***
Стороннему наблюдателю, если бы таковой был, предстала бы картина уставших любовников, уснувших после бурного секса. Однако, мужчина не спал — прикрыл глаза и даже перестал дышать, чтобы не беспокоить лежащую на нём девушку неосторожным вдохом. Он отказывался принимать расклад, который обозначила ему Мари: никогда не принимал то, что выступало против его интересов. Никогда. Так чем же сложившаяся ситуация отличается от остальных?! Ничем. Девушка ему указала на то, что не преминет кинуться в самое пекло, чтобы уберечь не только его господина, но и... его самого. Некогда он сам встал на эту позицию, стремясь оставить жницу подле себя всеми способами. И он по-прежнему придерживался этого решения, и ни малейшей мысли не возникало, чтобы поступить иначе — Михаэлис слишком долго разбирался в себе, чтобы отправить столько усилий в пустоту. Он никогда не поступал необдуманно, и все свои планы доводил до конца — планомерно и точно. Силы были рассчитаны досконально и дозировано, чтобы сохранить их на непредвиденные случаи, которые также заранее предусматривались: он редко ошибался. Поэтому бросать всё, не дойдя до желанного — всё равно что демону покончить с собой: нереально и невозможно! Когда игра между ним и девушкой началась, Себастьян, конечно, предполагал вероятность сопротивления Мари его стремлениям. То и было поначалу, когда жница сама открылась ему, до претворения его замыслов в жизнь. Да и он сам — зачем лукавить в отношении себя? — немало стал увлечён ею. Причём эта заинтересованность приобрела совершенно иной оттенок — тотальная необходимость быть рядом с ней. Основываясь на этом, Михаэлис требовал — по праву демона, который всегда получает своё, — того же самого от Мари, что в той находило свой отклик. Попытка жницы устанавливать свои правила и диктовать собственные условия лишь разжигало интерес, ведь мужчина уверен, что это лишь антураж, который на конечную его цель — обладание Мари, — никак не влияет: она всё равно принадлежит ему. Однако, судя по недавнему разговору, и сама девушка не может решать всего — загадка, которая просто обязана быть раскрытой Себастьяном. Но обстоятельства складывались так, что эта тайна может исчезнуть вместе с ней. Следовательно, мужчина непоколебимо решил не давать ей хоть какого-то шанса поступить иначе и втянуться в рискованную игру, где она может пострадать: любое неосторожное действие касательно охотника или Фаустуса может привести к краху всего, к чему они оба долго шли. Такой исход был бы сравним с остановкой на пути к цели, которую демон расценивает как предательство себя, своих интересов и самого своего существования. Неприемлемо! Михаэлис открыл глаза, и опустил взгляд на сладко спящую в его объятиях жницу. Чем дольше он оглядывал её, тем больше уверялся в верности своего выбора. Он готов был запереть её, приковать, лишь бы пережить этот напряжённый этап их единения. Себастьян был настолько занят своими рассуждениями и наблюдением за Мари, что не замечал, как за окном разрасталась настоящая буря. Ближе к рассвету, вопреки обыкновению, что утро спокойнее вечера, небо заволокло низкими свинцовыми тучами, активно подгоняемыми резкими порывами сильного ветра. Деревья опасно накренялись под этой мощью, которая безжалостно ломала ветви, выворачивая и отрывая их. Зелёные листья, не выдерживающие превратностей погоды, срывались и кружились в безумном вальсе. Ночная темнота не думала отступать. Сумрачную комнату, куда более не проникала поступь нового дня, озарила яркая вспышка молнии. Не более, чем через секунду, рамы окон сотряс раскат грома: особняк оказался в центре стихии. Демон успокаивающе прошёлся руками по завозившейся, но не проснувшейся девушке, успокаивая. Ладонью он закрыл ей открытое ушко, стараясь приглушить резкие звуки настигнувшей их грозы. Михаэлис недовольно смотрел в окно, где бушевала буря, виня ту за несвоевременное пришествие. К сожалению, все усилия по сохранению покоя Мари не увенчались успехом: у той слишком острый слух. С очередной вспышкой, пробравшейся даже за закрытые веки, девушка сонно промычала и проехалась щекой по согревающей её в течение всей ночи широкой груди. Резкий звук раската заставил её испуганно открыть глаза и уставиться в окно, наблюдая столь своенравный разгул природы. Постепенно она ощутила лёгкое движение горячих ладоней, блуждающих по её телу. Жница взглянула вверх и увидела спокойный и ласковый взгляд демона, который с призрачной, но радостной улыбкой, смотрел в ответ. — Доброе утро, — прошептал он и запечатлел приветственный медленный поцелуй на виске девушки. — И тебе, — нежно ответила та, прикрыв глаза от приятного прикосновения. — Только я не уверена, что оно доброе... — и красноречиво посмотрела в окно. — Какое есть, — иронично и тихо произнёс демон. — Да... — протянула та, зачарованно наблюдая непривычный пейзаж. — Я даже не помню, как заснула. — Хм, — усмехнулся Михаэлис и, прикрыв глаза, продолжил. — Могу в подробностях рассказать всё, что тебя интересует. И то, что этому предшествовало... Мари медленно перевела на него укоризненный взгляд, будто демон сказал несусветную глупость — по её мнению, так оно и было. Однако, мужчина посмотрел на неё искрящимися в сумраке кроваво коньячными глазами и разразился лёгким бархатным смехом, чем всё же пробудил ответную весёлую улыбку на лице девушки. — Счастлива, что тебе доставляет удовольствие сама мысль об этом, — вернула остроту жница. — О, — мужчина приподнялся к улыбающимся губам. — Более чем, — и тягуче поцеловал их. Та насмешливо хмыкнула и ответила на ласку, мягко прихватывая уста и позволяя демону вести. Поцелуй не заводил — дарил удовольствие от близости, отвлекал от шума, раздающегося за окном, и привносил лёгкость в вяло текущие утренние мысли. Девушка ощущала себя счастливой, нежась во внимательных руках и отдавая свои чувства обратно. Она не думала ни о том, что в скором времени это закончится, что вообще всё изменится для неё. Сегодня ночью она добилась того, чего хотела — подтверждения того, что она стала частью Себастьяна; смирилась с его интересами в отношении себя. Сегодня они стали любовниками нужными друг другу, желанными. И, что самое ключевое в их близости, она была по-новому взаимной. Мари осмысленно хотела ощутить его внутри себя во всех смыслах. Не стремилась привязать к себе, вопреки его собственническому желанию, чтобы она принадлежала ему. Ведь скоро "они" перестанут существовать. И была демону безгранично благодарна за это чувство, которое ещё не разгорелось в полную силу: иначе, всё произойдёт ещё более болезненно, чем сейчас. Мысли об этом уже неприятно тянули нечто внутри, что грозилось разразиться невыносимой болью, если разорвётся. Резкий звук грома заставил её ощутимо вздрогнуть и всё же оторваться от мужчины. — Неужели подопечная Легендарного боится грозы? — иронично прошептал Михаэлис, приподняв в веселье брови и алчно улыбнувшись. Девушка передёрнула плечами от дребезжания стекла после раскатистого грома и положила голову на грудь Себастьяна. Тот напрягся, не услышав ожидаемой в ответ колкости. Мари смотрела отсутствующим взглядом в окно, чувствуя неясное предвкушение — давно она не была свидетелем такой непогоды: как капли бились о цокольное окно; как дорожки небесной воды расчерчивали в потёмках стеклянную преграду, размывая очертания вида за пределами уютной комнаты. Это её второе лето в Лондоне, но не помнит такого буйства природы. Маячащее на краю сознания чутьё, что этому дождю суждено смыть нечто важное, не оставив того, что стало навсегда её частью, бесповоротно впечатывалось в уют от нахождения в комнате на кровати в объятиях того, кто за эту жизнь стремительно ворвался к ней в саму душу — остальное казалось таким нереальным и пугающим. Она ощущала себя в настолько правильном месте, что мир за пределами этих рук представлялся враждебным и чуждым. — Подопечная Легендарного может бояться не только этого... Мягкий отстранённый шёпот заставил всю обстановку будто замереть. Внимательные руки прижали ближе, когда демон сел на постели и подвинулся к изголовью, опираясь на спинку кровати. Мужчина посадил жницу к себе на бёдра, и та теснилась к сильному телу, так приятно согревающим её от настырно пробивающейся внутрь особняка влажности. Было много мыслей, были и слова, готовые извергнуться, но у Михаэлиса не было сил. Себастьян медленно отнял ладонь девушки, покоящуюся у него на плече, и, нежно сжав, приник к ней чувственным поцелуем. Прикрыл глаза, водил по ладони губами, не осознавая, что тем самым говорит о своих чувствах, желаниях и стремлениях намного красноречивее, олицетворяя все эмоции, которые Мари "слышит", как свои собственные. Она уткнулась носом ему в ключицу, впитывая в себя то, что безмолвно "озвучивал" мужчина — его ласковые и немного отрывистые прикосновения. Мари провела носом по плечу, шее, прошлась кончиком по уху, свободной рукой зарылась ему в волосы, успокаивающе поглаживая и приникнув к ним губами. Мягко освободив свою ладонь, жница приподнялась и обняла демона, прижимая к своей груди, не отнимая губ от черноволосой макушки. Себастьян крепко прижал её к себе за поясницу, утыкаясь лбом в ямочку под шеей. Никто не хотел прерывать такого контакта, которого у них ещё никогда не было, несмотря на упоительный секс, захватывающее общение и перебранки. Не беря в расчёт безмолвное понимание и борьбу за свои права в отношении другого. Как ни странно, гроза, преображавшая мир в настоящий хаос, подталкивала их друг к другу, где было много сложностей и непонятного. Но было нечто ещё, к чему хотелось тянуться, что хотелось удержать. Скрепляющее два существа вместе, делая на уровне инстинкта необходимыми друг для друга. Много времени прошло, пока демон и девушка сидели вот так, и только гулкий звук падения металла о деревянный пол в кухне вызвал на лице Мари расслабленную улыбку снисхождения. Себастьян же был с ней не согласен, что выразилось в приглушённом рыке, дыхание от которого обожгло ей грудь, а пальцы напряглись, несильно вдавливаясь в нежную кожу на спине жницы. — Утро кончилось?... — прошептала Мари в чернильные волосы, не торопясь отстранится. — Нет, — новый удручённый выдох, едва дрожащий от подавляемого раздражения. — Оно только начинается. — Ты справишься, — хихикнула та, немного оттягивая его пряди. Михаэлис поднял голову, мимоходом пройдясь губами по ложбинке между грудей жницы, и иронично взглянул в её глаза, смешливо и ласково смотрящие в ответ. — Предлагаешь решить этот вопрос окончательно? — искусительно прошептал он и, о, Всевышний, там была надежда на одобрение его кровожадных идей, конечно, шуточная, но всё же... — С тебя станется, — хихикнула та, продолжая перебирать мягкие смоляные волосы. — Только я ничего подобного не имела в виду. — Как добро с твоей стороны, — сладко улыбнулся ей демон. Жница поднялась с уютного места, которое олицетворял собой мужчина. С невероятным удовольствием она потянулась, стоя спиной к Михаэлису. Мышцы с наслаждением загудели, а спина приятно выгнулась. Как только она открыла зажмуренные до этого глаза, и руки расслабленно опустились, её объяло ставшим таким привычным за эту ночь теплом — спиной она ощутила рельеф широкой груди. По талии прошествовали ладони и чарующе переместились на живот. Горячее дыхание согревало затылок. Мари хотелось вновь закрыть глаза и пуститься по этому спокойному течению. Сделать этого ей не дала разрастающаяся тень, которую она заметила краем глаза. Жница опустила голову, и обстановка на миг померкла. Мрак медленно, но верно отступал, не мешая обзору. Девушка жадно впитывала в себя обстановку столь знакомой ванной комнаты: за изысканной дверью находилась её спальня. Небольшое помещение согревали отсветы множества свечей, создавая контраст со стихией, бьющейся в стекло узких окон. Вдоль стен стояли небольшие извилистые этажерки с различными бутылочками и баночками с ароматными смесями для ванны. В пару шагах от неё находилась большая медная чаша, которой она редко — обычно времени было мало, и жница обходилась быстрым омовением, — но с таким несказанным удовольствием позволяла себе вдоволь поваляться. Воздушная пена играла радужными отливами от пламени, а цветочные нотки дразнили своим нежным ароматом. Мари ещё раз обвела представший вид и обернулась к Михаэлису, который с коварной улыбкой следил за её реакцией. — И что же ты задумал?... — с ироничным прищуром спросила жница, положив ладони на сомкнутые на своём животе руки мужчины. — Не более того, что ты видишь сама, — прошептал демон, склонившись к ней и задевая губами ушко девушки. Мари осторожно разомкнула пальцы Себастьяна и шагнула вперёд к чаше. Затёкшие после ночи мышцы напомнили о себе ещё большим гудением, стоило опустить взгляд на благоухающую мыльную поверхность. Не в силах сопротивляться, жница перешагнула бортик и опустилась в тёплую воду. От контраста с ранней прохладой она приятно повела плечами и откинула голову назад. Девушка знала, что Михаэлис должен уйти, чтобы приступить к своим обязанностям, но ощущение того, что она пока здесь не одна, заставило её отвлечься и лениво открыть глаза. Справа рядом с ванной тумбой стоял мужчина уже в облачении дворецкого. Он сложил пиджак, оставив его на столешнице, и начал закатывать рукава белоснежной рубашки, деловито закрепляя их специальными ремешками. Жница настороженно следила за выверенными манипуляциями длинных пальцев: она до сих пор, несмотря на проживание в этом особняке, никогда не пользовалась услугами людей, которые здесь работали. Девушка принимала их заботу только тогда, когда оказывалась вместе с графом за трапезой, чаепитием, но не более. Мари всегда обслуживала себя сама: наливала себе кофе или устраивала себе лёгкий перекус из того, что могла найти на кухне, не обременяя слуг. И не принимала служение других себе. Поэтому очевидное намерение Себастьяна помочь ей принять ванну было для неё из ряда вон выходящим и нелепым. — По-моему, ты слишком увлёкся, — ровно произнесла она. Нотки недовольства заставили Михаэлиса обернуться, держа в руках наполненный тёплой водой кувшин и поднос с различными баночками для купания. — Прости, что-то не так? — с наигранно наивным непониманием обратился к ней мужчина. — Я как-то упоминала о том, что не в моих правилах делить людей на господ и слуг, — обличительно прошептала Мари. — То же относится к тебе, Себастьян. Тот прикрыл глаза и усмехнулся на слова девушки. Мари никак не затронула такая реакция. Она дождалась, когда Михаэлис посмотрел на неё снисходительным взглядом, и отвернулась. Откинула голову на бортик и закрыла глаза, продолжая нежиться в воде и показывая, что более не намерена возвращаться к этому разговору. Поэтому спустя несколько мгновений недовольно посмотрела перед собой, когда её волосы мягко вытянули из воды и перебросили назад, выверено перебирая мокрые пряди, отливающие ярко-медным огнём в пламени свечи. Жница дёрнулась вперёд, но влажная рука осторожно обхватила её плечи и вернула в исходное положение. — Ты забыла подумать о другом, — соблазнительный низкий голос ворвался в поток гневных и не совсем цензурных мыслей. — Вот как?... — ехидно пропела Мари. — Мои обязанности как дворецкого в данный момент не играют никакой роли, — широкая ладонь демона массирующими движениями прошлась по коже головы, отчего девушка закусила губу не столько от прикосновений, сколько от тона голоса Себастьяна. — Ты можешь продолжать видеть во мне слугу, — тёплая вода смочила густую копну, но гладящая её рука не унималась, спускаясь к шее и проходясь по горлу. — и этим обманывать себя, — ладонь снизу обняла подбородок, и большой палец чувственно прошёлся по губам жницы, слегка надавливая. — Не делай меня частью своей иллюзии — всё зашло намного дальше, Мари. Девушку объяла дрожь, и она всё же позволила себе расслабиться под натиском Михаэлиса. Плечи опустились и более не рвались вперёд в попытке отстраниться. — Ты отказываешься принимать то, о чём мы недавно говорили?... — спокойно произнесла она и открыла глаза, смотря прямо на мужчину, сидящего за ней и склонившего голову к её лицу. Колкий взгляд Себастьяна говорил о её правоте красноречиво и твёрдо. Мари подняла руку и положила ему на щёку, легко пройдясь кончиками пальцев и оставляя мокрые дорожки на мраморной коже. — Ты прав: всё зашло дальше, чем необходимо, — жница улыбнулась, приподнялась и села ровно, немного откинувшись назад. — Если ещё не передумал... — провокационно пропела она и расслабленно вытянула руки по бортам медной чаши. Михаэлис без слов ещё раз смочил длинные волосы, которые доставали до пола, и приступил к осуществлению задуманного. Ему нравилось пропускать потемневшие от воды пряди между пальцев, не прикрытых перчатками, чувствовать их мягкость и тяжесть. Он не сомневался в своём уверении, что не позволит произойти тому, что описала ему Мари. Поэтому полностью сосредоточился на своих манипуляциях, не думая о постороннем. Запах ванильного элитного шампуня и аромат девушки смешались, даря демону эстетическое удовольствие. Длинные пальцы легко оглаживали голову жницы, которая тихонько мурлыкала под этими ласками, вызывая довольную улыбку умиления на лице Себастьяна. Набрав ещё немного мыльной жидкости в ладонь, мужчина водил руками по плечам, перешёл к спине, круговым движением омыл лопатки, ниже к талии и пояснице, попутно жадно втягивая носом аромат, щекоча дыханием шею Мари. Затем проскользнул к животу, поднялся к груди. Его движения не были возбуждающими, но сама ситуация настолько пахла эротизмом, отчего жница порой чувственно выгибалась, не открывая глаз. Закончив с верхней частью, Михаэлис пересел, оказываясь сбоку от девушки. Легко пересадил её на бортик, отчего та немного пошатнулась, и ей пришлось ухватиться за плечо демона, намочив мыльной водой ткань белоснежной рубашки. Она отдёрнула руку, но Себастьян перехватил её, чтобы удержать на месте. Мари виновато взглянула на спокойного демона. — Неловко получилось, — и стряхнула пену с плеча и рукава мужчины. — Держись так, если тебе удобнее, — и продолжил омовение. Девушка с благодарностью сжала ткань и снова погрузилась в удовольствие, которое ей дарил Себастьян. Когда он закончил, то помог ей встать в чаше спиной к нему, отчего они казались одного роста. Михаэлис быстро обмыл всё тело Мари, не оставляя ни одной капли мыла на нежной коже. Жница хотела было обнять себя руками от объявшей её прохлады, но огромное махровое полотенце, накинутое демоном, спасло её от холода. