Может быть

      День свадьбы был назначен, и именно это обстоятельство вынудило леди Уэйнвуд задержаться в замке еще по крайней мере на несколько недель. Лорды, Ройс и Бейлиш, кинулись рассылать письма и заниматься подготовкой к торжеству — один нехотя, другой воодушевленно. Свадьба намечалась скромной, но проходить она должна была именно здесь, в Лунных Вратах. Юный Роберт возмущался и закатывал истерики, обижался, плакал. Он подхватил простуду и перенес пару приступов. Алейна неустанно утешала его, убеждала, жалела, просила, день и ночь находясь при нем. Сандору едва удалось обмолвиться со своей невестой и парой фраз. И единственное, что его успокаивало — когда на небе в следующий раз родится новая луна, Гаррольд Хардинг и Алейна Стоун будут женаты. Хотя Сандор Клиган все еще в это не верил. Ему казалось, что тот день, такой близкий, никогда не наступит. Должно было что-то случиться, произойти… Не может быть все так просто. Или просто он не мог примирить себя и свою оболочку, свои чувства и разум. Дни шли чередой, но тянулись и будто раздваивались. Рутина и монотонность бытия, длинные темные вечера, полу бессонные ночи — в ожидании и предвкушении, в неверии и мечте. И Сандору чудилось, что все вокруг испытывают то же. Только Мизинец казался спокойным и уверенным в будущем… В будущем, которое выстраивал сам.       Сегодня утром Гарри встал еще до рассвета — с тяжелой головой и разрозненными мыслями. Свежий, морозный с ночи, воздух бодрил. Но этого было мало. Наследник накинул плащ и быстрым шагом направился в сторону конюшни. Здесь пахло лошадьми и сеном. В тишине отчетливо различалось мерное фырканье и переступы подкованных копыт. С его появлением, животные оживились. Сандор прошел первые несколько рядов и остановился у стойла с черным конем, который совсем еще недавно вместе с ним удостоился чести называться непобедимым. Наследник протянул к нему руку, дал себя обнюхать, коснулся морды. Аметистовые глаза из-под длинных прямых ресниц смотрели с доверием. Конь подошел ближе, и Сандор потрепал его по гриве. — Нет, приятель, не к тебе я пришел сегодня, — сказал Хардинг. — Придется тебе ждать своего хозяина.       Конь будто все понял и углубился обратно в полумрак загона. А Сандор подумал, что было бы действительно неправильно продолжать пользоваться тем, что ему не принадлежит. Это конь Уэйнвуда, не его. В последнее время, у Сандора Клигана слишком мало своего, почти все взаймы, даже жизнь. Да, Пес прежде отдавал предпочтение вороной масти, с норовом и характером. Но те времена позади. Гаррольд Хардинг предпочитал лошадей светлее и покладистей. Пройдя еще немного вперед, Клиган остановился перед другим стойлом. Белые бока, светлая грива, а глаза хоть и темнеют бусинами сквозь седые ресницы, но добрые, покорные. Конь будто и не узнал хозяина, с осторожностью, но все же дал себя приласкать. Сандор вывел его из загона и принялся седлать. Конюх, видать, спал еще беспробудным сном, но то только было на руку. Он сам любил ухаживать за своим конем, но только совсем позабыл об этом в последнее время. Он не был собой, и для него нового такое вряд ли было допустимо.       Оказавшись в седле, Сандор усмехнулся, представляя как наверное нелепо Пес выглядел верхом на таком холеном и «рыцарском» коне. Но улыбка быстро сошла, возвращая наезднику реальность. Он и был рыцарем — прекрасным, отважным, поддельным. Каждое отражение, в воде или в зеркалах, показывало привлекательное лицо, волосы цвета сухой соломы, голубые глаза. Совсем не то привык видеть Клиган на протяжении своей жизни. Шрамы, хмурое лицо и мрачный вид — все это в прошлом. Теперь он другой. И белый конь под ним лишь дополняет образ «прекрасного рыцаря», а не смешит.       Сандор хмыкнул, решив что никогда не привыкнет к своему новому отражению, но должен примириться с ним и принять. Он ударил в бока и пустился галопом, рассекая застывший воздух и тишину утра.       