Дело Ван Хельсинга

      Осенним вечером в одном из пригородов Лондона двое джентльменов, спасаясь от начавшегося дождя, зашли в первый попавшийся паб.       – Переждем непогоду здесь? – негромко спросил один из них, хорошо сложенный человек лет пятидесяти. Его глаза внимательно, цепко осмотрели паб, будто выискивая опасность, хотя лицо его при этом оставалось совершенно спокойным.       – Здесь так же скучно, как и везде, поэтому почему бы и нет? – второму было лет тридцать пять. Его отличали непринужденная осанка, легкость движений и снисходительно-утомленное выражение лица. Он привлекал внимание – и, пожалуй, ему это втайне нравилось, а вот его спутнику – нет, хотя он свое желание оставаться в тени тоже старался не показывать.       Завсегдатаи, поначалу оглядывающиеся на вновь прибывших, вскоре потеряли к ним интерес, так как оба джентльмена, взяв себе по пинте эля, отошли к дальнему столику и обосновались там, закурив. Изредка они перебрасывались краткими репликами, не несущими особого смысла. Пожилой джентльмен смотрел преимущественно в свою кружку, поднимая взгляд на собеседника лишь когда тот начинал говорить, молодой же рассеянно оглядывал паб, явно не надеясь увидеть что-то интересное, а просто от скуки.       Добрые лондонцы, собравшимся в этом пабе, не были светскими людьми. Иначе они могли бы узнать в молодом джентльмене его высочество Флоризеля, наследного принца Бакардии (хотя тот и предпринял некоторые усилия для изменения собственной внешности: идеально уложенные волосы были париком, а щегольские усы – накладными). А в пожилом господине знакомые с принцем люди узнали бы его шталмейстера, полковника Джеральдина, известного своей безраздельной преданностью королевскому дому Бакардии и лично Флоризелю, которого он знал с младых ногтей.       Не в первый раз принц и полковник гуляли по Лондону инкогнито, при случайных знакомствах представляясь вымышленными именами – пресыщенная дворцовой жизнью и протоколом натура принца требовала перемены обстановки, и он, путешествуя по миру, взял за привычку подобные «хождения в народ».       – Взгляните, мистер Хаммерсмит, – принц сделал аккуратный жест, указывая полковнику в сторону столика, за которым горбилась худая одинокая фигура, – какой прелюбопытный тип…       – И чем же он заинтересовал вас, мистер Годол? – отозвался тот любезно, но с едва заметной ноткой недовольства.       – О, – принц томно прикрыл глаза, откидываясь на спинку своего стула, – мне показалось занимательным то, что перед ним уже давно стоит полная кружка пива, из которой он до сих пор не сделал ни одного глотка. Впрочем, его одежда тоже не вполне обычна. Взгляните, его камзол изящен, но несколько старомоден… хотя он сам далеко не стар.       – Что ж, – полковник поджал губы, – пожалуй.       К тому времени, как принц и полковник допили свой эль, тот странный человек так и не притронулся к своему пиву. Наконец, он, словно преисполнившись злобы неизвестно на что, резко махнул рукой, и кружка упала на бок, выплеснув свое содержимое на стол и на пол. А человек схватился за голову, словно в отчаянии.       Флоризель поднялся с места и, ловко лавируя между столиками, подошел к странному человеку. Полковник Джеральдин неторопливо последовал за ним, храня на лице маску бесстрастия.       – Сэр, – учтиво обратился принц к незнакомцу, – прошу простить мою навязчивость, но, быть может, вам нужна помощь? У вас что-то случилось?       Человек поднял бледное лицо, обрамленное темными волосами. Черные глаза его были полны какой-то тоски и тревоги – впрочем, может, это искусственное освещение паба придало им столь прискорбное выражение. Черты лица незнакомца нельзя было назвать классическими, но какая-то диковатая красота в них была. Он что-то ответил на неизвестном Флоризелю языке, принц уловил только слово «домнулэ»*.       – Вы не говорите по-английски?       – Не очень хорошо, – медленно и с сильным акцентом отозвался человек. – Я из Румынии. Вы говорите по-французски?       Принц с легкостью перешел на французский – он почти в совершенстве владел и им, и немецким, как и английским, но румынского не знал.       – Спасибо за вашу чуткость, мсье, – по-французски румын говорил куда лучше, бегло, хотя акцент все же оставался. – Я далеко от дома… приехал в Англию, боюсь, не по зову сердца, а по жестокой необходимости. И мне… не нравится здесь.       – В том числе, очевидно, вам не нравится местное пиво? – с мягкой иронией спросил Флоризель. – О, простите, мы не представились… мое имя – Теофилус Годол, а это – мой друг, мистер Альфред Хаммерсмит.       Полковник кратко кивнул, прикоснувшись к шляпе.       – Меня зовут Вэзилика** Ионеску, добрые господа, – румын поднялся, прикладывая руку к сердцу. Кисть его оказалась вполне изящной, разве что чересчур костлявой. На пальце блеснул перстень с самоцветом. Этот Вэзилика, кажется, тоже был не из простолюдинов. – Неимоверно рад встретить тут небезразличных людей.       – Так что мы можем сделать для вас, мсье Ионеску? Мы с другом – тоже путешественники в Англии, и наши сердца не могут остаться глухи к печалям такого же чужестранца здесь, в стране дождей и туманов.       Велеречивость принца несколько сбила с толку несчастного Ионеску, но, похоже, ему действительно нужна была помощь.       – Я не смею взваливать на вас мои беды… но, быть может, вы не откажетесь прийти завтра ко мне на ужин? Завтра мои именины, а я почти никого не знаю здесь… если вы составите мне компанию в этот важный для меня день, моя благодарность вам не будет знать границ!       Судя по взволнованному тону румына, эта просьба действительно была для него очень важна. Тем не менее, в его голосе не было униженных ноток, и он был, судя по всему, готов принять с достоинством и согласие, и отказ.       – Это неожиданное, но приятное приглашение, мсье! – воскликнул принц, игнорируя недовольный вздох полковника. – Несомненно, светлый праздник именин было бы грустно отмечать одному в чужой стране, и мы с мсье Хаммерсмитом будем рады составить вам компанию.       – Я снимаю дом, – и румын назвал адрес, – буду ждать вас обоих завтра в восемь часов. Я привез с собой несколько бутылок хорошего вина из фамильной коллекции… – он в первый раз улыбнулся, у него были кривоватые, но здоровые белые зубы.       – Отлично, – Флоризель улыбнулся в ответ. – С удовольствием продегустируем его. Что ж, до завтра, мсье Ионеску. Был рад познакомиться с вами. Пойдемте, друг мой, я думаю, дождь уже прекратился.       – Ради всего святого, ваше высочество, – вполголоса сказал полковник, когда они, покинув паб, направлялись уже ко временной резиденции принца Бакардии, – я преклоняюсь перед вашей отзывчивостью, но что вам в этом бедняге? Кто знает, что за беды он привез с собой из Румынии – страны, признаться, до сих пор несколько варварской?.. Вы же совсем не знаете его, вдруг это беглый преступник… или что-то вроде…       – О, Джеральдин, помилуйте! Мы с вами пережили несколько и впрямь рискованных приключений, но что опасного в этом человеке? Он одинок и чем-то удручен… быть может, его история, которую он, я уверен, поведает нам за ужином, окажется весьма интересной. А даже если нет – я расспрошу его о Румынии, я вдруг подумал, что нам стоит как-нибудь посетить ее. Вы говорите – это варварская страна, но тем лучше! Так называемый цивилизованный мир я изучил настолько подробно, что он наскучил мне.       – Мне этот Ионеску показался подозрительным, – проговорил полковник, кутаясь в плащ.       – Чем же?       – М-м… это интуиция, мой принц. Я не могу сказать точно, но я чувствую, что с ним что-то не так. Впрочем… мне не понравился его взгляд. Эти черные, звериные глаза. Этот человек опасен, ваше высочество.       – Не для нас с вами, мой дорогой Джеральдин. Я же не собираюсь идти к нему в гости один. А что он сможет сделать с двумя мужчинами, весьма, без ложной скромности, искусными во владении оружием? Хотя – вздор! Я не увидел в нем опасности. Он заинтриговал меня… если он окажется интересным собеседником, что ж, возможно, я окажу ему честь принять его у себя, раскрыв инкогнито… думаю, его не оставит равнодушным подобный поворот! – шутливо воскликнул Флоризель, крутанув трость.       – Не слишком ли вы забегаете вперед? – раздраженно спросил полковник.       – Мой друг, да что с вами? – принца насторожил столь резкий тон в устах всегда сдержанного Джеральдина. Он так редко терял над собой контроль…       Тот сделал глубокий вздох.       – Простите, – искренне сказал полковник, мотнув головой. – Я и вправду… м-м… пожалуй, зря придаю такое значение… простите, давайте оставим эту тему до завтрашнего вечера.       – Как угодно, – легко согласился Флоризель.       К восьми часам следующего вечера принц и полковник в простом черном ландо, без гербов и иных украшений, выехали по указанному румыном адресу. Экипажем правил верный Марк. Было уже темно, прохладно и сыро, хотя дождя не было.       Полковник был недоволен. Всю вторую половину дня он пытался отговорить принца от его затеи. Флоризеля эта забота в итоге начала раздражать – они, в конце концов, ехали не в пасть льва, и столь несоразмерная тревога Джеральдина была странной. В пути полковник замолчал, осознав, что намерения принца тверды, Флоризель же против воли почувствовал неловкость: он считал шталмейстера своим другом, несмотря на разницу в положении и возрасте, и ему было неприятно, что тот огорчен, хотя он и не понимал причины.       – Джеральдин, – не выдержав молчания, принц сам вернулся к надоевшей ему теме, – право, я не понимаю, почему эта – совершенно невинная – моя затея, вызывает у вас столь, э-э, болезненную реакцию. Когда мы в Германии, помните, ввязались в конфликт двух уличных банд, вы так не переживали. А сейчас мы всего лишь едем на ужин к человеку вполне приличному. По-моему, он даже дворянин.       – Как прикажете, ваше высочество.       – Если бы вы объяснили причину…       – Всего лишь забота о вашей безопасности, мой принц, ничего более, – но голос полковника чуть дрогнул, словно он говорил неправду.       – Подождите… быть может, вы узнали… или подозреваете в нем кого-то, известного вам? Шпиона? Преступника?       – Нет, нет, – Джеральдин сделал отстраняющий жест рукой, – право, дело не в чем-то конкретном. Но я прошу вас, ваше высочество, не спешите доверять этому человеку.       – Только чтобы сделать вам приятное, полковник, – отозвался принц несколько невпопад, словно не очень-то слушал своего спутника. – Ах, я, признаться, с нетерпением жду этой встречи. Мне кажется, его история – что-то небанальное, может, даже таинственное. Семейная тайна, пропавшее сокровище, что-то подобное… Марк, пожалуйста, чуть побыстрее! – окликнул он слугу, и тот подхлестнул лошадей.       Наконец, ландо остановилось перед искомым домом. Это был мрачноватый небольшой особняк, стоящий в глубине запущенного сада. Дорога к крыльцу не была освещена, но в окнах первого этажа горел свет, так что гости могли не опасаться споткнуться или наступить в лужу в темноте.       Принц и полковник вышли из экипажа. Джеральдин тихо окликнул слугу, тот заверил полковника, что все будет в порядке. Очевидно, они заранее договорились насчет нюансов обеспечения безопасности его высочества, но на подобное Флоризель давно привык не обращать внимания – при всей своей любви к риску он принимал правила игры.       – Идемте же! – Флоризель нетерпеливо всматривался вглубь сада. Шелест еще не опавших листьев, поскрипывание ветвей – все это было таинственным, почти зловещим, но в то же время и почти романтическим.       Полковник покорно последовал за ним к крыльцу и уверенно постучал в дверь, так и не обнаружив ручки или шнурка от звонка. В доме не было слышно ни шороха, ни звука. Джеральдин постучал еще раз.       – Господин Ионеску! – позвал он. – Есть кто-нибудь дома?       Тишина.       – Очень странно, – заметил принц слегка обиженным тоном. – Быть может, он заснул?       – Или ушел.       – Вряд ли, в доме горит свет. Постучите еще раз, Дже… э-э, мистер Хаммерсмит.       Полковник уже изо всей силы несколько раз ударил кулаком в дверь. Грохот разнесся по всему саду. Но эффекта и это не возымело.       – Что ж, увы, – полковник не стал скрывать радости, – похоже, он передумал угощать нас ужином.       – Я не уйду, не разобравшись, – возразил ему принц. – Или это недоразумение… или, быть может, с ним случилось какое-то несчастье. Может, он болен и лежит сейчас без чувств.       – Но…       – Я не для того ехал полчаса сюда, чтобы просто развернуться и проехать еще полчаса обратно, не то что не поужинав, но даже ничего не узнав. Дверь заперта?       – Вы хотите вломиться в чужой дом, мистер Годол? – возмущенным шепотом произнес полковник.       – Все, я больше не желаю слушать возражений, – уже резко сказал Флоризель, сам пробуя дверь. Она была заперта. – Пойду загляну в окно.       Но светящиеся окна, хоть и неплотно, были занавешены изнутри шторами, так что в небольшие просветы принц ничего интересного не смог разглядеть. Зато, обходя дом по периметру – полковник следовал за ним, скорбно поджав губы – он обнаружил с противоположной стороны дома приоткрытое окно.       – Помогите мне.       – Это безрассудство! Я позову Марка.       – Я приказываю вам, – с нажимом сказал принц, – и крайне огорчен тем, что мне приходится это делать.       Полковник отер со лба пот. Но возражать прямому приказу не осмелился. Сложив в замок руки, он подставил их принцу в качестве ступеньки, и тот, ухватившись за подоконник, легко, в два движения, оказался внутри дома. Джеральдин вытер перчатку носовым платком, потом принц протянул ему руки, чтобы помочь вскарабкаться на подоконник. Отличная физическая форма обоих позволила полковнику взять этот барьер тоже не без изящества.       Они оказались в небольшой комнате, предназначенной, похоже, для прислуги, но сейчас необитаемой.       – Что ж, если наш любезный хозяин заснул, дожидаясь нас, выйдет неловко, – прошептал принц, открывая дверь в коридор. – Но, я надеюсь, он простит… мсье Ионеску? – он перешел на французский. – Мсье Ионеску, отзовитесь! Это Годол и Хаммерсмит, которых вы пригласили… мсье Ионеску!       – Мой принц! – попытался шикнуть на него Джеральдин, но тщетно: Флоризель, как обычно, презрел разумную осторожность даже в такой двусмысленной ситуации.       Они прошли через весь дом, заглядывая в каждую встреченную дверь, и вскоре дошли до освещенной гостиной.       – Кажется, его и вправду нет дома, – начал Флоризель, и тут взгляд его упал на лежащую на полу темную фигуру. – О Господи!       Полковник резко схватил принца за руку, мешая броситься к телу.       – Да что с вами? Пустите меня! Мы должны оказать помощь… Боже мой! – принц разглядел, наконец, что несчастный мертв, причем смерть его не была спокойной, – вы видите?! Господи Иисусе, у него в груди…       Принц отшатнулся от тела, прижимая ладонь ко рту.       Полковник тоже был бледен.       – Что с ним сделали? – проговорил Флоризель.       Труп Вэзилики Ионеску выглядел как иллюстрация к недавно нашумевшему роману мистера Стокера. В груди румына торчал длинный деревянный кол, с нечеловеческой силой забитый в тело. На темном камзоле кровь была не очень видна. Связка головок чеснока была брошена поперек шеи покойника. Во рту несчастного тоже был чеснок. Рядом валялся разбитый стеклянный пузырек.       – Идемте отсюда, принц, – подал, наконец, голос полковник. – Ему уже не помочь.       – Нет, подождите… кол в сердце, чеснок… что же, он был вампиром? – Флоризель издал почти истерический смешок. – Он, к тому же, из Румынии… Трансильвании?!       – Это лишь дикие суеверия и праздный вымысел, – но голос Джеральдина дрогнул.       – Вы правы… но… возможно, его убийца считал его вампиром? Сумасшедший, прочитавший «Дракулу» и… решивший, что это – правда, что вампиры существуют на самом деле. Или… хотя нет, не может быть… вы можете осмотреть тело, Джеральдин?       – Как вам будет угодно, – полковник вздохнул и решительно подошел к телу, опустился перед ним на колено, стащил с руки перчатку, чтобы нащупать пульс. Большой опыт подсказывал ему, что иногда люди чудом оставались живы, даже если раны их казались смертельными. – Да, он мертв. Тело… еще теплое. Кровь даже не вся засохла… святая Мария, убийца где-то рядом! Быть может, даже прячется в доме! Отойдите от двери, принц.       – Я думаю, убийца бежал через то окно, – сказал Флоризель, но все же отошел от двери. – Может, стоит обыскать дом, нет ли здесь спрятанного гроба или ящиков с землей? – он криво улыбнулся, давая понять, что говорит не всерьез, но прозвучало не как шутка.       – Не допускаете же вы, и в самом деле, мысль, что существует подобная нечистая сила? Селянские сказки!       – Да, конечно… И все же бедняга мертв! О, как же жаль! Погиб на чужбине во цвете лет… Что же нам делать, Джеральдин? Вызывать полисменов? – Флоризель оглядел гостиную, словно пытаясь отыскать что-то, что прольет свет на разыгравшуюся перед их приходом трагедию.       – Ваше высочество, будет ли это разумно? Мы совершенно не знаем этого человека – и тем не менее, вы, принц Бакардии, явились к нему на ужин? И нашли его убитым, причем столь несуразным образом… Подобный расклад приведет к слухам, которые, конечно же, просочатся в газеты и… его величество будет очень недоволен, что вы замешаны в подобной истории.       – Вы опять правы, мой друг. Ох! Кажется, я выбит из колеи больше, чем… мог бы предположить. Хотя я совсем и не знал его, все же… он сразу чем-то понравился мне и вот – он мертв, убит каким-то изуверским способом… я думаю, я должен попытаться найти убийцу. Возможно, этот безумец не остановится на одной жертве, вампиры будут мерещиться ему в каждом иностранце…       – Мой принц! – полковник недовольно поднялся. – Ваше сострадание делает вам честь, но… оставьте это дело полиции. Не вмешивайте ваше высокое имя в столь подозрительную историю!       – Я не собираюсь… помогать официальному следствию, – Флоризель нервно огладил усы, проверяя, на месте ли они. – Но все же оставлять его вот так, бежать от его трупа, не сообщая в полицию – как-то не по-христиански.       – Пожалуйста, проявите благоразумие! Давайте уйдем отсюда, – Джеральдин подошел и заглянул в глаза Флоризелю, коснулся его плеча. Искреннее беспокойство полковника тронуло принца, и он не стал больше противиться его уговорам.       Вскоре, выбравшись из дома через то же окно – к которому они шли, приняв все меры предосторожности, – принц и полковник быстрым шагом вернулись к ландо, приказали Марку поднять верх экипажа, чтобы скрыть пассажиров от посторонних глаз, и ехать быстрее прочь. Слуга, поняв по взволнованным голосам, что случилось что-то серьезное, действовал еще быстрее и точнее обычного, и вскоре лошади рысью увлекли ландо прочь от дома, где нашел свою смерть неудачливый Вэзилика Ионеску.       