The Souls cannot Die: Before the End

      Положение Цепного Пса Её Величества всегда связано с риском, порой смертельным. Любое дело от Королевы отдавало некоторым безумием, на которое способны люди. Причём пусть оно и было побочным эффектом самых прагматичных, на первый взгляд, целей.       Сиэль заметно нервничал, но старался держать эмоции под контролем, что у него неплохо получалось. Он прекрасно знал: демон будет рядом, защищая причитающуюся ему душу. Но всегда что-то может пойти не так. Тем более, граф редко прибегал к посильной помощи Михаэлиса непосредственно в самом расследовании, осознавая, что тот ещё долго не забудет момент слабости его господина, насмехаясь над неразумностью и несамостоятельностью. Сбор необходимой информации — тут Себастьяну не было равных. Однако, юноша всегда доходил до разгадки сам, да и демон не смел лишний раз наводить на след, давая милорду карт-бланш в принятии решений.       Можно предсказать поведение убийцы и вычислить его мотивы — этому юноша уже научился, будучи стражем преступного мира. Но сумасшествие — совершенно иное дело. "Если ты в Риме, поступай как римлянин". В данном случае, эта крылатая фраза несла в себе весьма опасный смысл.       Граф всё время своего пребывания во главе "Дьявольских дворян" проводил расследования лично. Это был вопрос чести, которая была для Фантомхайвов определяющей на протяжении всей своей истории. Чрезмерная гордость юноши также играла свою роль.       Поэтому он не мог позволить себе оставаться в стороне в этом поручении от Её Величества. Если его предположение о виновнике верны, иного варианта у него не было, кроме как взять его с поличным. Доля любопытства, присущая графу, тоже имелась. Иногда Сиэль ловил себя на мысли, что таким образом может доказать демону свою состоятельность, ведь порой прекрасно видел снисходительные взгляды слуги.       Дворецкому же претило, что милорд каждый раз не заботится о том, кто каждый раз его спасает из передряг, влипать в которые — редкостный талант господина. Но интерес, как граф выпутается, постоянно побеждал.       Себастьян устроил всё так, как было озвучено в приказе милорда. Того должны были определить в специальное отделение клиники, где было зафиксировано большее число самоубийств. Разумеется, в отельную палату: дворецкий и его господин были солидарны в том, что постоянное присутствие среди пациентов может сказаться на Сиэле. Риск риском, но продуманность и хладнокровное мышление не изменяло Фантомхайву в этом деле, которое не было простым.       — Ты должен будешь находиться поблизости, Себастьян. Но не вмешиваться без моего приказа, — инструктировал граф слугу накануне отбытия в Бетлем. — Необходимо понять, что конкретно происходит в госпитале.       Сиэль ненадолго замолчал, ещё раз размышляя над всеми пунктами составленного им плана. Он не смотрел на дворецкого, который в свою очередь же внимательно слушал господина. Фантомхайв сидел в большом удобном кресле напротив камина в библиотеке поместья и гипнотизировал задумчивым взглядом танцующее пламя. Несмотря на предстоящее испытание, в помещении не витало напряжение. Скорее, сосредоточенность и полное понимание, на что оба идут.       — Единственный способ выяснить, кем является неизвестный — проследить всю цепочку того, как он действует, — размеренно продолжил граф. — О применении опия речи, конечно, не идёт. Если дело в тех, о ком ты говорил, мы сможем понять, куда двигаться дальше. Эти существа не так умны, — теперь взглянул на демона. — Они выдадут того, кто ими управляет. Уничтожение поставки мака недостаточно. Ты всё понял?       — Да, милорд, — преклонил колено дворецкий, кладя руку на сердце и выражая покорность.

***

      Ранее утро дня, когда граф отправился в Бетлем, было под стать тому, куда направлялся Сиэль. Погода была пасмурной, а небо грозило проливным дождём, тёмным покрывалом нависая над Лондоном. Серые пейзажи навевали уныние и откровенно вводили в тоску.       Фантомхайва это мало волновало. Задумчивость, смешанная с серьёзностью и некоторым волнением, объяли его со всех сторон. Концентрация на том, что предстоит соперничать с гнетущей атмосферой госпиталя и быстрее найти виновника, заставляла его взять себя в руки и идти до конца.       Дворецкого не было с ним, и он добирался на нанятом заранее экипаже. Кучер должен был довести юношу до места, которое находилось неподалёку от клиники. Сейчас граф представлял собой обычного ничем не примечательного молодого человека в простых одеждах: он не собирался жертвовать своей репутацией Цепного Пса и действовал тайно.       Демон должен был быть уже на месте, где и встретит господина. Сиэль заранее дал указания Михаэлису вступить в ряды персонала больницы, чтобы тот также мог вести своё наблюдение, обо всём докладывая милорду.       Не доехав трёх кварталов до клиники, юноша отправился до Бетлема пешком. Предрассветные сумерки с наступлением нового дня постепенно рассеивались, и город окутывала утренняя удушливая дымка тумана, которая и дала своё название Альбиону. Влажный воздух забирался под одежду, заставляя неприятные мурашки бежать по телу. Сиэль старался идти быстро по пока пустынным улицам, но редкие прохожие всё равно не могли бы узнать в простом мальчишке высокородного потомка.       Он подошёл к высокому решётчатому забору госпиталя, уже более подробно осматривая место, как он надеялся, своего короткого пребывания. Без солнца атмосфера, да и само здание были ещё более гнетущими, взывая к нехорошим мыслям о побеге отсюда.       Клиника огорожена довольно-таки ухоженным садом. Было видно, что данный вид должен был способствовать психологическому спокойствию пациентов: деревья аккуратно острижены; само пространство парка весьма просторное; где-то виднелись скамейки с клумбами досыпающих отведённое природой время цветов — всё располагало к отдыху на свежем воздухе.       Вдалеке Сиэль услышал шуршание травы: кто-то шёл по газону по направлению к нему. Пару мгновений спустя, из-за ещё достаточно плотного тумана, текущего невесомыми волнами по воздуху, показался высокий силуэт. С каждым шагом тот становился всё более отчётливым, пока не явил собой дворецкого дома Фантомхайв.       Выглядел тот весьма экстравагантно: белоснежный халат, застёгнутый на все пуговицы, облегал широкие плечи и плавно спускался до колен; чёлка, обычно обрамляющая прекрасное лицо, зачёсана назад; пара смолистых прядок всё же выбивалась, ничуть не портя образ строгого "медика". Глаза были подчёркнуты стёклами изящных овальных очков, от душек которых вилась цепочка, уходящая за шею: Себастьян часто к ним прибегал, если необходимо сменить образ. На лице Михаэлиса была привычная для графа лёгкая улыбка. Но в уголках губ всегда таилось коварство.       "Врач" подошёл к воротам, немного кланяясь прибывшему "пациенту".       — Ещё раз доброе утро, мистер Уилкс, — демон произнёс имя иронично, так как подобное обращение было выдумано господином на время его расследования во избежание узнавания. — Как добрались?       — Спокойно, — устало выдохнул юноша: дворецкому было свойственно творчески подходить к любой новой роли и, по мнению графа, тот порой переигрывал, немало раздражая. — Всё готово? — уже тише спросил Сиэль.       — Да. Вы сможете привести свои мысли в порядок под чутким руководством персонала. Тревога и плохие сны Вас больше не будут беспокоить.       — Не зарывайся, Себастьян, — прошипел граф.       Он уже пожалел о придуманной легенде, которую повторил сейчас дворецкий. Лишь главный врач клиники знал, кто прибудет к нему на время расследования. Придуманные прикрытие и имена — постановка для остальных работников госпиталя.       — Ни в коем случае, — с хитрой усмешкой пропел тот, открывая ворота и пропуская милорда. — Я лишь выполняю Ваш приказ.       — Не забывая о себе, да? — кинул Сиэль, проходя в сторону здания.       — Разумеется, мистер Уилкс, — издевательски широко улыбнулся Михаэлис, следуя за господином.       Фантомхайв лишь раздражённо цыкнул, но взял в себя в руки. В конечном счёте, это снова проверка на самообладание даже в такой ситуации, как эта. Новый вызов, который он должен принять с достоинством.       Демон вёл его по коридорам клиники в сторону кабинета главного врача. Несмотря на опрятный вид, было заметно, что это строение является особым госпиталем: стены ровно окрашены в светлые пастельные тона, чтобы лишний раз не нервировать находящихся здесь; пол сверкал больничной чистотой. Однако, решётки на окнах говорили о многом — поведение пациентов было непредсказуемым.       Бетлем славился тем, что применяемые меры в лечении были весьма свободными. Специализированные процедуры, свойственные всем учреждениям подобного закрытого типа, более щадящие. Также пациентов никогда не заковывали в кандалы, как обычно практиковалось в других клиниках. Не морили голодом и не оставляли на долгое время в одиночном месте. Но Сиэль знал, что в любом правиле бывают исключения.       Кабинет заведующего, куда демон и граф следовали, находился в административном крыле. Бетлем представлял собой разбросанные по территории здания, каждое из которых служило пристанищем пациентов с конкретными формами душевного недуга.       Весьма неожиданным было то, что основное количество самоубийств произошло среди относительно спокойных, если такое слово может быть применено в таком контексте, пациентов. Буйно помешанные пострадали меньше, что Сиэль цинично посчитал большой удачей: менее опасно для него же.       Мистер Абрахам Модсли встретил графа весьма радушно и спокойно — неотъемлемая часть его профессии. Сиэлю же показалось, что опечаток того, чем человек занимается, присутствует всегда. Заведующий показался ему флегматичным, но юноша ясно видел, как Абрахам себя ведёт: осторожно, присматриваясь к реакции на те или иные слова и жесты, буквально сканируя взглядом. Действительно, при таком подходе, недолго представить себе, что ты и в самом деле приехал сюда на стационарное лечение.       Модсли знал, кем является юноша: Михаэлис передал тому инструкции своего господина. Врач хоть и насторожился вначале, но ничего не мог поделать против слова представителя Её Величества. Ведь произошедшие несчастья отражались и на его репутации как профессионала, и главного психиатра Англии. Более того, он даже не позволил себе обратиться к Сиэлю по настоящему имени, чтобы лишний раз не нарушать инкогнито того. Род Фантомхайвов был достаточно известен в Британии, и никто не должен знать, что здесь находится его наследник.       — Добрый день, мистер Уилкс, — где-то даже рассеяно, как оказалось, в своей обычной манере, произнёс Абрахам. — Присаживайтесь, — и предложил занять кресло перед столом. — Я получил Ваши указания...       — Я понял, мистер Модсли. Хочу обратить Ваше внимание, что никто из персонала, включая Вас, не должен никоим образом мешать расследованию, — отчеканил граф, продолжая стоять на месте. — В противном случае, последствия могут быть самыми неблагоприятными, — Сиэль дождался, пока врач не кивнёт, и продолжил. — Ваша обязанность — оповещать меня и Себастьяна обо всём, что происходит на территории Бетлема. Больше ничего от Вас не требуется.       — Конечно, — Абрахам промокнул платком вспотевший от волнения лоб.       — Уточните ещё раз, сколько пациентов и врачей находится в клинике?       — На данный момент, мистер Уилкс, — немного дрожащим голосом начал Модсли. — В стационаре содержится двадцать девять пациентов. Пятеро из них безнадёжны. Всего здесь работает восемь врачей, включая меня. Мало, учитывая недавние события.       — Вы говорите о самоубийствах?       — Не только, — нехотя ответил Абрахам. — Три дня назад и сегодня ночью были попытки побега из госпиталя.       — Сколько людей хотели сбежать? — нахмурился Сиэль.       — Трое, один из которых недавно скончался от разрыва сердца, — врач увидел, что граф требовательно на него смотрит, ожидая подробностей. — Эта была женщина средних лет. По всей вероятности, она была настолько напугана, что сердце не выдержало.       — Что с остальными?       — Пока находятся в крайне нестабильном состоянии. У них наблюдается биполярное аффективное расстройство*.       — Прошу Вас говорить более конкретно, мистер Модсли, — поморщился граф. — Мне важно только, в чём это выражено и к чему может привести, не более.       — Состояние, которое приводит в достаточно неустойчивому протеканию болезни, — уже более уверенно начал доктор, вступив на своё профессиональное поприще. — Человек может вести себя спокойно, но любой раздражитель ведёт к раскачиванию психики, подобно маятнику. И тут может быть два исхода: затяжная депрессия или мания, выраженная в стремлении ко всему что угодно.       Графу было сложно ориентироваться во всех этих нюансах. Но он понял следующее: пациенты бежали не из клиники как таковой, а от того, что в ней. Вызвано ли это опием, пока не ясно. Однако, явно было что-то ещё.       — Хорошо. Я понял, мистер Модсли, — задумчиво произнёс Сиэль и вышел из кабинета.       Михаэлис шёл следом. Затем обогнал графа, ведя его в личную комнату — им нужно было пройти через сад в другое здание.       Юноша был крайне задумчив. Он начинал сомневаться в своём решении приехать сюда. Разговор с врачом, общая атмосфера клиники, витающее напряжение — всё это невероятно давило на него. То, что нужно сделать, чтобы действительно не сойти с ума — быстрее покончить с этим.       — Господин, — тихо позвал его Себастьян, ровняясь с графом.       — Что? — Сиэль лишь кинул взгляд на демона.       — Каковы Ваши догадки?       — Самоубийства произошли не потому, что люди хотели это сделать. Они были вынуждены, чтобы сбежать отчего-то.       — Неплохо, — похвалил его дворецкий.       — Мне не нужно твоё одобрение, — раздражённо прошептал юноша.       — Прошу прощения, милорд, — слуга приложил руку к груди. — Старайтесь оставаться собой, даже в таком месте, — спокойно сказал Михаэлис, но Сиэль уловил оттенок заботы и волнения, отчего поднял на того изумлённый взгляд.       — Я не отступлюсь, — уже более свободно усмехнулся «Уилкс».       — Конечно, господин, — прикрыв глаза и легко улыбаясь, ответил демон.       — То-то же, — довольно подвёл черту этому разговору граф и пошагал дальше.       Открыв глаза, Себастьян проследил за ним тревожным взглядом. Его задача в этом деле очень непроста: он знал, что рассудок господина силён, но даже малейший оттенок безумия во вкусе души для демона подобен яду. Потому и не желал, чтобы граф ехал сюда. И всячески старался вывести милорда из-под того гнёта, который тот чувствовал. Дворецкому нельзя допустить, чтобы самое ценное в господине хоть как-то пострадало.       Внутри здания они встретили пару врачей — смотрителей за пациентами. Последние пока спали: утро было ещё достаточно ранним. Служащие проводили новоприбывших удивлёнными взглядами. Одно дело знать, что здесь будет "особый постоялец", совсем другое — видеть того лично, причём в сопровождении слуги.       Временная комната графа полностью соответствовала своему предназначению: узкая кровать была металлической; ножки прикреплены к полу; тумба стояла поодаль у небольшого окна с решётками. Больше ничего не было, даже стула. Вид, мягко говоря, удручающий, в особенности для графа, который не привык к подобному аскетизму.       — Прекрасно, — с сарказмом хмыкнул граф.       — Если прикажете, господин, я могу изменить обстановку, чтобы Вы чувствовали себя более комфортно, — забота звучала ещё более явно.       — Не нужно, — отказался Сиэль, вызывая тем самым благоговение слуги. — Не хочу отвлекаться от дела.       Себастьян мягко улыбнулся, смотря на милорда. "Вы не перестаёте меня поражать, господин, — мысленно произнёс он".       Весь первый день своего пребывания в Бетлеме Сиэль осматривался. Многие пациенты даже не обращали внимания на новое лицо. Однако, была пара людей, которые бездумно ходили за графом по пятам, смотря в пол и следя за его шагами. Радовало то, что это прекратилось, когда пришло время обеда. Юноша, конечно, понимал, что нельзя срываться: силы были на исходе. Прежде всего, психологические.       Сам Сиэль не стал ничего есть — он не собирался даже притрагиваться к деревянной ложке и такой же миске. Ножей и вилок не наблюдалось по понятным причинам. Мебель же была напротив металлической, привинченной к своему месту, как в его комнате. Единственное, что можно было двигать или хоть как-то переносить, были стулья, находящиеся только в общей комнате, где пациенты проводили большую часть своего времени под надзором врачей.       Всё это не давало возможности графу думать ни о чём другом, кроме как о своём местонахождении. Окружающая его действительность представляла собой воплощение мира, в котором суждено пребывать сумасшедшим до конца своих дней.       За подобными мыслями прошли первые стуки его нахождения в Бетлеме. Ничего странного не происходило, за исключением, конечно, поведения самих пациентов.       На вторые сутки, не сумев больше находиться в закрытом пространстве, Сиэль хотел было выйти в сад, но кто-то схватил его за руку, заставляя остановиться посередине широкого парадного коридора.       — Здравствуйте, месье, — тихо произнёс голос с чистейшим французским акцентом.       Граф медленно повернул голову, смотря на руку, вцепившуюся ему в больничную рубашку, постепенно переведя взгляд на молодого человека. На вид тому было не больше двадцати лет, однако, глаза принадлежали старику: с поволокой и пустые, смотреть в которые было откровенно жутковато. При всём этом, на лице не было ни единой морщинки. Этот человек был одет в такую же рубашку, как и сам Сиэль, только намного более поношенную. Тот смотрел сверху вниз с высоты своего немалого роста.       "Уилкс" молчал, стараясь не напрягаться лишний раз, ведь он не знал, какая реакция может за этим последовать. На приветствие лишь немного склонил голову, продолжая смотреть на незнакомца.       — Я не видел Вас здесь раньше, — также тихо продолжил молодой человек, казалось, что он не мог говорить громче. — Вы не похожи на безумца.       При последней фразе брови Сиэля невольно поползли вверх, выражая полнейшее непонимание. Однако, решил сыграть того, за кого принимал его этот человек.       — Тогда почему, по-Вашему, я здесь нахожусь? — ровно, не выделяя ни одного слова, спросил он.       — Потому что кто-то хотел, чтобы Вы оказались здесь.       Тон голоса незнакомца и его общий вид вызывали удушливое желание бежать без оглядки: от него шёл непонятный холод, от которого хотелось спрятаться. Казалось, этот голос не принадлежал человеку: пустой, как глаза, и безжизненный, как клиенты Гробовщика.       — Вы так думаете? — снова решился спросить граф.       — Я это ясно вижу.       Этот человек молчал, сверля его отсутствующим взглядом, и отвечал только тогда, когда Сиэль спрашивал. Лишь приветствие тот произнёс сам и по собственной инициативе. Подобное поведение, мягко говоря, вызывало серьёзные опасения.       — Как Вы это видите? — похоже, француз по-другому не собирался общаться.       — Вы тот, в ком есть ещё жажда жизни, в отличие от остальных, находящихся здесь — они только существуют.       — Вот как, — задумчиво произнёс Сиэль, немного скашивая глаза в сторону группы пациентов, сидящих друг напротив друга, не двигаясь.       — Не смейте отводить от меня взгляд, — всё тем же тоном сказал незнакомец, отчего граф даже немного вздрогнул.       Если бы не тихий голос, это походило бы на явную угрозу. "Уилкс" хотел спросить, почему тот не видит жизни в других, но на этот раз месье заговорил сам.       — Вы нужны им, чтобы сделать такими, как они.       Рука молодого человека, всё это время сжимавшая костлявыми пальцами рукав рубашки Сиэля, безвольно соскользнула. Незнакомец медленно повернулся в сторону, куда ранее собирался идти сам юноша, и направился по коридору. Даже его походка выдавала полное безразличие и безысходность. Ноги двигались не подчиняясь хозяину, просто неся тело. Руки висели по швам, спина ссутулена.       Граф стоял как вкопанный, следя взглядом за этим пациентом. Он откровенно ничего не понимал, что хотел донести до него молодой человек. Казалось, фразы не имели смысла, как, впрочем, подобало высказываться помешанному. Отчего-то Сиэль чувствовал сам смысл того, что было сказано. Последняя же реплика была самой ключевой, как размышлял Фантомхайв, но и в высшей степени нелогичной и неясной. "Кому — им? Сделать таким, подобным кому, опять же?"       На периферии он увидел белое пятно, однако, не придал тому значения. Просто продолжал стоять, позволяя мыслям вольно перетекать в голове, особо не отслеживая их смысл.       — Мистер Уилкс, прошу пройти в мой кабинет, — послышался бархатный голос, который своим звучанием скинул морок оцепенения.       Сбоку от него, где ещё недавно стоял тот месье, находился Себастьян, внимательно смотря на господина. Взглянув на демона, Сиэль тряхнул головой, окончательно выходя из состояния вязкого транса, в который его ввёл недавний разговор. Граф рассеянно кивнул и пошёл следом за "врачом".       Временный кабинет Михаэлиса был небольшим и ничем по обстановке не отличался от других помещений, кроме белого письменного стола и кресла, стоящего за ним. Вдоль стен стояли небольшие стеллажи, забитые папками, очевидно, с историями болезней пациентов. Сиэль прошёл к креслу и, немного помедлив, всё же опустился в него, невольно выдыхая и прикрывая глаза.       