Любишь ли ты, люблю ли я...

- // - Хибари - // - Хибари сладко посапывал на диване у себя в кабинете, когда его безжалостно вытянули из дремоты стуком в дверь. — Хибари-сан! Хибари-сан, откройте! Это я – Тсунаеши, — Савада? И сам ко мне пришел. Это что-то новенькое. — Чего тебе, травоядное? — неужто, пока я спал, случился апокалипсис? — Хибари-сан, я пришел вас проведать, — ты пришел, что? Я не ослышался? — Ну, Хибари-сан, откройте. Я Дино-сану обещал, что присмотрю за вами, — ах, вон оно что. — Этот конь сбежал и оставил меня на тебя? — мда... Куда мир катится! Во мне тихо, но верно просыпалось желание убить этого навязчивого идиота! — Уходи, мне не нужна нянька, — тем более такая, как ты. — Я не уйду! Я Дино обещал! — да ты глянь, храбрости ему точно не занимать! Господи боже, заткни его хоть на минуту! У меня уже голова от него трещит. Вот интересно, он вообще молчит? Скорее всего, нет... ну, только вернись, чертова коняга! Я тебя забью до смерти! Это ж надо было додуматься, ко мне няньку приставить! И кого? Это! Я его убью точно! Не, ну как он сумел меня уговорить? Как? Неужто я поддался на его щенячьи глаза? Все этот конь виноват! Он со своей неуместной опекой скоро меня совсем неженкой сделает. И я еще, не дай боже, с Савадой сдружусь! Ох... Черт! Я ж совсем забыл, у меня дома холодильник пустой. Надо в магазин зайти. Только вот есть одна небольшая проблема, если я пойду, это увяжется за мной, а значит, мне еще лишних 20 минут его терпеть. Но деваться некуда... Ох... боже, за что ты так со мной? — Хибари-сан, ну, до завтра! Утром меня ждите! — не понял? Он меня что, теперь все 2 недели опекать будет? Пока Хибари отходил от шока, Тсуна убежал, мало ли что тому в голову придет, а жить, ой как, хочется! Тсунаеши был рад, что медсестра вколола Кее лошадиную дозу успокоительного, и его хранитель более или менее был дружелюбным (Кея - и дружелюбный! Что-то мне поплохело). Ну, по крайней мере, он живой и целый, но, вот, что будет завтра утром, когда действие лекарства закончится. Зайдя в квартиру и закрыв за Тсунаеши дверь, Хибари с облегчением вздохнул. Наконец-то это болтливое травоядное ушло! Нет, он точно не выдержит это еще две недели! Чертов конь, он меня за кого принимает? Я ему что, дитя малое, чтоб ко мне нянек приставлять? Ну, только вернись обратно! Я тебе такой камикорос устрою, кости не соберешь! Закинув продукты в холодильник, Кея поставил чайник, готовить не хотелось напрочь, все, чего хотелось - это завалиться в кровать и проспать до утра. Что он, в принципе, и сделал, попив чаю. Утром его разбудил громкий стук в дверь. Хибари сегодня непростительно проспал, будильник он завести забыл, а благодаря успокоительному - он сам не проснулся вовремя. Некое травоядное явно не имело инстинкта самосохранения. И этим травоядным оказался Тсунаеши, кто бы сомневался? — Травоядное, тебе жить надоело? Или у тебя потеря памяти? Я тебе что вчера сказал? — к Хибари вернувшись его обычное состояние. — Чаосу, Хибари! Как не стыдно, а? Тсунаеши ради тебя пришлось раньше встать и идти за тобой, — Реборн посмотрел на Тсуну с задумчивым выражением. Тот аж поежился, вспомнив: насколько пораньше ему пришлось встать. — Ну что, ты идешь? — Сейчас, пять минут подождите, — пробурчав, что-то себе по нос, Хибари пошел собираться. // - Тсуна - // - Несколько часов ранее. Я проснулся от дикого шума. Реборн опять испытывал на мне свои мини-бомбы. В итоге: в моей комнате все было вверх дном. Посмотрев на часы, я был, мягко говоря, в шоке, на часах - пять утра. Так рано меня редко будили. — Никчемный Тсуна, вставай! — да, от Реборна даже рано утром нет покоя. — А что в такую рань? — я уже мысленно представил все то, что со мной он может сделать. Ничего приятного для меня - однозначно. Я оказался прав. Реборн меня два часа к ряду гонял, как только мог. В итоге, к семи утра я был выжат как лимон. На мой закономерный вопрос: «зачем?», мне ответили только, что это для закаливания духа. Вот я так и не понял, как обливание с утра пораньше ледяной водой или пробежка по всей Намимори (для пущего экстрима - за мной бежало пару разъяренных собак), поможет мне в укреплении моего духа. По мне так - мой боевой дух от этого только падал все ниже и ниже. В общем, к тому времени, когда мне нужно было идти к Хибари, я был похож на овощ. Мне было на все по барабану, хотелось только спать и ничего больше. В дверь к Кее Реборн стучался не долго. У хранителя облака был чуткий слух. Немного пообщавшись с Реборном, он, буркнув что-то вроде: «вот настырные-то», ушел одеваться. Я подумал, как же Хибари повезло. Мустанг всегда о нем заботился, терпел все его выходки, любит, наверное. Да и Хибари как-то к нему тепло относится, если он вообще может к кому-то так относиться. А вот у него самого нет никого, кто бы его искренне любил. Нет, конечно, друзья у него были, Ямамото и Гокудера всегда были с ним рядом, всегда поддерживали. Но ему так хотелось, чтоб его именно любили, чтоб его любил один конкретный человек, Гокудера. Но для Хаято Тсуна был только другом, и никем больше. А в последнее время надежда на взаимность от подрывника вообще исчезла. Он все свое время стал проводить с мечником. Ему было понятно, с какой стати Хаято при любой возможности бежал к Ямамото, он был влюблен в него, а мечник был совсем не против такого внимания со стороны подрывника. Осталось только дождаться, когда они признаются друг другу в своих чувствах, начнут встречаться. Тогда ему только и останется, что страдать в гордом одиночестве. От столь удручающих мыслей его отвлек Хибари. — Я готов, можем идти, — как всегда безупречный и такой холодный, но почему я не такой? Эх, какой день паршивый, и он еще весь впереди.