***
Жница появилась в лавке, где, казалось, отсутствовала целую вечность. Запах формалина, когда-то говоривший о том, что она дома, непривычно защекотал ноздри. Рассеянный взгляд прошёлся по огромному столу, который отличался от своего собрата, погибшего в пожаре, переместился к бесчисленным стеллажам, стоящими по периметру не такого большого помещения, коим владел Адриан на Брик-лайн. Эта комната была самим воплощением того, как может схлестнуться прошлое и настоящее, и насколько они похожи в своём различии. Мари присела на один из гробов, которые по-прежнему хаотично разбросаны по парадному холлу — ещё одно напоминание, что это уже было, причём ключевое слово здесь именно "было". И как ей тяжело сейчас сделать выбор, стоит ли говорить Адриану о стольких событиях, что уже имели место, и которые неустанно маячат на горизонте. О последнем — особенно трудно. Тряхнув головой и вернув привычное хладнокровие в мысли, девушка встала с места и прошла вглубь комнаты. За неприметной дверью находился именно тот, кто был ей нужен: в связи с последними событиями, не было сомнений, кем Гробовщик занимается сейчас. Мари решительно прошла внутрь и увидела ту самую картину, которая вызывала в ней сначала ужас чудовищного непонимания по прибытии в Лондон, сменившееся смирением, а затем больным для нормального человека, не привыкшего к такому виду, умилением. Наблюдать за Легендарным, занятого работой, было увлекательно, не считая похоронного антуража, разумеется. Маниакальное мурлыканье, безумная улыбка, растрёпанная чёлка, закрывающая глаза — страшное зрелище. Однако, точность действий и тщательная последовательность манипуляций оставалась на высоте. Адриан не замечал ничего вокруг, когда готовил человека к последней церемонии — вернее, не отвлекался от столь занимательного занятия. Вот и сейчас девушка спокойно наблюдала за жнецом, присев на небольшую тумбу в углу комнаты. Она не хотела тревожить его, видя, что процесс перешёл в завершающую стадию. Конечно, Кревен понял, что жница здесь, и порой оборачивался в её направлении, будто хотел взглянуть на всегда желанную здесь гостью. Как только последняя пуговица парадного одеяния на теле несчастного Лорда Генри была застегнута, Гробовщик отошёл от прозекторского стола и кинул последний взгляд на свою работу. Затем повернулся к Мари, которая с нежной улыбкой смотрела на всклокоченного после творческого забвения жнеца. — Значит, смерть этого джентльмена не прошла мимо графа, — пропел Кревен, снимая перчатки и преступая к приведению себя в порядок. — И тебе привет, родной, — хмыкнула жница, уже не удивляясь тому, как Адриан легко попадает в цель. Не услышав привычного хохота, девушка недоуменно приподняла аккуратные брови — Легендарный пристально смотрел на неё проницательным и задумчивым взглядом не скрытых чёлкой глаз. Мари медленно встала с тумбы и неспешно, едва ли не робея, прошла к мужчине, следящему за каждым её шагом. Она встала напротив него, осматривая спокойное лицо, но эти глаза... весьма странное выражение для Кревена. — Адриан?... — непонимающе позвала его жница. — Знал, что ты придёшь, Мари, — прошептал он, проведя по забинтованной руке девушки. — Позволишь? — Поэтому я здесь, — кивнула та. Кревен настойчиво подвёл её к умывальне и аккуратно начал разматывать заботливо забинтованную повязку. Девушки поморщилась от неприятных ощущений, когда мужчина, смочив ткань, осторожно начал отделять её от повреждённой кожи, которая хоть и медленно, но восстанавливалась. — Себастьян объяснил мне, кто это был, но... — она зашипела, когда бинт окончательно отстал от раны. — Ты знаешь лучше, не правда ли? — Никто, кроме демона, не знает об охотниках больше, — хмыкнул Кревен, обрабатывая пострадавшую ладонь: теперь глубокий ожог больше походил на царапину. — И что же он тебе поведал? — Люди, преследующие демонов. Фанатики, если говорить проще. Причём используют в своих целях неприятелей, на которых и ведут охоту. — Они не идут на сделки, Мари, — голос стал тише, но слова звучали в разы оглушительнее. — В их распоряжении оружие, тайна изготовления которого ревностно передаётся преемнику. — Ревностно означает, что не сохранивший тайну умирает... — И оружие, попавшее в не те руки, уничтожается, как и его новые обладатели, — с гордой улыбкой закончил мысль девушки Адриан. — У закрытой касты свои законы. — Есть хотя бы примерное понимание, что это за оружие? — Легенд много и весьма забавных, — в привычной манере хихикнул жнец, заканчивая с раной. — От заговорённых клинков до магических ядов, но точно не знает никто. — Редфорд был убит одним из них? — О, нет. Охотник в ответе за того, кого приручил, — ухмыльнулся Адриан. — Подчиненному духу тоже необходимо питаться, чтобы быть полезным. Мари нахмурилась, теперь понимая опасения демона: как-никак, результат воздействия силы охотника уже испытала на себе. Следовательно, она также под ударом, о чём и толковал Себастьян, пытаясь удержать от необдуманных шагов. — Так волнуешься за него? — проницательно заметил Кревен. Девушка глянула на жнеца, с некоторой грустью смотрящего в ответ. Этот взгляд никак не вязался с извечной широкой улыбкой, в данный момент немного неестественно отражающей настроение своего обладателя. Жница лишь выдохнула, не сводя глаз и бессловесно подтверждая все предположения Адриана. Ей не пришлось делать выбор, как она думала, когда пришла сюда — Легендарный знал её лучше, чем она саму себя. По объективным причинам, без сомнений. — Судя по твоему настрою, ты догадываешься о развязке, — прошептала Мари, проведя пальцами по слегка всклокоченным серебристым волосам, приглаживая. Кревен поймал хрупкую руку девушки и поднёс к губам, не целуя, просто прижимая ко рту. — Так просто я не уйду, слышишь? — по-светлому улыбнулась жница, со всей безграничной признательностью смотря в задумчивые глаза напротив. Адриан обнял ладонь