Присутствие рядом Себастьяна дисциплинировало его, что уже стало защитным рефлексом от вероятных насмешек, если Сиэль позволит себе слабину. Он снова взглянул на стол перед собой, где стояла небольшая чашечка ароматного чая, запах которого щекотал нос. Рядом стояло блюдце с печеньем, судя по виду, недавно испечённому. Учитывая место, даже такая привычная мелочь казалось ещё более нереальной.       Граф не притронулся к предложенному. Он рассеянно подумал, что вообще не чувствует голода со времени своего прибытия сюда. До этого он не обращал на это внимания.       — Могу я узнать, как Вы себя чувствуете? — ровно спросил Себастьян.       Юноша поднял взгляд на Михаэлиса, привычно стоящего перед ним. Их разделял лишь стол, как и обычно бывало в поместье. Граф на краю сознания понимал, что с ним что-то не так — привычная жизнь сейчас казалось красочным сном, который был заменён белизной окутывающих всё пространство стен коридоров больницы. Вынужденно он снова тряхнул головой, стараясь не поддаваться атмосфере безрассудства.       — Здесь что-то происходит, — сказав это, не узнал свой голос: тихий и ломкий. Он кашлянул в кулак, приводя в порядок голосовые связки и твёрдо продолжил. — Что ты узнал?       — Работая с пациентами, мне стало известно, что они все, — подчеркнул это слово демон. — находятся под постоянным внешним воздействием. Изучив их дела, выяснилось, что перед смертью они испытывали сильнейшие панические атаки.       — Со всеми это периодически происходит, я прав? — уже более сосредоточенно осведомился он.       — Да. Приступы паники или общего дивергентного поведения абсолютно нормальны при протекании болезни, однако, медикаментозное вмешательство не даёт ожидаемого эффекта, скорее ухудшает. Те пациенты, с которыми я разговаривал, рассказывали о "голосе".       — Это не является чем-то странным для них, — невесело усмехнулся Сиэль.       — Вы правы. Часто люди с расстройствами объясняют свои мотивы неясными указаниями в их сознании. В нашем случае им необходимо было совершить одно и то же.       — И тогда человек шёл на самоубийство, — нахмурился граф. — Кто-то намеренно вселяет людям страх и идею саморазрушения, разум которых ослаблен наркотиком.       Несмотря на то, что он был ограждён от принятия лекарств, воздух клиники был наполнен сосущей все силы меланхолией, которая перетекает в полнейшее безразличие и отрицание своего существования — начало потери себя. Недавно юноша испытал подобное, поэтому последняя его фраза звучала настолько уверенно: силы к сопротивлению ещё были. И то, что сказал Себастьян, отчасти подтверждало их общие опасения по поводу стороннего участника. Однако, то была пока лишь теория. "Что же происходит с человеком, напичканном опием? — дальше Сиэль думать не хотел: слишком свежи ощущения".       — Те, о которых мы думали, появлялись?       — Нет, ничего подобного я не чувствовал, — мотнул головой демон.       "Плохо, — кисло резюмировал граф. — Придётся задержаться". Эти два дня, несмотря на отсутствие дел, которые он обычно выполнял в своём поместье, вымотали его похлеще занятий и работы вместе взятых. Даже ночи не отличались умиротворением, хоть Михаэлис вчера и поил его ромашковым чаем, который всегда помогал полноценно отдохнуть.       — План остаётся прежним, — произнёс Сиэль, поднимаясь с кресла. — Будем ждать. Они должны проявить себя.       Михаэлис ничего не ответил. Всё время их разговора он сверлил господина пронзительным взглядом: как ни странно, существенных изменений или влияния демон не заметил. Но состояние графа по внешним проявлениям ему не нравилось.       Наступила ночь. Себастьян, как и в прошлый раз, принёс ромашковый чай с несколькими каплями коньяка, чтобы милорд мог спокойно заснуть. Пожелав спокойной ночи, он отправился на своё "дежурство", читай патруль, по клинике. Демон постоянно прислушивался к контракту, считывая состояние графа для того, чтобы, в случае любой угрозы, немедленно вернуться.       Однако, печать молчала. Примерно раз в час он всё же наведывался к милорду, лично проверяя. Себастьяну также не нравилась атмосфера, витающая здесь. Что уж говорить о человеке? Чувство, что он здесь не один из подлунного мира, его не оставляло — кто-то очень хорошо запутывал следы.       В середине ночи Михаэлис чётко ощутил присутствие постороннего. Как только это произошло, по больнице разнёсся крик, похожий больше на вой раненного зверя.       Переместившись туда, демон оказался в коридоре третьего этажа у одной из палат. Он быстро осмотрел помещение комнаты пациента через небольшое окно в двери.       Внутри густел мрак, который очень походил на его силу в истинном облике, правда, не такой мощный. Крик продолжался и, благодаря прекрасной акустике в здании, распространялся по всему зданию клиники.       Демон тенью просочился внутрь палаты, но всё закончилось также внезапно, как и началось. В дальнем левом углу лежал человек. Вся одежда на нём была в крови. Тело изломано под неописуемым углом. Из раны на шее толчками выплёскивалась кровь, заливая пол. Его поза напоминала мешок, будто того свернули в клубок и выкинули. Через пару секунд предсмертные конвульсии прекратились, и пациент затих навсегда.       Себастьян проследил взглядом за неизвестным, который стремительно скрылся за окном: шлейф мрака тянулся за ним. Дворецкий отправился следом за этим существом. Оно двигалось быстро, почувствовав за собой слежку. Погоня длилась не долго только из-за того, что дорогу ему перекрыл жнец, облачённый во всё красное.       — Бесси, сколько веков... — пропел довольно Грелль. — Куда так торопишься, да ещё в таком виде? — мечтательно выдохнул он, пройдясь томным взглядом по медицинскому халату.       Демон считал ниже своего достоинства отвлекаться на этого субъекта и просто пробежал мимо, но рёв косы из-за спины всё же заставил обратить внимание на своего обладателя. Уйдя от удара, Михаэлис повернулся к Сатклиффу, досадливо понимая, что этот жнец добился своего: он потерял след.       Слуга, при новой попытке нападения, сделал шаг в сторону. Тот не ожидал такого приёма и повалился на землю, немного проехавшись по влажной траве. Послышалось недовольное бурчание переходящее в соблазнительное, как считал диспетчер, урчание.       — Как ты можешь так обращаться с леди, демон? Где же твоя вежливость и учтивость?! Но твои пороки лишь разжигают пламя моей страсти. Какой же ты жестокий, сильный! Ах... сейчас растаю от этого адского жара...       — Оставьте эту вопиющую вульгарность, мистер Сатклифф, — поморщившись в отвращении, сказал Себастьян. — Подобные слова несвойственны приличной леди, коей Вы не являетесь, — и пошёл в сторону клиники.       — Ох, как же можно быть таким правильным и грешным одновременно, — мечтательно выдохнул Грелль, отчего демон недоуменно посмотрел на него через плечо. — Меня всегда привлекали именно такие мужчины...       Последние слова не относились к Себастьяну: Сатклифф имел в виду совершенно другого "человека". Его взгляд был обращён куда-то "во внешний мир", видимый лишь ему. Но это продлилось недолго, и жнец снова посмотрел на изумлённого демона.       — Отвлёк меня, порочный, — повёл головой диспетчер, жеманно поведя рукой и возвращаясь в реальный мир. Он вынул книгу со списком. — Так...       Михаэлис смотрел на диспетчера, который погрузился в изучение данных. Поведение жнеца его и настораживало, и в то же время радовало. Ранее тот вёл себя более настырно и без хорошего удара не успокаивался.       Удивляться дальше ему не дала печать, которая ожила с призывом господина. Он устремился к милорду, оставляя Сатклиффа в одиночестве.       — Бесси, подожди! — крикнул вдогонку Грелль и побежал за демоном.       Граф находился в кабинете Себастьяна, ожидая слугу. Он ходил по помещению, и вся его поза буквально источала недовольство. Когда дворецкий оказался перед ним, он уже хотел отчитать за долгое ожидание, но за Михаэлисом показался жнец, и вопрос зазвучал иначе.       — А что этот здесь забыл? — тихо спросил Сиэль.       — Прошу прощения, милорд. Мистер Сатклифф прервал моё преследование за неизвестным, — слегка виновато и несколько раздражённо ответил демон.       — Что ты извиняешься перед этим мальчишкой?! — возопил Грелль. — Ему не хватает воспитания, раз он так приветствует женщину, — жнец недовольно скрестил руки на груди. — Вот и помогай ему...       — Кто он? — пытливо спросил юноша, пропустив мимо ушей причитания Сатклиффа, припоминая недавнее убийство: это он мог утверждать точно.       — Я не смог это выяснить — кто-то очень хорошо его прикрывает.       Когда граф услышал тот ужасающий крик, то сию же секунду подорвался с места. Вой прокатился по коридорам: как назло, акустика в здании была изумительной, и было ощущение, что кричали прямо рядом с юношей.       Сориентировавшись в происходящем, Сиэль кинулся вон из комнаты в том направлении. Крик отражался от стен, путая поиск конкретного места.       Оказалось, тот исходил с третьего этажа. Во время того, как он с примкнувшими к нему санитарами пробегали по лестнице, крик то прерывался, то возобновлялся с новой силой. Отдалённо Фантомхайв подумал, что человеческие связки не выдержали бы такого напряжения. Казалось, что несчастный кричит уже несколько часов, хотя прошло не больше пяти минут.       Когда они бежали по коридору уже в сторону палаты, вой внезапно прекратился, обрываясь окончательно. Рядом с нужной дверью, где раздавались предсмертные хрипы, стали копошится врачи, дрожащими руками пытаясь отпереть замок. Ключи выпадали, все были напуганы. Самый мощный из санитаров громко сказал отойти в сторону и с ноги выбил дверь.       Все присутствующие остолбенели от представшей ужасающей картины, которая напоминала сюрреалистическое полотно безумного художника. Всё это дополнялось истеричным завыванием из других палат страшащихся недавних звуков пациентов Бетлема. Некоторые, наоборот, страшно хохотали, и назвать этот смех маниакальным было нельзя: слишком слабое слово.       Никто не заметил подбежавшего запыхавшегося пожилого мужчину — главного врача. Тот немного отдышался и подошёл к стоящим на пороге санитарам, закрывшим проход в комнату.       — Разойдитесь, — тяжело выдыхая, произнёс Модсли. — Чёрт, что же это?! — осмотрев палату, несколько остервенело крикнул он. — Быстро носилки и доставьте его в морг. Остальные, отправляйтесь за успокоительным для пациентов. Немедленно!       Сиэль увидел ту же картину, что и до этого демон, когда тот отправился за подозреваемым. Только не было того мрака — лишь тени и изуродованное тело в ночной темноте.       