***
Через пару дней девушка занималась обустройством своего нового пристанища: Мари нашла небольшую комнатку в районе Уайтчепла. Хозяйка, державшая небольшую гостиницу, радушно приняла гостью. Её заведение включало не больше десятка комнат, которые не пустовали: несчастье, постигшее жителей Лондона, вынуждало их скитаться в поисках жилья также, как и жницу. По благоприятному стечению обстоятельств миссис Филдс оказалась из тех людей, которая старается искренне помочь нуждающимся по мере своих сил. Она не преминула предложить присматривать за детьми. Матери в знак благодарности частично вели суетливое из-за количества постояльцев хозяйство. К тому же плата за постой была достаточно приемлемой для людей, которые лишились всего, что имели ранее. Жницу привлекло такое гостеприимство и отзывчивость. К сожалению, её комнатка была очень маленькой, до этого бывшей служебным помещением. Страждущих найти новое жильё было очень много, так что приходилось тесниться. Ей вообще повезло, что смогла найти хоть что-то. Мари ловила себя на мысли, что за два года всё-таки не привыкла к подобной ограниченности в пространстве. Дом в её прошлой жизни был просторным. Даже в лавке в её распоряжении был всё здание. Теснота же угнетала, но делать было нечего. Она наотрез отказалась переезжать с Адрианом в новое бюро: ей хотелось пожить одной, чтобы хоть немного прийти в себя. Да и окружение людей играло, пожалуй, решающую роль. Даже разрушенный дом стал для неё неким символом нового витка жизни. Кревен принял её решение с пониманием. В данный же момент Мари аккуратно раскладывала свою одежду по полкам старого комода, который заменял собой шкаф. Помещение было даже ещё меньше, чем у Адриана, который сидел на кровати и наблюдал за девушкой. Благодаря тому, что жница по своему обыкновению подложила под матрац всё, что смогла найти, он с удовольствием откинулся назад на мягкое лежбище, устраиваясь поперёк. Мужчина закинул руки за голову и прикрыл глаза. — Ты спать собираешься? — смешливо спросила она, задвигая полки и оборачиваясь к Кревену. — Проверяю, как ты будешь здесь жить, — Адриан растянул губы в улыбке, не смотря на неё и продолжая нежиться в постели. — Ты меня пугаешь, родной. — Я добрый, — пропел тот. — Добрая смерть — интересный феномен, — в той же манере, что и Легендарный, произнесла Мари. Тот, вопреки привычной и ожидаемой для всех реакции, лишь лениво засмеялся, продолжая вольготно лежать на кровати. Девушка всегда была рада, когда Адриан "вылезал" из своего амплуа Гробовщика и становился тем, кто пришёл за ней больше года назад — его манера общения не менялась, просто становилась более... подобающей её восприятию мужчины. Возможно, дело было в отсутствии его похоронного облачения, вот как сейчас: строгое пальто, выгодно облегающее подтянутую фигуру; обычные классические брюки и традиционные для любого англичанина ботинки; серебристые волосы свободно лежали на покрывале и груди. Кревен недавно вернулся со встречи с Высшим советом жнецов, где обсуждались последние события, всколыхнувшие всех. Туда не было доступа никому, даже Спирсу, и слухи ходили самые разные: всё же такое случается даже не каждую сотню лет. — Что было на вашем секретном собрании? — присаживаясь рядом с ним, закидывая ногу на ногу, спросила Мари. — Зря потраченное время, — спокойно сказал тот, наблюдая из-под приоткрытых век за сидящей рядом с ним девушкой. Та локтями уперлась в колени и наклонилась вперёд. — Вышедший из-под контроля ангел не совсем наше дело. — А чьё же? — через плечо посмотрела на него жница. Адриан красноречиво перевёл взгляд в потолок и обратно. — Ясно, — протянула девушка, отворачиваясь. — Его больше нет, — дальше в его голосе было чистейшее злорадство. — Уильяму придётся ещё долго разбираться с бумагами и улаживанием бюрократических вопросов, хи-хи. — У нас бы это называлось пренебрежением корпоративной этикой, — со смешком прокомментировала Мари, зная, как Легендарный любил подтрунивать над её начальником. — Ко мне это никак не относится, — хоть тон и был легкомысленным, девушка явственно слышала твёрдость: его отношение к Спирсу не изменилось. Мари также откинулась назад, смотря в потолок. Жница хотела кое-что спросить, но не могла подобрать нужных слов, теряясь в искомых формулировках. — Я тебя слушаю, — весело сказал Адриан, поворачивая к ней голову, прекрасно видя неуверенность девушки. — Любой ли контракт... завершается... поглощением души? — медленно с паузами всё же озвучила терзавшую её мысль. — В теории, да, — серьёзно ответил мужчина. — А на деле? — и повернулась к жнецу, пристально смотря на него. — Бывает такое, что демон сохраняет душу до определённого момента у себя. Он не может её поглотить вне тела человека, поэтому временным сосудом выступает, например, какой-нибудь минерал. Камни могут сохранять жизнь, вопреки тому, что говорят о них люди. Мари внимательно выслушала Кревена. Затем осторожно взяла его согнутую руку и медленно вытащила её из-под головы. На пальце тускло поблескивал изумруд кольца Легендарного. Камень стал темнее и не было того сияния, что раньше. — Всё так, — прошептал он, рассматривая грустное лицо девушки. — Не могу представить, как много тебе пришлось пройти... — едва слышно произнесла она, крепко обнимая его руку своими ладонями. — Из-за меня, — и отчаянно выдохнула. Жнец в своё время сказал ей, для чего нужно это кольцо, но не посвящал в подробности, как украшение оказалось у него — лишь то, что оно служит потребностям девушки в каждой жизни. Является ключом к её "возвращению". Адриан сел и крепко обнял жницу, прижимая к себе в разбушевавшемся порыве. — На то есть причины, Мари, — мягко сказал он, нехотя отстранился и по-отечески покровительственно заглянул в глаза. — У тебя по-другому и быть не может, — печально хмыкнула девушка. Тот улыбнулся светлой улыбкой, которая предназначена только этим зелёным глазам напротив. Жница была ему дорога также, как и он ей. Адриан оберегал её тайну, а Мари по-прежнему берегла его жизнь. Неосознанно. Не зная, что так было всегда с начала их истории. С первой их встречи. И благодаря ей он жив. Кревен делает то самое малое, по его мнению, чем может ей отплатить за её жертву. Тут была и вина, и давние чувства, которые из любовных переросли в необходимость просто беречь, не ожидая ничего взамен. Она — его сокровенное достояние. Не осталось никого, кто был бы ему ближе: умерли. Клодия, из-за которой он оставил свой пост и его последняя любовь. Винсент, его друг. Все. — Ладно, — Мари накрыла ладонями его руки, несильно сжимая в поддержке. — Надо идти дальше, иного не дано. — У тебя по-другому и быть не может, — повторил её слова Адриан, отчего та тихо посмеялась. — Отдыхай, уже поздно, — и поднялся с кровати. — Спасибо, что заглянул, — с безграничной признательностью сказала жница. — Не в последний раз, — пропел он и направился к выходу из комнатки. — Никогда не ставила под сомнение твою ретивость, — хихикнула она. — Это ты мне говоришь?! — искренне недоуменно переспросил Адриан, уже открывая дверь. — Никто не может сравниться в этом с тобой! — Ничего, я дам тебе фору, — великодушно произнесла Мари, потешно по-царски махнув рукой. Тот посмеялся и вышел в коридор, прикрывая за собой дверь. Девушка снисходительно мотнула головой и с выдохом встала с места. Она осмотрела готовую к проживанию комнату — все немногочисленные вещи, которые ей удалось в буквальном смысле отрыть из-под обломков, заняли свои места: одежда убрана в комод; атрибуты спрятаны с небольшую тумбу, на которой стояла пара свечей, окутывающие мягким светом небольшое помещение. Больше здесь не было ничего. Через открытое окно проникали звуки улицы, к которым надо было ещё привыкнуть: Уайтчепел — не Брик-лайн, где было достаточно пустынно. В этом районе всегда кипела жизнь из-за близости к центру. Вместе с гомоном в комнату ворвался гул ударов Биг Бена, отсчитавший десять часов. Поэтому Мари начала готовиться ко сну: подъём намечался ранним. В то время, как она говорила о сверхурочных сменах Уильяму, когда тот вернул ей меч, жница не думала отступать от своих слов. Конечно, не её вина, что оказалась тогда в Германии, но работа есть работа. Если быть достаточно откровенной, Мари хотела погрузиться в рутину, чтобы отвлечься от своих переживаний — лучшего способа для неё человечество пока не придумало.***
По утрам вот уже несколько дней девушка просыпалась и долго не могла осознать, где находится — все ночи она проводила на границе между сном и явью. Её преследовали странные сны. Вернее, один, который повторялся в разных вариациях на протяжении всего "отдыха", однако его суть была одна и крайне непонятная. Будто смотришь через дымку или мутное стекло. Подобное состояние преследовало, когда Мари возвращалась со смены и ложилась спать. Причём ощущение было такое, что это не совсем сон: что-то пограничное между сном и видением, которые в последнее время не слишком-то её беспокоили. А тут новый сюжет — невразумительный и беспричинный. Перед ней простирался тёмный лес с вековыми высокими деревьями. На небольшой поляне с низкой травой были два существа: огромные и беспощадные. Они терзали друг друга, не жалея сил. Гигантский ворон и почему-то огромный паук. Они дрались на смерть, вгрызаясь в противника клыками, царапая когтями и вдавливая в землю, чуть ли не закапывая живьём. Что поразительно, не было ни крови, ни каких-либо повреждений — их борьба не могла бы привести к победе ни одного из них. И этой ночью Мари также металась в кровати. Судорожно сжатые веки, приоткрытые дрожащие сухие по причине частого и неровного дыхания губы. Волосы спутались и превратились в один большой колтун из-за того, что девушка резко мотала головой и извивалась всем телом. Одеяло спало на пол, светлом пятном белея в темноте комнаты. Спальные рубашка и брюки смялись. Жница вырвала себя из забытья усилием воли и вскочила, тяжело дыша. Глаза лихорадочно блестели и светились зелёным светом. Зрачок немного вытянулся, отдалённо напоминая кошачий. Она дрожала от озноба. В комнате было прохладно и влажно. Придя в себя, Мари ощутила холодное дуновение и капли на правой щеке. Встала с кровати и подошла к раскрывшемуся от сильного ветра окну. Взявшись за щеколду, она смотрела на ливень, подгоняемый порывами воздуха. Стихия пробивалась ей в комнату, распахнув и колыхая старые ставни. Девушка не стала его закрывать, проходя вглубь комнаты. Немного подрагивающими пальцами достала пачку сигарет. Закурив, она медленно выдохнула, натянуто от недавнего потрясения улыбнулась. "Лучшее лекарство, — восхваляла Мари тех, кто придумал эти никотиновые палочки". Прошла к кровати и плюхнулась на мягкую перину, лицом к окну. Подобные пробуждения становились привычными и перестали вносить неконтролируемый сумбур в сонную голову. Падающие на кожу капли успокаивали и смывали недавние образы "видения-сна". Мельком глянув на наручные часы, лежавшие рядом с подушкой, она увидела, что было почти пять утра. Жница, вопреки всему, не чувствовала себя уставшей — это откровенно радовало. Докурив, Мари поднялась и начала собираться на службу. Сегодня ей предстояла последняя длинная смена, что также не могло вносить некую лёгкость в настроение, несмотря на некоторую озабоченность — ведь видения никогда не приходили просто так.***