Мари своими и положил на них щёку, отзеркалив улыбку девушки. — Ты повзрослела, родная, — иронично протянул жнец, осматривая свою визави. — Ещё бы, — ехидно хмыкнула и, подмигнув, продолжила. — С кем поведёшься... Ты не считал, сколько эпох ты видел? — Когда-то ты хотела поспорить, кто из нас видел больше, — похихикал Кревен, осторожно освобождая её руку из своих ладоней. — Уже не хочу, — решительно отказалась та, наигранно-испуганно открещиваясь от этой идеи. — Иначе поседею как ты. Вот теперь вошло всё в привычное русло: Адриан, который не стеснялся того, что неподалёку лежит усопший, своим неудержимым гоготом "оживил" лабораторию; Мари снисходительно смотрела на хохочущего Легендарного и радовалась, что ей удалось вывести из зарождающейся апатии ближайшее существо. Порой, именно девушка в этом смысле становилась объектом хлопот Кревена. Сейчас же ей хотелось избавить его от ноши в виде сохранения тайны как никогда. Хотя прекрасно видела, что тот несёт её с благодарностью и честью. Незнание того, что послужило мотивом, помимо давних взаимных чувств, напоминало о себе и раззадоривало интерес. Однако, единственный путь для всех понять задуманное — дойти до конца, где всё встанет на свои места. И, как чувствовала Мари, эта дорога очень скоро должна привести в конечную точку.***
Солнце спускалось за горизонт, и Лондон окутывала прохлада приближающегося вечера. Для многих скорый конец дня становился ознаменованием завершения чертовски сложных и горестных событий — в сообществе врачей Британской столицы наступал траур по коллеге и талантливому человеку. Многие господа, которых вёл достопочтенный Лорд Редфорд, также скорбели об утрате, не зная, как прожить без лёгкой руки целителя, продлевающей их век. Английская чопорность, осуждающая весьма шумный нрав американца с британским происхождением, сейчас отступала, оставляя после себя почтительное уважение к памяти ушедшего. Это настроение царило и в застенках собора. Торжество обещало быть пышным с тщательнейшим соблюдением всех многочисленных традиций. Поэтому и организация этого мероприятия содержала в себе столько мелочей, что жница удивлялась, насколько Адриану легко даётся эта работа: уже в пять часов, когда они вместе прибыли в церковь Святой Маргарет в самом сердце Лондона, всё было готово к прибытию высокопоставленных гостей. Сам собор выглядел весьма внушительным снаружи. Остроконечные башни, выполненные в готическом стиле, устремлялись ввысь, утягивая за собой в небеса любого, кто смотрел на них. Светлая, а в некоторых местах потемневшая от непогоды и возраста облицовка стен с великолепно вырубленными рисунками добавляла мрачного изящества зданию, вызывая благоговение перед атмосферой, дышащей историей. И становилась более осязаемой, стоит войти под свод парадного входа. В стенах этого храма лишь тенью проскальзывала та воздушность фасада, видимая снаружи. Освещённые витражи яркими рисунками ложились на почти чёрный пол и скамьи, контрастируя с общей атмосферой. В стыках стен, выполненных из грубо отёсанного камня, притаился мрак, будто отступая перед важностью будущей церемонии, не смея показываться никому из смертных. В остальном царила тьма, разбавленная калейдоскопом цветов от рам высоких окон, создающих картины библейских сказаний. Идя по проходу между скамьями, Мари зябко передёрнула плечами от холода, идущего от стен старого просторного помещения. Она встала ровно посередине дорожки, ведущей на постамент, на котором служащие разместили гроб с телом Лорда. Она бесстрастно осмотрела на обилие цветов и траурных лент и медленно шагнула вперёд. Чем ближе она приближалась, тем яснее взору открывалось спокойное лицо Редфорда: на нём не было видно никаких следов мучений или горести — квинтэссенция покоя, противоречащая характеру "безвременной кончины". Равнодушный взгляд надёжно скрывал непрошеные мысли о недавнем по времени и таком далёком по сути дне, когда она также стояла перед гробом того, кто навечно обрёл мир. И в том мире нет места ей. Больше нет. Всё стало иным. Не другим, не противоположным — иным. Ассоциация от увиденного не стала началом горести, сожаления или безвыходности, в которую Мари погрузилась когда-то перед началом этой главы её жизни. Единственное, что росло и крепло у неё в душе — это стремление не дать себе упустить то, что обрела. Смерть — не конец для неё, в отличие от окружающих её близких. По крайней мере, это знание билось в ней в ритме сердца. И она может быть ещё полезной здесь. Отрешённо жница услышала знакомые шаги, приближающиеся к ней позади — факт чьего-то подхода не вытянул её из прострации, в отличии от тихого немного хриплого голоса, певуче и мягко прервавший густую тишину. — Ты стоишь неподвижно уже почти полчаса, родная, — заботливые нотки своевольно заставили приподняться уголки напряжённых губ девушки. — Знаешь, — едва слышно начала она. — Ведь для него уже ничего не изменится. Забавно... — и приостановилась. — Как интересно, — Кревен, не дождавшись продолжения, вышел из-за спины Мари и встал перед ней. — Ты уже видишь в этом подобную сторону! Что же тебя подвигло так думать? Та посмотрела на него ироничным и в то же время грустным взглядом. Последующая ухмылка стала не менее едкой. — Ты Легендарный жнец, Адриан, — выдохнула жница. — Ты стал моим наставником и самым родным существом, но... — и смешливо хмыкнула. — Нам не дано понять, каково быть там вечность. Не узнать, каков тот безграничный покой, даже зная этот мир чуть лучше. Ведь оттуда нет возврата, чтобы приобрести осознание произошедшего. Взгляд Кревена стал внимательнее, впрочем, широкая улыбка не спала с красивого лица, которое шрам нисколько не портил. — Что же такое с тобой произошло?... На мгновение брови девушки приподнялись в чистом веселье. Не далее как сегодня утром демон допытывался о том же самом, но тональность была совершенно иная — одна