Как сказал потом Абрахам, погибший — Александр Дьёдонне, молодой человек, подходивший к графу. Юноша вновь задумался о том разговоре с ним, отправившись во временный кабинет Себастьяна. Вроде бы задумываться о словах пациента психиатрической клиники бесполезно, но то предостережение, а Сиэль расценивал это именно так, задело его.       — Он и не один... — как бы между делом заметил Грелль, демонстративно игнорируя этих двоих и рассматривая свой маникюр.       Граф услышал тихую реплику жнеца, прошившую его насквозь, вырывая из задумчивости.       — Что ты сказал? — резко спросил Сиэль.       — Вы слышали, — немного обиженно и преувеличенно спокойно ответит тот.       — Хорошо, — выдохнул Фантмохайв, нехотя переступая через своё неприятие жнеца. — Рад приветствовать тебя, Грелль.       — Вот, уже лучше, — довольно пропел диспетчер. — А ты, Бесси?       Демон переглянулся с господином, и получив от того красноречивый взгляд, прикрыл глаза и ровно произнёс.       — Присоединяюсь к словам милорда, мистер Сатклифф.       — Хотя бы так. Я не злопамятен, — широко улыбнулся Грелль, будто ничего и не было, и присел на край стола.       — Так что ты говорил про "не одного"? — по-деловому спросил Сиэль.       — Мы не знаем, кто за этим стоит. Многие существа уже уничтожены — жнецы плотно занялись этим вопросом. Но они приползли и в Лондон, — последнюю фразу диспетчер недовольно пробурчал, имея в виду новые сверхурочные.       — Лондон? — ошарашенно переспросил Фантомхайв.       — Угу. А Вы думали, что только Бетлем стал их пристанищем? — снисходительно заметил Грелль. — Вы правы, граф, здесь их больше, оттого сложнее вычислить остальных. Уилли рвёт и мечет, — напряжённо закончил он.       Сиэль молчал, мрачнея с каждым новым словом жнеца.       — Что ты знаешь про опий? — страшась неверности своей версии, спросил граф.       — По этому вопросу я не могу сказать точно. Ри говорила, — при этом имени Фантомхайв вскинул взгляд на жнеца, — что он широко используется в Европе, и некоторые партии попали в Англию. Она подозревает, что эти твари как-то связаны с этим.       Граф натянуто, но довольно усмехнулся, понимая, кто такая "Ри".       — Мари вернулась? — внезапно спросил демон.       Сатклифф весело кивнул. Как та и обещала перед своим "отпуском", жница зашла к нему сразу по прибытии и не с пустыми руками: Мари принесла нехорошие новости о том, что происходит на континенте.       Девушка сразу доложила об этом Спирсу, и жнецы были настороже. Выследить этих существ было очень сложно, а останавливать потоки наркотика, мягко говоря, не их епархия.       Мари снова взялась за поиск информации в человеческом мире. Она не говорила Греллю что-то конкретное, так как не любила озвучивать непроверенные версии вслух.       Граф переводил взгляд со жнеца на дворецкого и обратно. Он не знал, что девушка куда-то уходила, и сейчас был очень удивлён этому.       — Ты можешь сказать причину смерти мистера Дьёдонне? — спросил юноша, откладывая вопрос о жнице.       — Самоубийство, — сверившись с книгой, произнёс диспетчер. — Большего не могу Вам сообщить. Работа ждёт, — на прощание сказал Грелль и привычно упорхнул.       — Да, как же... — иронично кинул Фантомхайв, припоминая тело Александра и как оно было изуродовано.       — К сожалению, милорд, человек легко поддаётся на провокации, которые могут привести даже к такому итогу, — ровно, без каких-либо эмоций, заметил Себастьян, смотря перед собой.       Сиэль пристально сверлил окаменевшего демона взглядом.       — Что ты ещё мне не сказал, кроме того, что Мари уходила? — тихо и серьёзно потребовал он.       — Я не думал, что Вам это важно, господин, — насмешливо произнёс Себастьян, на что тот раздражённо цыкнул.       Михаэлис тоже был не без греха в этом смысле. Узнав сейчас, что Мари в Лондоне, в нём закипело жгучее желание увидеть её. Внезапное и острое, хоть прошло много времени с их последней встречи. Он старался это подавить, чтобы никто не смог заметить изменений. Его недавнее оцепенение было вызвано именно этим. И Себастьян всё же сказал милорду правду: он не думал, что граф серьёзно отнесётся к этому.       — К тому же, Вы не спрашивали...       — Я понял, Себастьян, — прервал его юноша. — Я хочу отдохнуть, если такое вообще возможно в этом месте, — тихо закончил он, выходя из кабинета.       Дворецкий последовал за господином. В уголках его губ притаилась несвойственная демону светлая улыбка — незаметная и оттого ещё более яркая для того, кому она принадлежит.       Остаток ночи прошёл спокойнее для клиники, но не для Сиэля. Почему-то ощущалась осязаемая тревожность. Сон чередовался с пробуждением. Сами сновидения были какими-то невнятными и приводили в ужас, отчего граф просыпался несколько раз. Что он видел, ему самому было не ясно, однако, ощущения ещё долго не давали погрузится в дрёму. Единственное, что хоть немного его успокаивало, был приказ, отданный демону о том, чтобы тот не заходил к нему до утра. Нет, это не было обидой на то, что Себастьян о чём-то умолчал, и не в первый раз. Просто Фантомхайву действительно хотелось побыть наедине с собой.       Следующий день встретил графа головной болью. Невзрачный свет пасмурного дня резал по глазам, будто лезвие. Мысли текли настолько вяло, что казалось их вовсе нет. Дворецкий зашёл к нему со свежим завтраком, которым не могло похвастаться больничное меню. Поковырявшись в блюдах, Сиэль отодвинул тарелки, чем немало удивил и растревожил Себастьяна.       — Я не голоден, — спокойно отказался тот.       — Прошу меня простить, милорд, но Вам придётся что-нибудь съесть, — тоном строгого наставника произнёс Михаэлис.       Граф понимал, что демон прав. Последнее время только благодаря стряпне слуги он хоть чем-то питался. От больничной еды он категорически отказывался, несмотря на то, что по его приказу дворецкий в первую же ночь избавился от вредоносного опия. Но вчерашние события показали, что виновник не сдаётся, и продолжает действовать. Каким бы наркотик ни был, он таковым и останется в организме человека надолго после употребления.       После угрозы Себастьяна "покормить господина с ложки" Сиэль, исходя из порыва сохранения достоинства, всё же немного позавтракал. После этого сознание более или менее пришло в норму, а от головной боли остались лишь редкие остаточные симптомы в виде нечастого головокружения.       Недавняя подавленность начала сменяться тревожностью, которая была для графа крайне неприятной. Оттого к общему состоянию прибавилось раздражение, причём, от всего, что его окружает.       Фантомхайв старался не сталкиваться с пациентами. Те стали ещё более беспокойными, и порой Сиэль отправлял Себастьяна усмирять их — близость демона ему не нравилась и очень нервировала. Разумом он понимал, что это лишь выдумки, но ничего не мог поделать со скребущим чувством опасности, исходившей от дворецкого.       Многие находящиеся в Бетлеме казались юноше опасными. Это было не просто понимание возможного непредсказуемого поведения, а вполне реальное чувство, например, когда стоишь лицом к лицу с убийцей. Сиэлю виделись пронзительные взгляды пациентов, будто следящих за ним и вынашивающих какой-то план. Ощущения постоянного наблюдения становились невыносимыми в своей неотвратимости.       Граф старался уединиться в самом дальнем углу парка, чтобы скрыться ото всех. Но и здесь, с порывами морозного ветра, несмотря на тёплые вещи (демон об этом позаботился) мурашки бегали по коже. Причём далеко не от холода.       При наступлении вечера, когда тени начали тянуть свои "руки" по земле, воображение начинало рисовать мифических монстров из этого рисунка. Детские страхи, которые юноша давно преодолел, снова оживали в сознании, превращая повзрослевшего графа в боязливого ребёнка.       Сиэль словно погрузился в ту историю, скроенную тенями от деревьев, забора, стоящего неподалёку, немногочисленных скамеек. Историю страшную и беспощадную в своём сюжете. Он не мог пошевелиться, боясь, что любое движение привлечёт внимание мрачных монстров, и они накинуться на него.       Спустя некоторое время одна тень действительно надвигалась на графа. Тот ошалело смотрел на неё, не смея даже вздохнуть. Происходило то, чего он боялся — его заметили.       — Мистер Уилкс, позвольте проводить Вас в Вашу комнату, — учтиво произнесла та голосом дворецкого.       Сиэль проводил взглядом тёмную длинную дорожку, ведущую к тому, от кого она исходила.       — Оставь меня в покое, Себастьян, — тихо и нервно произнёс граф.       — Прошу прощения, милорд? — ему хотелось верить, что ослышался, однако, то было невозможно.       — Не смей ко мне приближаться до окончания расследования! — крикнул Фантомхайв, вскакивая с места.       — Что с Вам... — в высшей степени шокировано и тихо начал Михаэлис.       — Это приказ, демон! — шипя, бросил Сиэль и нервной походкой направился к зданию.       Руку обожгло пламенем контракта. "Что? — было единственной мыслью в голове демона". Михаэлис стоял как вкопанный, обескураженный и потерянный. Присмотревшись к душе спешащего к клинике господина, он откровенно не понимал причин недавнего приказа: душа сияла, как и прежде, никаких изменений не было.       Юношу трусило так, что, казалось, изнутри всё заледенело, но ему не было холодно. Глаза бездумно смотрели вперёд. Их блеск померк, отчего пустота затапливала небесную радужку. Состояние непонимания и страха заволокло сознание.       Конечно, демон не собирался покидать господина — такой мысли даже не возникло. Он просто был поблизости, не заходил в палату, стоя прямо под дверью, прислушивался к дыханию милорда, шуршанию его одежды, когда тот двигался. То, что граф воспользовался силой договора, выбило из колеи — к подобному слуга не был готов от слова совсем.       Ближе к ночи Себастьян услышал несвязный шёпот милорда. Заглянув в окно в двери, он был уверен, что тот спит, говоря во сне: подобное происходило часто в поместье. Но его поразило то, что Сиэль сидел на кровати. Вопреки ожиданиям, поза была расслабленной, глаза устремлены в противоположную стену, а губы что-то нашёптывали.       Михаэлис не выдержал такого зрелища и зашёл в комнату. До господина оставалось не более пяти шагов, когда печать вновь обожгла руку, обозначая границу допустимого расстояния до юноши.       — Господин, — осторожно позвал его демон.       Тот не отреагировал, даже не шелохнулся, лишь перестав шептать. Подобный вид наводил на Себастьяна ужас.       — Господин, если Вас что-то тревожит, Вы всегда можете позвать меня, — тоном психиатра начал Михаэлис, стараясь говорить мягко и спокойно. — Вам нужно просто назвать моё имя, — далее демон продолжил более настойчиво, видя начавшую сочится вокруг милорда чёрную дымку.       