The Souls cannot Die: Before the End

      Мари никогда не думала, что всё обернётся вот так... Как же много способен пережить человек? Причём толком не осознавая, пока не оглянется назад на своё прошлое.       Сидя с ногами на подоконнике в своей комнате, девушка смотрела на пустынную улицу. Солнце заливало нелюдимый квартал. Несильный ветерок своим порывом поднимал пыль с дороги. Этот пейзаж успокаивал и одновременно позволял поразмышлять, не отвлекаясь на мельтешение случайных прохожих.       Жница не могла понять, куда двигаться дальше: если раньше её сбивали с этих мыслей неконтролируемые ощущения, и голова напоминала пристанище "белого шума", то сейчас этот вопрос был особо отчётливым. Она помнила, с какого времени он стал формироваться — с того дня, когда была на ужине в поместье.       Тогда Себастьян своими действиями поставил её в тупик, задел за живое. В то же время не было ни обиды, ни злости — просто осознание, что у неё нет ясной цели. Сидеть в ожидании окончания этой жизни не хотелось. Непонимание, куда направляться, неимоверно угнетало. "Знать бы в какую сторону, а вот скорость уже выберу я, не торопясь на тот свет, — философски заметила про себя". Демон, специально или нет — не столь важно, — указал именно на это.       Мари признавала его правоту. С некоторой осторожностью девушка рассмотрела вариант пойти к дворецкому и выяснить, что он видел тогда, когда посмел влезть ей в сознание. Ну не зря же Себастьян произнёс именно те слова: "Ведь Вы не смо­жете от­ве­тить не по­тому, что не хо­тите. Вы са­ми это­го не зна­ете, Ма­ри." Всё-таки Михаэлис — высший и сильный демон. Она же бродит в потёмках, имея в своём арсенале немногие знания относительно иных сфер, кроме ведовства и жизни жнецов. Их несравнимо мало.       Девушка никогда не пренебрегала возможной помощью, если это послужит ей во благо. И чем больше обдумывала этот вопрос, тем сильнее разливалась уверенность, что надо отправиться в поместье. Себастьян не связан обязательствами, как Адриан, поэтому и не понесёт какого-либо ущерба для себя.       Мари не посмеет поставить под удар не только жизнь, но и простое спокойствие и благополучие Легендарного, не говоря уже о чести, выраженной в данном им обещании оберегать её и её происхождение всеми силами. Кревен ей невыразимо дорог, Михаэлис — другое дело.       Однако останавливало опасение, что демон, если согласится ей помочь — а она в этом не сомневалась, — узнает нечто, что разрушит давний замысел. Раскроет то, что должно храниться в тайне ото всех, включая её саму. "Я уже го­ворил, что Вы — за­гад­ка, но не ду­мал, что и для се­бя то­же." "Вот же, проницательный какой! — с несвойственным ей раздражением и сарказмом жница вспомнила фразу Михаэлиса".       Прикрыв горящие зеленью глаза, Мари выдохнула, приводя свои эмоции в порядок. Она отвернулась от окна и спустила босые ноги на пол. Замерла в таком положении на некоторое время, давая себе возможность ещё раз пройтись по всем выводам.       Нет, всё же она пока не готова позволить кому-то проникать себе в голову. На этом порешила обождать некоторое время.       Мари прошла к выходу из комнаты, желая увидеть Адриана. В конечном счёте, такие минуты уединения ценны только иногда — её необходимость время от времени: такова её черта.       На ходу расчёсывая волосы длинными пальцами и массируя голову, жница прошла вниз. Обойдя все комнаты, она не встретила Кревена. Замерев недалеко от лестницы, Мари попыталась настроиться на его волну. "Перефокусировка" силы, как обозвал это умение жницы Легендарный, весьма удивила его, когда девушка рассказывала о своих успехах. Если раньше эмоции властвовали над ней, то теперь она может направлять их на то, что нужно. И это сводилось не только к исцелению.       Ей нравилось, что отпала потребность прочёсывать энергетику в поисках: обращение напрямую сохраняло ей силы, не позволяя распыляться и тратиться зря.       Уже обратный посыл от Адриана прошил её насквозь теплотой, словно говоря, что всё в порядке. Жница мягко улыбнулась и направилась на кухню за кофе. Скоро выходить на службу.       День пронёсся невыразимо быстро. Девушка настолько погрузилась в работу и далёкие от служебных поручений мысли, что с удивлением оглянулась по сторонам на темнеющий пейзаж, стоя наверху здания в центральной части Лондона. Жница отработала сама, так как Уильям отослал Грелля по особому поручению. Откровенно сказать, она отвыкла работать в одиночку без привычного нескончаемого щебетания диспетчера и их разговоров. Поэтому Мари была рада, что на сегодня её дела окончены, которые по причине отсутствия Сатклиффа приобрели серую монотонность.       Светлое пятно на западе с каждой минутой уходило в небытие, погружая мир в ночь. Она замерла на некоторое время. Из движений присутствовало только дуновение ветра, развевающие огненные пряди. Мир дышал наступившей весной, выдыхая еле тёплый воздух, наполненный запахом цветения.       Мари неподвижно наслаждалась этим моментом, но не могла не заметить и других изменений вокруг себя: чем дольше она вглядывалась в темноту, тем яснее было понимание, что чего-то в виде на Лондон не доставало. А именно того, что оплетало весь город, сводя её с ума от неясных магических волн — нити силы.       Раньше магическое струны поблескивали: некоторые из них исчезали, будто сгорая в своём пламени, заменяясь новыми; другие же, наоборот, переливались всеми светлыми оттенками, создавая удивительную иллюминацию. И у этого яркого представления был лишь один зритель.       Тогда они напоминали гирлянды, тянущиеся по дорогам, домам, стенам, фонарям — по всему, из чего только может состоять город. Зрелище в высшей степени занимательное для жницы, которая сетовала на то, что есть способности их видеть и чувствовать. Но незнание того, с чем конкретно имеешь дело, множило все эти силы на ноль.       Сейчас ничего этого не было — ни струн, ни блеска, отчётливо пробивающийся через мглу. Лишь Лондон во всём его великолепии. Радоваться этому или опасаться — она не знала. Ей это напомнило поезд, стремительно пронёсшийся мимо, не оставив за собой и следа, кроме внезапного порывая хлёсткого ветра.       Мари прекрасно помнила свои ощущения от нитей, которые были весьма противоречивыми. С одной стороны благодать, заманивающая к себе спокойствием и обещанием мира; с другой — невозможность сопротивляться, что настораживало. Навязчивый праведный шёпот, заглушающий голос разума. Не оставляющий иного выбора и это пугало.       Жница поймала себя на мысли, что невыразимо утомилась. Она с ногами забралась на бортик крыши, продолжая смотреть вдаль. Такого обилия "драйва" не наблюдалось даже за годы службы на предыдущем месте, хоть и событий там было не меньше. Те были ей понятны: она имела дело с людьми и понятными служебными директивами. Неясность же выбивала из колеи. Демоны, жнецы, низшие — всё навалилось комом так, что не было времени привыкнуть, плывя по течению этой бурной реки.       Не было сожаления, отнюдь. Мари всегда была уверена — и именно Майкл вселил в неё этот постулат, — что если есть какая-то ситуация, в которой тебе довелось увязнуть, значит, в твоих же силах её преодолеть.       "Ты — единственное мыслящее существо для своей жизни, остальные — посторонние, которые влияют на тебя. Только ты решаешь, поддаться этому влиянию или повлиять на них самой ради себя же".       Так говорил Майкл в то время, когда Мари была растеряна. Слова менялись, но суть оставалась той же: сила человека в осознании этой силы и умении ею пользоваться.       Воспоминания о супруге затопили влагой зелёные глаза. Вопреки этому на лице расплывалась счастливая улыбка. Оттого, что Майкл просто был с ней. Именно та жизнь привела её в эту. Всё — звенья одной цепи, и Мари не могла не понимать этого: потеря мужа настолько отозвалась в ней, что пришёл Адриан на клич её души. Смерть перестала быть для девушки естественной перспективой. Смерть стала самой жизнью Мари. Её новыми служебными обязанностями.       Она усмехнулась такой иронии. Живой человек, ставший жнецом, и Легендарный слуга смерти, ставший Гробовщиком — театр сатиры, не меньше.       Забавным являлось также и то, что труппа постоянно пополняется новыми актёрами. Причём Мари про себя подумала, что сама пришла на этот спектакль, купив "кота в мешке". Юноша, почти мальчик, и демон, гроза подлунного мира и хранитель, олицетворяющий тень своего господина.       Человек, похожий на неё. Поэтому её тянуло к графу, ведь прошлое можно отпустить, но оно формирует личность, как ни крути. Сиэль ей напоминал ту жизнь, хоть имелись различия: статус по рождению, лидер по призванию и самой крови. Мари же этому училась на протяжении всей жизни, изначально не имея ничего за душой.       Демон, так не похожий на обычного представителя своей касты — сдержанный, гордый, принципиальный и в то же время гибкий. С присущей привлекательностью и соблазном — ненавязчивым в амплуа дворецкого, и оттого более притягательным. Искуситель, преследующий свои цели. Ироничный и, что самое невообразимое, откровенный в отношении себя самого. Для Мари Себастьян был воплощением умелого и опытного хищника: ты поймёшь, что он охотник, только тогда, когда он сам позволит это понять. Но охотник, знающий, что есть честь и достоинство, вызывающий восхищение.       Конечно, жница не встречала других демонов, но видела, как Адриан с уважением относился к Себастьяну — как к достойному сопернику, ведь жнецы и демоны давние антагонисты. Сопернику потому, что Кревен по-своему оберегал мальчика — Гробовщик всегда был близок к роду Фантомхайв. Его озабоченность судьбой наследника была ясна Мари как день. Поэтому и Михаэлис был интересен ей тоже.       Другое, что не давало девушке покоя, было то, с каким упорством Сиэль выполняет свои обязанности, зная, что в скором времени это закончится. И в этом она понимала Адриана, который каждый раз призывает графа "беречь свою душу".       Для Мари было забавно наблюдать за тем, что демон больше следит за душой юноши, чем сам Сиэль. Граф, очевидно, справедливо полагал, что эта желанная для любого выходца из Преисподней субстанция ему уже не принадлежит формально. Его дело — уйти из жизни так, чтобы то было достойно его рода. "До слёз смешно и до обидного глупо, — думала про себя Мари. — Да так, что не может быть правдой до конца".       Мари знала по себе, что всё имеет свойство меняться непредсказуемым образом. Так, что голова идёт кругом, если об этом рассуждать. "Соберись, Найтгейл. Много будешь думать — транзисторы перегорят, — выдохнула тихо она. — Завтра будет завтра".