Не было достаточно простора и воли, чтобы насладиться сполна свободой. Но того хватило, чтобы проветрить голову. Собраться с мыслями, подумать о важном и нужном. Отбросить все, забыть на мгновение себя и весь мир. Слиться в единое целое с мощью животного, с порывами ветра, задержать дыхание и смотреть только вперед. Жить этим мигом. Ведь пока ОН жив. Дыхание участилось, в мышцах поселилось приятное напряжение, щеки раскраснелись, но въезжая обратно во двор Гаррольд Хардинг уже привел себя в порядок, усмирил себя и коня от лихой скачки.       Солнце нависало низко над горизонтом, еле пробиваясь через почти уже зимнее небо, но все еще пыталось согреть землю. Замок ожил, предаваясь ежедневной рутине. Каждый знал что и когда ему делать, а когда не делать ничего. Теперь и у Сандора Клигана были свои обязанности. Снова жизнь по распорядку и чужому расписанию. Но он забыл о том, куда ему надо идти и чем заниматься, когда приметил в недалеке знакомые черты. Две девушки в темных плащах с меховой отделкой шли рука об руку и о чем-то перешептывались. Наследник нагнал их и обошел кругом, привлекая к себе внимание и принуждая девиц остановиться. Обе подняли глаза и заулыбались. — Доброе утро, сир Гарольд, — лукаво произнесла Миранда Ройс. Алейна повторила за подругой чуть тише. — Леди, — ответил Хардинг и склонил голову. — Раннее время Вы выбрали для конной прогулки. — Воздух особенно свеж на рассвете. И это лучшее время, чтобы им дышать. Вы со мной не согласитесь? — Он спросил, обращая свой взор преимущественно к Алейне, но та казалась смущенной и смотрела в сторону, одарив его лишь мимолетным взглядом.       Хардинг спустился на землю, подбежавший мальчишка принял у него поводья и увел лошадь. А Миранде пришлось поддерживать разговор за двоих. — Довольно прохладно и даже зябко. — А еще слишком рано, чтобы покидать теплую постель, променяв ее на прогулку. — О, мы с Алейной идем в септу, — благочестиво заметила девушка, а чуть тише добавила, — Только не знаю, зачем делать это с восходом солнца.       Алейна сделала вид, что не расслышала последних слов. Ее спутники улыбнулись друг другу. Повисло молчание, и они втроем продолжили путь. Миранда бросала многозначительные взгляды то на Алейну, то на Хардинга, но только рыцарь отвечал ей тем же. Она улыбнулась в очередной раз, поправила капюшон и ворот, а потом остановилась, удивленно вздыхая и, элегантно начав проверять шнуровку на своей обуви. Сандор оказался ближе к Алейне, и они теперь уже вдвоем пошли дальше.       Казалось, девушка смутилась еще больше прежнего, а Наследник не мог подобрать слов, чтобы с чего-то начать разговор. Он думал, что это довольно странно, ведь прежде, будь он Псом в Королевской Гавани, или же Гаррольдом Хардингом в Лунных Вратах, его распирало на нравоучения и колкие замечания, чрезмерную прямолинейность и вольность поведения с Пташкой. Но сейчас слова не шли. Ему не было нужды бороться с ней, доказывать свою правду или убеждать в ней. Она больше ему не противостояла, и он сам не искал причин для этого. А нежных и учтивых слов он не знал. Сандор не мог придумать ничего достойного или уместного, того что надобно говорить жениху невесте. И он молчал, перебирая в уме и отметая тут же все придуманное. И Алейна ничем ему не помогала.       «Неужели, нам не о чем говорить?» — Думал он. И чем больше шагов они делали, тем больше убеждал он себя в этом. А, быть может, и ее. Что ж, вовсе не удивительно. О чем могут говорить сир и леди, мужчина и женщина? — Как неловко, — произнес Наследник неожиданно, будто озвучив собственные мысли. — Что именно? — спросила Алейна, обернувшись. — Столько лишнего сказано было друг другу прежде. Столько времени нам не удавалось остаться наедине. А теперь и слов нет, когда стоило бы хвататься за каждый миг, проведенный вместе. — Отчего же так? — Самому непонятно, — Сандор усмехнулся. — Возможно от того, что я опасаюсь сказать что-то, что может быть тебе неприятным.       Девушка немного помедлила, но все же ответила: — Как Вы отметили, сказано прежде было много всего. Но ни об одном из наших разговоров я не жалею. — Вот как.       Их глаза встретились, и теперь уверенности у Алейны по прибавилось. А Клиган подумал о том, что же ей эту уверенность придает. Игра? Или, быть может, смущение было фальшивым? — Но и не хочу повторять, — дополнила свои слова девушка.       Она лишь улыбнулась, продолжая смотреть прямо. Сандор предложил ей руку, и Алейна, немного помедлив, взялась за него. И снова тишина и безмолвие на минуту, длящуюся, казалось, бесконечность. Но Алейна на этот раз первой заговорила. — Если Вы хотите, мы можем поговорить о погоде, к примеру.       Сандор понял уловку и лукавство даже по ее слегка насмешливому тону, но не поддался: — С тем же успехом я могу поинтересоваться здоровьем твоего отца или юного Роберта. — На самом деле, Робин слаб и неважно себя чувствует… — ее голос в миг стал серьезным. — И мне это интересно лишь по той причине, что ты вынуждена проводить подле него все время. Будто в тебе источник его выздоровления. — Не говорите так.       Голос казался взволнованным, но Наследник стал проявлять повадки Пса и не захотел им противостоять. — Он капризный и эгоистичный мальчишка. Он держит тебя рядом, чтобы все твое внимание доставалось только ему. Ты пленница в его покоях. Но так не будет продолжаться вечно. — Он болен, — пыталась противостоять Пташка. — Не больше, чем обычно.       И снова между ними будто борьба. Сандор не хотел этого, но, видимо, только так они могут говорить друг с другом.       Алейна вздохнула, потупила взор: — Вы слишком прямы в своих мышлениях и высказываниях. И я понимаю Ваше недовольство. Но… — она посмотрела на него. — Будьте терпеливы. Вы ведь правы, это не продлится долго. Скоро я стану Вашей женой. — Да, станешь, — подтвердил он и подтянул девушку к себе ближе.       Упоминание о грядущем событии тут же смягчило его взгляд и мысли. Он потянулся к ней, коснулся. Большой палец прошелся по щеке, а остальные направились под капюшон, рассекая каштановые пряди. Сандор выпустил ее руку и положил свою ладонь ей на талию, но девушка не поощрила его действий. Еще миг, и губы ее так манящи и так близки. — Сир, — шепнули они. И опущенный взор. — Как сдержанно, — ответил Наследник, все еще держа невесту в оковах своих объятий и надеясь на поцелуй. — Сейчас не место и не время.       Голос ее был тихим, но уверенным, хотя вид более смятенным, чем прежде. Сандор замер, изучая девичье лицо, одновременно наслаждаясь красотой и пытаясь разглядеть и почувствовать, что за ней скрывается. Он вздохнул и отпустил Алейну, нарочито поправил свой плащ и ее. — Мне тоже называть Вас миледи? Или, быть может, леди Алейна? — Его голос прозвучал обиженно. Разочарование мешалось с подозрением, и продолжать прежние игры не хотелось. Но, видимо, он слишком рано решил, что им пришел конец. — Это всего лишь учтивое обращение. Я не хотела обидеть Вас, — девушка, почувствовав себя свободной, снова приободрилась. И если Вам будет угодно, то просто Алейна.       Он помолчал. — Тогда и я приму от тебя просто Гарри. Никаких больше «Сиров». Договорились? — Да, Гарри. Но только, когда мы наедине.       Она улыбнулась, а ему не было столь приятно услышать собственное имя, как он рассчитывал, потому что оно все же его не было. — Безусловно, — поддержал Клиган. — И только пока мы еще не женаты. — Конечно.       Меж ними снова воцарилось перемирие и молчание, но Сандор предполагал, что ненадолго. — Готова ли ты к свадьбе? — спросил он, когда они уже подошли к септе.       Остановившись и встав напротив своего жениха, Алейна ответила: — И да, и нет. — Почему? — Она так скоро. А я все еще не могу поверить в это.       