Not in That Way

На следующее утро Зейн уже проснулся, когда Лиам ещё только волочил ноги на кухню, что, безусловно, не является нормальным. Он напевает что-то себе под нос, напоминающее отрывок из Frank Ocean, и Лиам останавливается на секунду, чтобы оценить мягкие волосы Зейна, острые плечи в черной майке, ленивые, медленные движения руками во время приготовления кофе, низкие нотки его напева, и то, как он отрешен при этом. Затем он поворачивается и подмигивает Лиаму, улыбаясь, и улыбка напоминает ему удар молнии, и щеки его вспыхивают при воспоминаниях о прошлой ночи. - Доброе утро, - говорит Зейн, его голос ещё слегка хриплый ото сна. - Кофе? Лиам понимает, что он по-прежнему глазеет на Зейна, и быстро закрывает рот. - Да, э-э, спасибо. - Ты нормально спишь? - спросил Зейн, и его голос с оттенком беспокойства, и это то, с чем Лиам не может справиться. - Да, я просто... Мне бы не помешало принять душ, потому что я чувствую себя немного неустойчиво. - Хорошо, - говорит Зейн, перемешивая сахар в своем кофе. - Кофе будет здесь, когда ты выйдешь. Лиам убегает в ванную и пытается привести свои мысли в порядок, пока вода льется на него. Не каждая улыбка Зейна является крушением поезда замедленного действия в голове, - Лиам говорит сам себе, - не каждый хороший поступок, что он делает для него должен быть сведен на нет в некотором роде. Лиам может позволить Зейну приготовить ему кофе ради Христа, ему не нужно чувствовать себя как будто он собрался скончаться от остановки сердца во время завтрака. Это просто нормальные вещи, которые делают друзья, это не значит, что Зейн - супер-герой или ангел, или совершенство, или нечто невероятное. Это просто, что он... всё из этого, и даже намного больше, и Лиам закрывает глаза от постоянного потока горячей воды, пытаясь остановить поток мыслей о каждой маленькой причине, почему он должен любить Зейна. Он начинает рассуждать сам с собой, не обращая внимания на то, что болтовня с самим собой является первым признаком того, что он чертовски сходит с ума. Он может позволить себе оценить маленькие вещи, как кофе и Frank Ocean, и пальцы Зейна постукивающие по ноге в то время когда они смотрят телевизор, но это будет всё. Секундочка, одна йота его энергии, чтобы оценить это, а затем это всё уйдет. Лиам будет думать только о чём-то другом, а не о том, как лицо Зейна сияет, когда Лиам входит в комнату, или как все оттенки золотого и коричневого в его глазах могут выглядеть в другом свете. Он может сделать это, он может делать это медленно, внушая себе не падать каждый раз в обморок, когда Зейн называет его "Ли", или протягивает руку во сне, чтобы положить её на его плечо. Лиам может сократить это, сократить это до небольших моментов, и в конечном итоге это будет легко, управляемым, в состоянии быть запрятанным где-то глубоко в памяти, а не наводняющим голову белым шумом каждый раз, когда он смотрит на Зейна. Такие дела. Он позволяет себе момент в то утро, когда он впервые просыпается и ему тепло и уютно рядом с Зейном, и думает о том, как он мог провести там следующие тридцать лет своей жизни, прежде чем он тянет себя из постели, делая вид, что не слышит недовольных щенячьих писков, которые производит Зейн, как он обычно это делает. Есть моменты когда пальцы Зейна причёсывают его, пока они готовят завтрак, и его голос из соседней комнаты, читающий некоторые новости о новых фотографиях Марса (ради Найла) или анонс нового фильма Мстители (ради Лиама). И момент, чтобы заметить, как локоть Зейна намеренно ударяет руку Лиама, когда они чистят зубы перед сном, трепет колебаний, когда Зейн следует за Лиамом в его комнату, ничего не сказав, и дыхание Зейна, согревающего затылок Лиама, мягкое и равномерное, прежде чем он заставляет себя уснуть. Это ранит, ранит так, будто Лиам прыгает под движущийся поезд по крайней мере дюжину раз в день, но он говорит себе, что это лучше в долгосрочной перспективе. Лучше держать его на расстоянии, мучаясь от боли, которую он получает, нежели сдаться Зейну и в конечном итоге остаться с сердцем вытащенным из его груди и раздавленным в тисках, потому что Зейн любит его, он знает это, но не таким образом. Лиам может видеть, что это ранит и Зейна тоже, когда он притворяется, что не наслаждается видео в котором Зейн показывает ему хрипы мопса, которого щекочут в живот, когда Лиам избегает смотреть в глаза Зейна за обеденным столом, оставив Найла заполнить тишину, когда тот говорит Зейну, что хочет спать в одиночестве. Но он не идиот, он знает, что он не может продолжать молчаливо любить Зейна и претендовать на то, что в один прекрасный день Зейн просто осознает и скажет Лиаму, что он чувствовал то же самое всё время, так что он позволяет себе маленькие моменты, по которым он будет скучать, когда он наконец их отпустит. // - Ты хандришь, - говорит ему Луи на работе в один из дней, пиная его ногами под столом в комнате сотрудников, где они оба ели свой обед. - Хандрю? Я не хандрю. - Лиам определенно хандрил, потому что думал, что он привыкнет к брюкам Зейна, случайно оказавшимся в его стиральной куче, к тому, чтобы видеть зубную щетку Зейна, стоящую в стакане рядом с его щеткой, но прошел уже месяц и легче не становилось. - Определенно хандришь, - говорит Луи с набитым макаронами с сыром ртом. - Ты знаешь, что подбодрит тебя? Лиам мысленно вздохнул с облегчением. Луи на самом деле не хочет говорить с Лиамом о его чувствах, просто хочет, чтобы тот согласился сделать что-то. Это то, с чем Лиам может справиться. - Что? - спрашивает Лиам слипающимся от арахисового масла и джема ртом. - Выпивка, - говорит Луи, и действительно, Лиам должен был догадаться. - Хазза пригласил всех своих странных друзей-художников в этот уик-энд, и я не могу быть только одним здравомыслящим человеком там. - Лиам фыркает. - И в то время как ты далек от здравого ума, ты можешь позвать Зейна и Найла, так по крайней мере будет некоторое подобие нормальности там, - Луи заканчивает, и Лиам поднимает бровь, глядя на него. - Ты действительно знаешь как ласково разговаривать с парнем, Лу. - Да, я так и говорю, - Луи ухмыляется, а Лиам доверчиво качает головой. - Хорошо. Мы там будем.