Теперь демон хотя бы знал, в каком направлении двигаться. Подобное явление сопровождает существ страха. Такое проявление сил и общая атмосфера в комнате, которую он не мог в полной мере ощутить во время убийства Дьёдонне, поставила всё на свои места.       — Вам нет нужды бороться в одиночку, — Себастьян протянул руку вперёд, решаясь использовать свою силу, чтобы дотянуться до сознания юноши, дать тому почувствовать, что он рядом.       Дымка становилась всё гуще, и Сиэль стал дышать более прерывисто. Внутри у того разливалась тьма, и демон это отчётливо видел.       Ему не доводилось быть на месте, когда надо спасать разум человека. Его призвание — лишь разрушать. Однако, он не сдавался.       В окне мелькнула белёсая вспышка, на секунду рассеяв мрак в комнате. Тени после неё стали ещё более густыми и безжалостными к господину. Но приказ не давал приблизиться к милорду. Демон не видел другого выхода, кроме как частично принять свой истинный облик. Человеческая оболочка сдерживает все силы, которыми он обладает и которые так необходимы сейчас.       Повсюду начали кружиться смоляные перья. Сила демона постепенно начала выходить наружу, и вражеский мрак отступал, но очень медленно. За стенами помещения разразились бешеные крики пациентов, чувствующие непонятную энергию: злую, яростную, всепоглощающую, безжалостную. Смертельную для любого существа.       Какофония звуков, потустороннего шипения зверя, смоляной дым, инфернальная сила давила на всех, кто находился поблизости. Человек в комнате постепенно приобретал очертания демона, силуэт которого пока неясно просматривался. Вдруг раздался отчаянный крик.       — Прекратите, Себастьян!       Тот степенно повернул голову в сторону голоса, пронзая незваного гостя горящим адским пламенем взглядом — его выражение грозило смертью любому, кто приблизитья. То не были глаза Себастьяна, но ещё и не демона.       Однако, ту, на которую обращено внимание, такая участь не страшила.       Из тьмы показалось белоснежное лицо жницы, обрамлённое огненными волосами. Она была напугана, но взгляд оставался решительным и твёрдым. Девушка бесстрашно смотрела на Михаэлиса, кладя руку ему на щеку, чтобы он вновь ощутил, где находится, и что надо делать.       — Так Вы ему ещё больше навредите: он всё же человек. Продолжайте говорить с ним. Только Вам это под силу. Граф найдёт дорогу обратно, — убедительно прошептала Мари, смотря прямо в адову бездну глаз демона. — Вы слышите меня?       Себастьян спустя пару мгновений медленно кивнул, не отводя взгляда от неё. Огонь в зрачках не стихал, но стал будто упорядоченным. Дворецкий брал обратно под контроль свои силы, не давая демону дальнейшей свободы: в словах жницы был резон.       Михаэлис прикрыл глаза, говоря ровно и спокойно, думая только о господине и его душе.       — Вы не одиноки, милорд. Я дал Вам зарок быть с Вами до самого конца. Защищать Вас согласно контракту. Я не смею вредить Вам и не позволю, чтобы Вы вредили себе. Никогда. До самого конца. Я дал Вам обещание быть на Вашей стороне и никогда не предавать. И не отступлюсь от своих слов, как и Вы не можете пойти против Ваших, — заканчивая фразу, он усмехнулся. — И я не лгу, в отличие от людей.       Посмотрев перед собой, он увидел прекрасное лицо, так как мрак отступил под напором силы демона.       — Браво, Себастьян, — прошептала она, кончиками пальцев проведя по его скуле.       В стороне послышался уверенный глубокий вдох, и они оба быстро перевели взгляд на графа. Недалеко от кровати, где сидел Сиэль, склонившись на бок, клубилась чернильная тень.       Постепенно та начала приобретать очертания животного, похожего на гиену. Эта тварь была изрядно потрёпана. "Ваша Светлость постаралась на славу, — с гордостью подумала Мари". "Гиена" выбежала в дверь, иногда переваливаясь на сторону, но не сдаваясь в стремлении скрыться.       — Грелль! — крикнула девушка, её голос гулко отразился от стен.       Вдалеке послышался рёв бензопилы, который быстро приближался к комнате. За стеной звук косы слился с сильным ударом. Жуткий скрежет распиленного камня пронёсся по коридорам.       — Сколько же этих тварей?! — раздалось возмущённое восклицание жнеца, вытаскивающего свою пилу из проломленного им же пола.       Мари отошла от демона, идя навстречу напарнику. Сатклифф вошёл в палату, отряхивая руку и косу.       — Отвратительно, — выплюнул Грелль и посмотрел на присутствующих. — О, Бесси. Чуть район не разнёс, несносный, — весело закончил он.       — "Чуть" не считается, верно? — произнесла жница. — А казусы бывают на любой работе. Тебе ли этого не знать?       — Между прочим, Ри, я уже ответил за тот случай, — с шутливой угрозой сказал Сатклифф.       — Кто спорит? — с искренним удивлением осведомилась она. — Я ничего подобного не имела в виду. Думаю, можно сказать Спирсу, что Лондон останется на своём месте.       — Что верно, то верно, — улыбнулся он, но затем раздосадовано осмотрел своё оружие, покрытое тёмной жидкостью. — Кто же такую мерзость достаёт, а?       — Боюсь, он скрылся, — через пару мгновений ответила девушка, сосредотачиваясь на энергетике. Затем обернулась к окну, прожигая вид зелёным пламенем глаз. — Но его цель не достигнута, — она снова посмотрела на Сатклиффа. — Спасибо, Грелль.       — Я только рад, ты же знаешь, — и подмигнул ей. — Я пошёл к Уилли. Привет передать? — в своей манере пропел диспетчер.       — Как всегда.       Послав всем воздушный поцелуй, жнец исчез. Мари посмотрела на коленопреклоненного демона, сидящего рядом с господином. Скинув короткий строгий пиджак, не имеющий ничего общего с его традиционным фраком, он обернул в него графа. При этом слуга досконально осматривал юношу, у которого недавняя бледность отступала, дыхание стало ровным и глубоким. Жница явно ощутила облегчение Себастьяна.       Мари безмолвно присела рядом с Михаэлисом, протягивая руку к голове юноши. На мгновение она остановилась, кидая взгляд на демона, но никакого протеста от него не чувствовала.       Мягко положив ладонь на макушку Сиэля, она прислушалась к своим ощущениям, которые говорили ей, что тот более, чем справился с недавним нападением. Организм, истощённый недосыпанием, погрузился сразу в сон после такого стресса. Сконцентрировавшись, девушка убрала остатки недавнего воздействия на сознание Фантомхайва.       — Удивительный человек, — пальцами поправив волосы Сиэля, тепло прошептала жница. — Думаю, он Вас прекрасно слышал. Сейчас Его Светлость крепко спит, — улыбнулась она, переводя взгляд на демона.       — Ваша помощь, как всегда, вовремя, — с лёгкой улыбкой на устах тихо ответил Михаэлис.       — Грелль рассказал, что Вы ведёте здесь расследование. Хоть Вы и рядом с графом, приходить сюда было рискованным предприятием.       — Я не вправе идти против приказов моего господина, — сокрушённо сказал тот, вспоминая каждый подобный случай, когда милорд оказывался на краю пропасти в связи с заданиями королевы, и не только.       — По поводу Лондона, я не шутила, Себастьян, — обернулась к нему девушка. — Город буквально звенел.       — Я сделал то, что было нужно, Мари, — серьёзно сказал он.       — Понимаю, — признала та, ведь Себастьян действительно действовал по ситуации, хоть и весьма напористо. — Вы правы, — выдохнула жница.       Дворецкий медленно поднялся, трепетно держа господина на руках, прижимая к себе. Мари поднялась следом.       — Как Вы думаете, граф позволит мне завтра нанести ему визит? — и пояснила. — Думаю, нам всем будет интересно послушать всё об этом деле. Я сама многого не знаю.       Взглянув на демона, жница увидела скупую радость в его глазах. Такой контраст после недавнего вида Михаэлиса в почти демоническом обличье был оглушительным, отчего девушка невольно засмотрелась на мужчину.       — От имени милорда, с Вашего позволения, смею повторить его слова: "Двери поместья Фантомхайв всегда открыты для Вас", — наигранно официально проговорил дворецкий, отчего Мари не выдержала и провокационно усмехнулась.       — После таких чинных речей, мистер Михаэлис, мне необходимо сделать книксен, — и хихикнула в конце.       — Только не в этом заведении, миссис Найтгейл, — учтиво склонил он голову, отражая ход.       — Весьма метко, — кивнула одобрительно девушка, но всё же продолжила уже более весомо. — Позвольте Вас попросить, — Себастьян приподнял брови, выражая внимание. — Не будите его завтра.       — Не вижу причин, чтобы поступить иначе, — согласился демон.       Он смотрел на неё, и в его глазах плясали не только бесы, но и удовольствие. Впрочем, девушка не отставала.       — Нам пора, Мари. Спокойной ночи, — выдохнул через некоторое время демон, явно нехотя прощаясь.       — Спокойной, Себастьян, — и исчезла, как и до этого Сатклифф.       Медленно переведя взгляд на господина, Михаэлис улыбнулся и направился на выход из этого здания. Здесь уж им точно не было нужды оставаться, в особенности после того, что произошло. Здоровье графа для него всегда превыше любого расследования. Порой он даже позволял себе идти против приказов милорда, которые привели бы к необратимым последствиям для юноши: приоритет жизни был на первом месте в их контракте.       Улица встретила дворецкого тишиной и спокойствием. Ветра не было. Поправив пиджак так, чтобы он закрывал лицо милорда, Михаэлис стремительно направился в сторону поместья, унося юношу подальше от госпиталя и всего того, что здесь случилось.       Ближе к дому он замедлил бег и вовсе перешёл на шаг, посматривая на господина. Из-за того, что Себастьян бежал очень быстро, волосы Сиэля растрепались, но лицо даже не было румяным: позаботился, чтобы оно не обветрилось при таком передвижении. "Вы действительно удивительны, милорд, — снова с гордостью подумал он. — Ваша душа стоящая. И боюсь предположить, что должно ещё случиться, чтобы Вы услышали от меня эти слова лично".       Проходя расстояние от холла до спальни графа, он не переставал думать о том, как всё же люди интересны. Слабые и настолько занимательные. В то же время сильных духом лишь единицы. Но они все, без исключения, готовы бороться за себя, независимо от положения. Только такие, как этот юноша, делают это невероятными способами, заставляющими даже демона их уважать.       Есть и другая каста в лице единственного представителя, поскольку других Михаэлис не знал. Этот контракт и обязанности дворецкого, ненавистные ему поначалу, приносили свои выгодные плоды в виде новых знакомых. Он действительно не мог вообразить, что будет дальше. Но на то он и выходец из Ада, чтобы всё оборачивать в свою пользу.