Ее слова, будто отраженные от его собственных мыслей. Только в голубых глазах читалось что-то непонятное — то ли расстройство, то ли тоска, то ли обреченность. Но Наследник не смог разглядеть признаков радости. — Скажи, ты рада тому или расстроена? Только скажи честно, ведь этого ты хочешь и от других. — От чего я должна расстроиться?       Она подняла осторожно взгляд, а Клиган нахмурился. — От чего ты не выглядишь счастливой? — он взял ее за руку и сжал пальцы. — Я не собираюсь силком вести тебя к септону и заставлять произносить обеты. И если ты не готова, не хочешь того, еще можно все отменить, — сказав это, Сандор даже слегка испугался — своего предложения и того, что она может его принять. — Все решено, и я не в праве что-либо изменить, — Алейна вздохнула и уголки ее губ поддались легкой улыбке. — Но я того и не хочу. Я просто не ждала… такого скорого исхода. — Ты удивилась и при объявлении Петиром нашей помолвки. Ты не ждала и этого? Ведь расчет на то был еще и до моего приезда сюда, не так ли?       Сандор внимательно следил за тем, как девушка собирается с мыслями. — Ты прав, Гарри. Но прошу, не вини меня в том, как делал это прежде, — сказала она через паузу. — Мы оба заложники нашего положения. Но, мне кажется, все сложилось намного лучше, чем каждый из нас рассчитывал. Ты так не считаешь?       Ее слова в очередной раз задели за живое и где-то внутри что-то всколыхнулось. Но Наследник лишь улыбнулся ей в ответ и поцеловал руку, как проклятый галантный рыцарь. — Ты даже не представляешь, насколько лучше, — произнес он тихо, но так, чтобы она услышала. Его взгляд говорил больше, только девушка вряд ли смогла бы правильно его понять. — Тогда не будем больше об этом, — мягко ответила Алейна, и высвободив свою руку, сделала пару шагов прочь, поднимаясь по ступеням.       Хардинг нагнал ее и, придерживая дверь полуоткрытой, остановил на пороге. — И все же, что тебя беспокоит? — спросил он. — Я просто взволнована, — она не смутилась его устремленному и пытливому взгляду и не стала оставлять вопрос без ответа. Но все же взяла несколько секунд, чтобы подумать. А потом тише продолжила. — Это все так ново для меня. Вся эта жизнь для меня нова. И будущее меня немного пугает. Еще вчера я была… другой. А теперь… стала невестой. Твоей невестой. А мы почти незнакомы. И все так стремительно, и все так бесповоротно. Я еще не привыкла быть невестой, а уже вскоре стану женой. Думать об этом и принять это как данность — разные вещи. Все ощущаешь иначе. Все становится другим. Я, наверное, тоже стану другой. И моя жизнь.       «И моя» — подумал Сандор, а вслух произнес: — Я на это надеюсь. И надеюсь также на то, что она не будет хуже. Я сделаю все, чтобы… — Клиган хотел сказать «Чтобы сделать тебя счастливой», но не решился на это. — Чтобы тебе было хорошо. — Я не сомневаюсь в этом и верю тебе, Гарри.       Простившись без слов, Алейна вошла в септу, а Гаррольд Хардинг не стал ее больше удерживать. Ему в очередной раз стоило о многом подумать. Вечером того же дня в большом зале проходил торжественный ужин, но не лорд Долины, не Алейна на нем не присутствовали. А Клиган так рассчитывал, что отныне их встречи будут происходить чаще. Но Алейна не повстречалась ему и на следующий день. Минула почти неделя прежде, чем он смог снова увидеть ее. На этот раз Роберт Аррен сидел во главе стола, а его любимица находилась подле. Мальчишка был бледен, но вполне здоров. По крайней мере, на столько насколько мог. Он мало ел и больше отвлекал Алейну и лорда Ройса от этого занятия. А предложение, высказанное Петиром, чтобы Алейна разделила трапезу рядом со своим женихом, было отвергнуто. Робин посмотрел на Гаррольда почти что с ненавистью, а вскоре и вовсе принял решение удалиться, прихватив заодно и свою извечную спутницу. Сандор был раздражен как никогда. Его угрюмый вид и паршивое настроение были видны невооруженным взглядом. Лорд Бейлиш извинялся за себя и за других, Анья Уэйнвуд советовала быть терпеливым, и только его приятель над ним потешался. — А я тебя