Вечером, сидя в своём кабинете в Департаменте, Мари заполняла множество отчётов — сверхурочные часы предполагали не только сбор душ, но и составление огромного количества документов, коих накопилось целая кипа. От рассвета до заката она работала как вол, чтобы хоть как-то помочь остальным жнецам. Многие люди продолжали погибать от отравления гарью и полученных ожогов, так что смен было много. Госпитали были переполнены пострадавшими, которым не суждено выйти за пределы больничных стен. Хаос как он есть. Лондон привели в порядок, но жители ещё будут долго оправляться. Сегодня жница торопилась закончить с этой извечной выматывающей бюрократией: у неё были планы и не самые приятные с точки зрения праздного времяпрепровождения. Рон, забегавший несколько часов назад, рассказал о слухах, бродивших по организации — Нокс вообще был горазд на сбор всяких россказней в Департаменте. По его сведениям жнецы, которым довелось нести вахту за пределами города, якобы наткнулись на самое настоящее засилье демонов. Мари заинтересовала эта информация. Хоть коллеги, работавшие за пределами Лондона, были новичками и могли банально перестраховаться в силу недавних событий — что было само по себе неплохо, — это всё же стоило проверить. Если так, то количество неучтённых душ возрастёт, и начнётся кавардак похлеще по сравнению с тем, когда все носились с душами, которые "попортил" обезумевший жнец полгода назад. Время было за полночь, когда Мари откинулась на спинку кресла, облегчённо выдыхая: последний отчёт был заполнен. Осмотрев внушительную стопку рассортированных дел, она вспоминала, сколько чашек кофе обошёлся ей каждый десяток листов. Получалось много — бессонная ночь обеспечена. Девушка встала и потянулась, разминая каменные от долгого сидения мышцы. Уильям ждал эти отчёты в кратчайшие сроки, но она уложилась за пару дней, что было очень хорошим результатом. Завтра эта стопка перекочует в кабинет к начальнику. Жница ненавидела подобную бумажную работу, поэтому всегда старалась максимально быстро от неё избавиться. Как говорится, ленивый человек делает всё с первого раза чётко и эффективно, поскольку не испытывает ни малейшего желания хоть что-то переделывать. Подобное могло быть применено и к ней. Со слабым отвращением Мари посмотрела на ровную кипу заполненных листов и прошла к дивану, где лежал меч. Второй утерян в водах Темзы, и найти его было практически невыполнимой задачей. По крайне мере, для неё точно. Девушка повязала пояс с оружием на бёдра и посмотрела на себя в большое зеркало. Немного шальной от гигантского количества кофеина взгляд бродил по отражению, высматривая погрешности. Кремовая рубашка немного вылезла из брюк, и жница заправила её обратно. Смахнула ворсинки с облегающих чёрных штанин, которые немного прикрывали такие же по цвету туфли, как всегда, на высоком каблуке. Довольно улыбнувшись, Мари исчезла из кабинета. Лондон встретил её ночной прохладой. Несмотря на позднюю весну, воздух ещё не успел толком прогреться из-за климата Британии, над которой практически всегда нависали тучи. Самой удобной точкой для наблюдения жница считала собор Святого Павла, равноудалённый от границ города. Вокруг венчающей само здание базилики была удобная площадка с колоннадой. Можно проходить вокруг, и перед взором раскрывала свои объятия столица. Сейчас ей были нужны её окрестности. Идя по кругу, Мари концентрировалась на своих ощущениях, выискивая вибрации, похожие на демонические. Она знала, чем жнец отличается от выходца из Преисподней, и какого вида "волны" ей необходимы: почувствовать разницу жница могла на примере энергетики Себастьяна и её коллег. Медленно шаг за шагом девушка прощупывала энергетическое поле Лондона. Если стажёры не преувеличили, и действительно существует некий оплот демонов, это не могло пройти незамеченным. Десять минут спустя ей удалось уловить искомое: лёгкий почти незаметный флёр тёмной энергии шёл с северо-востока. Мари открыла глаза и словно собака, взявшая след, побежала в ту сторону. С каждой милей тот становился всё ощутимее и ярче. Она помнила, что чувствует от одного демона. Но такая насыщенность могла принадлежать не менее, чем группе этих существ. Девушка бежала через лес. Увидев, через какое место должен был пролечь её путь, жница резко остановилась, немного проскользив вперёд по влажной траве. Каблуки замедлили дальнейшее движение. За рядом толстых стволов проглядывалась знакомая поляна. Именно с этого ракурса она смотрела на баталию гигантских ворона и паука в своём видении. То, что это было именно видение, теперь сомнений не вызывало. Её лицо помрачнело, и Мари уже шагом прошла вперёд. Да, это была та самая опушка. "Что за... — ругнулась она про себя". Жница остановилась в центре и пыталась почувствовать, было ли то, что она видела, или ещё нет. Если бы подобное уже случилось, яростность магии осталась бы здесь, впитавшаяся во всё, что окружает поляну. Кроме концентрированных нитей демонического присутствия, к источнику которого она двигалась ранее, ничего не было. "Значит будущее... — отстранённо отметила девушка". Мари вернулась к начальному маршруту и покинула терзавшее её несколько ночей подряд место. Совсем недалеко из-за деревьев показался высокий шпиль, а затем и само здание. Если сравнивать его с поместьем Сиэля, оно было именно таким, каким должен выглядеть особняк не привыкшего ни в чём себе не отказывать человека. Дом был огромным. Многочисленные барельефы и арки расчерчивали фасад, выполненный из коричневого камня. Вычурность резьбы оконных рам, самих ставней и любого обрамления ниш и балконов составляла тот стиль, который так не любила Мари: слишком кичливо, чересчур много деталей, утяжеляющих восприятие всего вида. Она не рискнула приближаться ближе, пристально рассматривая представшее перед ней поместье. Над главным парадным входом виднелся герб, и Мари отошла немного в сторону, чтобы рассмотреть его подробнее, не выходя за зелёные насаждения, служащие своеобразной границей имения. Осматривая линии, кругом очерчивающие знак, девушку посетило то чувство, когда понимаешь, что худшее вот-вот случится — символ обозначал паука, сидящего в хитросплетении паутины. Его лапы охватывали всю вязь, показывая, что он единственный и неприкосновенный хозяин всего, что видишь. Мрачность, окружавшая тёмные стены особняка, выталкивала и грозила по меньшей мере быстрой смертью тому, кто незваным ступит на его территорию. Да, обитатели сделали бы всё возможное для этого, учитывая их природу... Прислушиваясь к звукам внутри здания, Мари различила только еле слышные шаги. Прикрыв глаза, она настроилась на всех, кто находился в доме, и уловила присутствие пятерых демонов. "Многовато для одного поместья... — настороженно задумалась про себя Мари". Три ауры были настолько похожи, что жница в начале приняла их за одного очень сильного. Двое других также были весьма интересными. Один демон был похож и одновременно сильно отличался по энергетике от Себастьяна. Словно, имитация, которая неброскими деталями всё же выдавала свою чуждость оригиналу. Сконцентрировавшись на нём более тщательно, Мари смогла почувствовать то, что ей показалось знакомым: нить, вырывающаяся из энергетики и ведущая к кому-то стороннему. "Контракт?! — она потрясённо выдохнула — это знание окатило её ушатом холодной воды. — Почему тогда их столько в одном месте?!". Она опустилась на колени и продолжила незаметно считывать всё, что могла. Напрягая всевозможные силы, жница хотела разобраться подробно в своих ощущениях. Обстановка вырисовывалась удручающей и в высшей степени опасной. Мари не могла прощупывать связь демона с контрактёром, так как эта сакральная вещь всегда ревностно оберегалась адскими обитателями. И не рискнула бы этого сделать — любая сторонняя вибрация даже близко с этой связующей нитью могла быть легко просчитана демоном. Причём в данном случае не одного, а целой группы. Когда Михаэлис пришёл в бюро после похищения жнецом графа, он сам позволил жнице проследить связь. Здесь же было всё по-другому. Мысленно она поблагодарила дворецкого за возможность в принципе знать, как выглядит нить, и как её различить. Думы о Себастьяне и Сиэле, судьба которых оставалось пока неизвестной, дали о себе знать грустной улыбкой на красивом лице. Попутно Мари продолжала сканировать дом и наткнулась на ещё одного, последнего демона. Её энергетика была плавной, непоколебимой и очень сильной. Жница не стала смотреть более подробно. Эта женщина была могущественна — сопоставима с дворецким дома Фантомхайв, если не сильнее... В этом ворохе демонических энергетик она чувствовала очень слабый отголосок человеческой энергии. Эта аура была испещрена болью, злобой и собачьей преданностью. Бездумной и оттого угрожающей своей фанатичностью. Она была насыщена и пропитана самым страшным видом жестокости — детской. Неосознанной, не знающей рамок и принципов. Такой человек был бы ей неприятен, и девушка для себя подмечала, что не хотела бы с ним иметь хоть какие-то дела: излишне импульсивен, слишком молод и неразумен. Жестокость, по мнению Мари, всегда была такой. Но если взрослый ещё мог хоть как-то понять, чем она является по сути, то для ребёнка это явление являлась обыденностью, словно дыханием, дающим жизнь. Именно такая жестокость толкает людей в пропасть, где они превращаются в чудовищ — мерзких и потерянных для самих же себя, не знающих последствий своих действий. Главное жница выяснила — стажёры не страдают паранойей. Не желая оставаться в этом месте и случайно навлечь на себя внимание пятёрки демонов, Мари медленно и бесшумно пошла обратно. Когда расстояние до паучьего пристанища было достаточным, она сорвалась на бег, не боясь быть услышанной. Сердце замерло от нехорошего предчувствия. Видение, увиденное и прочувствованное здесь — всё смешалось в сокрушительную в своей реалистичности картину. Приближаясь к Лондону, она не могла не проводить параллелей с другими контрактёрами. "Где же Вы?! — отчаянно думала жница". Она по себе знала, что мысль может быть воплощена в жизнь, если станет сокровенной.***
Светило золотое в силу скорого наступления вечера солнце, заливая лондонские улицы. Город и не думал о скором отдыхе, продолжая жить в полную силу. Мари шла к гостинице, неся в руках коробки с провиантом. Узнав, что миссис Филдс нужны продукты, девушка с удовольствием вызвалась помочь. Женщина была занята уходом за девочками, которые остались сиротами после пожара: они были ещё малышками, так что неотступный присмотр был необходим. Хозяйка решила их взять к себе, так как своих детей у неё не было. Девушка была рада за детишек, которые будут находиться рядом с такой матерью. Жница вошла в небольшой дом и направилась в сторону кухни. Она настолько погрузилась в свои мысли о своей ночной вылазке и недавних событиях, что вздрогнула, чуть не уронив свою ношу, когда на неё налетела взволнованная женщина. Та кинулась к ней, даже не дождавшись, пока Мари окончательно переступит порог. — Миссис Найтгейл, к Вам пришли два джентльмена, — сказала она, немного испугано глядя на девушку. — Два джентльмена? — удивлённо спросила Мари, кладя свой купленный провиант на недалеко стоящий кухонный стол. — Не волнуйтесь, миссис Филдс, — успокаивающе произнесла жница, видя непонимание в глазах хозяйки, отчего такие посетители пришли в этот скромный дом. — Я встречу их. Вот то, что Вы просили, — и указала на корзинки. — Ох, спасибо Вам, — с благодарностью сказала женщина. — Сколько я Вам должна? — Пустяки, не стоит, — улыбнувшись, отказалась Мари и направилась к выходу из кухни. — Благослови Вас Бог, миссис Найтгейл. — И Вас, миссис Филдс, — и пошла к себе. Её комнатка находилась в конце коридора на втором этаже. Неслышно ступая по деревянному полу, девушка едва справлялась с дрожью. С каждым шагом она всё явственнее ощущала, кто её ждёт. Ненадолго остановившись, чтобы настроится на встречу, жница хладнокровно открыла дверь и вошла в комнату, закрыв её за собой. Только потом она обернулась и увидела столь ожидаемых гостей. Отрава сомнения присутствует во всех существах, и девушка не была исключением. Несмотря на всю уверенность в своём внутреннем голосе, разумом Мари понимала, что есть некоторые обстоятельства, которые могут свести на нет всё. Рациональность, воспитываемая в ней на прошлой службе, и новые магические способности, как и чутьё, до сих пор боролись в ней день ото дня. Учитывая, кто перед ней, она укрепилась в том, что человеческое в ней всё же проиграло, отдав пальму лидерства новоприобретённым силам. — Приветствую Вас, господа, — еле-еле сохраняя спокойствие и стараясь держать лицо, произнесла Мари. Перед ней на её узкой кровати находился сам Сиэль Фантомхайв. Юноша, которого не может взять сама смерть. "И не сможет, — со всей непоколебимой решительностью окончательно уверилась девушка". Он чинно сидел в её скромной обители и напоминал случайно заблудшего короля: такому не место в столь простой обстановке — само его присутствие преображало до неузнаваемости всю комнату. Твёрдый, немного скучающий взгляд был отличительной чертой каждого истинного представителя голубых кровей. Граф опирался на свою трость. Спина прямая, показывающая всю властность персоны. И тень, в любой ситуации следующей за ним по пятам. Себастьян Михаэлис, верный слуга и идеальный дворецкий своего господина, стоял у изножья кровати, на которой сидел милорд. Его проницательный и в то же время спокойный взгляд всегда вселял в любого дрожь от скрытой и оттого опасной в своей неизвестности силы мужчины. В любого, но не в ту, что стояла перед ним. После слов девушки, он приложил руку к груди и поклонился, завешивая прядями длинной смоляной чёлки вежливую улыбку. Только жница и Сиэль имели понятие, что за ней может скрываться: коварство, жадность, жестокость, соблазн — всё то, что было неподобающим для обычного слуги. Но сейчас это выражение лица демона отдавало едва заметной нервозностью, что стало для девушки первым "звоночком": Себастьян никогда не теряет своей уверенности и хладнокровия. — Добрый вечер, Мари, — лёгким кивком головы поприветствовал её юноша. В его голосе были слышны настолько знакомые ей тёплые нотки, сопровождающие всё то время, когда они разговаривали, что она не смогла не улыбнуться. Однако что-то было не так. Его энергетика осталась прежней, но выглядела немного тусклой. Второй "звоночек"... Чтобы понять в чём дело, жница быстро пробежалась по нитям его души, которую отлично помнила и знала. И увидела, в чём дело. Тот ряд эмоций, который ранее составлял её структуру, был неполным. Там были и воспоминания счастливого в своей безоблачности детства, и резкий спад красок в тёмную палитру, сопутствующий потере родителей и другим несчастным событиям, и обретённая уверенность в своих силах, обозначающая контракт с демоном, и целая вереница других, заключающих в себе последующие годы, включая их знакомство, что и было странным: слишком выборочная память. Не было одного — того спокойствия от свершения своей мести, безбрежных и стойких эмоций завершённости, которые видела жница перед их расставанием. Сиэль не помнил ничего, что ассоциировалось бы с последними событиями, связанных с Эшем и Анжелой. Юноша будто бы сделал несколько шагов назад по коридору воспоминаний, не заходя в зал с кадрами финальной битвы Себастьяна и ангела. Мари прикрыла свои начинающие пламенеть зелёным светом глаза. "Вот же... демон, — со злостью и осторожным облегчением сделала вывод из увиденного жница". Злость от того, что он позволил себе таким способом "поиграть" с графом. И облегчение, что эта манипуляция давала Сиэлю второй шанс — новую партию, чтобы спастись. "Вы выиграете, если выживете". Эти слова принадлежали ей. Девушка подавила в себе желание предвкушающе улыбнуться от того, как Михаэлис будет выкручиваться теперь, когда преступил договор, главным условием которого было уничтожение убийц родителей милорда: то было выполнено. Себастьян не поглотил его душу, хоть контракт и был исполнен буква в букву. Он будет отрицать — она не сомневалась в этом, — что стороны в итоге получили желаемое. Ведь в Сиэле не было удовлетворения от того, что месть свершилась. А гордость и честь Михаэлиса не позволяла завершить контракт, не дав человеку того, за что тот заложил душу. Нечто в этих стремительных рассуждениях не давало Мари покоя: почему Сиэль помнит её, ведь они встретились, когда была убита Мадам, но этого события не было в его воспоминаниях? И почему дворецкий сделал то, что сделал? Второй вопрос был самым главным в этой ситуации. Для чего? Были и другие, но те отражали больше детали, нежели касались сути произошедшего. То, что этим поступком Себастьян подтвердил, безоговорочно и красноречиво, свою привязанность к юноше и неготовность отпустить его, заставило девушку тепло и снисходительно посмотреть на стоящего рядом слугу. Мучивший её вопрос она решила отставить пока в сторону. Теперь будет время выяснить, что произошло, и почему дворецкий начал второй тур игры. "— Вы воистину демон, Себастьян," — мысленно обратилась к тому жница, зло и восхищённо. Тот встретил эти слова спокойно, но красные блики в глазах выдали в нём понимание, что имела в виду Мари. Дёрнувшиеся уголки губ поставили точку в том, что он не сомневался, что девушка всё узнала. — Рада видеть Вас, Ваша Светлость, — прошло не более пары секунд, во время которых она просматривала душу графа, и не решилась пока обращаться к нему по имени, не зная, что именно "подправил" слуга. — Могу я узнать, чем обязана Вашему визиту? — У меня к Вам предложение, от которого, я надеюсь, Вы не откажитесь, — произнёс он, и в его глазах тлел тот тёплый лучистый огонёк, с которым он совсем недавно начал общаться с девушкой. — Раз так, я с удовольствием Вас выслушаю, — с улыбкой произнесла та. — Присаживайтесь. Ни Вы, ни я, как мы выяснили, не любим лишнего официоза, — и указал на место рядом с собой на её кровати — комната совсем не была приспособлена к приёму гостей, а вот таких и подавно: не было ни одного стула. Мари замерла на мгновение: эта фраза кольнула её в самое сердце. "— К тому же, официоз, думаю, здесь не уместен, как считаете? — Вы знаете мой ответ... Сиэль." Они перешли на обращение по именам в Библиотеке, когда остались с Адрианом в главной зале. В то время жнецы с демоном в аббатстве боролись с Анжелой. И сейчас: "— Ни Вы, ни я, как мы выяснили, не любим лишнего официоза." "Он знает об этом, но не об ангеле... — и жница стрельнула настороженным взглядом в демона, который смотрел на неё колко и несколько даже враждебно. — Странная метаморфоза... Не ожидали, что он меня помнит, да? Я тоже не понимаю, что Вы с ним сделали". Жница присела рядом с графом и внимательно смотрела на юношу, ожидая, что тот озвучит. — Я приглашаю Вас в своё поместье, — произнёс граф, прямо приступая к делу: его излюбленная манера вести диалог. — После личного приглашения я действительно не смею отказаться приехать к Вам, Сиэль, — несколько смущённо ответила девушка. — Вы неправильно меня поняли, Мари, — со снисходительной улыбкой, поправил ту юноша. — Я говорю не о визите, — жница вскинула брови, откровенно не понимая, о чём тот говорит, и Фантомхайв продолжил. — Предлагаю Вам не приехать, — сделав ударение на этом моменте. — а переехать в моё поместье. — Простите? — ошарашенно спросила жница, едва сохранив лицо. — Вы слышали, — хитро ответил граф: если бы он подмигнул — Мари показалось, что ещё немного и он сделает это, — ей ничего бы не оставалось, кроме как замереть навсегда и окончательно. Она более, чем с минуту, смотрела на Сиэля — в его привычке не было шутить подобным образом, девушка прекрасно знала это. Так что квёло "отодвинула" эту мысль как несостоятельную. — Хм, — скованно кашлянула Мари, пытаясь вернуть утраченный от шока голос. — А... чем вызвано такое... предложение? — всё же выговорила она. — Тем, что я увидел, где Вы живёте, — недовольным взглядом обвёл её скромную комнатку Сиэль. — Вы только что приехали... — Гробовщик рассказал всё необходимое для такого решения, — твёрдо сказал Фантомхайв. — К тому же, не думаю, чтобы Вам было удобно... здесь. — Обо мне беспокоитесь? — осторожно осведомилась жница. — Я лишь предлагаю вариант, Мари, — юноша своим уверенным тоном поставил точку. Нечего скрывать, было приятно слышать. Граф, как всегда, смотрел в корень: не сказать, что здесь было плохо жить, но комфорта, к которому привыкла Мари, ей не доставало. И приоритет в данной ситуации был совершенно другого уровня, нежели простые человеческие потребности в хороших условиях жизни — загадочное поместье, где она была сегодня ночью. — Я не настаиваю, — уже спокойнее сказал Его Светлость, смотря прямо в глаза девушке. — Подумайте. Всё же трудная ситуация требует мер. Жница в очередной раз поразилась тому, что видит и слышит. Уже даже не было сил удивляться. Граф, осознанно или нет — она не могла знать, что он помнит, а что осталось для него неизведанным, — озвучил суть её фразы, когда они были на корабле. — Знаете, откуда я родом, принято поддерживать близких людей, которые попали в трудную ситуацию. От этого зависела их жизнь и твоё собственное достоинство как их друга. Это тот принцип, который сидит в подкорке, и его ничем не вытравить. У Вас есть то же самое, Ваша Светлость, как у наследника своего рода. Истинного продолжателя дела родителей — До завтра, Мари, — и он поднялся с места, напоследок мягко улыбнувшись. — Себастьян приедет к Вам в полдень, и Вы сообщите ему о своём решении. Сиэль заранее знал, что она не откажется — Мари и граф действовали с помощью холодной логики, рациональности и расчёта. И оно давало свои плоды в виде взаимного крепкого понимания. Поэтому юноша ценил её как компаньона: она не настаивала на своём приближении к нему, и это подкупало. Фантомхайв не мог противиться и осознавал, что ничего угрожающего не следует ждать от "не жницы". Михаэлис придержал для милорда дверь и, перед тем как закрыть её с той стороны, обернулся к Мари. Он чинно и со всем возможным уважением посмотрел на девушку, ясно видя, что та в предвкушении. Демон довольно глубоко поклонился и не сдержал мягкой усмешки. Мужчина вышел, оставляя жницу наедине с ворохом новых мыслей. Себастьяну не нужно было гадать, каким станет её ответ завтра. Идя следом за господином, который не обращал внимания на любопытные взгляды постояльцев — не каждый день заходят такие посетители, — он ждал назначенного милордом времени, когда вернётся сюда и заберёт в поместье, где она будет ближе к нему.***
В окно небольшого дома на втором этаже ворвались удары Биг Бена, которые в этом районе ещё более оглушительные в силу близости к Вестминстеру — часы отсчитали ровно одиннадцать раз. Суетившаяся до этого девушка остановилась посередине небольшой комнатки, держа в руках стопку одежды: она уже час выкладывала все пожитки на кровать, чтобы потом собрать в два вместительных саквояжа. Медленно опустив свою ношу на покрывало, Мари подошла к окну, выглядывая на шумную улицу. Закурив, жница снова погрузилась в себя, не обращая внимания ни на гул, ни на крики. Поляна. Паук. Ворон. В этой "цепочке" она не знала только последнего звена. Кто он? Приезд графа, которому она была несказанно рада. После их ухода, Мари ещё долго сидела на месте, неподвижно смотря на закрытую дверь. Он был жив. Он сидел прямо здесь. С душой. Девушка со злостью раздавила сигарету в блюдце. "Что затеял Себастьян? Что же его подтолкнуло на этот шаг?! — с остервенением размышляла она, упаковывая вещи в саквояжи". Плюс к этому недавно обнаруженное засилье демонов. Если интересы Сиэля и неизвестного аристократа пересекутся, будет бойня. Насколько Мари понимала этих существ, они готовы на всё — именно на всё, — ради такой души, как у этого юноши. Контракт, по убеждению девушки, не был гарантией от всего — он лишь закреплял связь между душой и жаждущим её демоном: Крепко, на крови, на жертве. Но всегда есть нечто, что выше этого. Чутьё говорило ей об этом со всей возможной ясностью. Если бы он был непреложным и не предусматривал никаких манёвров, то Фантомхайва уже не было бы в живых. Этот очевидный факт подтверждал её рассуждения. Значит, нужно ехать. Если судьба ведёт её по такому пути, если её сила, указывающая на дальнейшие события посредством видений, подталкивает к этому шагу, следовательно, так надо. Она давно поняла, что необходимо двигаться по течению плана. Мари не могла понять всей сути задуманного, но опять же, не доверять себе, не доверять своему внутреннему голосу, который шепчет и ведёт, было выше её сил. Он спасал неоднократно, выводил из самых страшных ситуаций. Чуткая интуиция — хранитель и проводник. Как только жница защёлкнула замок одного из саквояжей, в окно влетели удары главных часов Лондона. За её спиной раздался ритмичный и осторожный стук в дверь. "Пунктуален, — хмыкнула про себя Мари". — Входите, Себастьян, — прошептала она, закрывая последнюю сумку. Дверь с тихим скрипом открылась, и мужчина вошёл в комнату. Его энергетика объяла девушку в мягкий кокон свершившейся встречи. Но что-то заставило её быстро обернуться. — Вы чем-то обеспокоены, — осторожно произнесла Мари, констатируя свои ощущения. — Не стоит Вашего волнения, — несмотря на всю вежливость и такт, с еле уловимой настойчивостью ответил Себастьян. — К сожалению, — жница подошла к нему, заглядывая прямо в глаза, со сдержанным вниманием следившими за ней. — Волнение в последнее время не является для меня чем-то необычным, — и присмотревшись, продолжила. — Впрочем, не для меня одной. — Почему он помнит Вас, Мари? — с откровенным непониманием спросил Михаэлис, делая шаг вперёд к ней. — Не могу даже предположить, — строго сказала та. — Вы сотворили с ним это, — и повысила голос. — Не наигрались ещё?! Себастьян давно понял, что эта девушка видит очень многое. Как он ненавидел себя за то, что позволил ей затронуть что-то, что теперь ныло и терзалось! Жница незаметно закралась к нему в нутро. Мужчина с каждым разом, что встречался с ней, осознавал, что сети, расставленные им для неё, захватили в свой плен его самого. Неприемлемо! Со случаем в Лондоне почти месяц назад вновь встрепенулось нечто, самовольно поселившееся в нём — чужое, оттого непонятное и непривычное. Но это уже в нём, и уверенно стало его частью. Когда слуга готовил газету для господина, разглаживая страницы утюгом, его взгляд упал на короткую заметку, и Михаэлис отставитл своё занятие — он медленно читал то, что напечатано, хмурясь с каждым новым словом: "Взволнованные зрители ... упавший в толпу меч ... лужи крови на крыше Ковент-Гардена". Милорд, увидев указанную слугой статью, сразу приказал разузнать, что случилось. В том, что там была Мари, у обоих не было сомнений. Её меч дворецкий нашёл в хранилище Скотланд-Ярда. Демон незамедлительно передал его Спирсу, зная, что первым делом девушка поставит в известность начальника. Тот скупо обмолвился, что жница давно не появлялась, и никто не знает, где она. Даже Легендарный! Тогда он смог встретиться с ней только на Тауэрском мосту, когда Мари появилась словно бы из небытия. И теперь она стоит напротив него и сверлит яростным взглядом, в котором было столько лучистых искр еле заметной радости от встречи и понимания его поступка, что демон погрузился в это яркое сплетение без остатка. Себастьян решительно и мягко прижал её к себе и накрыл её губы — те самые, которые помнил при первом мимолётном касании: мягкие, податливые, со слегка терпким вкусом, что не успел почувствовать в полной мере в прошлый раз. Восхитительный! Михаэлис алчно провёл широкой ладонью по её напряжённой спине, притягивая ближе. Девушка не отвечала, замерев на месте. Но огонь в её глазах стал спокойнее, и Мари опустила веки, немного расслабившись в его объятиях. Он провёл горячим языком по её влажным губам, мягко очерчивая их контур. Одну руку опустил ей на бедро, совсем немного сжимая. Демон чувствовал её дрожь от его действий, выдававшую удовольствие. Девушка немного прогнулась, теснясь к нему, и приоткрыла рот в ответ на его требовательную просьбу. Себастьян ворвался в него, опьянённый её отзывчивостью. Каждый раз она открывалась больше, и каждый раз этого было невыразимо мало. Жестоко мало, даже в сравнении с жестокостью демона. Как только он коснулся её языка своим, жница резко откинула назад голову, прерывая контакт, и сделала шаг назад. Демон обвил её талию, не давая отстраниться окончательно. — Прошу Вас, Себастьян, — тихо с мольбой прошептала Мари, не открывая глаз и упершись ему в грудь ладонями. — не надо. Она дрожала от его близости. Михаэлис окутал её своим дьявольским обаянием, своим жгучим желанием. Нет, то была не похоть — стремление знать, что она здесь, рядом. Поэтому поцелуй не был яростным. Он был полным отчаяния, выстраданным в долгих муках от невозможности прикоснуться к той, которую желал. Мягким в своей настойчивости. Сдержанным в своей страсти. Подкупающим. Обольстительным. Поцелуй Дьявола, не иначе. Демона, запутавшегося в себе, и неистово требующего ответов. Себастьян медленно провёл по талии Мари и опустил руки, отходя назад. Взял её сумки и вышел за дверь, не говоря ничего. Девушка безвольно опустилась на кровать и прикрыла рот ладонью. Мари была поражена и потеряна: вся его душа отразилась внутри неё, как в зеркале. Оказывается, он не был далёк в своих ощущениях от неё самой. И мужчина не был готов к этому также, как и она. Жница чувствовала это и посчитала правильным пока отступить. Внизу у гостиницы, где стоял дилижанс, Михаэлис поставил сумки на диваны в салоне и забрался на козлы экипажа. Он не ожидал, что эта волна захлестнёт его, стоит остаться с ней наедине. Яростно и полностью. С подобным напором эмоций демон никогда не встречался. Дворецкий сидел с прямой спиной, держа в одеревеневших руках поводья. Он ждал Мари и одновременно приходил в себя. Не моргая, смотрел вперёд перед собой. Услышав