здесь было полно студентов, которые рисовали какие-то плакаты, запечатывали конверты, подписывали открытки. Руководил всем этим безобразием сияющий Джордж Уизли. — Больше, еще больше квиддича! — прокричал он, и этот слоган отразился на множестве транспарантов вокруг. — Что это? — изумленно выдохнула Гермиона. — Неофициальный летний турнир по квиддичу, — ответила профессор МакГонагалл невозмутимо. — В Хогвартсе. — Для тех, кто по-настоящему любит летать, — поддакнул молодой гриффиндорец и решительно взмахнул метлой, которую строжайше запрещено было хранить в школе. Минерва выглядела воплощением бунтарства и в этот момент была пронзительно похожа на всех Уизли вместе взятых и на каждого из гриффиндорцев по отдельности. Кроме Гермионы, которая очень не любила нарушать правила. — Простите, — произнесла она как можно тверже, — а директор Прайс знает об этом турнире? — Он сказал «уж будьте так любезны», — с победным видом напомнила профессор МакГонагалл.