предупреждал, — язвительно произнес Роланд, — малыш Робин не отпустит Алейну от себя и после вашей свадьбы. Боюсь, свою брачную ночь ты проведешь в одиночестве. — Не бывать тому. Она будет моей и ничьей больше. Она и шага не сделает в его покои, когда станет моей женой. — Ты заблуждаешься, Гарри. Роберт Аррен твой лорд и его слово — закон. А ты лишь рыцарь из его «крылатого» отряда, его солдат, и должен подчиняться во всем. Алейна, видать, итак приложила немало усилий, чтобы ваш брак действительно состоялся. Хотя будет забавно наблюдать за Арреном в день вашей свадьбы… Если, конечно, она состоится.       Его смешливый тон окончательно вывел Сандора из себя, и он, резко поднявшись, собирался уйти. — Тебе все смешно и забавно, — сказал Наследник сдержано. — Так смейся пока еще находишь повод. Мне плевать, что ты думаешь. Мне нет дела до тебя и твоего мнения.       Гарри вышел из-за стола, но Уэйнвуд схватил его за рукав. — Постой. Я не хотел тебя обидеть. Задеть, позлить — да. Но разве не так было и прежде? — Он пригласил Хардинга вернуться на свое место. — Прошлое осталось в прошлом. — И я о том жалею. А ты? — Что я?       Роланд пристально посмотрел на своего приятеля, а потом молча разлил вино: — Выпьем, Гарри. За наше прошлое, за нашу дружбу. За наше настоящее, за твою прекрасную невесту. За наше будущее… в котором, надеюсь, Боги или обстоятельства не разведут нас по разные стороны.       Клиган ударил своим кубком об его кубок, и оба залпом выпили до дна. Вернулись на место. — Хороший тост. — Надеюсь, — Уэйнвуд отломил немного хлеба и прожевал его. Снова наполнил кубки. — Знаешь, Гарри, я скучаю по тем временам, когда мы напивались с тобой, имея на то повод или нет. Так что давай сегодня вспомним былое. Вспомним, пока ты совсем… пока семейная жизнь тебя не испортила. Выпьем.       Они снова приложились к вину. По телу приятно расползлось тепло, и Сандор ненароком вспомнил, что уже давненько не позволял себе расслабиться. Он контролировал себя, не допускал потери трезвости ума. Ведь это могло привести к определенным последствиям и непоправимым ошибкам. Пес мог сорваться с цепи, Сандор Клиган проявить себя. Хардингу то было не позволено. А присутствие поблизости Пташки делало все еще более опасным. Но сейчас он испытывал неподдельное желание ослабить поводок, дать себе немного свободы и поддаться сладкому опьянению. Да и какая разница, его невеста недоступна для него, а компания Роланда вполне безобидна.       Наследник первым поставил на стол кубок и рассмеялся. Уэйнвуд поддержал товарища. — Вот уж нет. Не превращай и это в состязание. Все может плохо закончиться. Хотя… Именно такого Гарри я и помню. — А какой же я сейчас? — Другой… Мне так казалось. — Не говори ерунды. — Отнюдь. В тебе определенно что-то изменилось. Я не могу понять что именно и когда это случилось. Но я смотрю на тебя и не всегда узнаю. Сандор помолчал: — Люди меняются со временем. — Быть может. — Разве это плохо? Или я стал хуже? Уэйнвуд наполнил кубки: — Нет, скорее наоборот. И это странно. — Отчего же? — Я всегда считал тебя… Безответственным и несерьезным. Легкомысленным, импульсивным. Ты жил мигом и умел им наслаждаться. Но никогда не смотрел в будущее. — А теперь? — Теперь ты другой. Возможно, я просто раньше этого не замечал в тебе. А, возможно, что-то на тебя повлияло. — Что же это? — Сандор сделал глоток и откусил от сочного куска мяса. — Только не говори, что предстоящий брак или эти гребанные доспехи. Роланд его поддержал, обвел взглядом: — Скорее, твое к этому отношение — к любви, чести, долгу. Ты стал серьезнее. Ты стал тем, на кого уже можно рассчитывать. Вместо слов, Наследник фыркнул и легко ударил своего приятеля по плечу: — Заткнись и пей. Это место и на тебя повлияло. Я не припомню, чтобы ты был таким занудой прежде.       Расставшись с Уэйнвудом далеко за полночь, Клиган не спешил возвращаться в свои покои. Он вышел во двор и сделал несколько глубоких вдохов, чувствуя как остывает разгоряченная вином кожа и внутренности. Его голова немного кружилась, а все остальное тело казалось легким и податливым. Но то было обманчивое впечатление. Идти было труднее обычного. Свет от факелов на стенах играл с ним тенями, оживающими при каждом движении. Но в одной из этих теней он узнал Пташку. Ее темный силуэт проступал в длинном коридоре и манил к себе. Сандор отмахнулся от него как от наваждения. — Гарри, — послышалось за спиной.       Наследник обернулся и вгляделся в полумрак. — Алейна? — спросил он все еще не веря глазам.       Она сделала пару шагов, и он пошел ей навстречу. — Ты? — Сандор подошел вплотную, чтобы убедиться окончательно. — Да.       Алейна стояла в одном платье, немного продрогшая и взволнованная. — Что ты здесь делаешь одна? — Клиган взял ее за плечи. — Я дожидалась тебя. — И долго ли?       Но девушка промолчала. — Зачем? — его взор блуждал по ее лицу и искал ответа. — Разве тебе этого не хотелось? — Тихо произнесла она. — Мы так редко видимся. Я надеялась, что тебя это порадует. Робин спит…       Не дав ей договорить, Наследник выпалил: — Я рад, очень рад.       Его руки соскользнули с плеч и остановились на ее талии. Но решительность отступила. Сандор вновь засомневался в том, стоит ли предпринимать хоть какие-то попытки. Он не хотел спугнуть свою Пташку, не хотел ее обидеть. Но вино кружило голову, а ее присутствие делало ноги ватными. — Тогда мне предстоит выполнить еще кое-что, — тише сказала Алейна и опустила взгляд. — Что же? — шепнул он в ответ. — Мы одни, и только ночь свидетель нашей встрече, — ее руки легли ему на грудь. — То место и то время…       Теперь ее голос оборвался сам. Немного помедлив, девушка не спеша обвила его шею и, привстав на мысочки, потянулась к нему. Нежным касанием дотронулась своими губами его губ, задержала дыхание. И того было достаточно, чтобы вмиг отойдя от удивления и оцепенения, Сандор ответил на поцелуй. Он, напротив, был напорист и несдержан. Он сминал ее губы и отчаянно прижимал к себе, позволяя больше, чем прежде. Он не мог вздохнуть и не позволял сделать этого ей. Он потерял голову и потерял контроль. Земля будто ушла из-под ног, и Сандор не мог понять, что происходит. Он прислонил Алейну к стене. Его пальцы зарылись в шелковых волосах, а губы спустились ниже и принялись целовать шею. А она ему позволяла это. Совсем чуть-чуть отклоняясь и продолжая обнимать его. — Моя, ты только моя отныне, — в порыве страсти шепнул Сандор. — Твоя.       Несмотря на все желания тела, он оторвался от нее и взглянул в глаза — пристально, пронзительно. Клиган хотел увидеть сейчас то, что смогло бы его убедить в том, что это правда. Вот они — два незнакомца, что прежде никогда не знали друг друга. Вот они, что знакомы так давно. Но только он один знал про это. Только он мог чувствовать то, что словам не под силу описать. Он здесь, перед ней, с глазами, полыхающими страстью и любовью, но то не его взгляд и не его облик. И она смотрит отнюдь не на него, смотрит, быть может, сквозь, видя его настоящее нутро. Под маской Сокола, быть может, его настоящего. Того знакомого когда-то незнакомца, того, кто когда-то существовал. Ему так хотелось хоть на миг поверить в то, что несмотря ни на что, перед ним сейчас его Пташка, а перед Пташкой — Пес. И пусть тот миг обманчив и призрачен. И пусть так сложно разглядеть правду. Но ее глаза светятся, в них нет печали, в них нет страха и отчаяния. Она покорна, но по доброй воле, а не по принуждению. И она с ним здесь и сейчас — во мраке ночи, что скрывает личины и притворство, позволяя немного побыть собой. — Давай сбежим, — его слова прорезали тишину, а напористость заставила девушку выдохнуть. — Куда? — спросила она тихо. — Куда угодно, — Сандор приложил ладони к ее щекам, прислонился лбом к ее лбу, — Пойдем куда ты захочешь. Сбежим ото всех. Растворимся и исчезнем. И нас не найдут. Мы будем свободны. Мы станем собой. Не нужно будет больше играть в эти игры. Только ты и я. — Но как же… отец… малыш Робин. — Забудь о них.       