фраза, а настолько различная по контрасту. — Этот вопрос удивительно настойчиво сопровождает меня с самого начала дня. И на него по-прежнему нет внятного ответа. — Хм... — тот поднёс руку с длинными чёрными ногтями ко рту, задумчиво рассматривая девушку и не переставая улыбаться ни на миг. — Он есть, только тебе неясно, как быть дальше. — Дальше? — жница сильно нахмурилась, резко переводя взгляд на Легендарного. — Что ты имеешь в виду? — В любом значении этого слова, Мари, — тон стал серьёзнее. — Тебе самой надо определиться. — Ты... — она прервалась, прикрыла глаза и, выдохнув, закончила. — Чудовищно прав. Даже не представляешь насколько. Жница мимолётно задалась вопросом: по ней действительно видно это смятение, или здесь роль играет удивительное взаимопонимание, которое и приводит к тому, что Кревен видит больше? "Одно не исключает другого, Найтгейл, — пронеслась мысль, цепко ранив суть её неслышного метания в своих чувствах". Рациональность никуда не делась из её мышления, но привычная холодность стала отступать в последние дни. "В последние пару-тройку дней, — вновь иронично, с укором самой себе, подметила Мари". Она слабо улыбнулась и посмотрела на Адриана. Взгляд того был направлен на место будущей мессы, где всё было давно готово. Стоя полу боком к ней, он не мог видеть, как девушка шагнула к нему. Лишь тогда, когда жница уверенно обняла его за плечи, он вернул своё внимание ей. Мужчина чувствовал в этом жесте столько родного, что не смог не ответить на него. Рука по-отечески медленно легла на макушку и, немного потрепав, смягчила свой ход по огненной шевелюре — словно маленькую девочку, подобным участием он старался отгородить её от каверзности этого мира. — Мне никогда не удастся выразить, как я тебе благодарна, родной, — едва слышно, вкладывая в эти тихие слова всё возможное, чтобы хотя бы начать приближаться к их воплощению в жизнь, но она понимала — тщетно. — Прости меня за это... Если вообще имею право просить о подобном... Она с силой зажмурила глаза, сжала губы и усилила и без того крепкие объятия. Напряжённое лицо, несмотря на все переживания, выражало столько светлых чувств, что создавался не сочетаемый контраст. Невозможность выполнить то, что сказано, и стремление показать всю сокровенность этого желания — всё это переполняло девушку, что выражалось в жестах, дыхании, и немало отдавало отчаянием. Безысходностью от того, что когда-то их судьбы сплелись, и Мари сама разрубила этот узел. И лишь Адриан не дал им разойтись окончательно, став стражем, окружив невидимым и таким ощутимым мягким теплом. — Ты в этом не одинока, — тёплая усмешка не была видна, однако, слышалась в каждом слове. — У тебя изначально была своя судьба, — Кревен отстранил её от себя, но продолжал мягко удерживать перед собой за плечи. — И для меня честь находиться рядом и сопровождать. — Никогда не понимала этого, честно признаюсь, — с усилием сдерживая непрошеные позывы эмоций выплеснуться наружу, произнесла жница. — Поймёшь. Последнее было сказано таким тоном, будто перед ним не взрослая женщина, а несмышлёный ребёнок, впервые совершивший оплошность — глупую и несуразную. Именно эта интонация буквально вырвала смущённую улыбку у жницы с оттенком детской невинности. Увидев это выражение, Адриан мягко посмеялся и чмокнул Мари в лоб, что стало финальной точкой в доведении девушки до самоосознания себя маленькой девочкой. Та неуютно повела головой от ощущения не в своей тарелке и с силой провела рукой по лицу, будто хотела скинуть непрошеную маску. Однако, не это вернуло их обоих в реальность происходящего. Даже свет немного померк, и по-прежнему ложащиеся цветным ковром отражения витражей в низком вечернем солнце не могли выиграть битву с тенями. Кревен и Мари настолько погрузились в беседу о вечном, об их общей тайне, что невольно запамятовали причину её начала и не замечали мрака, отступавшего под напором воспоминаний, пусть и не светлых, но таких сокровенных. Все эти метаморфозы, связанные с возвратом в суровое "сейчас", вынудили жницу прервать их разговор, а, уловив звук едущего экипажа вдалеке, вовсе окончательно прийти в себя. Ритмичный топот копыт размеренно приближался. Но эта карета не была той, которую она ожидала: уже успела выучить, как звучит транспорт Его Светлости, и с какой скоростью дворецкий возит своего господина. — Пора, — протянул Кревен и склонился к девушке, которая прислушивалась к доносившемуся в дали звуку. — У меня остались незавершённые приготовления на кладбище, так что способный господин дворецкий за тобой присмотрит, хи-хи. — Это не он, — уверенно произнесла Мари, поворачиваясь к удивлённому Легендарному. — Интересно, — уже второй раз пропел тот. — Тогда почему пахнет демоном? Жница повторила его мимику: никогда не могла взять в толк, как подобные Адриану и другим её коллегам, могут чуять существ по запаху. Конечно, она ощущала ароматы, могла чувствовать запах тела, например, Себастьяна, что объяснимо. Но её силы совершенно иначе разграничивали природу того или иного существа. "Чтение" энергетики буквально кожей — это было её оружием и средством защиты. Мари уже собралась спросить, что такого почувствовал Кревен, как в спину начали бить ритмичной дробью знакомые "лучи" — неприятно знакомые. Она быстро и незаметно для Адриана напрягла все чувства, не упуская ничего. — И правда, — и для большей убедительности хладнокровно фыркнула. — Много их в Лондоне. — Их везде достаточно, — философски пропел Гробовщик. — Неужели Транси? — Всё ты знаешь! — максимально привычно для мужчины укорила та. — Любопытно взглянуть на ещё одного заигравшегося в дворецкого демона... — А ты не видел? — искренне поразилась девушка. — Не поверю. — Ты просто меня знаешь, родная, — затем весёлый тон немного спал. — Может мне остаться? Мари теперь серьёзно со всеми мыслями во взгляде о том, что думает о непрекращающихся