Может быть

      Несмотря на одержанную победу над соперником и над Алейной, Сандор чувствовал раздражение. Все эти речи и поведение Гарри были только для того, чтобы завоевать Сансу — очаровать, понравиться. Но в чем-то он явно допустил промах. Да, Пес рвался из доспехов, делая Хардинга грубее и несдержаннее, и все же, Пташка не оценила дурацкий жест и его попытку сыграть в романтичного рыцаря. Возможно, потому что тем самым, Клиган испортил игру самой девушки. Она так старалась поставить Гарри на место, обойдя его своим вниманием, но не учла, что простым и примитивным способом, ее рыцарь может изменить правила игры.       Что ж, начало положено — дальше все будет еще интересней.       Сандор вернулся к своему шатру, провожаемый молчаливыми взглядами обоих Уэйнвудов, и приказал оруженосцу снять с него доспехи. Он терпеливо ждал, пока тот возился с ремнями, думая о том, как раньше он самостоятельно справлялся с этой нелегкой задачей. Собственное прошлое теперь казалось таким далеким и нереальным, что Клиган порой забывал, чем все для него могло бы закончиться. Но себя прежнего он старался держать как можно ближе «к поверхности». Гарри никогда не возьмет над Псом верх. Пусть маска и намертво въелась в его лицо, но Клиган, все же, сильнее. Так должно быть и не иначе… Иначе он потеряет себя навсегда. Парнишка потянулся, чтобы снять кольчугу, но Сандор отстранился и послал его за своим мечом. Сам натянул поверх тонких плотно скрепленных звеньев стальной рубахи короткое сюрко в цветах своего «красно-белого дома» и пристегнул пояс с врученным ему оружием. Да, меч уже не двуручный, как прежде, и все же, тяжелый и длинный, как раз под его рост и руку. Так хотелось пустить его в бой, разогнав кровь и прочистив мысли, но пришлось мириться с правилами — копья и победа на турнире для рыцарей, для остальных — мечная схватка и шанс показать себя.       Покинув вакуум шатра, уши Сандора снова наполнились звуками схваток — ржание лошадей, стук копыт о притоптанную землю, лязг стали, людской шум. Все было привычно и знакомо. — Вот так спектакль! — раздался позади голос Роланда. — Очарован или ревнуешь? — даже не повернувшись, ответил Сандор на выпад.       Уэйнвуд присоединился к уверенному шагу своего собеседника, направлявшемуся в сторону клокочущей толпы. — Скорее поражен. Я и не знал, что ты такой дамский угодник. — По чему же это ты сделал вывод? — А как же лента? Ты готов был всех порешить из-за нее. И все ради дамы. Видимо, Алейна поражена не меньше меня таким «рыцарским» поступком. По крайней мере, она выглядела смущенной, но счастливой. — Сомневаюсь, — буркнул себе под нос Наследник. — Что? — Роланд не расслышал. — Не уверен, что этого достаточно. — Чтобы ее покорить? — Уэйнвуд хмыкнул и покачал головой, но Гарри на него не обратил внимания. - О, поверь мне, ты сделал даже больше, чем стоило. Она всего лишь бастардка. Хороша, молода, желанна — без сомнения. Да, ее отец Лорд-Протектор Долины, и все же, она незаконная дочь своего отца. Ты для нее главный приз, и это она должна стараться обаять и покорить тебя.       Теперь Сандор обернулся и, картинно нахмурив брови с усмешкой, произнес: — Почему ты думаешь, что она этого не делает?       Роланд тоже остановился и встал напротив. — Ну, если только она решила сыграть в строптивую недотрогу и распалить в тебе страсть охотника. Тогда да. Но игра эта опасна и может и не оправдать себя. — Может быть и так. — Хотя, беру свои слова обратно, — Уэйнвуд лукаво наклонил голову, — Ты уже повелся и распалился, как я погляжу. И не говори, что в этом нет и доли правды. — Не стану. Только и я игрок что надо. — Клиган говорил уверенно. Он балансировал на грани той правды, которую мог озвучить. — Подобные утехи, как ты и сказал, только разжигают страсть. Я не прочь сыграть. И выиграть тоже. — Так каков будет твой выигрыш? Свою ставку ты уже сделал — отдашь ей свободу и титул.       Сандор на мгновение задумался.       Что же ответить, чтобы не попасть в капкан собственных слов? — Разве ее девственность не стоит того, чтобы проиграть? — Никогда прежде ты не ценил это так дорого, Гарри.       