Алейна смотрела на него нерешительно и растеряно, а голос дрожал. — Я… не могу… не могу оставить… — будто каждое слово давалось с трудом. — Зяблик… так привязан ко мне… Это его растроит… ему станет хуже. — А как же ты сама? Чего хочешь ты? — настойчиво продолжил Хардинг. — У меня есть все, что нужно, — девушка коснулась его руки, — И у тебя тоже. Мы можем быть вместе и здесь. И мы будем вместе, — пальчики другой руки прошлись по щеке. — Я скоро стану твоей женой, а ты моим мужем. И я пойду за тобой куда позовешь или прикажешь пойти. Но зачем бежать? У меня нет другого дома. У меня больше нет никого. Я не хочу терять все это и теряться сама. Я не хочу рисковать тем, что только что нашла.       Голос окреп в конце, а слова звучали слишком убедительно вкупе с открытым взглядом. И Сандор сдался. Он снова проиграл битву. Она снова отказалась бежать с ним. Тот Пес, что спугнул Пташку, издох. Но она не поддалась и на ласку и уговоры рыцаря. Певчей птичке удобней и спокойней в неволе, и этого, видимо, не изменить. Но он не станет силой брать с нее песню и бежать прочь один. Теперь он может смело поцеловать ее и остаться рядом. Пусть так, раз это ее решение.       Поцелуй был нежен и легок. Лишь касание влажных губ — раз и два. Медленно и тягуче. А ее ресницы дрожали. Сандор поправил прядь ее волос и шепнул на ухо. — Я как верный пес буду у твоих ног. Буду оберегать и защищать. Но помни, собаки чуют ложь. — Я помню, — ответила Алейна не глядя на него. — И люблю собак.       Сумрак скрадывал эмоции и краски, но Сандор знал, что лицо девушки пылает. А он сам был объят пламенем с ног до головы.

***

      Стук в дверь, шаги, голоса. — Сир, сир Гаррольд.       Сандор еле оторвал голову от подушки. — Гарри…сир.       Он открыл глаза и посмотрел на окружающих его людей. — Что? — спросил невнятно. — Вас желают видеть. — Сейчас?       Солнце только обозначилось на горизонте, но было ничуть не светлее, чем пару часов до того, когда он держал в объятьях свою невесту. В голове шумело, а винный хмель еще блуждал по телу. И Клиган определенно не мог разобрать, что от него хотят. Несмотря на это Хардинг поднялся и пошел следом за остальными. Кто-то перешептывался, кто-то сохранял молчание, но Сандор не стал расспрашивать окружающих. Он дошел до большого зала, где уже собралось прилично народу. Лорд Ройс держался рядом с леди Уэйнвуд, Мизинец обнимал за плечи свою дочь, Миранда стояла рядом. Рыцари и прочие рассеялись по залу. Многие из присутствующих были полуодеты с наскоро накинутыми верхними одеждами.       Ройс увидел Гаррольда и подошел к нему. Его лицо было суровым и сосредоточенным. — Гарри, — сказал он и перевел дух. — Тебе нужно знать, что сегодня ночью Роберт Аррен, лорд Долины, Хранитель Востока, скончался в своей постели.       Повисло ледяное молчание. Будто в зале мигом все исчезли. И только он, Гаррольд Хардинг, один должен был сказать что-то, чтобы его нарушить. Но слов не было. А понимание приходило постепенно. — Это огромная трагедия. Бедный мальчик, — подошла к нему и Анья Уэйнвуд. — Мы все настолько поражены и расстроены, что не передать словами. Никто не ждал… не думал. Да, Роберт был слаб здоровьем, но… — она не договорила, голос дрогнул, она приложила пальцы к губам. Казалось, что ее горе и в правду неподдельно. Но потом леди Уэйнвуд взяла своего племянника за руку и уже более бодрым, но тихим голосом добавила. — Но, мой дорогой Гарри, ты ведь понимаешь, что это значит? Что это означает для тебя и всех нас?       Сандор перевел взгляд на непроницаемое лицо лорда Ройса, посмотрел через его плечо на Бейлиша, что был еще более собран и сдержан, увидел бледность и потерянность Алейны. Да, он все понимал. Он смотрел на них всех, а они смотрели на него — на Наследника.