По возвращении в резиденцию принц сразу же выразил желание покормить своего любимца Фэрри – прекрасного говорящего ара. Это всегда успокаивало Флоризеля, а сейчас у него на душе как раз было совсем неспокойно. И неудивительно! Он предвкушал скромный ужин, украшенный отборным вином, приятную беседу, некую таинственную историю… а увидел труп нового знакомого, над которым убийца к тому же еще и поглумился, а потом – сбежал, даже не сообщив властям о страшной находке из опасений за свою репутацию…       – Не гр-русти, – Фэрри частенько говорил удивительно по делу, словно был одарен разумом. Попугай затоптался на предплечье принца, чувствительно тыкаясь клювом в щеку Флоризеля, тот погладил яркие перья, невольно улыбнувшись.       – Ну-ну, Фэрри, осторожнее.       – Сахар-р, сахар-р! – уже не совсем по делу заговорил попугай, так как сейчас принц угощал его не сахаром, а орехами.       Полковник, переодевшийся уже в мундир, вошел в комнату, где Флоризель общался со своим питомцем.       – Как вам кажется, Джеральдин, убийца этого бедного румына англичанин или его соотечественник? – провернулся к нему Флоризель, пересадив попугая на насест.       – Не знаю, ваше высочество, – кратко отозвался полковник, несколько нервно поправляя аксельбанты.       – Сначала я думал, что убийца – сумасшедший, принявший беднягу за вампира и решивший избавить мир от нежити. Но теперь мне кажется, что обстоятельства убийства не вполне соответствуют этому предположению…       – Вы всерьез решили и дальше заниматься этой историей? – спросил полковник с явным упреком.       – Да, и надеюсь увидеть от вас чуть больше энтузиазма, мой друг, – Флоризель сделал вид, что не заметил тона Джеральдина, и улыбнулся ему настолько подкупающе, что полковник не смог устоять и скупо улыбнулся в ответ.       – Ну что ж… я готов помочь вам, приложив все усилия, ваше высочество!       – Так вот… давайте представим, что убийца искренне считал бедного Ионеску вампиром. Тогда почему он пришел по его душу после заката? А это именно так, ведь в доме горел свет, и тело было еще теплым… Более того, насколько я разобрался в вопросе, читая роман мистера Стокера, вампиру следует отрубить голову, чтобы он не восстал из мертвых, тут же голова не была отделена от тела…       – Гениально! – сказал полковник, быть может, чуть более восторженно, чем нужно.       – Вы думаете? – спросил принц, все же польщенный – не явно преувеличенной оценкой своих умственных упражнений, конечно, а искренним желанием Джеральдина проявить энтузиазм. – Значит, вампиром он его не считал… зачем же этот маскарад?       – Дымовая завеса, – сказал полковник.       – Хитр-рый! – вставил Фэрри, незаслуженно обойденный вниманием.       – Похоже, похоже… – Флоризель снова задумчиво погладил ара. – Завтра первым делом мы должны просмотреть утренние газеты. Надеюсь, тело несчастного уже обнаружат!       – Газеты! – вдруг воскликнул Джеральдин, что-то вспомнив. – Конечно же! Я, кажется, вспомнил… дня три или четыре назад была заметка… о ровно таком же убийстве! Я подумал, это газетная утка, и не стал обращать ваше внимание на эту новость…       – Я хочу прочесть эту газету! – встрепенулся Флоризель. – Впрочем, сначала я хотел бы поужинать – раз уж мы не смогли отпраздновать именины бедняги Вэзилики… вот ирония судьбы, умереть в свои именины!       – А может, насчет именин он солгал? – предположил полковник, сопровождая принца в трапезную. – Мне кажется, он просто боялся, что его могут убить, и желал заручиться хоть чьей-нибудь помощью, а именины были лишь поводом пригласить нас к себе в дом…       – Очень вероятно, полковник! – оценил подобную мысль принц.       Пока принц и полковник воздавали должное изысканному ужину, слуги разыскали газеты за прошедшие дни. Полковник, протерев свой монокль, прочел:       – «Вампиры в Вест-Энде?! Вчера в одном из домов в Вест-Энде было обнаружено тело неизвестного, над которым, несомненно, был проведен обряд упокоения вампира. В грудь покойника был вонзен осиновый кол, а в рот помещены головки чеснока. Был ли покойный на самом деле восставшей из гроба нежитью? Ответа пока нет. Полиция отказывается давать комментарии. Возможно, власти пытаются скрыть ужасающую правду, чтобы не допустить паники населения? Читайте в следующих выпусках о ходе расследования!»       – И что же там в следующих выпусках?       – Так… а, вот. Вчерашний номер. «Установлена личность убитого в Вест-Энде! Тело, над которым был совершен некий языческий обряд, оказывается, принадлежало подданному Австро-Венгрии, господину Войтеху Лански, приехавшему в Лондон по делам собственного бизнеса. Кто и почему убил чешского дельца столь ужасающим способом? Неизвестно. Скотланд-Ярд берется за расследование. По сведениям из достоверного источника, у покойного на родине остались вдовой молодая жена и сиротой младенец-сын».       – Как они быстро «забыли» о вампирах, – заметил Флоризель.       – Поняли, что перегнули палку, – кивнул полковник.       – Что-то еще есть?       – Нет, – полковник отложил газеты, – но когда найдут тело этого Ионеску, я уверен, будет.       – Хм, – принц задумался, – дело осложняется… конечно, я не желал получить себе развлечение ценой двух человеческих жизней, но, признаюсь, я ощущаю сейчас огромный азарт. И никакой скуки!       Сообщение о смерти Вэзилики Ионеску появилось в газетах только через день. А еще через день газеты связали два случая воедино и запестрели предположениями и спекуляциями насчет нового серийного убийцы, который по смелым прогнозам газетчиков, мог затмить мрачную славу Джека Потрошителя. С легкой руки кого-то из борзописцев убийцу окрестили Ван Хельсингом.       Использовав свое влияние, принц сумел выудить у полиции сведения об обоих убитых. Лански и Ионеску ничего не связывало, они даже не были ничем похожи. Чех и румын, женатый и холостой, русый и брюнет, делец и землевладелец… Войтеха оплакивала на родине огромная семья, а у Вэзилики почти не было родственников, кроме младшего брата. Его высочеству Флоризелю сообщили также, что за телом Лански уже выехала целая скорбная делегация родичей, а Ионеску-младшего только вызвали телеграммой в Лондон, но ответа пока не получили.       В общем, покойники были совершенно разными людьми. Разве что оба они были иностранцами, на четвертом десятке и худощавого телосложения.       – По таким параметрам Ван Хельсингу подхожу и я, – со смешком сказал принц, изложив Джеральдину свои выводы.       – Не шутите так, ваше высочество! – с укором воскликнул шталмейстер.       – О, мой добрый Джеральдин, не переживайте – я, в отличие от этих несчастных, под надежной защитой.       Скотланд-Ярд поделился с принцем еще одной подробностью: оба убитых перед смертью получили сильный удар по голове. Похоже, убийца сперва оглушал жертв кистенем или чем-то подобным, а потом убивал их, уже беспамятных, пробивая сердце осиновым колом. В газетах такой информации не было, и желтая пресса все еще судачила о том, что, возможно, жертвы все-таки были вампирами. В Лондоне хватало простаков, способных поверить еще и не в такую ересь.       А еще через пару дней Лондон потрясло следующее убийство, обставленное ровно так же, как два первых. Жертвой снова был иностранец, на этот раз серб. Правда, ему было под пятьдесят. Зато он, как и предыдущие жертвы, тоже жил один в съемном доме, так как приехал в Лондон улаживать дела с чьим-то наследством – он был юристом.       Флоризель пытался выяснить хоть что-то, но даже полиция не обнаружила пока никаких зацепок – а возможно, в интересах следствия хранила сведения в строжайшей тайне. В итоге принц настроился встретиться с братом покойного Вэзилики, когда тот приедет в Лондон, сослаться на краткое знакомство с погибшим и, если Ионеску-младший покажется достойным доверия джентльменом, рассказать ему все, что знает… и, при удаче, получить ответную откровенность: сведения, которые прольют свет на произошедшее.       Полковнику эта идея очень не понравилась.       – Вы практически не знали одного и совсем не знаете второго, – ворчал он. – Вы расскажете всю правду ему – а он полиции, да еще и от себя добавит, и вас запишут в подозреваемые! Могут даже арестовать! Вас, наследного принца Бакардии! А даже если он окажется честным человеком… полиция может заинтересоваться им, потом вами, ваше имя будет все-таки впутано в этот скандал… ваше высочество, одумайтесь!       – Увольте, Джеральдин! – мученически восклицал Флоризель. – Я желаю довести это расследование до конца, и я не сверну с намеченного пути. И никто меня не арестует, у меня есть алиби в двух случаях из трех…       И верно, его высочество Флоризель в те вечера присутствовал на приемах у высшей знати Англии, причем в день убийства Лански прием был даже не в Лондоне. Так что опасаться следовало исключительно репутационных издержек.       Путь из Румынии до Лондона был долгий, поэтому Ионеску-младший прибыл только через неделю после того, как получил печальную новость. Один из слуг принца, расторопнейший малый, сумел узнать его имя (Эмилиан Ионеску) и адрес – брат Вэзилики остановился в респектабельной гостинице в Вестминстер-сити. Флоризель отправил к нему слугу с письмом на французском, в котором в самых любезных выражениях упомянул о кратком, но приятном знакомстве с его несчастным братом, принес свои соболезнования и выразил желание встретиться с Эмилианом, намекнув, что у него есть некие предположения об обстоятельствах смерти Вэзилики, недостаточные для обращения с ними в Скотланд-Ярд, но, возможно, окажущиеся полезными для самого Эмилиана. Тот ответил на письмо в столь же теплой манере, уверив «Теофилуса Годола», что любые сведения о последних днях жизни его любимого старшего брата если и не помогут восстановить справедливость и найти подлого убийцу, то прольют бальзам на его сердце.       