Смех Роланда был заразителен, и Пес-Гарри поддался ему. Но на душе собственные слова оставили глубокий порез.       «Кто сказал, что твоя девственность еще при тебе, Пташка? Быть может, Алейна кротка и невинна. Только Санса уже давно побывала замужем за Ланнистеровским карликом». — Сир Роланд Уэйнвуд и сир Гаррольд Хардинг.       Справа послышался до боли знакомый противный медовый голос. Смех обоих умолк. Сандор обернулся, вновь сведя брови. — Лорд Бейлиш, — чтобы дать себе лишних несколько секунд, Клиган склонил голову в коротком поклоне и постарался контролировать свое лицо. — Доблестные рыцари и прекрасные победы, одержанные ими сегодня. Не так ли Роберт?       Мизинец сложил ладони и немного подался вперед к мальчишке, заглядывая ему в глаза. — Весело. Это весело! Хочу еще!       Малолетний лорд Долины держал Алейну за руку и нервно дергался из стороны в сторону.       Переведя взгляд на Пташку, Сандор отметил, что ее щеки немного порозовели, придавая бледному лицу жизни. А сам он невольно залюбовался ее красотой, которой она радовала, находясь так близко от него. — Да, конечно, Зяблик. Завтра все эти доблестные рыцари будут биться снова, — сказала она нежно и спокойно. — И послезавтра тоже.       Ее веки приподнялись и глаза устремились на Гарри. Но встретившись с его пристальным взглядом, тут же опустились вниз. Уголки бровей дернулись, а краска больше прилила к щекам. — Хочу сегодня! — не унимался Роберт. — На сегодня поединки окончены, милорд, — так же мягко, но все же однозначно заключил Бейлиш. — Но я хочу! — А, может быть, немного теплого молока и новой сказки о летающих рыцарях?       Клиган прожигал девушку взглядом, а она делала вид, что увлечена лишь заботой о болезненном ребенке. — Да! Хочу сказку!       Мальчишка тут же переключил свой интерес на предложенное Алейной и задергал ее руку, побуждая идти к замку. Петир растянул свои губы в благоговейной улыбке и, касаясь плеча своей «дочери», сказал: — Вот и прекрасно. Алейна, дорогая, позаботься о нашем милом Робине. — Конечно отец.       Санса так и не подняла глаз, лишь немного присев в учтивом реверансе, тем самым извиняясь и прощаясь с собеседниками. — Прошу прощения милорды, — произнес Лорд-Протектор, предлагая им проследовать за ним, после того, как все трое взглядами проводили девушку, парнишку и двух охранников, сопровождавших их. — Дела и недостаток времени не позволили мне должным образом поприветствовать Вас вчера. Надеюсь, вы простите мне мою оплошность.       Сандор, конечно же, не поверил ни единому слову Мизинца. Этот прохвост специально вынудил Алейну и ее подругу встречать запоздавших путников, дабы сразу представить товар лицом. Что ж, ему удалось удивить и порадовать «Гарри». Только вряд ли он мог представить насколько. — Что вы, прекрасные леди Миранда и леди Алейна, скрасили для нас этот миг, — заворковал Роланд, учтиво отвечая в той же манере, что и Бейлиш.       Не было нужды называть бастардку Алейну «леди», но при ее отце Уэйнвуд решил не делить девиц на законных детей и нет.       Гарри лишь махнул головой, и тем, порадовав мнимого папашу. — Приятно слышать это. Но надеюсь, сегодня вечером у нас будет больше времени для общения. И, конечно же, я уверен, моя дочь составит нам компанию. Надеюсь, вы извините ее за то, что ей пришлось покинуть нас так скоро. Роберт болезненный и капризный мальчик. Но Алейна, похоже, единственная, кто знает к нему подход после смерти матери. Я думаю, наш юный лорд искренне привязан к ней и не может надолго опустить от себя. Это так трогательно. — Без сомнения, — буркнул Клиган. — Так что же, как я погляжу, этот турнир и вправду посетили настоящие рыцари, — сладко пропел Петир Бейлиш, когда пауза в разговоре затянулась. — По крайней мере, у двух из них есть дамы, выказавшие свою благосклонность. — Я думаю, их гораздо больше, — поддержал тему Роланд, но Мизинец следующую свою тираду адресовал Гарри. — И все же один из них стоит отдельного внимания, — серо-зеленые