***

      Поместье новым утром было непривычно тихим. Весть о том, что господину нужен отдых, вселила в слуг благоговение и понимание. Они не позволяли себе лишнего, что стало сюрпризом для дворецкого — весьма приятным, надо отметить.       Дело закрыто, и Себастьян дал возможность милорду прийти в себя. В положенный час не стал будить юношу, давая крепкому сну властвовать над ним. Тем более, что никаких других обязанностей, как определил демон в расписании на день, не предполагалось. Кроме одного — визита жницы.       Рано утром та сообщила время своего прибытия в письменном виде. Девушка прекрасно понимала состояние Фантомхайва и намеревалась приехать к традиционному английскому чаепитию — к пяти часам после полудня**. Также Мари выразила свои извинения по поводу внезапности сегодняшнего визита для графа, на которое Себастьян, как "истинный англичанин", одобрительно хмыкнул, пробегая глазами по строчкам краткого письма без адреса: было указано только имя дворецкого.       Ближе к одиннадцати демон ощутил, что господин проснулся, и поспешил к нему в спальню с готовым утренним сервизом целебного чая. Аккуратно постучавшись в дверь, Михаэлис вошёл после тихого разрешения.       Сиэль сидел спиной к входу на расстеленной кровати и смотрел на пока зашторенное окно.       — Доброе утро, господин, — мягко поприветствовал слуга, подходя к графу. — Как Ваше самочувствие?       Тот лишь молча кивнул, продолжая смотреть вперёд. Синяки под глазами уменьшились, но ещё были заметны вблизи.       — Который час? — несмотря на вид, голос был твёрдым.       — Без семи минут одиннадцать, — ответил дворецкий, предварительно сверившись с часами.       — Чем ты был занят, что не разбудил меня вовремя? — Сиэль с укором посмотрел на демона.       — На сегодня у Вас нет дел, господин. И я позволил себе дать Вам отдохнуть. В последние дни Вам это мало удавалось.       Фантомхайв с некоторым недовольством понимал, что тот прав. Он действительно чувствовал себя лучше. Но некая заторможенность осталась, замедляя нормальный ход мыслей.       Вчерашнее происшествие потрясло его своей необычностью и силой. Несмотря на это, он сумел выбраться из капкана, куда пыталось затащить его то существо. Граф не помнил в деталях, что произошло, но ему кто-то помог, выводя из гнетущего мрака и безумия. Наверняка, демон постарался — как-никак, таковы его обязанности. События прошедшего дня отпечатались отрывочно. Однако, их и так было достаточно, чтобы постараться побыстрее забыть.       — Милорд, — Сиэль кивнул, давая разрешение Себастьяну продолжить. — Вчера, когда Вы с успехом справились с поручением Королевы, в госпитале появилась Мари. Она просит принять её в поместье сегодня вечером.       Граф непонимающе посмотрел на дворецкого. Затем на его лице прошла гамма эмоций: удивление, задумчивость, растерянность. Этот калейдоскоп выражений остановился, оставляя лишь посветлевшие глаза.       — Не вижу препятствий, Себастьян, — он поднял руки, давая сигнал слуге начать утренний туалет. — Она озвучила цель визита?       — Да. Она сказала, что занималась этим же делом. Более того, смею предположить, что Мари хочет проведать Вас, господин, — с мягкой усмешкой закончил демон, завязывая синюю ленту на шее графа.       — Было бы интересно послушать, — рассеянно произнёс тот.       — Думаю, это взаимно, милорд.       Сиэль задумался над результатами расследования. По сути они сводились к тому, что он лично убедился в том, что конкретно произошло и в Европе, и в Англии. В части поручения Её Величества о сборе необходимой информации, дело можно считать завершённым. Предстояло написать подробный отчёт, не касаясь темы дьявольских существ. Королева оставила за ним право решения этого вопроса, и граф намеревался сохранить статус-кво.       Во всяком случае, дополнительный разговор и с демоном, и со жницей подведёт необходимую черту и покажет, как надо действовать в дальнейшем. Осталось ждать вечера.       В самом Лондоне жизнь уже кипела. Вдали часовая башня Вестминстера, больше известная как Биг Бен, сообщила всем жителям о середине дня, пробив максимальное число раз.       По одной из улиц прогулочным шагом двигалась девушка с покупками наперевес. Встав рано, несмотря на насыщенность последних дней, она направилась за провиантом. Порой Адриан забывал о необходимости подобных походов, и это не было связано только с работой, которой также хватало в силу недавних событий. Его любовь к печенью Мари не разделяла в полной мере, да и вовсе не была против прогулок до рынка, в время которых можно проветриться и отвлечься от рутинных дел.       На лице жницы играла лёгкая улыбка, говорящая о прекрасном настроении обладательницы. Уже несколько недель она могла похвастаться таким состоянием. Всё, что происходило ранее — и с ней, и с её силами, — Мари сумела подчинить себе. Она существенно легче переносила окружающие её потоки энергии в городе. Окутывающие его и всех жителей нити остались, но будто угасли. Возможно, дело было в самой жнице. Эти остатки чей-то энергетики стали нейтральны и перестали беспокоить. Однако, Мари намеривалась разобраться во всём до конца — кроме неё их, как выяснилось, никто не замечал.       Более месяца назад, когда отправилась в небольшое путешествие, девушка и помыслить не могла о том, что сможет вернуть умиротворение, которого так не хватало.       Всё то время она старалась прислушиваться к себе, пытаясь разобраться в нюансах непреодолимо растущей силы. Чрезмерная чувствительность, которая играла против неё самой, постепенно стала более сносной благодаря долгим медитациям и концентрации. Самоконтроль — ценное качество, вырабатываемое ею годами своей жизни, пришёлся очень кстати. Однако, поначалу были сложности, поскольку здесь привычные навыки применялись в совершенно ином качестве и на другом уровне.       Постепенно Мари начала просто общаться с людьми, стараясь контролировать проникающие в неё от собеседников нити эмоций, структурируя и упорядочивая. Пожалуй, для неё это было самым сложным этапом, поскольку раньше Мари подобного не делала, пуская всё на самотёк и не затрагивая эту сферу. Поняв принцип действия, она довела процесс почти до автоматизма, чем сберегла своё душевное спокойствие и подкрепила самообладание.       Отвлекло от самосовершенствования происходящее в Европе, которое застало жницу в Германии, где та провела почти всё время по старой памяти прошлой жизни. Именно тогда девушка поняла всю необходимость контроля всего, что случается во вне, не позволяя влиять на себя: отгородиться, но не уходить, став сторонним наблюдателем своих же ощущений.       Пытаясь разобраться в случившемся, Мари направилась в небольшой немецкий город — Бамберг, куда полиция стягивала почти все силы. Она видела, как ведут себя жители. Это не походило на безумие в том виде, как себе его представляла. У людей была цель — разрушать и убивать. Перед ней предстала ожившая картина кровавой и беспощадной жестокости, на которую только способен человек: поджоги, чудовищные беспорядки со множеством жертв. Город тонул в крови и трупах. Именно тогда она столкнулась со жнецами из местного Департамента.       Она оказала им так необходимую в этом хаосе помощь, и те рассказали, что причиной является не потеря рассудка: многие сотрудники сталкивались с сущностями, природой схожих с низшими демонами. Конечно, по мере сил они их истребляли, как и любого выходца из Преисподней, как нарушителя законов жнецов.       Департаменты для разрешения этой проблемы выставляли на смены всех, кого только можно найти. Существ было не то чтобы много, но выследить их — та ещё задачка. Несколько раз Мари сталкивалась с ними, и их энергетика была ей незнакома. Страх, сумасшествие, агрессия, ярость, отрицание всего, что когда-то составляло человека — вот каков удел был в их природе влияния на других. Сотрудники справлялись, хоть и медленно, что приводило к увеличению жертв среди людей.       Мари вернулась в Лондон с дурными вестями. Своё Управление было ей ближе, к тому же жница задержалась на несколько дней больше оговоренного заранее срока. Она сразу направилась к Спирсу, излагая ситуацию на континенте. Однако, ответ начальника был не оптимистичным. Он думал, что с подобным столкнулись только лондонский Департамент, и это заставило девушку действовать уже в полную силу на своей территории. Грелль ответил полной готовностью помочь, ведь они были хорошими напарниками.       Из-за того, что подключились жнецы, существ осталось единицы, так как истреблялись сразу и безжалостно. Как то произошло вчера, когда Грелль сообщил, что граф занялся этим делом. Девушку передёрнуло от такой новости. "Безрассудство Вашей Светлости, — озлобленно думала она. — может привести ко всему и, возможно, не в Вашу пользу".       Их ночная смена с Сатклиффом была прервана ужасающей энергетикой, прокатившейся по Лондону тёмной стихийной волной. Они безошибочно определили место источника и со всех ног побежали туда. Мрак демонической силы становился для обострённой чувствительности девушки более ужасающим, когда та приближалась к Бетлему.       На месте она поняла, что происходит. Необходимо было остановить Себастьяна, который пошёл на такую меру, лишь бы спасти своего господина. Мари понимала его всем сердцем, но такое давление на психику графа могло стать разрушительным. Демон же справился в своей манере, то есть идеально: Сиэль не был затронут никоим образом. Девушка чувствовала, что юноша был серьёзно вымотан. К облегчению всех, это была лишь усталость, не больше.       Сейчас, идя в лавку, Мари старалась разложить всё по полочкам, что смогла узнать об этом и в Европе, и здесь. Граф знал больше, несомненно, и разобраться в этом можно только объединив их усилия.       Через несколько часов жница уже была в нанятом в Лондоне кебе, направлявшимся за черту города. Она честно себе призналась, что немного волнуется: это её первый визит к английскому аристократу, где инициатором выступила сама. Конечно, ей доводилось бывать в высшем круге в своём времени, но в этом месте ещё никогда. Волнение и любопытство соперничали в ней.       За думами о предстоящей встрече, Мари не заметила, как неровность загородной дороги сменилась плавным движением. Немного наклонившись вперёд, чтобы осмотреться, где они сейчас находятся, она увидела уже знакомый ей парк поместья. Кебмен снизил скорость, продвигаясь вглубь территории, где высился сам особняк: мрачная, но не менее величественная готика, окружённая ухоженным ландшафтом. В отличие от городских зданий, это строение по стилю напоминало о Средних веках, которые девушка помнила прекрасно.       Подъехав ближе, Мари перевела взгляд на парадный вход поместья, у которого виднелась фигура в чёрном. Дворецкий стоял недалеко от крыльца, смотря на приближающийся кеб. Когда тот остановился, он с достоинством слуги знатного рода подошёл к транспорту, откидывая в сторону небольшую дверцу и протягивая руку гостье.       Все его жесты были выверены; на лице играла лёгкая светлая улыбка, отражающая больше эмоций, нежели подобает строгому слуге английского знатного дома. Махнув, он отпустил кебмена.       — Добрый вечер, Мари, — и поклонился. — Рад Вас видеть, — тише добавил он.       — Добрый вечер, Себастьян, — ответила девушка, немного склонив голову. — Взаимно.       — Прошу, входите.       Жница последовала за демоном. Тот раскрыл перед ней широкие двери, пропуская внутрь большой залы.       — Позвольте Ваше пальто, — вежливо попросил Себастьян.       Девушка ловко расстегнула пуговицы, немного поведя плечами. Михаэлис подошёл со спины и, кончиками пальцев приподнимая ткань отворота, аккуратно снял верхнюю одежду.       — Вы прекрасно выглядите, — прошептал ей дворецкий, немного склонившись к её плечу.       Девушка действительно выбрала несколько иной гардероб, приличествующий встрече: приталенная белая рубашка с повязанной чёрной лентой на вороте-стойке была заправлена в строгие классические брюки с низкой посадкой. Она решила отказаться от традиционных ботфорт, надев простые ботильоны из чёрной кожи с такими же лаковыми вставками.       Ранее, в другой своей жизни, такой образ приличествовал различным деловым совещаниям — лаконичность, разбавленная некоторой фривольностью, оттеняла некоторую чопорность любой деловой встречи. И сегодня ей предстояло подобное рандеву с графом.       Мари повернула голову, смотря на демона. Он сказал те слова искренне и со сдержанным восхищением, но, как и прежде, не мог удержать в глазах своих бесов. Девушка чуть склонила голову, подхватывая такую манеру общения.       — Благодарю, Себастьян, — имя слуги она почти выдохнула, заставляя того коварно улыбнуться. — Весьма лестно слышать это от Вас.       Они оба знали, что подобная игра началась давно: незначительные фразы при многозначительных деталях выдавали больше, нежели предполагаемые правила.       — Здравствуйте, Мари, — услышала девушка бодрый голос.       На лестнице стоял сам хозяин поместья. Всё-таки, несмотря на свой юный возраст, думала про себя гостья, Сиэль выглядел как истинный граф. Жница была уверена, что ему было непросто заставить преодолеть предрассудки английского общества и войти в высший круг лондонской знати.       — Здравствуйте, Ваша Светлость, — и с достоинством поклонилась. — Счастлива видеть Вас в добром здравии.       — Благодарю, — с немного смущённой улыбкой ответил граф. — Надеюсь, неблизкий путь Вас не слишком утомил.       — Отнюдь, — уверенно произнесла Мари.       Несмотря на куртуазность, которую в некотором смысле девушка рассматривала как ненужную мишуру, атмосфера царила очень спокойная — не нужно было особо стараться, чтобы это чувствовать.       Себастьян привёл их в шикарную гостиную. Огромное светлое помещение располагало к беседам. Будучи во второй раз в этом доме, Мари всё же смогла сформулировать описание обстановки любой комнаты — благородный минимализм. Это определение несло именно тот оттенок, который присутствовал во всём особняке.       Все мелочи указывали на то, что это здание является домом для представителя благородного семейства, который знал, что есть статус на самом деле — это не только влияние в обществе и приближенность к власти, это ещё и ответственность. Отсюда выдержанность вещей, стиля и расстановки — необходимый минимум, чтобы показать, что здесь не следует позволять себе лишнего.       Гостиная комната представляла собой олицетворение подобной атмосферы: лепнина потолков и барельефы на стенах не были вычурными, подчёркивая состояние владельца, так же как и ковры, и мебель; тона комнаты неяркие, приглушающие сияние роскоши, будто говоря, что это не есть определяющее свойство всего, что можно увидеть. Строгая классическая мера сквозила во всём, не давая забыться, где именно находишься.       Несмотря на промозглую погоду, которая наступила ближе к вечеру, гостиная буквально зазывала в свой уют и тепло. Мари подмечала детали лишь краем глаза, понимая, что вести себя слишком свободно не следует: лондонская аристократия отлично понимает лишь один язык — этикета и норм. Всё остальное накладывалось следом. Хоть она и желанная гостья, но "в чужой монастырь...", как говорится.       Сиэль сел в огромное на его фоне роскошное кресло во главе, откидываясь на спинку и кладя руки на подлокотники.       — Присаживайтесь, Мари, — мягко попросил он девушку, указывая на большой удобный диванчик вдоль длинного стола.       Без слов жница присела на предложенное место справа от графа, по привычке закидывая ногу на ногу и упираясь одним локтем в деревянный бортик. Напротив неё горел камин, к которому Сиэль сидел боком.       За спиной послышался тихий стук фарфора. Не нужно было оглядываться, чтобы понять, что дворецкий приступил к своим обязанностям.       Однако, этот политес начинал давить на Мари. В конечном счёте, ранее она не видела, чтобы граф выступал против некоторого отхода от приличий, который с её стороны неизменно находился в рамках. По крайней мере, она делала всё, чтобы оставаться в границах, установленных протоколом.       — Спасибо, что приняли меня, граф, — ровно начала девушка. — Решила воспользоваться Вашим гостеприимством, правда, случай не совсем радостный, — на последних словах она усмехнулась.       — Правильно сделали, — уверенно ответил юноша и продолжил. — Ваша оценка очень верная, Мари. Обмен опытом всегда полезен, — жница кивнула, полностью соглашаясь с Фантомхайвом. — Что Вы знаете о том, что происходит?       — Для этого я посмела просить Вас о встрече. Грелль рассказал мне, что случилось в Лондоне за последнее время. Судя по тому, что Вы оказались в Бетлеме, расследование завело Вас именно туда.       Она прервалась, почувствовав невероятный аромат. Слева от неё стоял слуга, ставя две чашечки с напитками: крепкий кофе для Мари и чай для милорда.       — Мысли не читаете, Себастьян? — обратилась к нему жница, весело приподнимая одну бровь. Граф со сдержанным интересом ждал ответа Михаэлиса.       — Нет, просто я дьявольски хороший дворецкий, — с хитрой улыбкой, ответил демон, отчего Сиэль немного удручённо выдохнул. "Всегда красуется, — думал про себя он".       "— Сочетание несочетаемого — Ваша черта," — изящно приподняв пальцами одной руки чашечку, а второй блюдце, произнесла девушка, но кроме Себастьяна её никто не мог услышать. Подобная фраза, сказанная вслух, была бы моветоном для графа.       Глаза демона потрясённо расширились от голоса, отчётливо прозвучавшем в его голове. Он перевёл взгляд на жницу. В уголках её губ притаилась хитрая усмешка, говоря о том, что Михаэлис не ошибся, и она действительно сказала это таким способом.       Мари вернулась к разговору с его господином, оставляя дворецкого в одиночестве с этим знанием.       — Честно признаться, не думала, что Вы пойдёте на риск и отправитесь в такое заведение, — обратилась к Сиэлю жница. — Психиатрические клиники губительны не только для тех, кто там пребывает на, с позволения сказать, лечении.       — Больше всего случаев было зафиксировано в Бетлеме. К тому же, Сатклифф говорил, что Вы также подозреваете связь опиума и этих происшествий, — сосредоточенно сказал граф.       — Лишь предположения, а Ваше присутствие в клинике подтвердили их. Знаете, говорят, что два случая — закономерность. Вот Вам и результат, — Мари вздохнула и продолжила. — Множество людей оказались в подобных учреждениях в Европе, однако, не думаю, что опий привёл их туда. Простите, что напоминаю, но Вы не принимали лекарств и всё-таки стали объектом для нападения — наркотик не является определяющим.       Сиэль поддерживал выводы Мари. Он и сам перематывал неоднократно дни пребывания в клинике и понимал, что наркотик скорее "обманка".       — Что Вы смогли выяснить? — требовательно сказал он, уже начиная понимать к чему клонит Мари.       — Думаю, что само по себе распространение опиума не является чьим-то замыслом. Скорее, кто-то умело воспользовался пристрастием людей к нему. Насколько я разбираюсь в наркотиках, существуют разные степени очистки при изготовлении. "Чистый" и наводнил страны.       — По нашей информации, многие картели теряют деньги на этом, — возразил граф, стараясь рассуждать про себя дальше.       — Могу предположить, что это так называемые "торговые войны", — размеренно аргументировала Мари. — Частое явление не только в этой сфере. Поэтому новый сорт опия очень опасен.       — В этом есть смысл, господин, — вступил в разговор Михаэлис.       — Похоже, — задумчиво сказал тот. — Но у нас нет данных о поставщиках этого яда. В то, что опиум появился из ниоткуда, я не желаю верить, — на секунду граф задумался и продолжил. — Вам известно, что за существа сопутствуют этому?       — Никто не мог ответить на этот вопрос, — Мари взглянула на дворецкого. — Полагаю, Вы больше осведомлены.       — То, что мы видели вчера, было одним из низших духов, питающийся эмоциями, — начал рассказывать тот. — Гулы. Ими может руководить высший, поскольку сами не могут действовать настолько целенаправленно. К тому же, они — большая редкость для человеческого мира.       — Высший, подобный Вам?       Демон лишь кивнул, продолжая смотреть на Мари. Жница серьёзно задумалась о том, что узнала, и смотрела прямо перед собой.       — Если позволите, Себастьян, пару вопросов, — глядя на огонь в камине, тихо спросила девушка.       — К Вашим услугам, Мари, — с любопытством согласился он.       — Неизвестный не сможет вечно призывать этих существ, верно?       — Да. Гулы слабы разумом и просто так не возникают из Преисподней, — одобрительно пояснил Михаэлис: ему нравилось, как та мыслит и строит выводы.       — Следовательно, проблему составляют только те, кто сейчас здесь, — резюмировал граф. — Если их истребить, вопрос будет частично закрыт.       — Жнецы подключились, Ваша Светлость. Результаты уже есть, — пояснила девушка и смотрела перед собой отсутствующим взглядом.       — Прекрасно. Вы ещё что-то хотели спросить, — не желая терять деловую нить разговора, произнёс Сиэль.       — Опий лишь прикрытие, чтобы запутать, если хотите... — прошептала будто в никуда Мари, пропустив слова графа.       — Интересное мнение, — но юноша не закончил, так как девушка продолжила отстранённо рассуждать, не обращая внимания на реплику.       — Скажите, Себастьян, гулы могут влиять на людей просто так?       — В том случае, если на это есть причины. Например, страх, — учтиво ответил тот, пристально смотря на Мари.       — Может, мы путаем причину и следствие... — в той же абстрагированной манере заметила жница.       Сиэль нахмурился: он начал рассматривать ситуацию с другой стороны, как делала это Мари. Что касается последней, именно случай с графом подстегнул жницу мыслить в ином направлении.       — Они наводили на людей ужас, воображение человека доделывало остальное. Тогда они искали спасения в иных грёзах. Но стало только хуже, — твёрдо сказал граф после нескольких мгновений тишины.       — С языка сняли, Ваша Светлость, — всё же посмотрела на того жница. — Что мы получаем, — удобнее утроилась она и расставила всё по местам. — С одной стороны, ситуация легче, чем мы полагали: устранить гулов и дело с концом. С другой — это не отменит распространение опия, что не есть хорошо. Причём, возвращаясь к Вашим словам про "появление из ниоткуда", контролирующий гулов может стоять за этим.       — Вы думаете, что высший может этим заниматься? — насмешливо спросил демон, однако, взгляд его остался пронзительным.       — Высший, понимающий слабости людей, — Мари со смехом в глазах посмотрела на Михаэлиса. — Разве Вы не так действуете?       — Не могу не согласиться, Себастьян, — с усмешкой сказал Сиэль. — К тому же, как ты мне сам говорил, он умело скрывается даже от тебя.       — Признаю, господин, — склонился в поклоне слуга, одобрительно улыбаясь.       — Как интересно, — прошептала жница, наблюдая за ними.       Мари понимала, что граф не упростит себе задачу, просто отдав приказ найти виновника. Сиэль постарается докопаться до истины самостоятельно, прибегая к услугам демона только тогда, когда это станет решающим.       — Я доложу Королеве. Должно направить все усилия на контроль за наркотиками и за возможными беспорядками. По крайней мере, я могу развеять опасения Её Величества, — ровно сказал граф, но в выражении неприкрытого глаза тлело торжество.       Жница чувствовала это не только по виду юноши — от него буквально исходил триумф победителя, отчего сама довольно улыбалась, смотря на графа. С некоторым трепетом она ощущала волны гордости от слуги за своего господина. "Уникальный тандем, — пронеслось у неё в мыслях".       Некоторое время все трое находились в молчании. Эта тишина была моментом успокоения и облегчения из-за того, что события приобрели ясность. Каждый рассматривал картину произошедшего, словно яркое полотно, на котором стали видны детали, не заметные ранее.       — Полагаю, можно сказать, что дело закрыто, господин? — с улыбкой обратился к тому дворецкий.       — Мы знаем теперь, куда двигаться и над чем работать. Как и просила Её Величество, факты собраны.       — Вы собираетесь ей написать полный отчёт, граф? — иронично спросила жница, изогнув тёмную бровь, имея в виду потусторонних существ.       — Обязательно, Мари, — с намеренно преувеличенной серьёзностью ответствовал Сиэль, усмехнувшись в конце, понимая иронию девушки.       Та тихо засмеялась приятным бархатным смехом. Конечно, они оба знали, что будет доложено и в какой форме, но не могла не убрать остаточное напряжение после такого мозгового штурма.       — Приближается время ужина, — спокойно заметил Сиэль. — Приглашаю Вас присоединиться, — с призрачной улыбкой закончил он.       — Почему-то у меня ощущение, что я снова напросилась, — смущённо ответила жница.       — Тем лучше, — подвёл итог разговору граф.       Мари была не против побыть в таком обществе ещё немного. Притом, стряпня демона действительно была настолько исключительной, что грех отказываться.       За столом они продолжили обсуждать последние новости Лондона, ведь девушка давно здесь не была, а лучшего источника, чем Цепной Пёс, в этом плане было не сыскать.       Мари про себя размышляла, что даже имея под боком демона, граф не потерял себя. Её настораживала его излишняя, на её взгляд, тяга к отстаиванию чести рода. Конечно, она прекрасно знала всё значение этого понятия, а также долга. Тот хотел решать всё сам, и эта тактика прекрасна для того, чтобы не дать недоброжелателям форы для нанесения удара исподтишка. Её предыдущая служба изобиловала этим.       Сейчас же девушка стала больше понимать и себя. Движение вперёд является решающим, но мотивация важна не меньше. В её же случае, скорее всего, этим стимулом служило восхищение тем, кто вытянул её из мрака — когда толком не понимаешь, для чего существуешь, но с упорством идиота продолжаешь идти дальше. Чисто на самосохранении.       Майкл "дал" ей жизнь. Конечно, она не горевала о нём так, как раньше. Однако, связь с ним оставалась в ней и по сей день. Вероятно, из-за её ошибки, когда Найтгейл буквально прикрыл её собой, Мари осознала, насколько важно то, что ты просто можешь ходить по земле.       Этому же юноше никто не ставил цель — он сам выбрал путь и уже после встретил того, кто следует за ним. Деталь вроде маловажная, но заставляет переосмыслить себя. Именно поэтому Сиэль вызывал огромное уважение. И невообразимую горечь, что его шествие закончится в лапах тьмы, от которой он когда-то спасся.       При всём этом, её не покидало ощущение, что не может быть всё так просто. Упрощать события возможно до тех пор, пока это имеет смысл. Всё существо девушки сопротивлялось фактам, оставляя чёткое знание, что граф и дальше продолжит свой путь. Во тьме, но он будет жить.       Удары часов, разнёсшиеся по поместью, унесли эти мысли за собой. Мари вернулась в реальность, переведя взгляд на старинный механизм, который неумолимо отсчитывает время жизни каждого.       — Ещё один день осядет илом, — прошептала жница.       Демон и граф посмотрели на неё с вежливым вниманием.       — Занятно... — произнёс Сиэль.       — Простите? — удивлённо произнесла та.       — Вы сказали: "Ещё один день осядет илом", — задумчиво повторил юноша, размышляя над сказанным.       — Мысли вслух, видимо, — со скромной улыбкой пояснила девушка, понявшая, что случайно озвучила свои думы. — Эту фразу любил повторять один человек, когда завершалось очередное дело, — с ностальгией заметила она после небольшой паузы. — Поэтому оставим песку осесть, Ваша Светлость.       — Согласен, Мари, — понимающе откликнулся граф. — Вечер прошёл быстро.       — Но важно, как он прошёл, — открыто улыбнулась господам девушка. — Было очень приятно с вами встретиться.       Слуга подобрался, как только жница встала с места, за ней поднялся Фантомхайв.       — Хочу ответить тем же, — в более сдержанной манере, но только внешне, ответил Сиэль. — У меня есть ещё дела, так что Себастьян Вас проводит.       — Конечно, Ваша Светлость, — кивнула Мари.       И граф, и Мари понимали, что их сотрудничество продолжится: это было настолько очевидным, что не требовало озвучивания. Их совместные расследования были не только продуктивными, но и приятными для сторон.       Михаэлис повёл девушку к парадному входу, которая неслышно следовала за ним. На её лице блуждала очаровательная в своей таинственности улыбка. Мысли оставались загадкой для дворецкого, но наблюдения за ней доставляли не меньшее удовольствие, чем общение.       Его обязанности слуги давали возможность проводить с ней время только урывками, но хотелось большего. Демон — не то существо, которое отказывало бы себе в удовлетворении своих желаний. Они захлёстывали, когда их причина находилась рядом. Эта двоякость довлела над ним, но то были его внутренние колебания. Лишь его.       Они шли по коридору, погружённому в полумрак. Свет канделябров на стенах частично разгонял тьму. За проплывающими мимо окнами властвовал вечер, погружая всё в состояние покоя, но только не выходца из Ада. Казалось, ещё совсем недавно они оба бродили здесь в ночи, тихо беседуя.       Между ними в данный момент царило молчание. Слуга не смел обернуться к девушке, которая шла следом. Не мог. К своему неудовольствию, как демона, он осознавал, что был несказанно рад её видеть вот так, здесь. Снова. И боялся этого, отчего становилось не по себе от подобных дум и эмоций.       — Вы чем-то недовольны, Себастьян? — услышал он рядом с собой: жница поравнялась с ним. Почему-то у него перехватило "дыхание" от немного низкого и тихого голоса девушки.       — Боюсь, Вам показалось, Миледи, — почтительно ответил Михаэлис, однако, холод был уловим в интонации.       — Боюсь, что нет, — ровно произнесла та, останавливаясь.       На неё давило состояние демона, хоть и могла уже контролировать влияние других на себя. Всё-таки совместно пережитые события незримо, но ощутимо сблизили её не только с графом, которого пыталась уберечь — даже этот факт приближал её к дворецкому. Мари относилась к ним обоим, как хорошим знакомым, поэтому позволила себе осведомиться о настроении слуги. Хладнокровие также не отставало: Себастьян был примером выдержки для Мари и то, что он неспокоен, учитывая его природу, настораживало не меньше.       Михаэлис, пройдя вперёд на пару шагов, также остановился, опустив голову. Поведение для девушки было не слишком понятным. К тому же, его энергетика пульсировала как ненормальная, словно он сдерживался, или метался в чём-то.       Затем это прекратилось. Свечи стали гореть ярче. Дворецкий обернулся к жнице.       Её взгляд был твёрдым и в то же время участливым. Себастьян уверен, что она почувствовала его ауру недовольства, которая должна по крайней мере насторожить, не говоря уже о возможной опасности. Однако, того не было и следа, что демон бы обязательно заметил: хватило бы краткого блеска или намёка. Он не мог её "читать", и это неимоверно раздражало его гордость, как высшего существа.       Они смотрели друг на друга, пока девушка всё же не прервала молчание.       — Похоже, я всё же ошиблась, — оба понимали, что это ложь.       — Смотря, что Вы имели в виду, — казалось, голос доносился из неоткуда — настолько чужим был тон.       — Только то, что сказала, — натянуто усмехнулась жница. — Ни больше и ни меньше.       Внезапно тени, танцующие в коридоре, ожили и потянулись к девушке. Та не шелохнулась, лишь взглядом следя за происходящими изменениями. Мрак стягивался вокруг неё, охватывая в свои сети. Мари была уверена, что Себастьян её не тронет: от него не исходило угрозы как таковой, но чувство того, что её ставят на место загнанного кролика, чтобы изучить реакцию, наводило неприятие. Вновь посмотрев на демона, который не мигая сверлил горящими глазами жницу, она тихо проговорила.       — Что Вы хотите узнать... вот так? — девушка обвела взглядом пространство с живой тьмой.       — Всё то же — понять, кем являетесь, — тот же голос объял своей дьявольской красотой. — ведь Вы не сможете ответить не потому, что не хотите — Вы сами этого не знаете, Мари, — дворецкого стало невидно, но присутствие его ощущалось везде. — Я уже говорил, что Вы — загадка, но не думал, что и для себя тоже, — девушка почувствовала дыхание на затылке, прерывистое и обжигающее. — Не могу пройти мимо, знаете ли, — издевательски пропел Михаэлис. — особенно, когда это столь притягательно.       — Вы — демон, Себастьян. Я также не думала, что существо, привыкшее следовать своим желаниям, не способно их контролировать, — твёрдо прошептала та, немного повернув голову, чтобы посмотреть за спину.       По коридору пронёсся тихий соблазнительный смех мужчины.       — Вы вознамерились указывать демону, что делать, — и он склонился к уху жницы. — Играете с огнём... Миледи, — последнее слово опалило кожу.       Девушка прикрыла на мгновение глаза и обернулась к Михаэлису, который увидел зелёное пламя взгляда Мари.       — Я не смею этого делать, зная, чем это чревато, — её прошлая жизнь закончилась на костре, поэтому она как никто понимала смысл этих слов. — Но и Вы будьте осторожны, Себастьян, — на лице того была гамма эмоций, непозволительная для слуги: изумление, скептицизм, надменность. — Я действительно не имею понятия, кто я, и не вижу это основанием играть с собой.       — Раньше Вы не были против, позволю себе заметить, — более спокойно ответил он. — а я не привык отступать.       — Охотно верю, — резковато бросила Мари, осознавая, что демон, указав на её просчёт, всё же добился того, чтобы она отреагировала.       — Вы достойный противник.       — Мы — противники? — недоуменно уточнила девушка.       — Пока Вы сопротивляетесь, да, — азартно заметил Михаэлис, обведя ту с ног до головы голодным взглядом.       — Забавно, — Мари приняла решение перестать быть в роли объекта неясных целей. — То есть я могу трактовать это, — и шагнула к дворецкому, томно заглядывая тому в глаза. — как выбор: если я уступлю, — она понизила голос, ласково проведя ладонью по груди мужчины, почувствовав лёгкую дрожь под его фраком. — партия будет завершена, — жница повела ладонью выше, к плечу демона. — либо мы продолжим преследовать свои интересы, — и вплотную приблизилась к Себастьяну, прошептав тому в изгиб шеи последнее. — Первый вариант для меня неприемлем, так как я тоже не привыкла покидать игру, не закончив начатое.       Мари услышала шуршание ткани, когда демон поднял руку, чтобы обвить девушку за талию в намерении притянуть ближе. В этот момент она мягко и быстро отошла, следуя по коридору в сторону выхода.       — До встречи, Себастьян, — произнесла та напоследок, плавно шагая вперёд.       — Не сомневайтесь, Мари, — донёсся да неё хрипловатый голос демона, в котором была слышна улыбка, наверняка, по коварству соперничающая со всеми полчищами Ада.       Михаэлис следил за ней жадным взглядом. Когда жница скрылась, он ещё некоторое время стоял в коридоре, вспоминая последние минуты. Дворецкий пришёл к выводу, что у них пока ничья.       Раньше у девушки было преимущество, выраженное в неясности происхождения. Сейчас же она ясно продемонстрировала своё отношение к демону — их игра интересна ей не меньше, несмотря на то, с кем она соперничает. Мари могла сдаться, тем самым убив к ней интерес Себастьяна, но не сделала этого. Завуалированное согласие на продолжение было получено. Однако, он мог также признать, что специально её спровоцировал, и реакция была сдержанной, но не менее отчётливой. Единственное, что Михаэлис не понимал: почему он сделал именно так.       Ответ пришёл быстро: хотел подавить свои зарождающиеся чувства к девушке, задействовав сущность демона; дать понять, в первую очередь себе, что кроме собственничества и жадности до того, что он считает своим, ничего не испытывает.       Прикрыв глаза, Себастьян усмехнулся самому себе. Мари раскрылась перед ним, показав свою заинтересованность. Конечно, для него не имеет значения, есть ли что-то у неё к нему или нет. Однако, этой ниточкой, которую жница неаккуратно ему дала в руки, можно воспользоваться, если необходимо.       Существо, подобное ей, не имеет права принадлежать кому-то, кроме него. При ней он чувствовал голод иного свойства — владеть, полностью и безраздельно. Голод, которому, действительно, не хотелось сопротивляться.