Вместе с полковником, решительно отвергнув его очередные уговоры оставить это дело в покое и упреки в безрассудстве, принц собрался на встречу с Ионеску-младшим.       Тот встретил их в отдельном кабинете в ресторане гостиницы, где был уже накрыт стол на три персоны, так как принц предупредил в письме о том, что придет с другом, также знакомым с Вэзиликой и – тут он погрешил против истины – также желающим помочь восторжествовать правосудию.       Эмилиан Ионеску был похож на брата: стройный черноглазый брюнет. Он был лет на пять-шесть младше Вэзилики, смуглее и выше, но с такими же яркими чертами лица и очень похожей формой рук. Наряд его был его не так вызывающе старомоден, являя собой сочетание строгих линий и качества, что так ценил и принц, чурающийся помпезной роскоши. По-французски Эмилиан говорил тоже куда лучше, чем по-английски, хотя и с легким акцентом.       Джентльмены представились друг другу, и Ионеску подозвал официанта. Когда все заказали себе ужин и вино, настало время и для серьезного разговора.       – Я был разбит известиями о том, что Вэзилика не только пал жертвой убийцы, но тот еще и осквернил его тело гнусным ритуалом, – сказал Эмилиан со сдержанной горечью. – Само предположение, что мой добрый брат – богопротивная нежить, чудовищно! Абсурдно! Я решил, что кто-то питал ненависть лично к нему или всему нашему роду, и это убийство – намеренное оскорбление нашей чести, но, прибыв в Англию, узнал, что еще два человека, никак не связанные с моим братом, погибли той же смертью… полиция уверяет меня, что эти ужасы творит безумец, чье сумасшествие спровоцировано какой-то популярной книжонкой. Пожалуй, я готов с этим согласиться – душевно здоровый человек не мог бы… что ж, вы говорили, что знали моего несчастного брата… и у вас есть какие-то предположения насчет личности его убийцы, – и он вопросительно посмотрел на обоих гостей.       – Мы с мсье Хаммерсмитом познакомились с вашим братом случайно, в пабе. Он был чем-то удручен, и, как я теперь понимаю, испуган. Он знал, похоже, что за ним идет охота…       – Неужели? – Эмилиан подался вперед.       – Скажите, пожалуйста, когда именины у вашего брата? – спросил Джеральдин.       – Что? М-м… в марте… но зачем вам?       Полковник довольно кивнул – его догадка оказалась верной.       – Ваш брат при нашей встрече упомянул, что у него скоро именины, – объяснил Флоризель.       – Не понимаю, зачем ему эта ложь… – растерянно сказал Эмилиан. – Вы говорите, он знал, что его собираются убить? Кто-то угрожал ему? Он упоминал, кто? Умоляю, расскажите мне все!       – Нет, он не говорил нам этого напрямую, но упомянул, что в Англию его привела жестокая необходимость, – сказал Флоризель. – У него были враги, мсье Ионеску? Враги в Румынии, от которых он бежал в Англию – и которые могли последовать за ним?       – Но как же другие убитые? – спросил Эмилиан. – Зачем врагам моего брата убивать еще двух несчастных, которые вообще никак не пересекались с ним?       – Вы уверены в том, что он с ними не был связан? – спросил Джеральдин.       – Он никогда не упоминал ни имен, ни вообще кого-то знакомого из Австро-Венгрии или Сербского княжества… и в Скотланд-Ярде мне сказали, что им никаких связей между тремя жертвами установить не удалось.       – Давно он приехал в Лондон? И с какой целью, вы знаете? – продолжил расспросы полковник.       – Полицейские тоже спрашивали у меня об этом… я не знаю. Он в каком-то письме упоминал, что скоро уедет в Англию по делам… это было… это было месяца два назад. Когда конкретно он выехал, я не знаю. Боже мой! Почему он не рассказал мне, если ему угрожали? Или все-таки… он узнал о том, что его хотят убить, уже здесь?.. Но почему он не обратился в полицию?       – А если они были членами какого-то тайного общества, наподобие масонской ложи? – предложил Флоризель версию, которая лично ему очень нравилась.       – Что вы! – Эмилиан даже улыбнулся, хоть и не весело, – мой брат всегда презирал подобные сборища. Он считал это ребячеством и глупостью… так все же, вы спрашиваете меня, тогда как обещали рассказать…       – Наша роль в этой истории со стороны может показаться подозрительной, но, клянусь честью, мы не имеем к смерти вашего брата ни малейшего отношения, – решился, наконец, Флоризель – манеры и рассуждения Эмилиана ему понравились, и он решил отчасти довериться ему. Полковник явственно напрягся, но было уже поздно призывать принца к благоразумию, – мы познакомились с вашим братом как раз в день перед его убийством, и он, ссылаясь на именины, пригласил нас на ужин… на тот самый день, в восемь часов.       – И вы пришли? – Эмилиан вздрогнул. Посмотрел на Флоризеля с сомнением.       – Да, мы пришли по указанному адресу, но, много раз позвонив и постучав в дверь, не получили отклика, и тем более нам никто не открыл. Хотя свет в доме горел, что показалось нам странным. Это было в восемь часов.       Джеральдин, увидев возможность остановить откровенность на этом, вмешался:       – Полагаю, к этому моменту ваш брат был уже убит. Итак, он звал нас в гости, я думаю, для того, чтобы в нашем присутствии на него не решились напасть, но убийца, очевидно, пришел раньше. Быть может, убийца сидел вместе с нами в том пабе и слышал, как тот пригласил нас к восьми часам? Опять же, он мог узнать адрес из нашего разговора…       – Что это за паб? – спросил Эмилиан.       – Название мы не запомнили, но можем указать, где он расположен, – и полковник объяснил Ионеску-младшему, как дотуда добраться. – Вывеска у него, насколько я помню, зеленая…       – Это нужно сообщить полицейским, – сказал Эмилиан, – насколько я слышал, здесь, в Англии, в пабах всегда почти одна и та же публика, и новые лица бросаются в глаза…       – Поймите нас правильно, мсье, мы опасаемся, что для английской полиции мы окажемся первыми подозреваемыми. Мы с моим другом тоже иностранцы… мы тоже сидели в том пабе, а в день убийства собирались навестить вашего бедного брата. Скотланд-Ярду будет весьма выгодно обвинить в убийствах нас, таких же чужаков здесь, – сказал Джеральдин, не поднимая глаз – подобная ложь претила его благородной натуре. – Наша честь не могла допустить, чтобы мы скрыли столь важные сведения от вас, но мы надеемся, что вы не злоупотребите нашей откровенностью, продиктованной исключительно желанием восстановить справедливость, и не поставите нас в сложное положение.       – Иностранцы? Вы французы? – Ионеску смотрел на них весьма настороженно.       – Мы – бакардийцы, – чуть искусственно улыбнулся принц, недовольный словами Джеральдина, которые позволяли упрекнуть их в трусости.       Эмилиан задумался.       – Хорошо, – с сомнением сказал он, наконец, – я понимаю ваши опасения, и благодарю, что вы все-таки решились рассказать мне… Наверное, мне стоит тогда самому отправиться в тот паб и узнать… хм…       – Вы, быть может, не уверены в нашей невиновности, мсье? – проницательно спросил Флоризэль.       – Зачем убийцам самим обращать на себя внимание? Хотя, признаюсь… ваша роль в тот трагический день действительно… может показаться подозрительной, – щеки у Эмилиана покраснели от неловкости.       – У вас есть знакомые в Лондоне? – спросил Флоризель. – Которым вы доверяете?       – Да, пожалуй, – осторожно сказал Эмилиан. – То есть, знакомые есть, и, пожалуй, некоторым из них я вполне доверяю… а зачем вы спрашиваете?       – Вы можете пригласить своего друга для компании… из соображений безопасности, – деликатно сказал принц, – и мы вчетвером завтра навестим тот паб. Полиция фактически расписалась в своем бессилии, или, быть может, Скотланд-Ярд считает, что смерти иностранцев – не такое уж большое дело, чтобы уделять их раскрытию много сил… возможно, мы сможем найти для них подозреваемого самостоятельно? Располагайте мной и моим другом, прошу вас!       Он старался не смотреть на полковника, так как просто чувствовал его глухое недовольство всем происходящим.       – Я очень благодарен вам за предложение помощи, хотя и не понимаю, чем заслужил такую доброту! – горячо сказал Эмилиан. – Знайте, кроме брата у меня никого не оставалось в этом мире, и я никогда не прощу его убийцу, кем бы он ни был, и единственное мое желание сейчас – найти его и предать правосудию! И если вы поможете мне, господа, я буду вашим должником до конца моей жизни.       Принц почувствовал себя пристыженным этими словами – им двигал скорее авантюризм, чем доброта. Хотя, не только – младший Ионеску искренне понравился ему. Человек благородного происхождения, явно неглупый и истинный джентльмен, к тому же – почти его ровесник, ну, на пару лет младше. Флоризель чувствовал, что у них с Эмилианом могут найтись общие интересы. К концу ужина они договорились о месте и времени завтрашней встречи и, расплатившись (Эмилиан выразил желание оплатить все счета, как подобает пригласившему, Флоризель же настаивал, что, так как встречи желал именно он, и платить следует ему, в итоге счет оплатили, поделив на троих), тепло распрощались. Впрочем, теплота в исполнении полковника была такой же фальшивой, как английский черепаховый суп, который им подавали.