лёгкий хлопок двери, Себастьян на автомате стегнул лошадей, и карета плавно двинулась по людным улицам в сторону загородного поместья Фантомхайв. Привычный путь казался неимоверно долгим. Михаэлис, как и всегда, аккуратно и легко вёл экипаж. Он думал о том, как мог дойти до того, что потерял контроль. Над собой. И спасла его репутацию сама девушка, из-за которой этот контроль и был, собственно, потерян — отстранила его от себя. Мужчина с горечью усмехнулся. Эмоции демонов отличаются от человеческих: им неведомо сострадание, милосердие, великодушие — всё, что делает человека человеком, не в их сущности. Демоны не умеют управляться с ними в силу того, что эти эмоции противоречат самой сути их природы. Они даже не могут их толком различать, как вкус еды. Поэтому та волна была такой напористой. Если бы он смог хоть как-то... если бы знал, как разбить её на составляющие, то справиться по отдельности было бы куда проще. Тут Себастьян не мог не задаться вопросом: когда это началось? Почему? Мари с самого начала вызывала в нём огромнейший интерес, как к неизведанному существу. Затем тот перерос в желание обладать необычным, словно редким артефактом — всё уникальное обязано принадлежать ему, как всегда, будь то душа графа, или эта девушка. Голод, который можно утолить, дав ему то, что нужно для его усмирения. Вроде бы всё правильно и понятно. Тогда отчего такая сосущая пустота? — Перестаньте терзаться, — услышал он голос сбоку и резко повернулся. — Сведёте с ума не только себя. На козлах рядом с ним сидела Мари. Девушка не смотрела на него, глядя на стелющуюся впереди грунтовую дорогу. — Прошу простить, — сухим тоном слуги ответил Себастьян. — За это не стоит просить прощения, — тихо сказала Мари. Недавнее напряжение, витавшее ранее, немного спало. Тишина между ними, сопровождаемая топотом копыт и стуком колёс, была если не уютной, то хотя бы более спокойной. — Могу я спросить Вас? — шёпотом осведомилась жница. Михаэлис перевёл взгляд на девушку и немного кивнул. — Что случилось такого, что Вы... — она замялась, не зная, какие слова лучше отразят суть её вопроса. — Душа господина была похищена, — ровно сказал Себастьян, понимая, что волнует Мари. — Другим демоном, — преувеличенно спокойно закончил он: в его душе кипело бешенство от подобной дерзости в отношении его милорда, и клокотала поруганная гордость выходца из Преисподней. — И забрали её назад, но не стали поглощать. — Верно. Душа пострадала от того, что была вырвана насильно, — тут он прямо посмотрел на девушку, возвращаясь к вопросу, который задавал ранее. — Чтобы исправить огрехи, мне пришлось её восстанавливать. Результатом стала частичная потеря памяти. Господин не помнит ни убийство его тёти, ни друзей, кроме леди Элизабет, ни ангела, ни битву на мосту — все недавно произошедшие события. Но, — Михаэлис немного наклонился к внимательно слушающей его жнице. — милорд помнит Вас. И это меня, как Вы выразились, беспокоит. — Вы меня в чём-то подозреваете? — серьёзно спросила Мари. — Нет, — после красноречивой паузы чётко ответил он и отвернулся, смотря на дорогу. — Спасибо, Себастьян, — прошептала девушка, также поворачивая голову в сторону от демона. Её благодарность, как ему показалось, не была ответом на его реплику о том, что не винит её в чём-то. Но что это было на самом деле, гадать можно было долго. Да и она бы не сказала напрямую — Себастьян был в этом уверен. Михаэлис скосил на неё взгляд. Рыжие шёлковые волосы трепал встречный ветер. Они вились по плечам, спине и груди. Их аромат дурманил, но сейчас демон сохранял спокойствие. То, что Мари просто сидела рядом, привносило некое умиротворение. Оно было настолько желаемым после того довлеющего смятения, что не хотелось его прерывать. Он и не догадывался, что отчасти это было её целебное воздействие на его душу, которое намеренно привносила жница. Дорога поворачивала в сторону, и за деревьями стали видны серые стены особняка. — Мы скоро прибудем, — доложил Себастьян, повернувшись к девушке. Мари посмотрела на него, а затем в конец аллеи, проходящий сквозь сквер перед домом. Остановившись перед парадным входом, Михаэлис спрыгнул с козел и протянул руку жнице, по-прежнему сидящей на месте. — Прошу Вас, Миледи, — с улыбкой произнёс он, ожидая, когда та вложит свою руку в его ладонь. — Я перебралась к Вам на ходу, и думаете, что не осилю этот прыжок? — с наигранным недоумением спросила Мари, желая окончательно снять всё напряжение, оставив его позади. — О, что Вы? — и он хитро взглянул на неё. — Видите ли, в чём дело, — Себастьян сам взял её руку и потянул на себя, заставляя спрыгнуть. Он немного приобнял её другой рукой за талию, продолжая удерживать в ладони её пальцы. — Дворецкий должен следить за порядком в поместье и быть уверенным, что его гости в полном порядке, — и шёпотом закончил, хитро гладя на девушку. — Иначе он не имеет права называться дворецким. — Вы так тактично намекаете, — аккуратно отходя от демона, также сказала жница. — что я на Вашей территории? — Именно, — его глаза запылали огнём. — Приму к сведению, — ответила Мари, отвечая на вызов. Они оба вернулись к тому стилю общения, с которого начали. Жница неосознанно призвала к этому Себастьяна: им необходимо было не торопясь разобраться в себе — сегодняшние события произошли слишком стремительно и выбили из колеи обоих. Михаэлис одобрил негласное решение девушки, понимая всю его мудрость. Как он обозначил себе ранее, Мари сама должна прийти к нему, иначе игра теряет смысл. Теперь он знал, что нужно сдерживать особенно тщательно: демон не допустит падения подобной лавины неконтролируемых эмоций ещё раз, погребающей под собой разум и заставляющей терять себя. — Госпожа Мари, рады приветствовать Вас в поместье Фантомхайв. Девушка посмотрела в сторону входа. На верхней ступени стоял управляющий поместьем, которого ей довелось увидеть лишь однажды и то мельком. Это был очень приятный мужчина преклонных лет: седые волосы аккуратно зачёсаны назад; строгий совсем непохожий на тёмное облачение дворецкого зелёный фрак облегал фигуру; монокль, закреплённый на цепочке, поблескивал в свете дня. Несмотря на прожитые годы, выправка осталась прежней. — Благодарю Вас, мистер Танака, — с искренним уважением поприветствовала кивком жница. — Ваша комната готова. Прошу Вас пройти за мной, — его голос по-старчески дрожал, но речь была крайне учтивой и чёткой: именно такой, какая присуща человеку, всю жизнь отдавшему служению благородной семье. Коридоры поместья остались такими же, как Мари их помнила — Адриан говорил, что Плуто сжёг поместье первым вместе с его окрестностями, и только потом напал на Лондон. Очевидно, Себастьян в очередной раз восстановил то, что было утрачено — до последней детали. Мари могла делать нечто подобное, но до таких масштабов её умениям было ещё далеко, да и были сомнения, что она может повторить похожее в принципе. Она осматривала не изменившуюся обстановку и боялась предположить, что же ещё подвластно демону: девушка прекрасно помнила его силу, которую ощущала на мосту — ужасающую в своей мощи, подчиняющую разум и чувства власть. Жница неспешно следовала за Танакой, незаметно осматривая сохранённый интерьер. За ней в свою очередь шёл дворецкий с её саквояжами. За поворотом девушка узнала эту часть особняка: именно здесь она очнулась в прошлый раз после обморока. Когда управляющий остановился у знакомой двери, Мари уже догадывалась, какую обстановку увидит. — Прошу Вас, Миледи, — пропуская девушку вперёд, произнёс Танака. — О, чуть не забыл. Его Светлость просил Вам передать, что сейчас занят делами. Он будет рад, если Вы согласитесь разделить с ним вечернее чаепитие. Если Вам что-либо понадобится, слуги этого поместья в Вашем распоряжении, как и сам дом. — Очень признательна Вам, мистер Танака, — ответила Мари. Управляющий вышел из комнаты. Дворецкий поставил сумки и повернулся к девушке. — Вам нужна помощь, Мари? — спросил он, имея в виду вещи. — Благодарю, Себастьян, всё в порядке, — вежливо отказалась жница. — В таком случае не буду Вам мешать, — мягко сказал он и немного спешно поклонился. — Спасибо, — с тёплой улыбкой произнесла девушка. Они пару мгновений смотрели друг на друга. После чего Михаэлис медленно вышел за дверь, оставляя Мари в одиночестве в теперь уже её собственной комнате. Девушка присела на банкетку напротив заботливо разожжённого камина — здание старое, и даже летом в нём прохладно, особенно ночью. Огонь был несильным и лишь поддерживал комфортную температуру помещения. Взгляд заворожённо следил за языками пламени, лениво облизывающими поленницу. От жара дерево темнело на глазах, золой осыпаясь вниз. Нечто похожее она ощущала сегодня. Нет, они — демон и жница. Горячий поцелуй, обрушивший всё привычное в их душах. Границы рассыпались в прах, но что за ними? Есть только один способ это узнать...***