искорки в его глазах радостно смеялись. — Ваше поведение выше всяких эпитетов. Я думаю своей довольно своенравной и дерзкой выходкой, вы, сир Гаррольд, завоевали не только любовь публики, но и определенной особы. — Это не являлось моей основной целью, но если так. Пусть. — Сандор не разделял довольного вида Лорда-Протектора. — Ведь мне предназначена та, о которой говорим, в жены. Или я ошибаюсь? Может быть, для Гарри это было слишком прямолинейно, но для Клигана в самый раз. Тем не менее, Мизинец не смутился. — Что вы! Никто и никого не будет сводить насильно, — он легко вздохнул и, сменив очередную маску на лице, продолжил. — Я безмерно люблю и дорожу своей дочерью. Я желаю для нее счастья и того, кто будет ее достоин. Да, судить по положению не стоит. Она милое и светлое создание. Прекрасна и чиста — душой и помыслами. Но таков этот мир. Мы те, кто мы есть. — Он снова вздохнул. — И если говорить откровенно, партия с Вами была бы для Алейны больше, той, на которую она могла бы когда-либо рассчитывать. Я честен, я открыт и говорю правду. Вот она. Вы все видите сами. И решение это, если оно возможно и приемлемо, остается только за Вами.       Уэйнвуд, не ожидавший, что любезный официальный разговор, так скоро перерастет в признания, молчал, поглядывая с интересом на обоих говоривших. На этот раз и Сандор не смутился. Он готов был к любой игре этого Пересмешника. А его открытость и откровенность — лишь очередная уловка.       Спрячь немного правды во лжи и все в нее поверят. Сандор верить ничему и никому не собирался. Особенно Мизинцу. Переиграть его вряд ли удастся, да и узнать истинные мотивы тоже. Но и у Клигана припрятано пару козырей в рукаве. — Так уж и за мной? — спросил, наконец, Гаррольд, прожигая пристальным взглядом своего собеседника. — Вы говорите о любви к дочери, но разве тогда ее мнение и желания Вас не заботят? — Ее желания? — Как будто недопонял Бейлиш. — Алейна не показалась мне кроткой. И благосклонности ко мне я не наблюдаю. Быть может, ваша дочь не одобряет сделанного для нее выбора?       Бейлиш подбирал слова, а улыбка стала напряженней. — Мне кажется, ее поведение Вы истолковали неверно. Я уверен, Алейна еще удивит Вас. Просто нужно больше времени. — Не сомневаюсь, — Сандор старался говорить хладнокровно, но внутри все кипело. — Свое решения я сообщу после турнира. Надеюсь, такое положение дел Вас устроит?       Петир лишь склонил голову, учтиво и довольно, выражая согласие и одобрение.       Клиган тоже быстро откланялся и пошел прочь. Уэйнвуд только и успевал за своим другом.       Один вид Лорда-Протектора раздражал, а мысли о том, что он попал в игру, затеянную Мизинцем, рождали внутри гнев и ярость. Но хуже всего было то, что Санса стала пешкой в этой игре и наживкой. Грудь жгло, но лицо приходилось держать непроницаемым. — Не слишком ли это было откровенно? — спросил Роланд из-за плеча. — И не слишком ли рано ты дал обещание. — Наш разговор был настолько откровенным, насколько только мог быть, — ответил Клиган, а про себя добавил: «Если откровенность и вовсе свойственна этому прохвосту». — И я не считаю, что он был лишним. Лучше сразу выяснить все недопонимания и недомолвки. — Быть может, но…       Гарри перебил Роланда. — И я не обещал того, чего не исполню. Турнир продлится дней семь. У меня достаточно времени, чтобы принять решение. Каким бы оно не было. — Ты уверен, что уже не принял его? Конечно, он его принял. Просто хотел, чтобы оно стало добровольным с обеих сторон. — Отнюдь, — изрек Сандор вслух и отвернулся, чтобы его собеседник не смог разглядеть нахмуренные брови и недовольство собой.       Гарри, но все же Клиган, слишком много юлил и уворачивался в последнее время. Отвратительное чувство лицемерия не давало ему покоя. Но он все глубже погружался в него. — Я все больше поражаюсь тебе, Гарри. Вот уж никогда бы не подумал, что ты ради девицы можешь быть таким здравомыслящим и бездумным одновременно. Уэйнвуд рассмеялся, но Хардинг в этот раз его не поддержал. — Только учти тот факт, если выберешь Алейну себе в жены, что она чаще будет делить спальню с малышом Робином, а не с тобой. Ведь он так привязан к ней. А тебе нельзя расстраивать лорда Долины… Пока он жив. Роланд и сам осекся, прежде чем это сделал за него Гаррольд, поняв, сколь дерзкими были его слова. И, тем не менее, ни смерть задохлика взволновала Сандора, а первая часть колкой тирады.       