попытках чрезмерной опеки, посмотрела на Легендарного, отчего тот, подхихикивая, ретировался. Хотя она осознавала в полной мере, что он по-прежнему настороже и будет издали наблюдать, даже находясь за стенами собора. И Кревен также понимал, что жница знает об этом. Проследив, как Адриан скрывается за задней дверью, очевидно, ведущей к соборному кладбищу, она решительно направилась к парадному выходу. С каждым шагом в ней нарастала и опасливость, и интерес увидеть того, с кем приехал наследник почившего Лорда: Мари уже давно пришла к выводу о том, что если бы сам Ричард был источником той силы, которую она явственно ощущала, то он выдал бы сам себя ещё на балу — дело было, скорее всего, в сопровождающем. Причём то, что это демон, подтвердил Легендарный не далее как несколько минут назад. Шагая по проходу, жница представляла себе варианты дальнейших событий. Собор Святой Маргарет как-никак находился в Вестминстере — в центре Лондона. Развязывать баталию было бы крайне неудобно, однако... Мысли девушки прервались колокольными ударами, возвещающими о начале нового часа. Под сводами забила крыльями птица, по-видимому, давно находившаяся здесь, которая мирно сидела на каменных перекрытиях — акустика в помещении была великолепной, отчего хлёсткие удары неприятно били по ушам. Мари не дала себе поморщиться от столь резкого звука, но продолжила свой путь дальше. ...Однако, ей доводилось видеть, к чему может привести человеческая фанатичность. А учитывая, что эта одержимость имеет опору в виде демона, добавляла опасений. Вместе с тем, возможность того, что эта встреча может привести к погрому, оставалась. Конечно, его бы остановили, но убирать последствия придётся всем, в том числе и жнецам, которые ревностно охраняют подведомственную территорию. И один из них находиться здесь. В то время, как Мари взялась за массивную ручку двери, карета уже приближалась к собору по широкой дороге, которая вела от высоких ворот, так как дробь энергетики становилась всё ощутимее. Жница приложила усилия, и преграда медленно распахнулась. Косые лучи низкого солнца резанули по глазам, уже успевших привыкнуть к темноте. Пару раз моргнув, девушка яснее видела богато украшенный экипаж, следующий прямо к храму. Она спустилась по неровной старинной лестнице и встала рядом с металлическими чёрными перилами. На козлах экипажа сидел непримечательный кучер: таких очень много в Лондоне. Мрачное одеяние подобало случаю. Уверенная выправка говорила о том, что этот человек когда-то служил. Хотя, этой чертой обладали многие мужчины — величие Британии построено именно на силах и жизнях людей, которые шли в пекло ради своего Отечества... И их правителей, что вернее. Мари рассматривала пока единственно видное лицо и не могла не заметить некоторого напряжения в облике: глаза смотрели прямо на дорогу, мышцы скованы, отчего морщины становились виднее и старили и так немолодое лицо; светлые с рыжиной волосы, выдававшие шотландское происхождение, строго зачёсаны назад. Вообще он выглядел весьма странно, и, как показалось девушке, будто одеревеневшим. Даже когда карета остановилась с нескольких шагах от крыльца, движения извозчика дома Редфордов были настолько автоматическими, отрывистыми и чёткими, что создавалось впечатление, что перед ней и вовсе не человек. То, как он натягивал поводья, спрыгивал со скамьи и открывал двери, выглядело весьма неестественным. Из собора вышел служащий, также услышавший подъехавшую карету, который безмолвно открыл настежь массивные двери. В этот момент из дилижанса показался тот, для кого этот день должен был стать самым тяжёлым. "Должен, но не стал, — колко подметила Мари, увидев младшего Редфорда". Молодой человек чинно спустился с подножки экипажа, немного склонившись в проёме дверцы. Встав на землю, он сразу же вскинул голову и покосился на жницу. Неуловимо он выглядел чуть иначе, чем на приёме или на плёнке, принадлежавшей Ллойду. Девушка искренне надеялась, что немного бледное лицо и странный замутненный взгляд были результатом потери отца. Несмотря на то, что все улики о причинах гибели Генри для Мари складывались вполне ясным образом, человек — это то существо, для которого любое изменение привычного, не говоря уже об уходе другого, обязательно отражается на душе. Каким образом, уже другое дело. Вот и сейчас она ясно его видела. Только не в том качестве, которое ожидается от сына, потерявшего отца: улыбка, притаившаяся в уголках губ, незаметно показала жнице многое; взгляд зелёных глаз стал холоднее и цепче, а ощущение, что в карете остался ещё один прибывший, подбавляло неприятных ощущений, словно множество иголок царапают кожу. — Миссис Найтгейл, не ожидал встретить Вас в этот день, — ядовитый тон голоса, разбавленный странной дрожью и елейной хрипотцой, донёсся до девушки, когда Редфорд прошёл к ней. — Но и сюрпризы бывают приятными! Он расслабленно облокотился о перила, за которыми стояла Мари, и стеклянным взором оглядывал свою визави, неприятно кривя губы в подобии улыбки. — Соболезную Вашей утрате, господин Редфорд, — ровно произнесла та, склонив голову. — Благодарю, — теперь голос стал ниже, делая тон ещё более неудобоваримым. — Уверен, что говорить то, что не думаете на самом деле — трудно для такого создания, как Вы. Мари медленно подняла голову, которая оставалось скорбно склонённой, и прямо взглянула в холёное с налётом усталости лицо. — Уверена, для Вас выносить подобную трудность несравнимо легче, — тихим металлическим голосом заметила та. — Умна и прекрасна — редкое сочетание, — усмехнулся молодой человек, прикрыв глаза. — И, — теперь он посмотрел прямо на девушку, безумно впиваясь в зелёные бесстрастные глаза. — не лишённая авантюрности, которая добавляет Вам шарма. — Вы так хорошо осведомлены? — О, очень хорошо, миссис Найтгейл, — он склонился ниже. — Попытка проникнуть в дом к малознакомому