В начале пятого в комнату девушки тихо постучался демон. Никто не ответил, и он приоткрыл дверь. — Мари? — негромко позвал жницу Себастьян, всерьёз обеспокоившись, не ушла ли она, и ступил за порог. Михаэлис увидел девушку, спящую поперёк кровати: она лежала на боку, повернувшись к камину. Одну руку подложила под голову, а второй обняла себя. Её дыхание было тихим, глубоким и спокойным. Притянула колено к груди, будто пытаясь защититься. Её губы приоткрыты, отчего лицо приобретало настолько невинную очаровательность, что казалось порочным. Длинные ресницы немного трепетали от видимых сновидений. Дворецкий присел рядом. Он рассматривал её силуэт, впитывая в себя каждую деталь. Неуверенной рукой, едва касаясь, провёл по огненным рассыпавшимся волосам. Их длина и густота полностью скрывала ткань покрывала, на котором та лежала. Дыхание Мари даже не сбилось, хоть с ней находился посторонний. Она оставалась такой же спокойной. Михаэлис прекрасно помнил, что не стоит заходить ей за спину, как сделал это сейчас. При воспоминании о том приснопамятном моменте, когда жница накинулась на него в доме Легендарного, лицо демона осветила ностальгическая улыбка. Словно вторя его мыслям, девушка вздохнула и повернулась на другой бок, щекой ложась поверх руки, на которую опирался Себастьян. Он боялся двинуться, чтобы не разбудить жницу. По-прежнему обнимая себя одной рукой, вторую она положила рядом с его, едва касаясь кончиками пальцев. Михаэлис не шевелился, когда наблюдал это действие; от ощущения того, что Мари этим неосознанным действием подтвердила его "неопасность" и признала его. Удовлетворение от этой мысли затмевалось видом девушки, доверчиво лежащей рядом с ним. Как же по повадкам она походила на кошку, которая делает то, что хочет! Нельзя предугадать, каким будет следующий шаг, и как она воспримет другого в тот или иной момент. Демоны сами были такими. И Себастьян поэтому благоговел перед этими животными. В сочетании с человеческими качествами, как у Мари, получался совершенно новый расклад, держащий подле себя невероятной притягательностью и непостоянством. Дворецкий думал о многом и одновременно не мог выделить что-то одно. Лишь его взгляд блуждал по жнице, подмечая мелочи не в образе, а в том, что он о ней знает. Сегодняшнее событие меркло, становясь неясным и туманным. Подходило время вечернего чая, который Мари должна была разделить с его господином. Михаэлис не хотел тревожить её сон. Не желал разрушать эту красоту, которую приобрела жница во время сна. Он аккуратно вытянул свою ладонь, другой рукой приподнимая голову девушки. Та сонно промычала и всё же приоткрыла глаза. Пару раз моргнув, она медленно провела взглядом вверх по руке, облаченной в чёрную ткань фрака, которая поддерживала её, и остановилась на спокойном лице мужчины. В его глазах отражалось пламя от камина, отчего кровавые омуты приобретали уютную мягкость и соблазнительный шарм. — Простите, что прервал Ваш сон, Миледи, — прошептал Себастьян, не отрываясь от девушки. Жница немного кивнула, тем самым проехавшись щекой по придерживающей её голову руке. Ладонь в белой перчатке дрогнула, но не отпрянула от лица. — Всё в порядке, Себастьян, — мягко улыбнулась та и привстала. — Который час? Михаэлис на мгновение поморщился, и девушка непонимающе вскинула брови. Однако ответ дворецкого пресёк возможные вопросы. — Скоро наступит время чаепития. Посмею напомнить, что господин приглашал Вас к нему присоединиться, — немного сухо и тихо произнёс слуга. По-прежнему смотря на строгое лицо мужчины, Мари кивнула. — Конечно. Благодарю Вас, — шепнула жница и встала с кровати. Выражение лица демона лишь давало намёк на то, что тот о чём-то думает помимо своих обязанностей. Мари не стала "смотреть" дальше, понимая, что просто так, ради удовлетворения своего любопытства, лезть в душу к другому, не имея весомых на это оснований, по меньшей мере неправильно — она и так чувствовала сегодня достаточно. — Я подойду в гостиную ко времени, — и шагнула к сумкам, открывая одну из них. Себастьян несколько мгновений колебался, неподвижно стоя у кровати спиной к девушке. Затем повернулся к двери и вышел. Подобный уход был очень похож на тот, когда Михаэлис, взяв её багаж, покинул её комнату в Уайтчепел. Девушка без особого осознания такой реакции мужчины раскладывала вещи, стараясь не думать, что же происходит в него в голове. Да и в своей тоже... Без нескольких минут пять Мари неспешно шла по поместью. Странно ощущать себя в таком великолепии не гостем, а полноправным жителем. Даже уже виденные интерьеры воспринимались иначе. Она завернула за угол, и перед ней предстал широкий коридор: по нему они с Себастьяном прогуливались той ночью. Множество картин обрамляли своими историями этот проход. Жница остановилась у одного из полотен. Ещё тогда она заприметила всю необычность запечатлённого на нём пейзажа. Казалось, смотришь не на картину, а в окно, в котором видна ночь и её властительница. Луна висит высоко в чёрном небе и величественно позволяет увидеть огромное озеро с посеребрённой поверхностью: без её света была бы лишь тьма. По берегам спокойной воды стоят стражами не менее царственные горы, усыпанные лёгкими бликами снисходительного светила. Мари чудилось, что она уже видела подобное: этот пейзаж был для неё родным и уютным. Жница явственно представила себя на этом чернильном берегу, окутанном ночью. Удивительный образ захватил её мысли. Обретённый покой от простого обзора представшего вида не хотелось отпускать. И вечность не значила бы здесь ничего... — В прошлый раз Вы были не менее зачарованы, — будто вторя ощущениям девушки, произнёс голос. — Такое великолепие не может не призывать к себе, — шёпотом ответила она. — Название, если я правильно его помню, также располагает к этому*, — и обернулась к мужчине, многозначительно улыбаясь. — Верно, — повторил её мимику демон и продолжил более серьёзно. — Сожалею, что вынужден отвлечь Вас, Мари. Господин ждёт Вас в своём кабинете. Та приподняла в недоумении бровь: Сиэль имел обыкновение делать перерыв в работе вне своего кабинета. Но дело было не только в этом: дворецкий по-прежнему выглядел собранным, но что-то изменилось. Сосредоточенность стала другой, более подобающей слуге, занятого весомыми делами. Она кивнула и последовала за Себастьяном. Тот шёл неспешно — его шаги, как впрочем и всегда, были легки, однако чувствовалось небольшое напряжение. Причём по ощущениям девушки связано оно было с призрачно маячившим в демоне недовольством. — Задание от Её Величества? — осведомилась жница. — Нет, — Михаэлис замедлился и шествовал уже рядом с девушкой. — Милорд расскажет Вам сам. Столь скупой на информацию ответ, который Мари прослушала со всем вниманием, ей не нравился: тон был чеканным, словно бы он сдерживался отчего-то. Отсюда, вероятно, и сквозившее в его душе напряжение. Она посмотрела на его профиль: желваки периодически показывались на точёном лице, как будто бы мужчина сосредоточенно что-то обдумывал. Демон, очевидно, прекрасно понимал, что девушка и так ощущает многое, и не видел больше причины прятаться. Он не хотел втягивать её в дело, в котором ему самому предстоит нелегко. Тем не менее, Себастьян не мог не смириться с тем, что господин решил забрать её в поместье. Помощь — не помеха, разумеется. И милорд решил также. Но и риск для Мари, даже учитывая её умения, высок. Нежелательный для демона риск. Михаэлис настраивался на то, что ему придётся защищать ещё и жницу. Таков был приказ графа. Таково его желание. Путь до кабинета пролегал в тишине. Её разрушил аккуратный стук дворецкого в дверь. — Входи, — послышался приглушённый голос юноши, и Себастьян приоткрыл створку, пропуская вперёд девушку. — Добрый вечер, Мари. Присаживайтесь. Жница кивнула и решила пока ничего не говорить. Сиэль сосредоточенно просматривал бумаги, и лишь кинул взгляд на вошедших. Затем отложил листы и продолжил. — Принеси чай, Себастьян. — Слушаюсь, — и слуга исчез за дверью. Девушка прошла вперёд и опустилась в глубокое кресло напротив стола, за которым сидел нынешний глава дома. Закинув ногу на ногу и удобно расположив руки на подлокотниках, она вопросительно взглянула на Сиэля. — Как Вы устроились? — после небольшой паузы произнёс Его Светлость. — Благодарю, прекрасно, — автоматически ответила Мари и поинтересовалась. — Думаю, у Вас есть иные вопросы, стоящие большего внимания... — и прямо взглянула в неприкрытый повязкой глаз юноши, побуждая перейти к делу. Было видно, что Сиэль постоянно думал над чем-то. Он осматривал разложенные перед ним бумаги и кидал цепкие взгляды на сидящую перед ним жницу — похожее поведение было и у Себастьяна. — Вы что-то хотели спросить? — пыталась помочь ему Мари, всё же не желая тянуть, и узнать, что всё же происходит. — Не совсем, — наконец прямо сказал ей граф. — На завтра намечен костюмированный приём в одном из поместий. Там будут присутствовать все жители дома Фантомхайв. И поскольку Вы теперь одна из них, то также приглашены. — В нём есть нечто особенное? — Туда приглашён граф Транси со всей свитой, — видя, что девушки слегка повела головой, показывая, что не знает, о ком идёт речь, граф пододвинул к краю стола конверт. За спиной послышался еле слышный звук телеги, на которой позвякивал приготовленный Себастьяном сервиз. Вместе с тем в комнату ворвалась смесь запахов чая, кофе и закусок. Михаэлис встал сбоку от стола и приступил к своим обязанностям. Жница наклонилась вперёд и взяла конверт. С этим действием, казалось, воздух стал гуще. Взгляды присутствующих скрестились на замершей девушке. На конверте краснела сургучовая печать. На ней — оттиск, изображающий паука, сидящего в центре аккуратно сплетённой паутины. — Нам он известен как Паук Её Величества, — пояснил Сиэль, внимательно следя за Мари. Эта фраза отдалась в ней звоном. Герб того самого особняка, куда она направилась, чтобы проверить слухи, собранные Ноксом. — Я могу прочитать письмо? — со всей серьёзностью спросила графа девушка. Тот нетерпеливо кивнул: он понял, что жница встречалась с подобным. Значит, их работа продолжается в том же русле — обмен информацией и взаимная поддержка. Мари быстро пробегала глазами по аккуратно написанным завитым почерком строчкам. По форме изложения можно судить однозначно, что писал приближённый к графу слуга — дворецкий, скорее всего: формальный стиль, без эмоциональных окрасок, отражающий лишь личное намерение графа Транси познакомится с главой дома Фантомхайв на завтрашнем приёме. — Ваш конкурент? — отложив конверт на стол, с интересом произнесла девушка. — Не думаю, — поморщился Сиэль. — Я ни разу не встречался с ним. — Позвольте, каким же образом он знает Вас? — Недавно в Лондоне господин проводил расследование, связанное с самовозгораниями людей, — Мари кивнула, и Себастьян продолжил, доставая листы бумаги и протягивая их девушке. — Королева впервые упомянула о Цепном Псе и Пауке в одном поручении. Действительно, событие произошло совершенно недавно, но жница не вдавалась в детали: то дело было поручено Греллю, который долго объяснял Уильяму, почему не смог изъять души сгоревших. И то была вина не диспетчера, поэтому особого переполоха это вызвало — Спирс сам закрыл все вопросы. Мари споро изучила документы и отложила их на стол к конверту. Взяв чашку с тёмной горячей жидкостью, она сделала глоток и взглянула на Сиэля. — Что Вы ещё знаете о нём, Ваша Светлость? — в её тоне зазвенела сталь от того, что теперь она знала, почему эти двое вели себя настолько странно: ожидание встречи с опасным противником всегда сопровождается мрачной сосредоточенностью. Юноша слегка повернул голову, тем самым отдавая безмолвный приказ демону. — Его полное имя Алоис Транси. Три года назад