Хардингу придется делить постель с Алейной. Но кто она, Алейна? Санса? Пташка? Она прежняя или нет? Маленькая пугливая девочка или умелая марионетка в руках Мизинца? Быть может, Сансе и самой нравится играть в подобные игры. Она переняла все уроки своего отца-учителя? А что если, он не просто ее учил уловкам? Что, если Петир, будучи спасителем юной и потерянной Старк, воспользовался ей? Брак с Бесом лишил Пташку невинности — нечего больше было беречь, никто не узнает. Она ведь всегда была так покорна и послушна. Она бы не стала сопротивляться. Что, если и теперь, «отец» проявляет к «дочери» вовсе не отеческие чувства? Что если, вся эта игра в обольщение, нужны лишь для того, чтобы Гарри не смог сказать «нет» в итоге?       Сандора затошнило от подступившего к горлу кома из гнева, ревности и ругательств. Он не хотел об этом думать, но не мог выкинуть из головы отвратительные образы и постыдные картины. Захотелось напиться и кого-нибудь убить. Лучше мечом. Лучше кого-нибудь сильного и выносливого. Чтобы самому измотаться и, быть может, нажить на свое гладкое тело свежих шрамов.       Клиган ощутил то чувство, что прежде не испытывал. Хотя нет, это было ложью. С ним что-то подобное уже происходило. Слабость и паника, и растерянность, и головокружение. Что-то такое, как в ночь при битве у Черноводной. Тело и разум просто сдались. Он стал трусом, и он бежал. Он не мог объяснить даже самому себе «почему». Просто внутри что-то сломалось.       И тогда, когда узнал про смерть ублюдка Джоффри и брак карлика и Пташки. Весь гребанный мир, итак лежавший в руинах, вдруг рухнул окончательно. Он забылся, он напился, он проиграл. И это стоило ему жизни — паскудной, никчемной. Пес издох, как ему и полагалось — в одиночестве, на пустыре, истекая кровью и съедаемый жаром.       Сандор махнул головой, стараясь отогнать навязавшиеся мысли. Пес сдох и воскрес в новом теле. Значит, кому-то это было нужно. Может, ему самому. Может Пташке. А может это просто очередная идиотская шутка Богов, в которых приходилось теперь верить.       Плевать! На все! Будь, что будет!       Быстрым шагом Клиган приближался к толпе, собравшейся на мечном поле. Галдеж сменялся лязгом стали и человеческой возни. Он растолкал нескольких, чтобы увидеть действо. Двое сошлись мечами. Их легкие доспехи были примяты и оцарапаны местами. В глазах огонь и азарт. Тяжелое дыхание и яростный, но довольный оскал. Как это было знакомо Клигану. Как он вновь хотел ощутить это на себе. Поединок длился до первой крови или падения, но соперники были равны. Сталь звенела, тела плясали в танце-схватке, народ кругом поддерживал обоих. А кровь Сандора все больше закипала. Правая рука чесалась, меч жег бедро, вырываясь из ножен.       Он не мог отвести глаз, и сдержать рыка, когда все окончилось. Соперники пожали друг другу руки и разошлись по разным сторонам под аплодисменты и рев толпы.       Распорядитель дождался, когда звуки и накал немного улягутся, и начал объявлять новую пару. Имена короткие, титулов нет. Пока соперники готовились к схватке, Клиган, не думая, кинулся к лысоватому плотному мужчине с холеной бородкой и усами. Роланд успел только ухватить друга за плечо, дабы остановить, но это не помогло. — Запиши меня, — громко и нетерпеливо произнес Наследник. — Милорд? — мужчина оторвал глаза от бумаги и перевел их на рыцаря. — Я хочу участвовать.       