***

      Сидя вечером у себя в комнате, Мари вновь пыталась понять саму себя. Вернее, разобраться в дальнейшем. Специально для этого она попросила Адриана взять несколько книг из Библиотеки жнецов с жизнями некоторых почивших за последнее время — её интересовали дела, которые раскрывал граф.       Фолианты лежали по всему пространству. Просмотренные она откладывала подальше, приступая к новым. Догадки строить, конечно, полезно — хорошая зарядка для ума, — но весьма бесперспективно, если нет опоры на факты. Нужно было что-то посущественнее домыслов.       Вглядываться в чужие жизни было весьма любопытным занятием. Нет, она не пыталась копаться в "грязном белье" и давать оценки. Было интересно лишь то, почему их путь привёл именно к этому исходу.       Жница ловила себя на мысли, что начинает понимать Адриана: тот порой коротал своё время за чтением вот таких книг. Возможно, он поэтому и отказался от своего звания Легендарного, чтобы оказаться ближе к смертным, ведь они представляли для него огромный интерес, нежели другие жнецы. Причём выбрал "пограничную" должность между Департаментом и окончанием жизни человека — видеть смерть только во время подготовки к "последней церемонии". Он больше не решал, жить кому-либо или умереть, не выносил приговор: Адриан работал постфактум.       По мере своего исследования Мари рассортировывала книги по жертвам отдельных дел, будь то обезумевший жнец, Потрошитель, или же последнее и самое непонятное для неё — самоубийства в Бетлеме. В своей манере она разложила их на полу на последних страницах вокруг себя. Сев по-турецки, она поочерёдно прикасалась к книгам, выуживая из них вьющиеся кадры плёнки, предшествующих смерти.       Эти кадры отдавались болью в её сердце. С десяток людей, обречённых жить за забором. Людей, норма поведения которых отличалась от общепринятой. Её раздосадовало то, что они оказались в клинике лишь потому, что их родственники не понимали их мышления. Они не были буйными, не были убийцами. Они даже не покушались на чью-то жизнь.       За свою карьеру Мари насмотрелась на всяких: были действительно клинические случаи, когда просто хотелось избавить человека от самого страшного для него — от самого себя. И ей отдавались подобные приказы свыше, если не было возможности найти другой выход. Безумие как оно есть. Сумасшествие, ставящее под угрозу простого человека, которому не посчастливилось пройти мимо того, кто потерял рассудок и способность вообще мыслить. Страшно. Жутко.       Взяв небольшой перерыв, она встала с пола и направилась к окну. Наступившая ночь была достаточно тёплой для начала весны. Прохладный ветер напоминал жителям, что всё же рано думать о приближении лета. Мари открыла окно, впустив в немного душную комнату запах трав и цветов. Удивительно, вокруг не было ни парков, ни газонов — сам воздух пропитался этим ароматом.       Жница слабо улыбнулась и закурила. Табак не мог перебить флёр весеннего цветения природы, и этот контраст давал силы.       Хоть и было поздно, но девушка продолжала воспроизводить то, что увидела со всей чёткостью и скрупулёзностью, выработанной годами. Мари составляла хронологию того, что произошло. Чем дальше она продвигалась в этой систематизации, тем больше в ней крепло ощущение тяжести на спине и плечах — груз того, что близко нечто из ряда вон выходящее. Немыслимое доселе.       Всё началось больше двух месяцев назад, когда жница была вынуждена справиться с собой и отправиться туда, где её никто не мог потревожить рутинными делами. Угнетённое состояние и странное воздействие со всего города выталкивало её за пределы страны весьма ощутимыми способами: Лондон окутывала магия, имеющая след в виде, как она сама их назвала, нитей. Их сейчас не было, но прецедент остался.       Нити давили настолько, что она потерялась в своих ощущениях до такой степени, что Сиэль с Себастьяном вынуждены были ей помочь.       Она оказалась в поместье, где встретила ещё одно интересное существо с атрибутом хозяина тех следов — Плуто со странным ошейником. Этот кожаный ремень был меткой также, как и струны. Пёс принадлежал служанке, которая отдала его в поместье.       "Интересно было бы взглянуть на эту особу, — закуривая подряд вторую сигарету, прокомментировала про себя Мари. — Ну, не может быть это совпадением". Это не было убеждением себя — просто факт. Всё остальное — домыслы, которые она так не любила.       Далее её "самоволка" в Европу, окончившаяся новой "головной болью", которая вновь привела её к графу в Бетлем. Сиэль вёл то расследование и оказался в госпитале вместе с демоном.       "Слишком много "просто совпадений", — думала жница. — Настолько, что смешно, если бы не было так... тревожно".       Жница глубоко затянулась и перевела взгляд на плёнки, обрамляющие своим тусклым светом помещение. В комнате горела пара свеч, лишь немного рассеивая мрак. От лент жизней шло более яркое освещение, нежели просто от пламени.       Мари не осмелилась взять книгу графа, хоть Адриан и предлагал. Всё же, одно дело просматривать жизни усопшего; другое — того, кто ещё ходит по земле, и с которым она имеет честь быть знакомой и хорошо общаться. Она ценила тайны других и не имела права, как сама для себя же определила, лезть в них. Хоть, честно признавалась себе жница, было бы намного полезнее, будь у неё книга Фантомхайва.       Бродя рассеянным взглядом по плёнкам бывших обитателей Бетлема, она уловила странное мерцание перед тем, как те обрывались. Мари нахмурилась и быстро потушила сигарету. Подлетела к вьющимся лентам и замерла, ошеломлённая уже знакомым чувством déjà vu.       Самоубийц в последние мгновения охватывал иррациональный ужас — потусторонний страх, вызванный существами, которых Себастьян обозначил, как гулов. Но было и другое: перед тем, как те приступали к своей миссии довести человека до сведения счётов с жизнью, яркая белёсая вспышка озаряла тёмную палату.       Александр Дьёдонне. В его случае это зарево было более заметным. Мари присмотрелась к кадрам, но происходило всё настолько быстро, что глаза не успевали за происходящим. Глубоко вздохнув, жница дрожащими пальцами потянулась к кадрам. На секунду до того, как коснуться плёнки, она сосредоточилась на себе, стараясь унять свои силы, чтобы избежать того страшного, что было тогда, когда она прикоснулась к искривлённой обезумевшим жнецом ленте.       Несколько раз моргнув, Мари поняла, что дело не в глазах.       Повсюду действительно царила ночная тьма. Свет луны ложился серебром на немного неровную поверхность пола. Вокруг были светлые стены, обитые тканью. На узкой кровати сидел человек, бездумно глядя перед собой. Он не выглядел уставшим, наоборот, его взгляд был ясен и направлен будто "в себя". Лицо находилось в тени, куда отсветы ночного светила не попадали, ограниченные небольшим окном практически под потолком. Холодные лучи были рассечены решётками, ровными лентами проникая в больничную палату.       Мари огляделась и увидела в нескольких шагах дверь, ведущую в коридор Бетлемской клиники. Для Александра жница была невидимой и неслышной, разумеется, поэтому та позволила себе пройти к выходу, заглядывая через небольшое окошечко наружу из помещения. Коридор был пустынным и даже по виду холодным. Жница вернулась на прежнее место, пристально осматривая пациента, который сидел неподвижно, напоминая куклу.       Девушка уже думала, что ошиблась в своих предположениях, как внезапно краем глаза уловила уже знакомую вспышку, проникнувшую в палату из-за окна. Её осенило, что подобное было тогда, когда она ворвалась в комнату графа, когда Себастьян пытался вывести своего господина из ужаса, навязанного юноше кем-то извне.       Та вспышка была будто сигналом к оживлению до этого статичной картинки: из стыка стен с полом как по команде начал вырываться тёмный дым, который густел на глазах, напоминая чернила. Эта взвесь постепенно окутывала всё, что видела девушка.       Руки Александра, до этого спокойно покоящиеся на коленях, начали мелко подрагивать, будто в ознобе. Глаза наполнились влагой, придавая блеск, перерастающий в лихорадочный. Дьёдонне обвёл напуганным взглядом комнату. Его губы также дрожали, но Мари поняла, что он что-то пытается сказать. Неясные звуки постепенно обретали чёткость. Человек заикался. Жница не могла разобрать, что именно он говорит, так как слова были ей не знакомы. Только само звучание языка она смогла различить — чистый французский.       Девушка стояла напротив и пыталась хладнокровно не обращать внимания на разрастающуюся агонию. Предсмертную агонию. Она старалась подмечать детали и анализировать, сопоставляя с известными ей фактами.       Александр закрыл руками лицо и наклонился вперёд, попросту сгибаясь пополам. Он мотал головой, шептал одну и ту же фразу, значение которой Мари не знала, но примерно догадывалась.       Вдруг его будто подбросило на месте. Мужчину кто-то швырнул в стену напротив, перед которой стояла жница. Дьёдонне пролетел сквозь неё, отчего её астральное тело не выдержало и рухнуло на колени: она почти задохнулась от того, что почувствовала — все эмоции Александра прошили её насквозь, на короткий миг став её эмоциями. Её ужасом. Её обречённостью. Её нечеловеческой болью.       Кое-как она повернула голову, смотря на пациента. Он бился о стену, ткань на которой не спасала от ушибов и переломов. Он налетал с невообразимой силой на всё немногочисленное, что находилось в комнате: кровать, тумбу, небольшой столик. Выворачивал уже стертыми в кровь руками себе ноги и пальцы, отчего раздавался жуткий скрип суставов.       Чернильный мрак следовал за его метаниями по пятам, лишая шанса скрыться в палате. Мужчина причинял боль себе, чтобы избавиться от преследующего его кошмара. Забыться в своей боли.       Тьма всё же настигла обессилевшего и тяжело дышащего Александра, подминая под себя и окутывая своими "лапами". Палату оглушил звериный рёв, в котором невозможно угадать крик растерзаемого человека. Мари непослушными от увиденного и испытываемого руками прикрыла уши, но это мало помогало — в этом крике было столько обречённости. В то же время жажды жизни, что хотелось броситься на помощь. Унять агонию хоть на миг. Дать продохнуть несчастному. Но жница понимала, что это уже было. Не вернуть и не удержать.       — Боль будет с тобой вечно. Она очистит тебя от всей грязи и скверны. Боль с кровью — лучшее средство для сохранения чистоты и избавления от порока.       Мари слышала эти слова, которыми был пропитан этот мрак. Он окутывал и её, корчащуюся на полу и сопротивляющуюся всеми силами тому, что происходит. Слова, заставившие её смотреть на это с животной яростью. Слова, которые она слышала в этом сводящем с ума шёпоте. Они сказаны тоном заправского проповедника. Но их праведность была ей чужда настолько, что хотелось убить того, кто их произносит.       Как только слова прозвучали, подобно посланию свыше, палату вновь озарила вспышка, по силе света сильнее предыдущей, которая начала этот кошмар. Мрак клубился в одном месте, недалеко от конвульсивно дёргающегося Дьёдонне.       Вместе с тем Мари отчётливо услышала торопливые и мягкие шаги. Она взглянула туда и увидела демона с каменным лицом, взирающего на эту картину — такое лицо не предвещало ничего благостного тому, кто встанет у него на пути. Михаэлис проследил взглядом за стремительно удаляющейся тьмой и последовал за ней, не видя препятствий.       Жница смотрела на него. В её глазах, наблюдающих за мужчиной, была яростная надежда на то, что Себастьян разорвёт в клочья эту мразь.       Демон исчез за стеной, будто той и не было вовсе. Тогда Мари с опаской от того, что может увидеть, перевела взгляд на бедного Александра. В нём нельзя было узнать человека, лишь кровавое месиво.       На дрожащих ногах она подошла к нему и опустилась на корточки. Со стороны нельзя было заметить никаких эмоций девушки — только мелкая дрожь выдавала её состояние. Отстранённо Мари подмечала детали, но ничего, указывающего на виновника этого зверства, не было. Скорбно выдохнув, жница закрыла глаза, пытаясь больше не видеть того, что видела.       Глубоко вздохнув, Мари вскинула голову, ощущая себя сидящей на полу. Она не спешила открывать глаза: темнота успокаивала.       До сих пор она не понимала, кому нужно совершать эти чудовищные действия. Девушка всегда воспринимала жестокость, как нечто нерациональное — ведь по сути, та ни к чему не приводит, не даёт какого-либо результата. Ничего.       Жница немного вздрогнула, почувствовав лёгкий порыв ночного ветерка. Её спина напряглась, так как чувствовала присутствие постороннего.       Девушка стремительно схватила лежащий неподалёку меч и одновременно с этим вскочила, отталкивая от себя незнакомца. Ловким отработанным движением она сбила его с ног, повалив на пол и присаживаясь сверху. Лезвие оружия поднесла к горлу, второй рукой опираясь на плечо, затянутое в тёплую чёрную ткань.       Всё произошло настолько быстро, что Мари не заметила, кто это был: ей хватило того, что кто-то незваный оказался у неё за спиной. Да и пережитое в видении не могло унять её бдительности по отношению к своей жизни.       Тряхнув головой, тем самым убирая длинные пряди с глаз, жница наконец смогла увидеть ошарашенное лицо ночного визитёра.       — В отличие от Вас, я хотя бы предупреждаю о своём визите, — усмехнулась девушка, смотря прямо в красные глаза.       — Прошу меня простить, Мари, — на секунду прикрыл глаза Себастьян, растягивая губы в улыбке. — Не хотел Вас напугать.       — Вот как? — соблазнительно выдохнула та, осматривая лицо демона. — Я думаю, — она наклонилась к нему, одновременно приставляя лезвие прямо к коже горла демона, давая почувствовать холод металла. — Сейчас Вам лучше позаботиться о себе, разве нет?       Михаэлис откровенно наслаждался её близостью. Его глаза от её слов загорелись адским пламенем, а на уста легла открыто коварная усмешка, открыв белоснежные клыки.       — Если позволите, я Вас послушаю, — прошептал он.       Себастьян легко перевернулся, подминая под себя до этого сидящую на нём девушку. Он перехватил её руку, держащую меч и приставил теперь к её горлу, наклоняясь низко, почти касаясь её губ. Его сила, конечно, была несравнима с её: для него любое сопротивление было бы лишь забавой.       — Что Вы теперь скажете, Мари? — жарко выдохнул он, отвечая на её выпад.       Девушка дерзко усмехнулась и немного задрала голову, открывая доступ к белой шее приставленному лезвию.       — Обычно диктует правила тот, у кого есть весомый аргумент, — тихо сказала она, смотря прямо в глаза Михаэлису. Мари поднесла руку к рукояти оружия, которую сжимал демон. — И он у Вас, Себастьян.       Демон был приятно обескуражен такой открытостью жницы: она ещё не позволяла себе вести себя с ним настолько откровенно. Это и неимоверно возбуждало, и вносило подозрения. Первое побеждало, и он опустился ниже к её лицу, направляясь к этим губам, которые позволяют себе острить в его адрес.       Себастьян чувствовал жар её дыхания, видел пульсирующую жилку на шее. Саму бьющуюся жизнь. Глаза Мари завораживали его. Зелёные блики светились мягким светом, заставляя тонуть в этой мерцающей глубине. То, что она лежала под ним, обнимая ногами его талию, не сопротивляясь, но и не стремясь навстречу, заводило неимоверно. Он знал, что её покорность — лишь видимость: она даёт лишь то, что он хотел бы получить. Только намёк на то, что он может взять.       И не ошибся. Как только он слегка коснулся её губ, ощутив на мгновение их податливость и мягкость, ноги на его талии сжались со всей силой. Одурманенный ею, демон оказался вновь под ней, распростёртый на полу. Как только его спина коснулась твёрдой поверхности, приятная тяжесть тела девушки покинула его — Мари встала во весь рост, отходя от него.       Её спина была вновь напряжена, а плечи немного приподняты. Огненные волосы растрепались от их "катания" и беспорядочно спадали ниже талии.       Немного скованными шагами она проходила по помещению, закрывая книги, из которых до сих пор вырывались ленты жизней. Себастьян поднялся, следя за ней загадочным взглядом. Конечно, то, что Мари решила убраться, не было жестом гостеприимной хозяйки, стремящейся навести порядок. Он это понимал, как и она: ей нужно было занять чем-то руки.       Девушка была недовольна тем, что позволила демону дойти до грани. Она позволила, не он настоял. Сейчас корила себя за то, что поддалась этому дьявольскому искусителю.       Одновременно с этим, Мари чувствовала себя предательницей. После Майкла она ни с кем не была, и природа справедливо решила взять своё, идя на поводу у дьявола, обещавшего немалое наслаждение — в этом вопросе она не уступала ни одному человеку.       Жница чувствовала этот жаркий взгляд на своей спине всеми фибрами. Она была уверена, что он не будет ничего предпринимать дальше: Себастьян тоньше и сложнее этих низменных позывов.       Закончив с книгами, она вновь закурила. Сделав глубокую затяжку и медленно выдохнув сизый дым, девушка наконец-то повернулась к демону. Тот, как и прежде, стоял у окна и сосредоточенно смотрел на неё. Но в глазах по-прежнему вытанцовывали свой дьявольский танец бесы. От этого зрелища ей захотелось усмехнуться, и она не стала себе в этом отказывать.       — С чем пожаловали, Себастьян? — мягко произнесла она.       — Вы кое-что забыли в поместье, Мари, — Михаэлис опустил руку в карман своего пальто и вынул небольшую бархатную коробочку. — Не сомневаюсь, что это принадлежит Вам, — он подошёл к ней, протягивая открытую ладонь жнице.       Девушка нахмурилась, вспоминая, что же это могло быть. Честно признаться, в плане своих вещей она не была столь щепетильна, если это не касалось чего-то очень важного.       Аккуратно, лишь кончиками пальцев, она взяла предложенное и медленно открыла. Внутри блестела позолоченная заколка с россыпью небольших камней. Она была выполнена из тонкого металла и напоминала "невидимку", только более изящную. Их был целый набор из трёх штук. Когда она увидела подобное на рождественской ярмарке в Лондоне, то не смогла пройти мимо, решив сделать себе небольшой подарок — весьма полезный, надо признать.       Приехав тогда на ужин к графу, она использовала их, чтобы хоть как-то укротить свои непослушные волосы, заставляя их лечь так, как надо. Всё-таки подобное мероприятие требовало опрятного и строгого вида.       Она думала, что потеряла её на обратном пути или где-либо ещё, и не очень-то расстроилась: мелочь. Не в её характере было обращать внимание на такие пустяки.       — Я уже рассталась с ней, — с тихой радостью прошептала она, беря в руки заколку. — Спасибо, — её искренне тронул такой жест. Она вскинула лучистый взгляд на демона.       Тот смотрел на неё, жадно впитывая каждую эмоцию девушки, отражающуюся на её лице. Такое выражение глаз она видела в поместье, когда он провожал её. Пристально смотря на него, Мари немного повела головой, как бы говоря "нет".       — Благодарю Вас за Ваши хлопоты, — ровно завершила девушка этот безмолвный диалог взглядов, отходя от Себастьяна.       Такой предлог был весьма успешным для того, чтобы увидеть Мари. Михаэлису недоставало её, в этом он себе признался и принял. А недавняя сцена, когда она дикой кошкой накинулась на него, всполошила в нём адское желание, притушенное лишь силой воли, которая у него была в избытке.       Себастьян прекрасно видел, что и она сама поддалась ему. Это понимание разжигало похлеще любого костра Преисподней, но что-то его останавливало. Возможно, то было подсознательное желание любого демона — чтобы жертва сама пришла в руки, по доброй воле. Получение её силой, конечно, приятно, однако не приносило бы такого удовлетворения. А он хотел всего и её всю. Без остатка.       Он подавил коварную усмешку при этих мыслях. Кто она — покажет время, но эмоции и чувства у неё вполне человеческие, хоть также управляемые её же волей. Сейчас он вновь в этом убедился, как и в тот раз, когда понял, какой голод его преследует. "Ситуация покажет, что Вас приведёт ко мне, — план был определён".       — Не смею больше Вас отвлекать, Мари, — произнёс Михаэлис, не смотря на девушку. — Мне пора.       — Конечно.       Девушка прекрасно всё чувствовала. Конечно, мыслей она не читала, но то, о чём думал мужчина, эмоциональными всполохами отражалось на его душе. Неистовый азарт был заглушён и стал напоминать сдержанную сосредоточенность, разбавленную предвкушением.       — До следующего хода, Себастьян, — обратилась к нему девушка, на что получила оскал раззадоренного и крайне довольного зверя. "Игра вслепую продолжается, — они даже не могли предположить, что подумали одинаково, слово в слово".

***

      Жница проходила по людным улицам, прогуливаясь после работы. Последнее время её преследовала тоска, которую Мари пыталась скинуть таким незамысловатым способом — простое шатание среди людей. Тоска, напоминающая странное тянущееся затишье. Она очень не любила такое вязкое состояние болота, которое затягивает всё больше. Но, вполне возможно, то была реакция на отсутствие форс-мажоров, и подобные мысли ей не нравились: обычно с этого и начинались все неприятности и проблемы.       В этом плане, она ненавидела оказываться правой. Подходя к лавке, Мари чётко уловила присутствие внутри не только знакомой энергетики Адриана, но и других не менее значимых посетителей. Весьма именитых.       Она приблизилась к двери, но не стала пока заходить внутрь. Жница слышала голоса нескольких личностей, которые к людям имели отношение самое опосредованное.       — Что ты делаешь там внутри? — возмущённо спросил один из них, но Мари прекрасно различила голос Сиэля.       — Этот невежа осмелился сказать, что не боится жнецов, поэтому я поместил его в соль, — с вызовом ответил Грелль.       Брови девушки поползли вверх. "Как весело проводят время господа, — нервно подумала жница".       — Да, это правда, — удивлённо послушала она ответ Гробовщика, явно не затруднённого своим положением, судя по довольному тихому "мурлыканью". — Вся влага так замечательно выходит из моего тела в то время, как мы говорим. Великолепное чувство!       Тут Мари не выдержала и так быстро зашла во внутрь, что никто из посетителей не сразу заметил её появления, занятые своим разговором.       — Интересное мнение, — прикрыв рот платком, с чувством отвращения прокомментировал демон.       — Зачем ты здесь? — спросил граф Сатклиффа.       Все взгляды наконец скрестились на новоприбывшей, но Мари не обратила на это внимания, торопливо идя к огромной амфоре в углу комнаты. Она всегда стояла там, заполненной специальной солью. Над мерцающей от кристаллов поверхностью виднелась только седая голова довольного донельзя жнеца.       — Привет, Мари, — пропел Кревен.       Недавнее негодование от того, что сотворил Сатклифф, сменилось ступором, изрядно подбавленное отрицанием этого дикого вида Адриана. Жница холодно смотрела на него, а затем медленно перевела взгляд на Грелля, спокойно улыбавшегося своей акульей улыбкой.       — Смотрю, тебя ничего не смущает в таком пейзаже, — тихо и размеренно прошипела она диспетчеру.       — После того, что он себе позволил, этого ещё мало, — всплеснул руками Сатклифф.       Мари сверлила его взглядом, внутри себя отказываясь понимать логику жнеца, которая порой выписывала вот такие фортели. Грелль есть Грелль, ничего не попишешь. Она вновь посмотрела на Адриана, напрочь игнорируя других.       — И ты туда же, да? — в том же по-кошачьему шипящем тоне обратилась к Легендарному. — Решил почувствовать себя клиентом своего же похоронного бюро?! — громче произнесла Мари.       — Занимательная мысль... — где-то даже мечтательно сказал закопанный. — Эта идея мне в голову не приходила.       — Даже не думай развивать её дальше, — пренебрежительно отмахнулась девушка, категорически не принимая такой расклад. Она вновь повернулась к Греллю. — Не будешь ли ты столь любезен вернуть Гробовщика к нормальному виду? — ласково сказала она, но глаза были наполнены льдом — такой тон был знаком Сатклиффу, отчего сияющий вид жнеца померк.       — Вы думаете, ему это под силу? — вступил в разговор граф, явно забавляясь, и Мари не могла не согласиться с этим сарказмом.       — Вполне, чтобы Вы наконец могли спокойно поговорить, Ваша Светлость, — не смотря на Фантомхайва, также прожигая диспетчера невыносимым взглядом, произнесла жница.       Грелль тяжело выдохнул и взялся за края амфоры. Помещение оглушил гулкий звук, когда он потащил её по полу в сторону прохода в другие комнаты здания.       Когда тот скрылся в мраке, Мари прикрыла глаза, пытаясь унять своё возмущение и недоумение. Отторжение недавно представшей перед ней картины позволило ей хоть как-то мыслить, не оцепенев на месте, причём надолго.       — Дурдом, — кратко охарактеризовала ситуацию жница, посмотрев горящим взглядом прямо перед собой, и наконец обернулась к посетителям. — Добрый день, граф, Себастьян, — поприветствовала их Мари, на что получила глубокий кивок демона.       — Грелль Вас послушал, — изумлённо сказал Сиэль, глядя в сторону, где скрылся Сатклифф.       — Поверьте, Ваша Светлость, он бы и так это сделал, только перед этим рассказал бы много чего интересного, потратив кучу нашего времени, — усмехнулась жница. — Я так понимаю, опять что-то случилось?       — Мне нужна помощь Гробовщика.       — Информация? — и добавила. — Присаживайтесь, неизвестно, сколько нам ещё ждать, — Мари предложила стул, стоящий неподалёку от стола Адриана.       — Нет, не в этот раз, — Сиэль с достоинством присел, кивком благодаря.       — Заинтриговали, — с интересом ответила девушка, присаживаясь на гроб напротив.       Себастьян продолжал стоять на месте, периодически посматривая на девушку изучающим взглядом. Мари замечала это и позволяла себе напускать в ответный взгляд откровенное веселье, отчего демон старался не усмехаться в открытую. Они уже оба поняли, что такие бессловесные диалоги, в которых каждый пробует своим силы вот так, не озвучивая ничего, затягивали своей непредсказуемостью и тайной ото всех.       — Вот же хам! — крикнул Сатклифф, вбегая в комнату.       Все проследили за ним недоуменным взглядом. Грелль сел рядом со жницей и недовольно насупился. Михаэлис сверкнул алым светом глаз, когда тот пододвинулся вплотную к девушке.       Его отвлёк появившийся хихикающий жнец, который прошёл к своему столу.       — Что он тебе сказал? — тихо спросила Мари, примерно догадываясь, хорошо зная Кревена.       — "В следующий раз жду Вас в более подобающем для трупа виде", — очевидно, процитировал Грелль, передразнивая Легендарного. — Грубиян! — выкрикнул он Адриану.       