он был похищен неизвестными. Мать совершила самоубийство. Никто не знал, выжил ли потомок семьи, — размеренно вещал Михаэлис, пристально глядя на девушку. — Но недавно Алоис вернулся, и через некоторое время его отец, граф Транси, безвременно скончался. Теперь наследник получил титул и признание при дворе. — Но этим дело не ограничивается? — нахмурилась Мари, чётко помня свои ощущения, когда рассматривала особняк. — Он вернулся не один, — демон кивнул девушке и продолжил. — С новым дворецким. — Три года... — прошептал юноша. — История выглядит знакомо, не правда ли? — обратился к тому слуга. Жница теперь окончательно уверилась, что неосознанно они все предполагали одно и то же. Она посчитала, что будет не лишним открыть карты в данный момент, который становился отправной точкой для их дальнейших действий. Мари поднялась с кресла и прошлась по кабинету, рассеянно осматривая строгую рабочую обстановку. В девушке всё кричало, чтобы откровенно выложить все размышления, ведь ситуация была в высшей степени опасна не только для Сиэля. Она обернулась к ним, и её задумчивый взгляд прошёлся по сосредоточенным фигурам визави. Именно сейчас решается, куда поведёт дорога судьбы этого мальчика и его демона. "Хотя... — отстранённо поправила себя девушка. — Почему решается? Всё уже решено, и не нами." — Если позволите, господа, — она подошла ближе к столу, смотря то на одного, то на другого, пока Сиэль не дал знак ей продолжить. — Вы поэтому пригласили меня в Ваш дом? Столь прямолинейный вопрос не смутил юношу, который цепко взглянул на девушку, но та не стала дожидаться реплик. — Я не прочь стать фигурой на Вашей доске, Сиэль. При том, что игра станет опаснее, — и посмотрела на демона. — для вас обоих. — Что Вы хотите этим сказать? — серьёзно осведомился граф с угрозой во взгляде. Девушка понизила тон и тихо прошептала. — Вы сами прекрасно понимаете, кто Ваш противник. С моей стороны было бы предательством не дополнить картину, — Мари отошла от стола и села на подлокотник высокого кресла, откуда недавно поднялась. — Таинственный дворецкий и вернувшийся из небытия граф — единственное, что должно находить отклик в Вашей душе. Несмотря на похожесть, Вы с тем юношей абсолютно разные. — Вы его видели? — серьёзно и с металлом в голосе спросил Сиэль. — Нет. — Как Вы тогда можете утверждать подобное? — с несколько злым сарказмом осведомился юноша и получил в ответ не менее жёсткую ухмылку. — Могу, как бы дерзко это не звучало. К тому же, судя по письму, господа, особо приближённые к Королеве, ведут себя более скрытно, — она провела пальчиками по конверту. — Излишне дерзок и самоуверен. И это не тактика — он не думает о последствиях, в отличии от Вас. Небо и земля, Сиэль, хоть и оба стали творением схожих обстоятельств, — шёпотом закончила Мари. На лице юноши не было ни единой эмоции, в отличие от глаз: в них плескалось и неверие, и беззащитность перед словами девушки. Её суждения, как он имел честь убедиться, всегда были весьма точны. И описанная ею ситуация действительно вызывала двоякое ощущение. — И последнее, — тихо прервала его мысли жница. — Дело не только в дворецком дома Транси, — видя смягчившийся, но не менее колкий взгляд графа, который выражал полное внимание, Мари продолжила. — Слуги имеют ту же природу. — Демоны? — размеренно прошептал Его Светлость. — Именно, — тоном, которым было сказано это слово, можно было забивать гвозди. Только сейчас жница взглянула на Михаэлиса. Тот стоял также недвижимо у стола своего господина и сосредоточенно смотрел в дальнюю стену. Его замершая фигура была окутана аурой, отбрасывающей более тёмную тень на пол — мужчина был недоволен и зол: так выглядит хищник, которому бросил вызов другой, посягнувший на его исконную территорию. В девушке подняло голову желание стереть это выражение лица. Вообще это становилось необъяснимой и весьма натораживающей нормой для неё — быть более чувствительной к настроению этого демона. Не было сил бороться с этим, и не было ни единого позыва к стремлению сопротивляться. Мари отвела взгляд, беря себя в руки. У них ещё будет время разобраться в себе. Сейчас — иная задача, к которой вернулся граф. — Так что Вы ответите? — серьёзно спросил Сиэль. — После нашего обсуждения, — с холодной улыбкой посмотрела на него жница. — ответ вполне очевиден. Себастьян резко взглянул на Мари, а юноша медленно кивнул. В том, что девушка придёт, не было причин сомневаться, поэтому он не стал вызнавать, каковы её намерения. — Решено, — твёрдо подводил итог Сиэль. — Теперь нам известна ситуация в общих чертах: если Транси хочет встретиться, лучше сделать это сразу. Не стоит ждать, пока противник придёт в твой дом. — К сожалению, трудно с этим не согласиться, — смиренно выдохнула жница, соглашаясь с графом. Где-то внизу часы пробили половину седьмого. Удары часов рикошетом от стен достиг кабинета, где находились трое. Тягостное ожидание было ощутимым, но не довлеющим. Отвратно было понимать правильность решения главы дома, причём отвращение к самим обстоятельствам, а не к юноше. Тот был прав — строить планы, даже зная, с кем будешь иметь дело, весьма нецелесообразно, пока не известны его намерения. — Не составите ли мне кампанию в шахматы после ужина? — более легко спросил граф: приоритеты были расставлены, а его хладнокровие и рациональность всегда были понятны девушке. — С удовольствием. Себастьян вышел из кабинета, поняв завуалированный приказ господина. Мари проследила за ним задумчивым взглядом. Когда он проходил мимо неё, она ощутила весь спектр того, что ощущал мужчина. "Слишком много неприемлемых эмоций для одного демона, — внезапно образовалась мысль". Дальнейший разговор на отстранённые темы, даже во время трапезы, не смогли перебить тягостного в душе девушки. Она с опаской осознала, что то — не чувства Михаэлиса, а её собственные. Лишь партия с графом немного отвлекла её, да и всех от дум о завтрашних событиях, и даже ожидаемый проигрыш жницы не стал помехой.***
Сидя вечером на кровати и смотря на тёмный сад, не освещаемый луной, Мари ощущала странное затишье в душе. Не гулкое, но весьма непривычное. Она пыталась расставить всё по полочкам, и те ломались, не выдерживая тяжести. Пожалуй, такого не было давно. Любое дело, которое девушка проводила здесь или ранее, было нелёгким. И ей помогал расчёт и ясные цели. Сейчас они также были понятны. Но то, что она ощущала, коробило и сбивало с намеченного пути. "Неужели это то, что Вы испытываете, Себастьян? — периодически спрашивала саму себя Мари". И эта мысль снова отдавалось восхищением стойкостью и силой мужчины. Особенно в сравнении, что для демона подобные чувства — жуткая пытка, постоянная и жестокая. Внезапно жницу словно подбросило на кровати, и она широким шагом направилась к банкетке, на которой лежал ремень с единственным мечом. Замерев на несколько мгновений, Мари всё же обернула кожаную широкую ленту вокруг бёдер и застегнула, решив, что неплохо было бы немного проветриться, нежели просто переместиться. "Может ветер всю дурь выбьет, — с привычной самоиронией подумала девушка, выходя в коридор". Быстро и бесшумно, несмотря на высокие каблуки, Мари шла в сторону выхода из спящего дома. Ковровые дорожки, растленные по всем коридорам и проходам, гарантировали, что стук сапог не будет слышен никому из обитателей. В парадной зале, в которой, казалось, было темнее, чем во всём особняке, жница сбавила шаг, идя чуть ли не на носочках. Это помещение имело своим предназначением проведение приёмов и балов, поэтому мраморный пол, который должен был сиять в свете тысяч свечей, напоминал сейчас чернильное озеро, не прикрытое ворсом ковра. Взявшись за массивную ручку входной двери, Мари лишь немного надавила на неё. В этот момент её кисть накрыла прохлада шёлковых перчаток, не давая завершить начатое. — Куда Вы собрались в столь поздний час? Вопреки ожиданиям, знакомый голос был низок и строг. Жница неслышно выдохнула и прикрыла глаза. — После я напишу Вам отчёт, — прошептала девушка и ещё раз надавила на ручку, но хватка на запястье стала сильнее. — Не слишком вежливый ответ, Миледи, — последнее слово было сказано с таким сарказмом, что казалось его яд растворит всё на своём пути. — А Вы не говорите глупостей. — А Вы не делайте глупостей. На этих словах Мари взглянула в сторону, где стоял демон. Красные блики глаз отражались от полированной поверхности двери. Само лицо выражало непреклонность и в то же время снисходительность, будто дворецкий разговаривает с несмышлёным ребёнком — сочетание, которое трудно вообразить, если не увидеть. — Уверяю, что не собиралась делать ничего подобного, мистер Михаэлис, — тон обращения к слуге был не менее ядовит. — По вопросам веры Вы обратились не по адресу, — хмыкнул демон и продолжил, проведя большим пальцем по сжимавшей металл руке девушки. — Не надо Вам идти туда в одиночку. — Я не самоубийца, Себастьян, — примирительно ответила Мари. — Слишком часто Вы производите иное впечатление, — тон оставался не менее строгим. Озвученные слова походили на упрёки одного жнеца, которые неоднократно были обращены девушке. Её лицо озарила мягкая ностальгическая улыбка. Михаэлис пристально следил за Мари и невольно произнёс мысль вслух. — Вы идёте к нему? — тихий шипящий голос звенел от стали, а взгляд стал пристальнее. Жница немного вздрогнула и непонимающе посмотрела на демона — пламя глаз мужчины стало несравнимо ярче, говоря о многом и предупреждая о пагубности принятого решения девушки. В Мари медленно и верно поднималась злость. Она шагнула к Михаэлису, вплотную становясь напротив, и не менее жёстко встретила его взгляд. — Мягко говоря, это не Ваше дело, Себастьян. Тот замер, а затем быстро подобрался, словно собравшись совершить прыжок. Та даже не успела среагировать, как была прижата спиной к двери. Дворецкий обхватил её руки и прижал к дереву. Резкий толчок в спину от соприкосновения с твёрдой поверхностью звучно выбил воздух из лёгких, а вжимавшееся в неё тело не давало вдохнуть хоть что-то обратно. Всё произошло настолько быстро, что девушка не сразу совладала с эмоциями и испугано взглянула на демона. Михаэлис стал самой яростью. Из-под верхней губы показались клыки, придавливая нижнюю. Огонь глаз готов был объять всех и вся. Черты лица стали острее. Крылья носа трепетали