мужчине не может расцениваться иначе. — У Вас преданный слуга, господин Редфорд, — Мари рисковала, говоря настолько открыто, но выбора не было: ставки и так стали слишком высоки. — Вы легко можете покинуть дом, зная что он будет в надёжных руках. К сожалению, подобная сохранность не относится к людям. Вот он! Тот самый фанатичный блеск, которого ждала жница. И это лучшее доказательство её выводов. А буря, разразившаяся в душе наследника, и вовсе грозилась смести остатки человечности. И, судя по всему, не она одна почувствовала эти изменения: из экипажа показался тот, кто был за кулисами с самого начала всего действа. Он также неспешно, как и его хозяин, с яркой грацией хищника вышел в золото вечернего солнца. Закатный свет придал мягкого цвета абсолютно белым прямым волосам, спускавшимся чуть ниже плеч. Такое же белоснежное лицо потрясало своими изящными чертами — чёткими и яркими, добавляющими выразительности и выделяющими из этого буйства белизны. Чернильные брови и смоляные ресницы окончательно дополняли образ потустороннего существа. Больше всего приковывали взгляд глаза: смешение жёлтого и грязно зелёного вкупе с немного вытянутым по вертикали зрачком создавало весьма странное впечатление. "Взгляд змеи, — невольно зародилась ассоциация, когда Мари быстро подмечала детали незнакомца". Непонятая, но весьма запоминающаяся внешность для мужчины... или молодого человека: жница никогда не могла бы сказать, сколько ему лет. Как и в отношении любого из бессмертных, с которыми она общалась: они все выглядели молодо, и лишь выражение взгляда могло выдать иное — само лицо у них не затронуто временем. Вот и у этого демона, стоящего неподалёку и также рассматривающего девушку, только взгляд говорил о том, что малая опытность его подвела, сделав слугой охотника. Хоть парень и выглядел весьма внушительно: широкие плечи, подтянутая фигура, высокий рост. Жница скосила взгляд на одну из карет, которая показалась из-за поворота на улицу. За ней следовала ещё одна — опоздание было чётко оговорено в викторианском этикете, — по причине чего ровно в шесть десять начали прибывать приглашённые. — Жаль прерывать нашу увлекательнейшую беседу, миссис Найтгейл, — с неприкрытым издевательским сожалением проговорил Ричард. — В следующий раз нам никто не помешает, уверяю Вас. — Посмотрим, господин Редфорд, — ровно произнесла девушка. — Линель, проводи гостью внутрь, — кинул наследник, отступая от жницы и вставая прямо, надев выражение безграничной скорби. — Не забывайте, Ричард, — тихо начала Мари, обходя молодого человека, и подходя к ступеням, где в пригласительном жесте замер слуга. — Любое дело оставляет свой след на человеке, коим Вы и являетесь. — Именно поэтому я делаю то, что делаю, — преданность этой идее обволокла девушку невидимыми путами. Жница прошла дальше, за ней следовал слуга, неслышно ступая позади. Прерывистая дробь вновь напомнила о себе, срываясь мелкими ударами в спину и побуждая идти вперёд. Теперь просторное пространство залы храма не вызывало никакого интереса. Мари "вслушивалась" в молчаливого демона, но не находила ничего примечательного: не было ни эмоций, ни желаний, кроме естественных — насытиться, получить заветное, выжить, — обычный набор для такого существа. Однако, её по-прежнему занимал вопрос, почему она ощущает этого мужчину, следовавшего за ней, не постоянно, пунктиром? Вопрос, на который вряд ли Линель сможет дать ответ. Девушка остановилась у первой от входа скамьи и повернулась к невольному провожатому. Его взгляд, казалось, не покидал её с первого момента, как увидел. И это вызывало чувство дискомфорта, хоть Мари отчасти была известна возможная причина такого поведения. — Вы хотите что-то узнать? — медовым голосом осведомилась она, мягко оглядывая красивое лицо. Но мужчина молчал, словно не мог сказать и слова. Девушка не отступала. — Такой пристальный взгляд я могу трактовать не так, как нужно. — Зачем Вы спрашиваете то, на что сами знаете ответ? — тихий и где-то даже нежный тон потряс жницу. Мари никак не ожидала услышать довольно-таки низкий бас с мягкими нотками. На пару мгновений она растерялась, смотря на уже не молчаливого собеседника по-новому, словно он только что возник перед ней. — Не буду спорить, Линель, — медленно, не меняя манеры, проговорила жница, намеренно произнеся имя мужчины с небольшим придыханием. — Вынужден предупредить — не мешайте хозяину. В противном случае, для меня Вы также станете мишенью. — Для Вас? — сверкнула глазами Мари на такое предостережение, слыша как за дверьми собираются люди: времени немного. — Чему же я обязана такому благородству? — Приоритетам целей моего хозяина. — Очень любопытно. Приму к сведению. Линель скупо кивнул, больше ничего не говоря. Он уже и так достаточно сказал жнице, отчего туман хоть и рассеялся, но дал лишь возможность видеть немного дальше — до конца было ещё очень далеко. Вообще этот демон держался достаточно закрыто и немногословно. Мари невольно вспомнила похожую манеру держать себя у другого представителя благородного дома из того же рода существ. Задумавшись, она и не заметила, как Линель отошёл к дверям и сложился в поклоне, пропуская первых приглашённых, медленно проходящих в двери. От чёрных закрытых костюмов, казалось, зала станет ещё темнее — только строгие облачения немного скрашивались ажурными вуалями у дам. Тихий соборный оркестр начал вытягивать из старинных инструментов тягучие напевы последней земной песни для лорда. Жница медленно отошла к первой от входа скамье и присела на край ближе к стене подальше от прохода. Она рассеянно смотрела на медленно продвигавшуюся толпу. Звуки плача быстро разносились по залу, тихие переговоры, приветствия и соболезнования, сопровождаемые мелодией духовых — всё смешалось в погребальную какофонию. Всё же в памяти остались нехорошие воспоминания, связанные с подобным моментом. "А