Клиган излучал уверенность и решимость, но у немного оцепеневшего распорядителя, хватило духу изъясниться более-менее спокойно: — Боюсь, милорд, все пары уже определены и почти половина из них провела свои поединки. — Так дело в паре? — Сандор обернулся и крикнул. — Роланд! Но Уэйнвуд замахал руками, отходя подальше от своего сородича. — Простите, сир… — Гаррольд Хардинг, — подсказал издалека Роланд. — Простите, сир Гаррольд, мне неловко отказывать, но Вы опоздали. К тому же, участникам слишком сложно совмещать мечные схватки и турнир на копьях, так как они проходят одновременно. — Опоздал? Сложно? Что за глупости!       Сандор толкнул писаря-говоруна и быстрым шагом приблизился к толпе, что гудела, в ожидании новой схватки. Два соперника уже были готовы скрестить мечи, как на поле появился Гарри-Наследник, не удержанный ни своим другом, ни кем бы то ни было другим. — А эти двое ведь участники? — громыхнул он, чтобы каждый смог услышать. — Победитель из схватки проходит дальше, ведь так?       Он не удостоил двух мужчин и косым взглядом. — Да, но их уже двое и победитель будет один, — распорядитель все еще старался держать себя в руках, но волнение подбиралось стремительно и он пытался найти поддержки у окружающих. — Никто и не спорит, один так один. Им буду я. А они пусть вдвоем попробуют у меня эту победу отнять. Он сплюнул и достал свой длинный меч, ощущая приятную тяжесть в запястье. — Но это не по правилам. — Кто эти правила устанавливает? Да и кто их нарушает! Ты, слизняк сказал, что из схватки выйдет один победитель, так и будет. Обещаю. Или кто-нибудь возражает.       Последняя фраза была брошена в толпу, которая тут же ответила ревом и одобрительными возгласами. — Если только Ваши соперники ничего не имеют против.       Сандор встретился глазами с обоими и получил нужный ответ. — Так что, по очереди или все разом? — выпалил он и рванул вперед.       Соперники не были робкого десятка. Они также с азартом встретили порыв юного лорда, но не ожидали от него такой прыти. Сандор дал себе волю, загнав Гарри подальше и сняв с Пса давящий ошейник.       О, это было наслаждением!       Он снова чувствовал себя живым и свободным. Тело действовало само, четко зная, когда увернуться или нанести удар. Меч полосовал пространство, то встречаясь с «соперником», то прорезая воздух. Звон в ушах и капли пота, скользящие по лицу. Удар, выпад, поворот, чтобы увернуться и не пропустить атаку. Его не жалели и не выжидали своей очереди. Каждый был сам за себя друг против друга. Это будоражило кровь, щекотало нервы. И, тем не менее, яркий поединок был краток. Все трое жаждали молниеносной победы и, подгоняемые толпой, действовали резко и наверняка. Первым «пал» здоровяк, выронив меч от хлесткого удара сверху и повалившись на колени. Клиган приставил к горлу острие меча и вынудил его сдаться. Второй, коренастый и проворный, больше двигался и уходил от прямых ударов. Он даже пару раз задел кольчугу Гарри и разодрал бело-красное ромбовое поле. Это вызвало лишь улыбку и новый виток азарта, подстегнувший Сандора. Он тоже приложился к боку соперника, но броня выдержала. Нужно было искать незащищенное место.       Пару кругов и несколько выпадов, сверху, снизу — сделал, получил, обманул, оказался за спиной, застал врасплох. Клиган с размаху ударил вскользь соперника по бедру, и пока тот разворачивался, теряя над раненным телом контроль, приложился локтем в живот и толкнул его на землю. Тот упал на четвереньки, а потом и вовсе повалился навзничь, поняв, что проиграл поединок.       Люди вокруг оказались довольны, но Сандору было плевать. Он получил то, чего хотел — разрядку тела и сброс напряжения. Он снова почувствовал себя самим собой — диким, неудержимым, несломленным. Пусть то был краткий миг, но он насладился им в полной мере. — Ну вот и победитель, — заключил Роланд стоя рядом с распорядителем. — По-моему, все прошло честно. А как, по-вашему?       Лысоватый мужчина лишь пожал плечами и взялся за перо. Он обмакнул его в чернила и уставился с обреченным видом на Уэйнвуда. — Так значит, сир Гаррольд Хардинг? — уточнил он, тыкая наточенным концом в бумагу. — Нет, — раздалось где-то рядом. — Гаррольд Хардинг выступает на турнире и сражается на копьях.       Подходя ближе к двум удивленным мужчинам, Сандор, срывая с себя остатки сюрко, продолжил. — А здесь дерется Пес.