от жаркого дыхания, которое опаляло лицо девушки. — Всё, что касается тебя — моё дело, — пророкотал Себастьян не своим голосом, от которого коленки были готовы подогнуться. Жница дышала быстро и неглубоко, охваченная угрожающей силой мужчины. Его неистовость подпитывала её собственную злость и негодование, что демон в открытую фактически утвердил свои права на неё. Она тряхнула головой и с ехидством прошептала. — Ваша ревность меня забавляет, — и, не сдержавшись, хмыкнула в конце. Несмотря на показную уверенность, вид Себастьяна был настолько притягательным, от которого всё внутри дрожало. Поглощающая сила, которой хотела подчиниться каждая клеточка. Мужчина перестал дышать на несколько секунд после произнесённых слов, вглядываясь в девушку — он не был удивлён или ошарашен, отнюдь. В нём поднималось восхищение стоящей напротив: она не боялась его. Несмотря на слова, её взгляд был открыт, обезоруживающе направленный на беснующегося демона. — И кто ещё из нас дьявол?... — с нескрываемым удовольствием протянул он и наклонился ближе к жнице. — Не смею даже подумать о соперничестве с Вами, — выдохнула Мари и прикоснулась к этим жаждущим власти губам. Уста демона дрогнули и глаза удивлённо расширились от действий девушки. Это было сложно назвать поцелуем: жница просто водила губами по его, иногда касаясь кончиком языка, ласково пробегаясь им по контуру, порой задевая звериные клыки — с осторожностью, нежностью и уверенностью вводя Себастьяна в тягучий гипноз от лёгкого и непреклонного в своей новизне удовольствия. Напоследок она немного прихватила его нижнюю губу и мягко оттянула, несильно посасывая. Разомкнув уста и отпуская, Мари отстранилась и соблазнительно облизнулась. Михаэлис невольно повторил её действие, отчего показался острый кончик языка. Его взгляд был прикован к лицу девушки, по-прежнему им удерживаемой. — Ты вручила мне ещё один повод не отпускать тебя, — горячо прошептал Себастьян. — Вы можете привязать меня к себе, — не растерялась Мари. — но это не даст Вам власти надо мной. Дворецкий внимательно рассматривал её, и в его глаза невольно просачивалось смирение и понимание слов девушки. Она действительно своенравна и свободолюбива. Он осознавал это в полной мере, но принять этот факт становилось в разы сложнее. Особенно после того, что между ними сейчас произошло. Сначала что-то незнакомое поселилось в нём, а теперь оно свободно выходит и показывает всё, что есть у мужчины, и то, что он чувствует! Сопротивляться этому становится невыносимо, ведь не он контролирует это — Михаэлису не нравилось от слова совсем подобное бессилие: приятное и режущее по живому одновременно. Он не мог понять природу этого явления. Значит, не знает, как с этим бороться. Эта двусмысленность угнетала и высасывала все ресурсы к сопротивлению. Некоторое время спустя, раздумывая об этом, Себастьян всё же выпустил её руки и отошёл на пару шагов назад, давая девушке возможность выйти. Причём сделал это не с видом проигравшего или сдавшегося, отнюдь. Его взгляд выражал туманное предостережение, будучи ещё под нехорошим впечатлением от решения жницы. Девушка несколько секунд не двигалась с места. Затем всё же наконец открыла дверь и вдохнула прохладный весенний воздух ночи. Обернувшись назад через плечо, она смотрела на кажущегося спокойного демона, который принял привычный вид. Если приглядеться, его плечи были немного напряжены, как и руки, заведённые за спину. Не сказав более ничего, она вышла, закрыла дверь и пошла прочь, оставляя демона в одиночестве. Мари и сама была в не лучшем расположении. Что её побудило сделать то, что сделала, она вроде бы понимала — мало, кто устоит перед напором искусителя. Однако как же было паршиво от того, что слишком сильно чувство преданности другому человеку из прошлой жизни. Не отпустить, не отказаться, не забыть. И в то же время уже перейти эту грань, когда начинается нечто новое, и всё равно всеми силами цепляться за старое. Причём этим недугом страдала как Мари, так и демон. Себастьян не мог познать природы того, что с ним происходит, в отличие от неё, знающей, что такое жить с эмоциями и уметь их обращать в свою пользу. Он не мог смириться с тем, что тоже может чувствовать так ярко то, что не свойственно его роду. И также понимал, что заднего хода нет. Ночной город был тих и оттого настолько уютен, что был подарком душе, охваченной бурей. Мари шла по улицам в сторону нового пристанища Легендарного: Михаэлис правильно понял её намерение. Мысль о демоне снова отразилась в ней неспокойствием, и она поспешила отвлечься, рассматривая окружающий её пейзаж. Жница даже не заметила, как по привычке толкнула дверь небольшого одноэтажного здания с четырьмя просторными комнатами внутри, где теперь работал и жил известнейший в Лондоне Гробовщик. В нос ворвался уже знакомый запах формалина. За этим последовал маниакальный голос хозяина, плавно выплывшего из-за угла. — Приветики, — пропел Адриан. — Вот это вид, краше в гроб кладут! — и также привычно повалился за огромный стол, который, казалось, занимал добрую треть комнаты, хохоча и икая. Мари не отреагировала на привычную подколку Кревена, просто проходя и садясь прямо на столешницу недалеко от смеющегося мужчины. Легендарный, видя, что жница настолько в себе, что даже не ответила, подобрался и внимательно, без единой искорки веселья, смотрел на девушку. — И тебе привет, — быстро взглянув на мужчину напротив, тихо буркнула девушка. Теперь замолчал Адриан, явно не удовлетворённый столь кратким ответом, прозвучавшим таким тоном. Он немым укором стоял напротив и недвижимо наблюдал за Мари. Та снова подняла взгляд на Гробовщика и невесело усмехнулась. — Так заметно? — Угу. — Плохо, — выдохнула Мари и согнулась пополам, ладонями закрывая лицо. — Пойдём, — Адриан подошёл к ней и, аккуратно взяв за локоть, стащил девушку со стола и повёл в сторону просторной, в отличие от прошлой лавки, кухни. Кревен усадил её на высокий стул и принялся за приготовление чая, пока жница отстранённо наблюдала за ним, погружённая в себя: не было даже мыслей — сплошная прострация. Через пару минут перед ней появилась объёмная кружка с дымящимся чаем и неизменное печенье в небольшой погребальной урне. Сам мужчина сел напротив и требовательно переводил взгляд то на чай, то на жницу. Та поняла намёк и неспешно сделала пару глотков, задержав во рту жидкость и затем проглотив. Поставив кружку, неспешно взяла печенье и, поднеся его ко рту, усмехнулась. — Судя по размеру чашки, ты ждёшь подробностей. — Хм, верно понимаешь, — не остался в долгу Адриан. — Ты слышал о Транси? — откусив кусочек печенья, спросила Мари. — О, старый граф был моим клиентом, — с непередаваемым довольством ответил Легендарный. — Теперь у дома Транси есть наследник, окружённый весьма необычными приближёнными во главе с дворецким, — многозначительно продолжила жница. — Сиэль встречается с ним завтра. — Это ли тебя так заботит? — провокационно заметил Кревен со своей всезнающей улыбкой. — Конечно, — с показной уверенностью ответила Мари. — Опять ты за своё, — сокрушённо прошептал жнец. — А дворецкий? — Который из них? — хмыкнула девушка, отпив ещё глоток и спрятав глаза за бортиком кружки. — Вот Вы и проговорились, миссис Найтгейл, — Адриан склонился над столом и, быстрым движением убрав седую чёлку, с весёлым вниманием заглянул в глаза Мари. — Ты спросил — я ответила. Твои предположения — только твоё дело, — резко парировала та. — Не злись, родная. Такова твоя суть, ничего не поделаешь, — развёл руками Адриан. — Что ты сказал? — с непониманием пролепетала Мари и кружка чуть не выпала у неё из рук, которую вовремя перехватил Кревен. — Лишь это. Большего не могу, ты сама знаешь, — с искренним сожалением произнёс мужчина. Взгляд жницы вперился в стол. Адриан молчаливо себя корил за то, что сказал лишнее. Подобная информация — на грани, поэтому он с осторожностью наблюдал за реакцией девушки, которая недвижно сидела на стуле. — К чёрту, — резко произнесла Мари. — Всё равно этот ребус мне не под силу. — Как всегда очаровательно, — с умилением пропел Адриан и шутливо потрепал девушку по голове. — А ты горазд посмеяться, — с притворным возмущением ответила та, дёргая жнеца за небольшую косу, в которую были заплетены несколько прядей густой седой шевелюры. — Завсегда. Жница прыснула со смеху. В голове приятно зашумело, и она с настороженностью посмотрела на кружку, стоящую неподалёку. Принюхавшись, Мари приоткрыла рот от наглости Легендарного, который уже сел напротив и немного подхихикивал. — Ты решил споить беззащитную девушку, мистер Кревен? — в чашке явно было намешано горячительное. — Зато теперь тебя можно класть в гроб, — и прикрыл ладонью рот, но конвульсивно дёргающиеся плечи и зажмуренные глаза говорили красноречиво обо всём. — И как с тобой можно иметь дело? — Мари негодующе и с весельем смотрела на Кревена. Она поймала себя на мысли, что они общались настолько открыто и непринуждённо, чего не было и близко поначалу. Он сумел расположить строптивицу, обучить и дать уверенность в будущем — в том, что оно будет таким, каким она когда-то задумала, несмотря на весь страх перед неизвестным. Он вывел её из потерянности после смерти Майкла и дал новую жизнь, хотя основная его профессия — провожать в последнюю. "Может это и есть моё последнее воплощение в неведении? — чётко оформилась мысль". Несмотря на весь ужас реальности этого предположения, Мари не было страшно. Казалось, в груди стало помещаться больше воздуха. Она не боялась смерти, зная, что такова её судьба. То, что её суть связана с демонами, как сказал Адриан, также давало знак, что самое страшное было, и уже известно, как действовать дальше. Пока они с Гробовщиком болтали, в голове периодически мелькал образ Себастьяна. Что-то внутри сегодня оборвалось, с чем она пока не готова мириться, но необходимость принять это в полной мере была физической. Михаэлис показал ей это — по-своему, напористо, непреклонно и уверенно. Тут девушка поняла, что им обоим — и демону, и ей, — нужно это в равной мере. Причём, как она отмечала про себя ранее, их "недуг" — подсознательная боязнь отпустить себя: оба привыкли контролировать, действовать расчётливо, просчитывать шаги. Сейчас же нужны иные средства, иначе всё напряжение рискует перерасти во взрыв.