ведь даже двух лет не прошло... — поразилась девушка." Меньше, чем два года её отделяло от прошлого и настоящего. Будто пронеслась жизнь, когда она погружалась в эти воспоминания. Жница наблюдала за людьми и ни на ком не останавливалась: мыслями она была очень далеко. И вдруг она поняла, что это не её скорбь, растревоженная памятью: была другая девушка, Мари Найтгейл, жена, друг и напарник — другая, словно из сна. Будто кадры фильма, который уже кончился, а ты продолжаешь смотреть на тёмный экран, то ли ожидая продолжения, то ли переваривая увиденное. Но титры прошли, экран потух, и теперь ты находишься здесь и сейчас. "Нет, я действительно не буду прежней... — она переиначила слова той дивы, которые прозвучали сегодня ночью." И Адриан говорил ей то же самое. Она подняла ясный взгляд на уже занявших своим места людей. Их было не так много: два ряда перед ней пустовали. И ей хорошо было видно, что происходит вокруг. Мари теперь внимательно осматривала вид перед ней. Проследив очередь, которая выстроилась, чтобы занять места, она увидела, как через двери, отставая ото всех, идёт тот, кого ей хотелось видеть в последнюю очередь: молодой Транси в, как всегда, фривольном облачении — благо, траурного цвета, — с наигранной горестью на лице, что выглядело оскорбительным кощунством, разговаривал с Ричардом. Жница искала глазами слугу, но Линеля нигде не было видно. Тот будто испарился. Пропала и дробь, с которой девушка уже успела свыкнуться и не реагировать так остро, как раньше. Позади безмолвным столбом замер дворецкий Алоиса, следя за разговором своего господина и порой безучастно смотря перед собой. Затем его хозяин прошёл вперёд и взглядом, в котором неумело подавлялась всегда сопровождающая его беззаботность, окинул место, где суждено провести некоторое время. По мере разглядывая, пыл его поубавился, а сам он даже скис. Но как только он увидел, кто сидит на заднем ряду, лицо озарила кривая усмешка. Транси направился к девушке, которая с вежливым и скучающим интересом следила за его движением в её сторону. — Какая неожиданность, миссис Найтгейл! — неподобающе приветственно, однако, сдержав громкость, произнёс граф. — Если Вы здесь, то и Сиэль скоро прибудет. — Приветствую Вас, Ваша Светлость, — Мари явственно почувствовала, как сводит скулы при обращении к этому ребёнку таким образом. — Мистер Фаустус, — она кивнула в сторону слуги, который вперился в неё изучающим взглядом. — Не вижу смысла отрицать очевидное. — Прекрасно! — чуть ли не хлопнул в ладоши Алоис. — А то последняя встреча обернулась не лучшим образом. — А каким бы Вы хотели? — изумилась девушка, приподняв бровь. — Не ожидал, что Вы будете так отчаянно сражаться на стороне Фантомхайва. — Когда стреляют, Ваша Светлость, — иронично начала жница. — боюсь, выхода у того, в кого целятся, нет. — Этого можно было избежать, если бы он сразу послушался меня! — затем он очень быстро склонился к сидящей, оставив пару сантиметров расстояния между их лицами. — Он будет моим, Мари, или он умрёт. — Сиэль не достанется никому, — жница медленно перевела взгляд на стоящего Фаустуса, который сосредоточенно смотрел на неё. — Никому из вас. Мимолётный блеск жёлтых глаз отдавал колкой сталью и непогрешимой уверенностью в обратном. — А вот и он... — предвкушающе пропел Транси, отходя от жницы. Мари отвернулась в сторону и увидела, как к проходу медленно шествует граф, за которым неспешной тенью следовал дворецкий дома Фантомхайв. Перебросившись приветствиями с парой человек, стоящими у входа, он обернулся на звучный шаг Алоиса, который, ничего не стесняясь, быстро продвигался у нему, гулко цокая каблуками ботинок. Едва слышный шорох заставил её посмотреть влево. Клод, задержавшись рядом с девушкой, немного склонился к ней. — Ваша уверенность меня забавляет, Миледи... — Рада, что угодила Вам, мистер Фаустус, — и на лице того промелькнула злая усмешка. — Принимая во внимание причины сего собрания, не думайте, что всё закончится просто для дома Фантомхайв, — ровным безэмоциональным тоном, похлеще, чем у Спирса, продолжил демон. — частью которого Вы теперь также являетесь. — Ваши угрозы беспочвенны, поскольку "причины" могут затронуть и Вас лично, — спокойно парировала Мари, "вслушиваясь" в дворецкого: в нём была уверенность и живое предвкушение от развязки. — Не затронут, Миледи, — затем распрямился, и к нему тут же подбежал милорд, уводя слугу, что-то сказав жнице напоследок. Девушка не слышала, будучи погружённой в размышления о том, что было озвучено Фаустусом: неясный намёк, сквозивший в каждой фразе, говорил о большем, нежели было произнесено. Мари искренне не нравилось то, что услышала — непонимание того, что надвигается на неё, угнетало и напрягало. Даже предположения не выстраивались в привычный порядок — слишком много неясных деталей. От дальнейшего погружения в себя её отвлекло мягкое касание к плечу. Скосив взгляд, она увидела садящегося рядом с ней юношу. — Добрый вечер, Мари, — тихо поприветствовал её граф, хотя голос немного подрагивал от раздражения. — Добрый вечер, Сиэль. Транси уже успел поговорить с Вами? — натянуто иронично поинтересовалась жница. — К сожалению, — поморщился юноша. Они оба прервались, когда за кафедру встал младший Редфорд рядом с гробом отца. Музыка стихла, и по залу понеслась прощальная речь наследника, которую присутствующие со скорбным вниманием впитывали в себя, внутренне поддерживая нового главу дома. Знакомая дробь возобновилась, и Мари перевела взгляд в сторону от говорившего Ричарда, где в тени колонны стоял Линель. Лица не было видно, однако, его голова была повёрнута в сторону, где находились граф Транси со слугой. Этот был один из тех взглядов, который не обязательно видеть, ибо чувствуешь его всей кожей, даже если он не направлен прямо на тебя. Жница прикрыла глаза, отвлекаясь от наигранно тихого голоса Ричарда, и сосредоточилась на присутствующих здесь демонах. Она явственно чувствовала и Михаэлиса, стоящего у неё за спиной и незримо поддерживающего её своим присутствием, и Фаустуса с Линелем, настроение которых было весьма странным: предвкушение Клода и решительность слуги Редфорда, никак не вязавшаяся с его спокойным лицом, которое Мари видела совершенно недавно, вызвали немалую подозрительность. Невидимой нитью проходило осознание, что готовится заговор: их настрой был именно таким — становилось не по себе. Недавний страх вновь оживал, сковывая стремление выбраться незримыми путами. Жница гнала его от себя, но всё слишком далеко зашло: она внутри ситуации, и сейчас в её рамках необходимо искать выход. Мари открыла пламенеющие глаза. Наклонилась немного вбок к сидящему рядом юноше. — Сколько Вы намерены здесь оставаться? — Вы хотите уйти? — также тихо, как и девушка, поинтересовался граф. — Я хочу, чтобы Вы здесь не оставались долго, Ваша Светлость, — ровно подвела черту жница. Юноша теперь повернулся к ней. Фантомхайв отчётливо видел и напряжённые желваки, и прямой цепкий взгляд, в котором тлели зелёные искры. Плечи были немного приподняты, будто девушка готовилась к прыжку. — Я понял Вас, Мари. Сиэль обернулся и взглянул на слугу позади. Тот стоял ровно, вытянувшись, словно струна, и пристально смотрел то на жницу, то в зал. Фантомхайв нахмурился, не понимая, что такого видят эти двое. Однако, выступать против такого подспорья — себе дороже. Дворецкий перевёл взгляд на внимательно смотрящего на него господина и немного склонил в голову, будто в немом вопросе. — Мы уйдём, как только младший Редфорд закончит, — прошептал ему граф, будучи уверенным, что демон непременно услышит, как и девушка, находившаяся по соседству. Мари немного улыбнулась, раскрывая своё немалое облегчение от решения Сиэля. Одновременно с тем, как она позволила себе немного расслабиться, как по команде Линель взглянул сначала на неё, а затем на графа, сделав пару шагов из тени. Клод повернул голову, словно хотел обернуться к ним, но лишь колкий и настороженный искоса взгляд обратился к дальней скамье, где сидели девушка и Фантомхайв. — Точно господа что-то задумали, — хищно прошептала Мари, иронично наблюдая за их действиями. — Вы что-то знаете? — нахмурился юноша. — Они сами показали мне всё, что необходимо. Жница услышала, как Михаэлис подходит и становится прямо за ними. Он незаметно коснулся плеча девушки, отчего та подавила в себе порыв откинуть голову назад, чтобы почувствовать больше. Юный граф не знал об их отношениях и не мог догадываться, в какую перипетию попал. Мари заботливо хотела отгородить его от дальнейшего, рассказав всё немедля, но не была уверена, что этим не навредит Сиэлю. К тому же он достаточно умен, чтобы самому решать. На этом они и сошлись: не ограничивать другого в действиях для общей пользы. Голос Ричарда стих, и спустя пару мгновений музыка вновь заполнила своды храма. Приглашённые начали подниматься со своих мест, желая отдать дань памяти усопшему, и медленным потоком стекались к постаменту с телом. Из-за дверей появились служащие. Они неспешно подняли гроб и понесли в сторону дверей, ведущих на кладбище. Массивная преграда распахнулась, и в затхлое помещение ворвался запах лета богатый на ароматы цветения, обдавая прохладой вечера. — Пора, господин, — прошептал Себастьян, отходя на шаг от скамьи. Мари и граф встали и уверенным шагом прошли за демоном, который направился в сторону парадного входа: во внутреннем дворе их ждал экипаж. Жнице хотелось как можно быстрее выехать за пределы территории собора, зная, что одна партия пока осталась за ними. Михаэлис сильным движением, выдававшим то же нетерпение, что и у девушки, дёрнул за ручку, но та не поддалась даже демону. Со сдержанным шипением он отдёрнул ладонь, на который остался глубокий след. Гулкий звук захлопнувшейся двери заставил их обернуться. Там, куда вышли приглашённые, стоял Линель и запирал преграду на увесистый засов. В руках у того блеснула небольшая склянка, которую он бережно убрал в карман, и повернулся к троице. Их разделяло немалое пространство залы, но воздух начал звенеть от напряжения, легко минуя это расстояние между ними. — Что это значит?! — выкрикнул Сиэль. Надо отдать ему должное — в его голосе не было страха. — Вы можете идти, граф, — прошелестел Линель, подходя ближе. — Путь для Вас открыт. — Идите, господин, — строго велел Михаэлис, не отрывая взгляда от демона. — Долго думал, Себастьян?! — зло ответствовал граф, чуть ли выплюнув эти слова. — Простите меня, Ваша Светлость, — вступила жница. — Вынуждена согласиться с мистером Михаэлисом: здесь опасно. — Не имею привычки сбегать, Мари, — со всей решимостью произнёс юноша. — Я должен знать, что здесь творится. — Для смертных это ненужная информация, — не меняя тихого и ровного тона с нотками нежности, произнёс Линель. — Вы можете спастись, и я даю Вам возможность прожить чуть дольше. Граф хотел возразить, но Мари не могла больше теряться в туманных догадках. — "Чуть дольше" означает до того времени, как Клод не наложит на него свои руки? — с холодной иронией поинтересовалась она, немного сощурив глаза. — Я говорил Вам о приоритетах хозяина, — казалось, его совершенно не застала врасплох озвученная версия девушки. — Выступая против, Вы становитесь наравне с этим демоном, — и он перевёл взгляд на Михаэлиса, помрачневшего лицом во время диалога жницы и слуги. — Дело Ваше, Линель, — усмехнулась Мари, выходя вперёд и вставая рядом с Себастьяном, который закрывал собой господина. — Как и у меня есть своё. — Что ж... Демон резко завёл руку за спину, вынул пистолет и стремительным движением направил его на Михаэлиса. Звук выстрела прозвучал настолько оглушительно, что Мари не сразу поняла, как дворецкий схватил милорда и её и отскочил в сторону, скрываясь от пуль. Он посадил их на пол за скамьями. — Уходи с господином, немедленно! — прошипел он, сердито смотря на девушку. Мари не менее зло посмотрела на демона и резко обхватила его за шею, притягивая к себе. — И кто мне говорил о благоразумии?... — тем же тоном повторила девушка, выхватывая меч и прижимая графа к себе. Жница увидела, как к ним выходит из-за угла Линель с оружием на изготовке, и собрала всю свою волю и силу меча, перемещая их всех за пределы храма и молясь всем силам, чтобы получилось. Она зажмурила глаза, когда огромная скорость понесла их через пространство, не ведая преград. Было тяжело, но желание уберечь, которое, казалось, охватило всё её существо ещё с утра, не отступало и диктовало свои условия. С беспокойством Мари почувствовала, как пальцы Сиэля слабеют, грозясь не выдержать и отпустить жницу. Девушка выдохнула, резко останавливая перемещение, и они сорвались вниз. Первой, как привыкшая к такому перемещению, открыла глаза девушка, осматривая окрестность: опушка с изумрудной травой, позолоченная лучами вечернего солнца; поздняя трель лесных птиц и шум листвы деревьев едва заглушали всплеск адреналина, бьющегося в ушах; запах трав, ягод и цветов дурманил. Уперевшись на локти, она посмотрела вниз перед собой и увидела демона, который со сосредоточенным вниманием смотрел на Мари. Чернильные волосы были растрёпаны больше обычного, и в них запутались травинки. Она лежала сверху на нём, его руки уютно устроились у неё на пояснице и не думали покидать столь уютного места. — Я выполнила твою просьбу, — смешливо улыбнулась девушка, оглядывая столь непривычный и весьма милый вид мужчины. — И, как всегда, по-своему, — строго заметил Михаэлис. — Издержки, — мягко возразила Мари. — Помню, — снизив менторский тон, обратился к ней демон. — Бесконечные. Жница усмехнулась и отпрянула от Михаэлиса, когда почувствовала как её пнули по лодыжке: Сиэль, судя по всему, перевернулся с бока на спину, задев ногой Мари, и непонимающе рассматривал пространство. Девушка встала с мужчины и склонилась над юношей. — Ваша Светлость? — обеспокоенного позвала Мари, кладя ладонь на бледную щёку. — Господин, Вы в порядке? — Михаэлис сел с другого боку и пристально осматривал графа, попутно тщательно ощупывая конечности на предмет повреждений. — Себастьян, если ты не прекратишь сейчас же, неделю будешь ходить в наряде Элизабет! — недовольно пробурчал юноша, морщась от солнечного света. — Слушаюсь, — поспешно отдёрнул руки мужчина, чуть ли не заводя их за спину. Мари прыснула со смеху — судя по всему, угроза графа была страшной. — Где мы? — спросил Сиэль девушку. — Я старалась перенести нас ближе к Вашему поместью, так что не очень далеко. — Хорошо, — и юноша сделал попытку сесть, но Мари остановила его. — Не торопитесь, Сиэль, всё успеется. Дайте организму привыкнуть. — Вы раньше так не поступали, — резонно заметил юноша, прерывисто выдохнув и пытаясь расслабиться. — Ситуация была другой, да и сил, честно признаюсь, было много меньше, — смущённо ответила жница. — Я, — тут она замялась, но продолжила. — не была уверена в успехе, но всё получилось. Прошу прощения, что пришлось выбрать такой способ. — Тогда, — он всё же приподнялся, поддерживаемый сильными руками дворецкого, и сел прямо, поочерёдно смотря на обоих. — я жду объяснений, какого чёрта там произошло! Девушка хотела было рассказать, но демон перехватил слово. — Господин, предлагаю вернуться домой, — Сиэль раздражённо посмотрел на слугу, но не стал прерывать. — За чаем Вы сможете обо всём расспросить. Скоро начнёт темнеть и станет прохладно. — Да, так будет лучше, — с неудовольствием признал правоту дворецкого граф. Михаэлис обхватил его за плечи и под коленями и поднялся, удерживая юношу на руках. — Поставь меня на землю, Себастьян! — заартачился Фантомхайв, непокорно ёрзая. Мари настолько явно видела то, как демон боится отпускать графа, который ещё не отошёл от столь быстрого перемещения, что осторожно вступила в разговор. — Такое путешествие вряд ли прибавило Вам сил, а чем быстрее мы будем в поместье, тем лучше, — усталость голоса девушки была вполне естественной: она немного сегодня спала, а события вышли насыщенными. Юноша сначала недоуменно взглянул на девушку, которая так легко приняла сторону слуги, но увидев, что та действительно выглядела немного утомлённой, отступил. — Тогда поторопимся. — Спасибо, Ваша Светлость, — заботливо улыбнулась Мари, искренне благодаря за понимание. Они направились по тропинке, которую Себастьян уверенно выбрал в качестве маршрута к заветному месту. Девушка немного отставала, осматривая всё, до чего мог дотянуться взгляд. Мужчина периодически оборачивался на жницу, но та этого не замечала, погружённая в созерцание пейзажа. В глазах демона неумолимо крепло обещание того, что девушка не отделается лишь разговором с милордом. Михаэлис понял, что Мари немало провела времени в соборе перед их приездом. Он видел, как она сидела на скамье, немного скованно обхватив себя руками, и разговаривала с Пауком — её голос звучал уверенно, но Себастьян слышал лишь последние реплики их диалога. И он намерен был выяснить всё до конца — о чём они говорили, и отчего она столь поспешно приняла решение покинуть собор раньше, чем тот демон перешёл в наступление. Мужчина отчасти понимал, почему девушка так опрометчиво вышла вперёд, не страшась охотника. Конечно, он слышал её объяснения и понял их. Но... от неё веяло странной решимостью: произошло нечто, что отразилось на ней. То, что толкает её в схватку, от которой, по твёрдому убеждению Себастьяна, ей следовало бы держаться подальше. Он не врал и не кривил душой, говоря, что не хочет её смерти — демон действительно желал того, чтобы она оставалась здесь. Рядом с ним. Это стремление не имело такого точного мысленного выражения, но всё существо сопротивлялось иному исходу— он не позволит лишить его Мари, даже вопреки её намерениям. ...