Жница не выдержала и прыснула со смеху, вовремя прикрыв рот рукой. Пробежавшись взглядом по всем присутствующим, остановилась на Себастьяне. Тот осматривал её и призрачно снисходительно улыбался. Но Мари показалось это выражение слишком натянутым: в демоне теплилось нечто опасное, грозившее перерасти в большее. "Посмотрим, — предвкушающие подумала она".       Следующие слова Сатклиффа вернули всем внимание к диспетчеру.       — Подумаешь, прилёг отдохнуть и забыл дышать во время сна, — бурчал тот. — Любой устанет, пытаясь выяснить, что случилось с плёнками, а выслушивать это...       — Так, — мягко прервала его Мари, положив ладонь на скрещенные руки жнеца. — Что с плёнками?       — Их украли, — легкомысленно ответил тот.       Краем глаза девушка заметила, что Адриан стал внимательно слушать разговор, перестав даже улыбаться, полностью сосредоточившись. Мари вовсе нахмурилась от этих слов.       — Что это за плёнки? — спросил Сиэль.       — То, о чём детям не стоит беспокоиться, — в своей манере сказал Грелль.       — Они напоминают киноленту, содержащую в себе все воспоминания жизни человека, — начал разъяснять демон. — Жнецы забирают их у людей, которым суждено встретиться со смертью, и по ним выясняют, должен ли человек умереть или жить дальше.       — Вы, люди, можете их видеть только при смерти, — дополнил Сатклифф.       — Как случилось, что они были украдены? — спросил того демон.       — Ну, понимаешь, они хранятся в Библиотеке, когда мы их не используем в работе. Все воспоминания прошлого, хорошие или плохие, тех, кому суждено умереть в будущем. Они размещаются там в форме книг.       — То есть у жнецов есть книги, подготовленные для Судного дня, — резюмировал Сиэль.       — Вы уже слышали подобное раньше, не так ли? — обратился к своего господину Себастьян.       Мари заметила, как при этих словах лицо дворецкого еле заметно заострилось.       Крайне неприятная ситуация, судя по сказанному. Вот какое расследование Уильям поручил Греллю: изначально девушка не знала нюансов. Подобное не тиражируется на каждом углу, так как ставит под удар институт жнецов в целом, да и жизни людей в частности.       — Вам не нужна информация, господа, — обратилась к графу с дворецким жница, думая об услышанном. — Что же Вы ищете?       — По дороге я расскажу Вам, Мари, — ответил Сиэль и решительно сказал Адриану. — Гробовщик, есть дело, в котором мне нужна твоя помощь.       — Вы знаете цену, — однако увидев взгляд Грелля, который с угрозой смотрел на него, исправился. — Но, думаю, на этот раз могу помочь Вам бесплатно.       — Отлично, — поднялся Сиэль и продолжил инструктировать Гробовщика. — Мы отправимся в Престон. Туда в последнее время часто доставляют гробы. Ты сам это знаешь.       — Конечно, граф, бывал там, — довольно ответил Адриан.       — Готовь всё необходимое, — приказал юноша и жнец вышел из комнаты.       Мари внимательно прислушивалась к разговору. Сказано немногое, но картина уже начала вырисовываться: похищенные плёнки, расследование Грелля, многочисленные смерти людей, если гробы заказываются в больших количествах. К тому же, фраза Себастьяна о том, что графу уже говорили о книгах. "У кого-то масштабные планы, — недовольно размышляла девушка".       От дальнейших рассуждений её отвлёк Адриан, который вошёл через парадный вход.       — Прошу Вас, граф, — со смешком сказал он, открывая дверь и приглашая всех выйти на улицу.       Мари проследила за юношей тревожным взглядом, но не двинулась пока с места. Себастьян смотрел на девушку, замечая перемены. Он ясно видел зелёные отсветы в глазах девушки, немного сведённые аккуратные тёмные брови, свидетельствующие о мрачных мыслях, слегка поджатые и оттого бледно розовые губки, притягивающие взгляд.       Жница, не смотря на него, последовала на выход. На улице она увидела повозку Гробовщика и его самого на козлах. Граф сидел на краю телеги, свесив ноги. За ним располагался весьма вместительный гроб. Сбоку от него сидел Грелль, уперевшись локтями о дерево.       — Сколько нам ехать, граф? — спросила жница, присаживаясь на край и копируя его позу.       — Около часа, — ответил тот. — Поехали, Гробовщик.       Повозка двинулась по улице. Следом за ней пошёл демон — они ехали очень медленно, так что идти за ними не составляло большого труда.       — Ваша Светлость, кто Вам сообщил о Судном дне? — теряясь в не самых радужных догадках, обратилась к Сиэлю жница.       — Мне стало известно, что в Престоне организовываются собрания, — ровно начал граф. — Её Величество подозревает в этом возможный заговор против правительства с использованием религиозного культа.       Слушая графа, Мари отстранённо подумала, что юноша ввязывается в нечто, куда человеку нет доступа. Во всяком случае, не должно быть. "Или, — с осторожностью образовалась мысль. — Его целенаправленно ввязывают...".       — Прошу прощения, граф, Вас уведомила об этом Королева посредством письменного обращения? — "Любая мелочь играет роль, — думала она".       — Нет, — тут Сиэль повернулся к ней. — Её личный слуга.       — Вот как, — прошептала Мари.       По ней прошлась волна жгучей неприязни: сильной и давней. Причём та отозвалась в ней полнейшим внутренним согласием. Сконцентрировавшись на этом, она резко подняла взгляд на идущего за ними демона. Михаэлис смотрел прямо перед собой, но прекрасно всё слышал, без сомнений.       "Вы что-то знаете, Себастьян", — обратилась мысленно к нему жница, понимая, откуда взялось неприятие — от него.       Дворецкий опустил глаза на пристально следящую за его реакцией на эти слова девушку. На секунду в них отразилось волнение, но лишь на мимолётный миг — Мари поняла, что попала в точку.       Хоть она и сказала весьма расплывчатую фразу, но та отозвалась в демоне небольшим всплеском. Его взгляд стал колким, если не предостерегающим. Его напряжённые бледные губы говорили о сдержанности. "Занятно, — уже про себя заметила девушка, продолжая спокойно смотреть на дворецкого".       — Гробовщик, останови повозку, — громко сказал граф. — Скоро мы прибудем на место. Себастьян, нам надо спрятаться, чтобы незаметно проникнуть в аббатство, — в приказном тоне обратился к тому Сиэль.       Демон подошёл вплотную к краю телеги и легко открыл крышку гроба. Пока граф с Греллем забирались вовнутрь, он склонился немного вправо и быстро прошептал так, чтобы могла услышать только девушка.       — Слишком опасное знание, — ровно и спокойно.       Мари при всём желании не могла различить угрозы, только предостережение. Причём не персонально ей. Просто факт того, что события будут насыщенными в своей новизне.       — Прошу, Мари, — уже в голос произнёс он, указывая на гроб.       Девушка взглянула внутрь на недовольных жнеца и графа. Хоть "ящик" и был вместительным, но не настолько.       — Ваша Светлость, я буду поблизости. На всякий случай, — многозначительно произнесла Мари, кончиками пальцев касаясь капюшона своей накидки.       — Да, так лучше, — недовольный временными неудобствами, кивнул юноша.       — Вы согласны, если мы разделимся? — твёрдо произнесла она, рассматривая в далёкой вечерней дымке острый наконечник шпиля аббатства, куда они направлялись. — Ситуация мне категорически не нравится, — Мари посмотрела на в высшей мере сосредоточенного демона, который знал, или по крайней мере догадывался, что их там ждёт. И вновь обратилась к внимательно слушающему её юноше. — Старайтесь не оставаться один. Для Вашей же безопасности.       — Кому, как ни Мари, говорить об этом, граф, — похихикал Гробовщик.       — Да, — Сиэль помнил, насколько умела девушка в построении предположений и тактики. — Встретимся ближе к вечеру.       — Слушаюсь, Ваша Светлость. Берегите себя, — и накинула капюшон, тем самым исчезая с глаз юноши.       Мари быстро скрылась, не поднимая за собой даже пыль, двигаясь максимально бесшумно и стремительно. Повозка с остальными осталась позади. Она сократила путь, пробегая через поля, окружающие Престон.       На краю местности стояло то самое аббатство, окружённое высоким каменным забором.       Легко перепрыгнув через него, девушка обомлела от того, что увидела. Она осматривала окружающий её пейзаж, не веря тому, что перед ней предстало: всё светилось, переливалось, словно струнное серебро. Свет уже знакомых ей нитей распределялся равномерно, охватывая всё вокруг, включая старый крест, завершающий купол главного храма. Струны обрамляли все строения упорядоченно и чётко, поблескивая в лучах заходящего вечернего солнца.       Подобно этим вездесущим нитям, её захватывала в свои сети тревога. От непонимания того, что происходит. От незнания, что это всё значит. Мари старалась взять под контроль разбушевавшиеся эмоции, которые не властвовали над ней уже давно: теперь она умела это делать. Но под таким напором чьего-то воздействия ей ещё не приходилось находиться. Стараясь абстрагироваться от этого, жница прислушивалась к себе, унимая нарастающий знакомый гул, от которого она бежала два месяца назад.       Мари глубоко вздохнула и медленно выдохнула, по-прежнему осматривая местность. Повсюду было множество небольших строений, похожих на хозяйственные помещения. Медленно проходя вглубь территории, она старалась сосредоточиться на своих ощущениях, упорядочить их и сопоставить с тем, что видит. В паре сот метров высился главный храм, окружённый по периметру высокими зданиями, соединёнными арками. Были видны коридоры со сводчатыми проёмами. По ним прогуливались монахи или служители — они двигались спокойно и размеренно. Так ходят люди, когда уверены, что ничто им не угрожает. Мари не могла с ними согласиться. Видели бы они то, что она...       Проходя дальше, жница приметила других послушников, которые занимались огородом и сбором урожая. Они собирали всё это в ящики, которые посредством толстых канатов носили в амбары. На их лицах, на всех без исключения, была блаженная улыбка, от которой хотелось зябко передёрнуть плечами.       Незамеченная никем, девушка шла вдоль нитей, прекрасно осознавая, что тот, кто обосновался в этом месте и оплёл своей магией всё, что здесь находится, в скором времени заметит её — любое колдовство оставляет след, она это знает как никто другой. Поэтому надо было поторопиться.       Ускорив шаг, Мари прошла в храм. Внутри царил полумрак, разгоняемый лишь светом, пробивающимся сквозь витражные стёкла окон. Цветной мозаикой он ложился на пол, скамьи и стены из тёмного камня, придавая этому месту загадочности. Длинный проход между рядами вёл в сторону алтаря, на котором стояла пара подсвечников с погашенными свечами. Казалось, стены вырастали из пола, целенаправленно стремясь ввысь и заманивая выше к небесам. Они оканчивались каменными сводами, даря чувство, что ты рядом с Богом, стоит лишь поднять глаза.       Для неё же это место олицетворяло тюрьму. Атмосфера здесь явственно насаждала границы между людьми, подразделяя их на своих и чужих. Те, что придут сюда в скором времени, не могли бы почувствовать ничего, кроме того, что это место не принимает их — Мари была в этом уверена. Оно будет чуждо им, так же как и они будут чужды этому храму.       Жница бегло осмотрела всё огромное пространство, заполненное молитвенными скамьями, и вскинула голову к высокому своду потолка. Там был высечен круглый витраж, отражающий некий символ на каменный пол. Он представлял собой сплетение из двух изогнутых по окружности линий, стремящихся ввысь. Этот рисунок окантовывала незамкнутая сверху сплошная черта, завершая композицию. Мари не видела ничего подобного: с её знанием магической символики она не могла вспомнить нечто похожее.       Сбоку послышались гулкие шаги — кто-то проходил через залу. Её никто не мог видеть, поэтому она свободно прошла по ряду между скамеек к алтарю, не обращая внимания на посторонних.       Там стояли два подсвечника и чаша, очевидно, для святой воды. На столешнице был небольшой слой пыли, который давал девушке возможность различить, что недавно там лежало нечто, похожее на книгу. Как она поняла со слов Сиэля, Библия была здесь вне части. "Книга жнецов, — медленно подумала девушка". Поняв, что ничего интересного здесь больше быть не может, Мари поспешила дальше, решив осмотреть кельи, окружающие храм.       Было видно, что этому месту не одна сотня лет, если судить по архитектуре и используемым в постройке материалам. Оно прекрасно сохранилось усилиями монахов, которые всегда славились аккуратным отношением к помещениям, где живут. В отличие от мирских людей.       Жница старалась подмечать все детали, не торопясь отсеивать несущественное — пока не известна вся картина, важна любая мелочь.       Выйдя во внутренний двор, который представлял из себя квадратный сад, она с удивлением обнаружила множество детей в непонятных для неё одеждах. Их головы покрывали белые береты. Просторная рубаха серого цвета с широкой продольной полоской посередине, идущей от шеи и до края. Несмотря на прохладу, вместо штанов на них были короткие шорты и лёгкие ботинки.       Её внимание привлекли красные ленты, которые окантовывали спину и грудь. Пара лент также шла от ворота рубашки. На концах алой ткани вилась вышивка со знаком, который она видела в храме под потолком. В её голову забрели мысли о секте, что впрочем укладывалось в рамки задания от Её Величества — мало ли, что могут готовить фанатики.       Дети вели себя весьма жизнерадостно, веселясь и бегая друг за другом. Эта радость почему-то показалась девушке неестественной: слишком светлая, чересчур фальшивая.       Мари всегда резко отрицательно относилась к тому, чтобы заманивать детей вот в подобные сборища. Неокрепшие умы не могли ничему сопротивляться, что уж говорить о праведных увещеваниях, которые всегда славились своей систематичностью и непреклонностью. "Мерзко и отвратительно, — с отвращением подумалось девушке".       — Представляешь, Священник сегодня просветит меня о будущем. Он очистит меня, — радостно поделился один из них. — Я смогу остаться таким навсегда!       "Прекрасное стремление, малыш, — скорбно прокомментировала про себя Мари".       — Да, я тоже. Его рассказы всегда очень интересные, — восхищённо ответил второй. "О, ещё и культ личности. Превосходно! — уже со злостью".       — Побежали, а то опоздаем! — из-за прохода к ним выскочил мальчик, зовя остальных за собой.       Все с энтузиазмом ринулись в сторону входа во внутренние помещения монастыря. Только сейчас Мари отметила, что не было ни одной девочки: взрослых женщин она видела, когда шла сюда, но... Она опасалась худшего.       Снова подобравшись, девушка последовала за ними. Проникать через двери подобно демону она, конечно, не могла, но прекрасно всё слышала снаружи.       Преподаватель благословил "класс", и все приступили к занятиям. Детский хор был воистину прелестен. Чистые юные голоса отдавались трелью в душе Мари — настолько слажено те пели.       И одновременно всё её существо разрывалось на части от того, что кто-то "совратил" этих юных созданий на непонятное для них же служение. А судя по тому, что Сиэля вызвали сюда, остерегаться было чего. Жница не была против богословов, но, если расклад показывал сектантскую общину, она не могла это оставить просто так.       Резко отвернувшись от двери, девушка прошествовала по широкому коридору, огороженный балюстрадой и проёмы которого выходили во внутренний сад. Сделав несколько шагов, Мари ярко почувствовала пристальный взор, холодящий внутренности — было откровенно неприятно ощущать на себе острый взгляд незнакомца, причём невидимого. Осмотревшись вокруг, она никого не видела, но ощущения наблюдения никуда не пропало. Напротив, даже усилилось.       Скинув с себя оцепенение, Мари решила пока не обращать на это внимания, следуя дальше: неизвестный слишком хорошо прятался, она не могла отследить его местоположение. "Пока меня не тронешь, и я не буду, — жница сама стала этой фразой, распространяя свою силу максимально далеко, чтобы следящий за ней уловил её настроение".       Выйдя за пределы монастыря, освещённого этими непонятными нитями, к которым она уже немного привыкла, девушка с удивлением увидела Себастьяна. Он вёл монахиню к небольшому сарайчику неподалёку.       Та шла слева от него, бережно поддерживаемая демоном за талию. На ходу он склонился к её уху, прошептав горячие слова, которые Мари чётко услышала.       Будто зная, где стоит жница, Себастьян вскинул хитрый и томный взгляд в её сторону, посмотрев прямо в глаза. Эта страстная бездна окатила её жаром, будто говоря: "Смотри, чего ты лишаешься". Слабо усмехнувшись, Михаэлис прикрыл глаза и отвернулся, следуя по своему пути вместе со своей спутницей.       Мари поперхнулась воздухом, если бы дышала в этот момент: от такой сцены перехватывало дух. "Вот же... нехристь, — восхищённо посмеялась жница, следя за ним изумлённым взглядом". Этот поступок дворецкого её и ошарашил, и умилил одновременно. Конечно, она поняла его замысел — простой и действенный.       "—Будьте с ней внимательны, — мысленно обратилась к Михаэлису девушка, прекрасно зная, что он услышит. И подумав, добавила. — Дорогой демон".       При этом она искренне старалась не смеяться. Особенно тогда, когда дворецкий резко повернул голову в её сторону, удивлённо глядя на жницу: услышал и понял.       — Ри, ты видела это?! — подскочил к ней Грелль, хватая девушку за плечи, отчего Михаэлис отвернулся, поджав губы, и скрылся в сарае вместе с послушницей. — Как он может?!       — Учитывая, кто он, вполне может, — произнесла та, зная что их прекрасно слышат.       Она прошла к графу, стоявшему недалеко от дерева, и с непониманием, если недоумением, наблюдавшему недавний фортель своего слуги. Неподалёку от этого места и находилась постройка, куда демон и монахиня вошли несколькими мгновениями раньше. Через некоторое время оттуда послышались страстные вздохи и крики девушки, которые, казалось, могли слышать все служители монастыря.       — Не думал, что он будет прибегать к таким методам, — удивлённо и тихо прокомментировал Сиэль.       — Это самое малое, Ваша Светлость, что может быть, — вставая рядом с юношей, ответила жница, скидывая капюшон.       — Я внесу эту девку в Список смерти! — бесился Сатклифф, скача вокруг графа и Мари.       — Он, разве, не пройденный этап, Грелль? — приподняв брови, с весельем в голосе осведомилась девушка.       — Да, но... Это омерзительно! — выкрикнул тот, но, тем не менее, убрал список в карман.       Она знала, что демон ловит каждое слово стоящих снаружи, и позволила себе ещё один ход.       — О, да, — немного хрипло согласилась Мари, отчего грохот в сарае стал слышнее. — Ещё как грязно... — напоследок выдохнула она, отчего шуму стало ещё больше.       Себастьян прекрасно понял, что Мари таким способом не привлечь, а вот дать ей фору поиздеваться — сколько угодно. Он сам выбрал такой способ "добыть информацию" и спровоцировать жницу. "Ваша дерзость, Мари, — вбиваясь в тело монашки, с клокочущей яростью думал он. — Сводит меня с ума".       Жница еле сдерживалась, чтобы не пойти по стопам Гробовщика, то есть захохотать в голос: она была близка к этому. Эта партия ей нравилась больше предыдущих.       Мари расценила этот жест Себастьяна не как попытку вывести её на ревность, которая предполагает необдуманные действия. Нет, с этим Дьяволом всё не так просто. Он хотел показать ей, что она может быть на месте той девушки. Что Мари должна быть его. Михаэлис вряд ли делал ставку на что-то другое, понимая, что жница не купится на примитивную ревность.       Они оба мыслят другими критериями. Эта грань очень тонкая, но оттого ещё более осязаемая.       В этот ход с его стороны вписывается и её "напутствие". Мари поняла, чего он добивается, и прекрасно осознала, что то же пресловутое чувство собственничества предполагает завоевание так, чтобы жница сама, без "посредников", коей была эта монахиня, поняла, что она — его. "Вы — ювелирный игрок, Себастьян, — с мягкой улыбкой подумала девушка".       Через некоторое время показался тот, кого все остальные терпеливо ждали снаружи. По его виду нельзя было сказать, что он прелюбодействовал со служительницей монастыря. Его лицо не выражало ничего, словно каменное изваяние. Белоснежные черты отражали серебро луны, делая своего обладателя ночным духом, выплывающим из тени. Его фрак по-прежнему сидел с иголочки, без единой пылинки или запутавшейся соломинки.       Мельком глянув на беснующегося Грелля, Себастьян посмотрел на девушку, которая флегматично курила, опираясь спиной на дерево и смотря на ночное небо с мерцающими звёздами. Она медленно перевела взгляд на него и пару раз моргнула, возвращаясь из своих дум в реальность. Мари отвернулась, чтобы обратиться к юноше, стоящего сбоку от неё так, что был невиден для слуги.       — Пора, Ваша Светлость.       — Ну, наконец-то, — недовольно пробурчал он, выходя из-за дерева. — Что там? — уже дворецкому.       — Она всё расскажет Вам, господин, — с изящным поклоном, доложил Михаэлис.       Без лишних слов граф направился к сараю, в котором горел свет от лампады, размещённой под потолком. За ним проследовала Мари, попутно выбрасывая окурок.       — Лихо Вы, — злорадно прошептала она, проходя мимо слуги.       Себастьян довольно и алчно улыбнулся. Шагая за Мари, демон не мог не восхищаться её игрой. Он не знал, что она ощущает, но то, что та не приняла его действия как провокацию, заставляло его сдерживать свои порывы всё же добиться желаемого немедленно.       Особенно, когда перед тем, как открыть дверь, она обернулась на него и игриво подмигнула. Себастьян сократил расстояние между ними и немного прикрыл дверь, задержавшись на мгновение.       — Дерзите, Мари? — прошептал он, склоняясь близко к ней.       — Нам обоим это по вкусу, разве нет? — азартно ответила жница и всё же прошла внутрь.       Когда все собрались в сарае, присутствующие оставили посторонние мысли снаружи. Игра будет продолжаться, но дело есть дело.       На стогах сена сидела миловидная девушка, пальцами стараясь привести в порядок растрёпанные после бурно проведённого времени русые волосы. Лицо её было румяным и свежим. Граф с дворецким встали перед ней, а Мари старалась унять разбушевавшегося при виде монахини Грелля.       — Добрый вечер. Что Вы можете рассказать о Ваших проповедях? Мы хотели бы знать о Вашем учении как можно больше, — доброжелательно произнёс Сиэль, однако в голосе, как и всегда, прослеживались приказные нотки.       — Наша вера основана на чистоте, — мягко начала она, смотря наивными глазами на недавнего любовника. — Есть книги Судного дня, которые несут в себе все поступки человека, благостные они или скверные. Наш Священник, — она с восхищением, как и те дети, которых видела Мари, произнесла это обращение. — очищает от плохого, оставляя в этих книгах лишь благо, которое совершил человек в своей жизни. Говорят, что не только прошлое, но и будущее содержится в них.       — Будущее, да? — задумчиво произнёс Себастьян.       — Да. Но только дети из небесного хора могут узнать о грядущем.       — Небесного хора? — переспросил Сиэль. — Они что, поют гимны?       — Мне кажется, — смущённо начала рассказывать монахиня. — это нельзя назвать просто "пением". Я слышала прекрасные голоса, раздающиеся из покоев нашего Священника.       Пока было рано делать выводы, но Мари такое откровение не нравилось. Она вышла вместе с Греллем, который был близок к стадии взрыва от вида этой девушки.       — Грелль, что думаешь? — решила она хоть как-то его отвлечь от его эмоций в отношении монахини.       — Она отвратительна! — крикнул он, пока жница вела его к храму.       — Ты понял, о чём она говорила? — терпеливо продолжила настаивать Мари.       — Книги здесь, — сдался жнец. — Их не будут показывать всем подряд. Они у главаря этого прихода.       — Ты прав, — протянула девушка, входя во внутреннюю галерею монастыря с видом на внутренний двор.       Следом шёл граф со сосредоточенным демоном за спиной. При виде такого серьёзного лица слуги, Мари нахмурилась. Очевидно, он понял слова девушки по-своему, ведь обладает большим количеством информации.       Все четверо остановились, размышляя о том, что узнали.       — Надо дождаться мессы, чтобы посмотреть на этого... лидера, — называть "священником" предводителя этих людей у Мари не поворачивался язык.       — Верно, — подал голос Себастьян, до этого пребывавшего в мрачном молчании. — Если в небесный хор вхожи только мальчики, то только Вы, господин, можете приблизиться к нему.       — Глупости! — выкрикнул Сатклифф.       Все повернулись к нему и одновременно обомлели от увиденной картины: диспетчер взял одежду какого-то паренька и нацепил на себя, совершенно не стесняясь своего вида, который сильно походил на скандальный эпатаж. Рубашка была коротка, оголяя худощавый торс, придавая жнецу по меньшей мере странный вид.       Мари нервно усмехнулась, понимая, что Грелль не может долго находиться в серьёзном настроении, стремясь разрядить гнетущую атмосферу внимания и размышления. Девушка сама была такой, но способы достижения цели — внесение лёгкости, — были иными во всех смыслах.       — Я мог бы легко стать в ряд с другими в небесном хоре! — провозгласил торжественно диспетчер, вертясь в своём новом облачении.       Жница наблюдала реакцию графа и слуги и готова была неприлично расхохотаться: их лица выражали такое комичное неприятие, граничащее с написанном во взгляде диагнозом Сатклиффу, что невозможно было равнодушно наблюдать.       — Просто надо привыкнуть, господа, — снисходительно заметила Мари, мягко улыбаясь.       — К этому? — чуть ли ни в унисон удивились демон с милордом, неверяще смотря на девушку.       Та лишь обречённо пожала плечами, склонив голову. Сказано было, что говорится, для протокола. За время совместной работы с Греллем она до сих пор удивлялась некоторым "загонам", как про себя называла вот такие ситуации Мари. Что уж говорить о тех, которые встречаются с диспетчером не то что редко, а почти никогда?       — Ну, как я выгляжу? — веселился Грелль, красуясь.       — А, он меня осквернил! — кричал мальчик, стоя неподалёку от разбушевавшегося жнеца.       — Зачем ты... — строго начал Сиэль, но прервался.       Все замерли, услышав прекраснейший по чистоте исполнения хор. Юные послушники пели настолько слажено, что сложно было представить, что поют обычные дети: возвышенные голоса, казалось, уносили в райские кущи всех тех, кто услышит только первые аккорды.       Когда первое удивление прошло, Мари серьёзно взглянула на остальных. Их энергетика говорила о противлении этим голосам, как и её.       — О, — сложил руки в молитвенном жесте мальчик, забыв о раннем инциденте, полностью поддаваясь распространяющейся "благодати". — Пришло время для очистительной церемонии Нашего Священника.       Жница сравнила окутывающие её звуки с эпидемией, затрагивающей всё и вся. Ведь присутствующие в этой открытой галерее знали больше о том, что происходит в этом аббатстве. Внезапно её прошило чувство тревоги, исходившей от демона, который смотрел куда-то в сторону угрожающим взглядом.       — Я был прав. Здесь пахнет, — размеренно и спокойно проговорил он, оборачиваясь ко двору, но его взгляд был направлен на противоположную колоннаду.       — В чём дело? — ровно спросил Сиэль, смотря на дворецкого.       — Просто я сейчас почувствовал запах гниющих яблок, лежащих на земле. Вот и всё, — нотки готовящегося к нападению зверя были слышны для Мари отчётливо.       Девушка напряжённо всматривалась в демона, пытаясь понять, куда он клонит. Неприятие и озлобленность соседствовали с презрением к неведомому обитателю этого монастыря. "Кого Вы чувствуете здесь? — задавалась вопросом Мари".       — Нам пора, — сказал граф, не замечая того напряжения, что сквозило в его слуге.       Сиэль направился в сторону главной залы на службу. Грелль быстро переоделся и направился за ним. Жница по-прежнему присматривалась к Себастьяну, думая о своём. Она даже не заметила, как он подошёл к ней и легонько тронул за руку, вырывая из мыслей. Мари вскинула на него потерянный взгляд. Затем кивнула, и они вместе пошли за графом.       — Кто здесь, Себастьян? — тихо спросила она, чтобы это мог слышать только Михаэлис.       — Мой ответ Вам не понравится, — напряжённо ответил тот, следуя за своим господином.       Демон напоследок кинул тёплый взгляд на девушку и ускорил шаг, чтобы не потерять юношу из виду. Прямо перед дверью, куда уже прошли остальные, её настигла догадка, которая лежала на поверхности с самого начала. "Кого может яро ненавидеть демон? Кого считает заклятым врагом? — задавала сама себе вопросы девушка, обзывая себя за невнимательность последними ругательствами". Ответ действительно ей не нравился — Себастьян попал в точку.       Она не стала садиться на скамью с остальными. Вновь накинув капюшон, она тихо прошла ближе к алтарю. Помещение из-за того, что не было дневного света, казалось ещё более мрачным и неприветливым. Справа от возвышения, где будет стоять проповедник, органист играл на инструменте, извлекая успокаивающее звучание. Девушка встала рядом с самой близкой к алтарю колонной.       Неспешные шаги нескольких человек послышались слева. В отличной от остальных рясе, напоминающей больше богатую мантию, шёл высокий мужчина крепкого телосложения. Накидка наполовину закрывала лицо, оставляя на обозрение лишь массивную линию челюсти. "Личность с сильным характером, — размышляла Мари, анализируя поведение и общий вид священнослужителя. — Точно лидер". За ними следовали, видимо, близкие послушники. В серых безликих накидках на голое тело процессию продолжали мужчина и женщина, с покаянно опущенными головами.       Сопровождающие лидера остановились перед возвышением. Тот же поднялся наверх, вставая за алтарём лицом к полному залу.       — Сегодня в этот вечер грешные нечистые будут очищены от скверны, — на этих словах Мари замерла, внимательно слушая.       Мужчина и женщина поднялись к лидеру. Послушники скинули с провинившихся накидки. На их спинах был тот же самый знак, что на всей атрибутике в аббатстве, нарисованный чернилами. Другой монах поднёс предводителю пару книг, очень напоминающие те, которые находились в Библиотеке. Но они не были ими, лишь имитациями.       Мари с интересом наблюдала за происходящим. Лидер зачитывал греховные деяния тех, которые сидели на коленях перед алтарём. С каждым новым словом из тел "грешников" струился дым, становясь всё гуще. Он вился ввысь, растворяясь в небытие, унося за собой пороки содеянного. Внезапно центральный витраж за спиной проповедника засветился, показывая в красках иллюстрацию прегрешений этих двоих.       Жница обернулась назад, высматривая в ярком свете дальнюю скамью, на которой сидели её спутники. Грелль был немного удивлён в то время, как граф был в высшей мере ошеломлён происходящим. Демон же внимательно следил за событиями, не шелохнувшись. Мари заметила, что он не смотрел на кадры жизни — только на священника, прожигая холодным взглядом.       С новыми словами лидера, она повернулась обратно. Мужчина активно жестикулировал, а его речь приобрела оттенок одержимости идеей, о которой говорил.       — Сгиньте те, кто бесполезны! Сгиньте те, кто не нужны! Сгиньте те, кто нечисты и осквернены!       На последних словах кадры разбились словно стекло, осыпаясь на скорченных в агонии "очищаемых". Их крики отражались от стен, создавая страшную какофонию. Мари отвернулась от этого безумства. Она направилась к задним рядам, уже не чувствуя в себе сил стоять настолько близко к этому фарсу.       Вместе с тем свет померк, оставляя всех во мраке ночи.       — Никто из нечистых больше не существует. Они, наши брат и сестра, стали чистыми, словно снег! — продекларировал священник, обращаясь к публике.       Присутствующие стали скандировать слова признательности лидеру, совершившему очищение. Посмотрев на многочисленных послушников, жница подмечала заплаканные от увиденного Божественного чуда лица. Их фанатичная преданность ясно читалась во всём: в глазах, жестах, тоне голосов.       — Какое благословение! — кричали некоторые, вознося руки к небу. — Лидер, благословенны Вы!       Ощутив странную вспышку в спину уже на подходе к графу, Мари стремительно обернулась на сопровождавших пару "грешников" служителей. Один из них посмотрел прямо на неё, сверкнув яркой голубизной глаз, а затем перевёл взгляд вдаль, алчно смотря в конец огромного помещения молитвенного зала. Девушка нахмурилась и посмотрела туда же. Себастьян повернул голову к графу, наблюдая за реакцией того на происходящее. "Не нравится мне это, — мрачно заключила жница, вновь переведя взгляд на сопровождающего, который уже уводил "очищенных" с возвышения".       С уходом лидера толпа обитателей монастыря редела. Остались только четверо.       — Ри, это же были не те книги? — спросил нетерпеливо Грелль, как только девушка присела на соседнюю с ним скамью, скидывая капюшон.       Та лишь кивнула, погружённая в тёмные мысли.       — Значит, он не мог видеть прошлое этих людей? — уточнил Сиэль.       — Те книги не были теми, которые мы ищем. Но и прошлое было не совсем выдумкой, — тихо сказала Мари.       — О, вы ещё здесь, — поприветствовал бодрый голос. — Небеса улыбаются Вам! Вы были выбраны священником в Небесный хор. Мы подготовим Вас к церемонии.       — Вы имеете в виду этого юношу? — поднялась Мари со своего места, смотря на девушек и вставая рядом с графом.       — Да, он достоин войти в хор, — жизнерадостно сообщили они чуть ли ни в унисон.       Жница с тревогой посмотрела на нахмурившегося Сиэля, который сверлил монашек пронзительным взглядом. Затем уголки его губ слегка приподнялись.       — Это честь для меня.       Вспомнив слова Мари о том, что нельзя оставаться одному, граф приказал Себастьяну сопровождать его на всех этапах подготовки. Узнав об этом, девушка ненадолго выдохнула свободно. "Пока одной проблемой меньше".       Когда они шли по колоннаде в другое помещение, жница и все остальные слушали приказ юноши.       — Во время самой службы не вмешивайтесь, пока я не позову. Нужно понять, что из себя представляет их лидер. Всё ясно? Себастьян, ждёшь моего приказа.       — Слушаюсь, господин.       — Опасно, — с волнением произнесла Мари.       — Как и всё остальное, — спокойно ответил ей граф, призрачно улыбнувшись.       — Сложно не согласиться.       Жница и сама понимала, что по-другому можно, только чего это будет стоить им? Лучше аккуратно и ненавязчиво, пристально следя за всем окружением Сиэля.       — Ждите на улице за главной часовней, — прошептал на ухо девушке Себастьян и удалился за графом.       Они с Греллем простояли там около часа. Девушка постоянно, как бы она не крутила ситуацию со всех сторон, приходила к выводу, что некто, похитивший книги, не имеет своей целью создание вообще какой-либо секты, а тем более заговор против Её Величества. Дело обстоит куда хуже.       И не могла отвязаться от мысли, что графа будто намеренно посылают на такие задания, которые неизбежно сталкивают с нечистью. Словно, некто знает, кто именно является тенью наследника рода. Единственный способ добиться своего, — а это физическое устранение Фантомхайва, несомненно, — ударить по Михаэлису, как верному защитнику юноши.       — Бесси, уже началось? — кокетливо спросил Грелль появившегося из-за угла демона.       Жница оттолкнулась от стены, у которой стояла прислонившись всё это время.       — Да, — кивнул тот, смотря прямо перед собой.       Девушка поняла, что слуга ловил каждое слово или изменение души графа, поэтому не смела его отвлекать.       Ждать пришлось недолго. Когда до слуха всех донёсся клич юноши, Себастьян, не теряя времени, ворвался внутрь часовни через ближайший витраж. Мари с Греллем без промедления последовали за ним. Приземлившись, демон мигом швырнул осколок стекла в нападающего на его господина священника. Мужчина упал замертво со стеклом во лбу.       Жница обратила внимание на движение слева, но Михаэлис отреагировал быстрее. Он кинул ещё один осколок. Тот прошил уже пустую накидку, опавшую на пол без своего носителя. Вокруг ткани вились перья.       — Я так и думал, что это ты, Анжела, — прошипел демон.       Из-под сводов на них смотрел ангел. Девушка была одета в длинное платье серо-голубого цвета. Её фиолетовые глаза и белоснежные волосы выдавали природу существа.       Внутри Мари поднялась странная ярость, которую она не испытывала доселе. Она полыхала в ней вулканом, стремясь выплеснуться обжигающим огнём наружу. Жажда убить перебивала все мысли. Выхватив свои мечи, Мари в высоком прыжке накинулась на крылатую, стремясь разрубить. Желание уничтожить напоминало древний инстинкт — ангел для девушки сейчас была сравнима с красной тряпкой, которой машут у морды быка.       Та швырнула в неё свои перья, отчего жница еле увернулась, приземляясь рядом с алтарём. Пара перьев угодила ей в плечо. С омерзением Мари вырвала их из себя, не обращая внимания на жгучую боль.       Анжела в это время быстро схватила графа и выставила вперёд настоящую книгу Судного дня. Из неё начала виться плёнка, окутывая демона. Ленты "заковали" его, не давая двинуться с места.       — Грелль, ножницы, быстро! — крикнула Мари, быстро вставая и начиная разрубать вездесущие плёнки.       — Что это ещё такое? — на удивление спокойно спросил Сатклиффа Михаэлис, видя какой "косой" тот орудует.       — Ну что я могу поделать?! — разрезая ленты, причитал диспетчер, кружа юлой, стараясь хоть как-то ослабить ленты. — Уилл забрал мою косу, оставив только это.       — Есть. Идём, — произнесла жница, видя, что демон освободился.       Они направились к порталу, который открыла Анжела. Она с графом уже успела скрыться, но проход остался и в любой момент мог исчезнуть.       Троица запрыгнула в него. Яркий свет резанул лезвием по глазам. Казалось, перемещение длилось целую вечность. Ничего не было видно. Не было возможности даже оглядеться.       Через секунду девушка почувствовала опору под ногами, но по инерции немного присела: подобное она испытывала только тогда, когда Адриан переносил её в Лондон.       — Господин?! — выкрикнул рядом демон, осматриваясь.       Трое стояли на знакомом каждому жнецу мосту, который был перекинуть через тихую широкую реку и вёл только в одно место.       — Это же Библиотека! — воскликнул Грелль, указывая рукой на возвышающиеся в нескольких стах метрах здание.       Библиотека представляла собой величественное здание с огромной базиликой. Внутри находились стройные ряды нескончаемых полок, тянувшиеся на многие мили вперёд. То, где они начинались, не было видно: Мари всегда казалось, что им нет конца. Стеллажи оканчивались прямо под потолком, представляющим собой стеклянный купол, через который выглядывало голубое небо — оно всегда было здесь ясным и безоблачным, как и сейчас.       Они быстро пошли в том направлении, стараясь не привлекать внимания других жнецов.       Вход в Библиотеку представлял собой несколько широких двустворчатых дверей. Себастьян открыл их и быстро отошёл в сторону. Из помещения наружу "выстрелила" коса, срезая пару прядей с шевелюры Грелля, который успел только отклониться назад, чтобы его не задело.       — А, это Вы... — в своей холодной манере "поприветствовал" Спирс. — Я почувствовал, что пахнет чем-то неприятным, — убирая косу, чуть ли не выплюнул начальник.       Мари зашла следом за Греллем, кивнув в знак приветствия.       — Вы оба позволили, чтобы демон проник сюда.       — Уилл! — возмущённо выкрикнул Грелль. — Ты же сам мне поручил найти книги Судного дня.       — Ситуация неординарная, мистер Спирс, — строго сказала Мари, серьёзно глядя на начальника. — Здесь присутствуют некоторые личности, которым нет места на этой территории, помимо демона, — жница намеренно выделила последние слова, указывая на более крупную проблему в данный момент.       — Жнецы, добровольно приглашающие сюда этого паразита? — презрительно выдохнул Уильям, продолжая гнуть свою линию.       — Истреблять паразитов всегда полезно и предусмотрительно, — вступил Себастьян. — Но Вы сами уверены в том, что хорошо защищены от заражения ими?       На эти слова глаза Спирса вспыхнули холодным негодованием.       — Ангел, — в его тоне слышалось примирение с ситуацией.       — Да, — серьёзный тон Михаэлиса никуда не делся.       — Человеку тоже вряд ли нужно находиться здесь, — вышла вперёд Мари, спокойно смотря на Уильяма. — Особенно в такой компании.       — Верно, — кивнул девушке начальник. — Идёмте, — обратился он ко всем остальным. — Похоже, домой я опять вернусь поздно, — уже в своей манере тихо бросил старший, обречённо идя по коридору.       За ним следовали все остальные. Их торопливые шаги отражались от древних как сама жизнь стен, создавая гнетущее напряжение. Мари понимала, что сейчас, вероятно, будет самое сложное испытание для всех. Но самое главное — для Сиэля.       — Мистер Спирс, — дождавшись пока тот кивнёт, Мари поравнялась с ним и продолжила. — Что может сделать ангел с памятью человека?       — Он имеет способность менять плёнку жизни.       — Может изменять прошлое? — недоуменно спросил дворецкий.       — Я сомневаюсь, что даже Бог способен на это, — ровно ответил тому Спирс. — Он может просто дать чувство умиротворения от этих воспоминаний.       — Значит, меняет само восприятие жизни, но не сами события? — тревожно осведомилась девушка. — Всё равно получается совершенно иной человек с другими оценками себя и окружающих, — смотря прямо перед собой закончила она.       — Первое Вы обозначили совершенно правильно, миссис Найтгейл, — он повернул к ней голову и ровным тихим тоном закончил. — Остальное Вам известно лучше, чем любому жнецу.       Та лишь согласно повела головой. Мари не могла понять, зачем ангелу это нужно. Почему она нацелилась именно на графа? Осквернённых людей, как выражалась Анжела, предостаточно. Для чего?       За одним из поворотов она сдавлено выкрикнула. Девушка с силой схватилась за голову, пытаясь хоть как-то справиться с тем, что чувствует. Внутри будто работало сверло вместе с дрелью, взламывая черепную коробку — боль была невыносимой.       Несколько секунд такая агония властвовала над ней, не давая даже набрать воздуха в лёгкие. Она видела, что Грелль сел напротив неё, пытаясь докричаться. Жнице приходило понимание, что сейчас не самый подходящий момент сдаваться и позволять кому-то вот так довлеть над собой.       Только на упрямстве, она вздохнула. Это был лишь отголосок того, что сейчас испытывал юноша, будучи под воздействием силы ангела. Стиснув зубы, девушка рывком выпрямилась.       — Поторопимся, — хрипло произнесла Мари, смотря вперед, где в нескольких десятках шагов была дверь, за которой находились Анжела с графом. — Эта тварь издевается над ним.       Девушка почувствовала резкую ярость, которая могла принадлежать только одному существу в этом коридоре.       — Согласна с Вами, Себастьян, — поддерживая эмоции демона, произнесла она и быстро пошла вперёд, не оборачиваясь к остальным.       Обогнав её, Михаэлис чуть ли не с ноги открыл дверь в огромное помещение с нескончаемыми стеллажами. На балконе находилась софа, где сидела ангел с графом на руках. Вокруг него вились плёнки, охватывая юношу со всех сторон. Его лицо было искривлено горем, страданием и болью.       — Господин!       — Его прошлое переписывается, — произнесла Анжела, мягко и тепло смотря на свою ношу. — Вскоре он будет чист, как первый снег.       — Чист? — прошипел демон.       — Никто не хочет, чтобы их сердца были убежищем для ненависти. И Сиэль не исключение.       — Господин! — и Себастьян кинулся к милорду, но был остановлен словами Спирса, режущими по живому.       — Не торопитесь, — безэмоциональный голос начальника звучал для дворецкого своеобразным приговором к невозможности действовать. — Вы не можете остановить её сейчас. Если сделаете это, прошлое ребёнка будет изменено безвозвратно, и Вы получите его уже не тем человеком, которого знали.       — Да, как первый снег, — мягко произнесла Анжела, издевательски спокойно смотря на мечущегося слугу.       — Его очищают... — прошептал Себастьян, в его тоне сквозило отчаяние.       Мари прошла к нему, слегка проведя по ладони мужчины в то время, как Михаэлис смотрел только на господина. Дворецкий почувствовал это прикосновение и дрожащей рукой слабо сжал пальцы девушки в ответ.       — Как же свобода воли, данная людям? — твёрдо сказала жница, смотря прямо в глаза ангелу. — Или ты истина в последней инстанции, которая решает судьбу человека? Хочешь встать вровень с Богом?       — Я помогаю Ему бороться с нечистотой, — просто ответила Анжела, смотря на девушку. — Этот ребёнок был осквернён ещё при рождении. Его род погряз в грехах.       — То есть, — жница поняла, что случилось с мальчиком три года назад и кто так изменил его жизнь: это было очевидно. — во имя Бога ты бросила в лапы мрака этого юношу. Втянула его в ту жизнь, которую сама же называешь скверной, — зло прошипела жница, шагнув к ангелу. — Он не будет играть по твоим правилам.       — Почему ты так уверена? — дерзко усмехнулась Анжела, поднимаясь с места.       Вместе с тем, Сиэль воспарил над балконом, повисая в воздухе. Ленты клубились вокруг него подобно сияющему шару. Смотря на него, Мари ответила ангелу той же усмешкой.       — Этот юноша знает себя и свою жизнь. Он достаточно натерпелся насилия, благодаря тебе же. Поэтому он и стал сильнее. Твои иллюзии не смогут сбить с пути человека, будучи ещё мальчиком, призвавшим демона, — девушка зло улыбнулась, а глаза её запылали зелёным огнём, который заставил Анжелу отступить в страхе назад. — Его вера сильнее твоих россказней.       Лицо жницы на мгновение искривилась от того, что её прошила вспышка: Сиэль боролся за свою жизнь в прямом смысле слова. Сам. Она слышала его. Он развевал иллюзию, переступая через свою боль и страдание. В ней поднималось восхищение такой силе, которая противостоит ангелу.       — Он не отпустит, — эхом повторила жница слова юноши, по-светлому улыбнувшись. — Он не отпустит, — она посмотрела на графа, который отлично справлялся с созданной ангелом иллюзией. — Он не оставит свою ненависть.       Все стояли потрясённые оттого, что лента жизни возвращалась в тело младшего Фантомхайва. Он восстанавливал сам себя, избавляясь от того беспорядка, что недавно привнесла в его ленту жизни Анжела.       — Что?! Он сам возвращает плёнку к исходному состоянию! — изумился Грелль, наблюдая немыслимую для любого жнеца картину.       — Господин! — крикнул Себастьян.       Когда кадры скрылась, и юноша стал падать, слуга сорвался с места, ловя милорда на руки. Мари с нескончаемой радостью и гордостью наблюдала за ним, отвернувшись от раздосадованной Анжелы.       — Какого чёрта Вы творите?! — воскликнул Михаэлис.       — Себастьян... — слабо, но вполне уверенно ответил граф. — Хорошая реакция.       — Вы всегда удивляете и превосходите мои ожидания, — трепет в голосе слуги был слышен абсолютно ясно. — У Вас стоящая душа. Истинно стоящая, господин.       Девушка не могла оторвать глаз от этого воссоединения. Но удивляться дальше никому не позволила ангел, которая с яростью смотрела на всё это.       — Ужасающе нечистое сердце! — её руки сжались в кулаки. — Малодушное! Низменное! Беспросветное! Мне не следовало показывать тебе свою жалость и сострадание! Здесь и сейчас я очищу тебя!       — Посмотрим, — воспрянув духом, Себастьян поставил за спину графа и вынул свои ножи, готовясь к атаке.       — Проникновение в Библиотеку находится в нашей юрисдикции, — Уильям обвёл взглядом своих коллег, который встали рядом с Михаэлисом. — Мы не можем позволить этому продолжаться.       Они приготовились напасть в любую минуту. Все смотрели на Анжелу, ожидая от неё выпада в их сторону.       — Моя кровь пылает в предвкушении сражения! Мы будем драться вме... — возбуждённо щебетал Грелль, но новое действующее лицо заставило всех замереть.       — Осторожнее, уступите, я прохожу, — приговаривал Адриан, который взялся неведомо откуда. — Привет, Мари! — радостно поприветствовал жницу и последовал к полкам.       Девушка проследила за ним взглядом и не смогла сдержать смеха, видя с какой непринуждённостью тот прошёл прямо посередине "поля" несостоявшейся битвы. Кревен остановился у стеллажа и высматривал нужное место для книг: с ним была тележка, на которой она узнала среди множества фолиантов те самые, что Легендарный брал для неё.       — Посмотрим... — бубнил он, водя указательным пальцем с длинным чёрным ногтем по корешкам книг. — Номер восемь... Номер восемь...       Девушка привалилась к стене, стараясь хоть немного удержать вырывающийся наружу гогот. "Адриан, ты бесподобен! — думала она про себя, смотря на жнеца". Недавнее напряжение, как всегда, отпускало её непредсказуемым образом, например, смехом.       — Гробовщик?! — изумлённо спросил Сиэль, а затем перевёл взгляд на девушку, которая с умилённым выражением лица следила за мужчиной. — Что это значит, Мари?!       — То, что Вы видите, Ваша Светлость, — пояснила девушка, посмотрев на ошарашенного юношу. — Гробовщик никто иной, как жнец в отставке.       — Эй, что ты здесь делаешь?! — не удержался Грелль, за что получил косой-секатором по голове от Спирса.       — Следи за своим языком! — ругался Уильям. — Он — легенда. Он судил Робин Гуда и приговорил Марию Антуанетту к Аду. Мрачный жнец, которому даже дети добровольно отдают свои души.       — Погоди-погоди! — бесновался Сатклифф. — Он не выглядит как тот, о ком ты говоришь, — диспетчер подбежал к Адриану, который с улыбкой слушал разговор о нём же. — Как может этот странный старик быть Легендарным мрачным жнецом?! — он поднял чёлку Кревена и обомлел от того, что увидел, сразу вешаясь на того. — Возьми меня!       В выяснении личности Гробовщика все забыли об ангеле, которая сама напомнила о себе. Библиотеку окутал яркий свет, отчего все повернулись к источнику. Под потолком был вновь открыт портал, куда на крыльях направлялась Анжела.       — Вы слишком заняты сейчас. Думаю, я начну церемонию очищения в аббатстве.       — Опять сбегаешь? — воинственно крикнул Себастьян, поворачиваясь к ангелу.       — Посмотришь. Я покажу вам мир, в котором властвуют нечистые. Сомневаюсь, что вам понравится.       Михаэлис кинул свои ножи в сторону портала, но ангел быстро исчезла в нём. Лезвия отскочили, осыпаясь металлическим градом.       — Чт.. Что это? — произнёс Сиэль, не понимая, что произошло.       — Печать ангела, — спокойно сказал Уильям, склоняя голову.       — Нет-нет-нет! — крикнул Грелль, подбегая к двери.       Он ногой упёрся в полотно, дёргая ручку на себя.       — Не открывается, — с натугой в голосе причитал диспетчер, борясь с дверью.       — Что за "печать ангела"? — спросила Мари Уильяма, наблюдая за потугами Сатклиффа.       — Она поставила барьер, за который никто не может пройти.       — Тогда, — она обернулась к Адриану, который смотрел на неё со всезнающей улыбкой. — Нам и не нужно его проходить.       Внезапно с полки упала книга и открылась на последней странице, которая быстро заполнялась текстом самой судьбой. Уильям прошёл к ней и поднял, пробегая глазами по строчкам.       — Эта запись принадлежит кому-то из храма, — дальше он тихо прочитал то, что написано. — Кровавый Ангел в Престонском Аббатстве.       — Полагаю, твой выход, Легендарный, — решительно произнесла Мари, и Адриан взял книгу.       — Останови её, — обратился к тому Сиэль, сжав рукав Гробовщика.       — Как благородно, господин, — издевательски сказал Себастьян, смотря на милорда. — Я думал, Вы намерены уничтожить культ вместе с его последователями раз и навсегда.       — Я не хочу помогать им. Но я не позволю ей делать то, что она хочет. Это всё, — твёрдо сказал граф, серьёзно смотря на демона.       — Как бы то ни было, — Мари стояла за плечом Адриана, смотря в книгу. — Нам нужно выбраться отсюда.       — Именно, — согласился Сиэль.       — Ты не мог бы помочь нам? — мягко прошептала девушка Кревену. — Нам же не нужно биться о барьер — есть другие способы.       — О чём ты говоришь, Ри? — эта фраза Сатклиффа заставила жницу усмехнуться.       — Она права, Грелль, — спокойно сказал Уильям, секатором поправляя очки. — Есть специальный инструмент. Он уникален и принадлежит только Высшим Жнецам. Легендарный один из них.       Мари отошла от Кревена, вставая рядом с остальными, пристально следящими за Гробовщиком. Тот достал обычную на вид закладку, похожую по цвету на перо Адриана, которым он постоянно пользовался.       — Кстати, не это ли книга той девушки? — с хитринкой в голосе спросила Мари, смотря на Себастьяна.       Тот лишь усмехнулся проницательности жницы, зажмурив глаза.       — Если ты имеешь в виду Матильду Симмонс, то да, — произнёс Адриан, кладя закладку в книгу.       — Что ж, первый доброволец сам определился, — продолжила жница тем же тоном, имея в виду демона.       Легендарный начал быстро писать на страницах книги продолжение истории, но уже от себя и с новыми вводными: первым он отправил в аббатство Себастьяна, за ними Уильяма и Грелля.       — Ничего не забыл? — нахмурившись, осведомилась Мари.       — Нет, — хоть он и растягивал слова в смешливой манере, девушка услышала завуалированную сталь: всё же она единственная, кто знает о нём очень многое, пусть так и остаётся.       — Почему?       — Тебе лучше не идти туда, — он вскинул голову, его губы были поджаты.       Жница непонимающе смотрела на него, но затем обречённо выдохнула, соглашаясь: у Адриана были причины, и они, видимо, связаны с ангелом.       — Это из-за неё?       Кревен лишь кивнул, продолжая следить за строчками в книге, которые описывали всё, что происходило в аббатстве. Мари прошла к софе и присела на неё в ожидании. Она тревожилась за коллег и Себастьяна. Последнее было для неё из ряда вон. Да и Михаэлис изрядно потрудился и понервничал, во всех смыслах: когда он поймал графа, его эмоции просто взрывались. Даже сторонний наблюдатель мог их заметить. Всё, что произошло за сегодняшний день вообще вряд ли можно назвать "обычными трудовыми буднями".       Сидение, на котором расположилась жница, ненавязчиво прогнулось. К ней присоединился Сиэль, который длинно выдохнул, расслабившись на софе.       — Я очень рада, что Вы справились, Ваша Светлость, — прошептала девушка, смотря в пол. — Простите за нескромность, но примите мои соболезнования, — только сегодня она, как, впрочем, и он, узнала, кто убил чету Фантомхайв.       — Это осядет илом, — просто произнёс юноша, отчего Мари резко повернулась к нему и робко улыбнулась. — К тому же, официоз, думаю, здесь не уместен, как считаете? — тон был уставшим, но глаза лучились светлой грустью.       — Вы знаете мой ответ... — мягко начала она, но ненадолго запнулась. — Сиэль, — и протянула юноше руку в знак признательности.       Тот её безоговорочно принял. На лице графа играла смущённая улыбка, которая могла серьёзно соперничать с предыдущими его усилиями в выражении эмоции радости. Девушка была счастлива, что удостоена чести лицезреть её. Мари повернулась к Адриану, который с опущенными уголками губ следил за текстом фолианта, и встала с места. За ней последовал юноша.       — Что там? — заглядывая в книгу, с волнением спросила девушка. — Почему аббатство рушится?!       — Что? — подключился граф, переводя взгляд с одного на другого. — Объясни, Гробовщик.       — Сложно сказать, граф. Впечатления этой девочки очень расплывчатые. Похоже, Анжела решила уничтожить и себя, и всё вокруг.       — А что с ними? — посмотрела на Адриана жница.       — Всё в порядке.       Сиэль стиснул зубы и мелко задрожал, опуская голову.       — Отправь нас туда, — решительно сказала Мари, вставая рядом с Сиэлем. — Думаю, угрозы больше нет.       — Угу, — и он взялся за перо, быстро строча новый текст.       Юноша и девушка оказались в небольшом саду, который был когда-то неподалёку от монастыря. Служители в ужасе разбежались. Вдалеке было видно, что они всей гурьбой направляются в ближайшую деревню.       Сиэль прошёл вперёд, где ещё недавно было высокое священное здание. На его месте осталась лишь груда камней со взвесью ещё не осевшей пыли. Пейзаж был неузнаваем. Где-то из-под обломков виднелись останки людей, которым не посчастливилось вовремя скрыться от обрушения.       — Спасибо Вам за всё, Мари, — обернулся к ней граф.       Девушка откровенно не поняла, что тот имеет в виду. Вернее, она слышала, что он прощается, но по какой причине, оставалось для неё непостижимым. Жница уже открыла рот, чтобы спросить, что происходит, как юноша решительно пошёл вперёд, где вдалеке стоял слуга, терпеливо ожидая своего господина.       Мари охватил страх. "Неужели с ангелом покончено?... — испуганно думала она, смотря вслед Сиэлю. — Вы не можете...". Одновременно и она сделала шаг к ним, и посмотрела на дворецкого, который поднял руку, будто останавливая её. На его лице была мягкая и тёплая улыбка, а глаза светились ласковым красноватым светом в утренней дымке.       "— Это конец? — робко обратилась к нему девушка, с жутким мандражом ожидая его реакции".       В это время к дворецкому подошёл граф, смотря на то, что осталось от аббатства. Он стоял неподвижно, оглядывая развалины. Мари с гнетущим пониманием чувствовала в юноше умиротворение и спокойствие. Всполохи его души напоминали бесконечную поверхность морской глади, не потревоженную ничем. Безбрежный покой и чувство завершённости.       С ресницы девушки упала скупая слеза. Жница пропускала через себя эти эмоции Фантомхайва. Её взгляд был печальным и горестным. Она вновь глянула на демона, который смотрел на неё успокаивающе и трепетно. Он слегка повёл головой в знак отрицания, или ответа на её недавний вопрос, и улыбнулся так, как она ещё никогда не видела — эта улыбка была обещанием верности своему слову, ни больше и ни меньше. Она неверяще уставилась на него, а затем, не выдержав больше, опустила голову, резко выдыхая.       Дрожащими пальцами, она коснулась рукояти меча и исчезла с луга, освещаемого дневным светом. Лишь солёная капля приземлилась на травинку, где стояла девушка. Она сверкала солнечными бликами. Эта слеза была воплощением освобождения и облегчения, радости и в то же время олицетворением того, что жизнь не заканчивается. И дальше будет больше испытаний. Сила человека, пусть и в слезе, безгранична, если знать, что эта сила есть.

***

      Через несколько часов ближе к вечеру того же дня именитый экипаж двигался в сторону Брик-лайн. Стук колёс проносился по улицам, пока не затих в месте неподалёку от похоронного бюро. Мужчина в чёрном пальто спрыгнул с козел и открыл дверь салона. Оттуда показался юноша, одетый по последней моде Лондона. Оставив дилижанс, оба направились в сторону лавки с вывеской "Гробовщик". Слуга отставал на полшага позади аристократа, придерживаясь правого плеча того.       Себастьян открыл дверь, которая толкнула висящий колокольчик, оповестивший находящихся внутри о приходе новых посетителей. Как и всегда, в помещении царил полумрак, разбавляемый лишь светом, льющимся из небольших окон. Гробовщик сидел на гробу в центре комнаты, справа и слева от него стояли Спирс и Грелль. Все трое обернулись на графа, который чинно прошёл вперёд. Михаэлис закрыл дверь и поклонился всем присутствующим.       — Приветствую Вас, граф. Вы вовремя, хи-хи, — вскинул руки хозяин заведения, приветствуя Сиэля. — Присаживайтесь на мой новый гробик, — пропел довольно Адриан.       — Что ты хотел мне сообщить? — мрачно кивнул он и сел на предложенное место.       — О, всему своё время, — протянул Адриан. — Уверен, у Вас есть вопросы, или Вам всё понятно в этом деле?       — Да. Что за плёнки были тогда, когда лидер проводил церемонии? Как сказала Мари, они были не настоящие.       — Они были неполными, чтобы Вам было понятнее. Те книги представляли собой только часть воспоминаний, изменённых в мессе ангелом.       Граф посмотрел немного вправо, где слышался стук каблуков. Через некоторое время в комнату вошла девушка, держа в руках поднос с изящными чашками с ароматным чаем. Она оглядела присутствующих и поклонилась новым гостям.       — Добрый день ещё раз, Ваша Светлость, Себастьян, — жница прошла вперёд, предлагая чай юноше. — Прошу Вас, Сиэль.       — Спасибо, Мари. Весьма кстати, — граф принял напиток и посмотрел на девушку. — Как Ваше самочувствие? — заметив небольшие тени под глазами жницы, спросил Фантомхайв.       — Так... — неопределённо шепнула Мари. — Просто с Вами не соскучишься, — и подмигнула, отходя к остальным, чтобы предложить чай. — Думаю, после таких событий отдых потребуется всем.       — Отгул не помешал бы, — холодно усмехнулся Уильям, беря чашку.       — Если Вы так говорите, мистер Спирс, то это финиш, — лавку огласил громогласный смех Гробовщика. — Простите за простоту слога, — медленно и размеренно договорила жница, наблюдая за новым сеансом смеховой "терапии".       Мари удручённо смотрела на Легендарного, который завалился на бок на крышку гроба и смеялся, иногда икая. Помотав головой, она прошла к Греллю, а затем к Себастьяну. Последний, разумеется, отказался, бессловесно поблагодарив девушку поклоном.       — Утопия... — протянул почти успокоившийся жнец, садясь прямо.       Мари напоследок улыбнулась демону, который не сводил с неё лукавых глаз, и отошла к стоящему неподалёку Греллю.       — Ради любопытства, могу я поинтересоваться, почему Вы были в Библиотеке? — вступил Спирс. — Я думал, Вы покинули пост окончательно и больше не на службе.       — Понимаешь, этот малый, — указывая на Грелля, начал пояснять Гробовщик. — напомнил мне кое о чём. У меня были в наличии некоторые книги, которые до этого я и не думал возвращать в ближайшее время.       Мари нахмурилась от того, что услышала. Адриан появился прямо перед началом схватки, отвлекая внимание на себя. И теперь объясняет это тем, что просто захотел вернуть книги.       "— Даже не подумаю рассматривать этот вариант, родной, — обратилась к нему девушка, из-за чего Легендарный еле заметно усмехнулся".       — О, прошу, — произнёс Сиэль, скептично смотря на Кревена.       — Правильно, — одобрил ход мыслей графа тот. — Подумайте вот о чём: из тех книг, что были у меня на руках, я просмотрел также две. Особенные. Они принадлежали достопочтенным господам графу и графине Фантомхайв.       Девушка напряжённо перевела взгляд на Сиэля, глаза которого расширились в удивлении, когда мужчина произнёс эти слова.       — Те книги были настоящими воспоминаниями их жизней. Их не изменял ангел, и даже не притрагивался к ним, — продолжил Гробовщик. — Вы хотели бы узнать что-либо о них, граф?       Как по команде, все взгляды скрестились на юноше, который на минуту задумался над предложением. Себастьян пристально наблюдал за своим господином в ожидании, что тот скажет.       — Нет, — он отставил чашку с недопитым остывшим чаем и поднялся, одновременно надевая свой цилиндр. — Не хотел бы. Идём, Себастьян.       — Да, милорд, — приложив руку к груди, ответил тот, склоняясь перед господином.       — Всего доброго, господа, — Сиэль на секунду повернулся к девушке и рассеянно кивнул. — Мари.       Та ничего не сказала, видя, что юноше сейчас совершенно не до этого. Пропустив вперёд графа, Михаэлис поклонился напоследок всем присутствующим и вышел на улицу.       — Хи-хи, это было интересно, — прокомментировал Адриан, смотря на закрывшуюся дверь.       — Нам тоже пора, — сказал Уильям. — Пошли, Грелль.       — Про отгул Вы пошутили, мистер Спирс? — спросила Мари, с робкой надеждой улыбаясь.       — Вряд ли я похож на шутника, миссис Найтгейл, — усмехнулся тот, исчезая одновременно с Сатклиффом.       — Как же он прав! — быстро произнёс Гробовщик, перед тем как снова пуститься во все тяжкие.       Присев на то место, где ещё недавно сидел Сиэль, Мари смотрела на заливающегося смехом Легендарного тусклыми глазами. Теперь граф знал, кто убийца его родителей. Ей не требовались доказательства: ангел сама подтвердила свою причастность.       Тогда она чувствовала муку юноши, который боролся за своё прошлое, чтобы то осталось нетронутым. К тому же его ответ на предложение Адриана поставило всё на свои места.       Анжела. "Где-то я уже слышала это имя, — подумала она, пытаясь вспомнить, кто ей называл его".       — О чём задумалась? — услышала она заботливый и спокойный голос.       Мари посмотрела на Адриана, которого привыкла видеть: без цилиндра и с убранной чёлкой, открывающей всегда задумчивые и мудрые глаза.       — Обо всём и ни о чём одновременно, — устало выдохнула жница, вытягивая вперед длинные ноги. — А ты о чём? — и улыбнулась.       — Что детям пора спать.       — Хей, между прочим, для справки Величайшему из жнецов, ещё неизвестно, кто тут старше, — наигранно-серьёзно заметила девушка.       — Убедила, — наигранно обречённо ответил он.       — Дети-не дети, а спать точно надо, — и из последних сил поднялась с места. — Не буди меня, ладно? У меня же отгул, — весело вспомнила разрешение Уильяма девушка.       — И в мыслях не было, — встал Адриан и обнял жницу, целуя в бледную щеку.       Она на некоторое время уткнулась лицом ему в плечо, а затем пошла к себе. Кревен смотрел вслед девушке, пока та не скрылась в темноте.       Вопреки тяжести последних суток, Мари рухнула на кровать с улыбкой на лице. Конечно, ещё ничего не кончилось ни для кого. Но ощущение того, что недавние вопросы получили свои ответы, снимало груз с души. Она вспомнила тот момент, когда Сиэль попрощался с ней. По лицу этого мальчика никогда нельзя было понять, о чём тот думает: удивительный самоконтроль для столь юного возраста. Однако она видела теплоту его души, его благодарность и признательность.       Жница ещё тогда на задворках сознания отметила, что те мысли, что она озвучила Анжеле, попали в точку. Сиэль понимает, куда он идёт и какова будет его расплата. Не жалеет себя и не ждёт этого от других, как и любой сильный духом человек. Мари не сможет понять стремлений Себастьяна к душе юноши и какова она для него, ведь сама не демон. Но судя по поступкам, душа графа для слуги — лакомый кусочек, бриллиант чистой воды.       Тут девушка перевернулась на спину, вяло и сонно думая о том, что сокровище не достаётся простым служением и защитой. Оно может быть достигнуто только ценой немалой крови. "Нет, будет что-то ещё, и Его Светлость выйдет победителем в борьбе за свою жизнь". На этой ноте она выдохнула и погрузилась в крепкий сон.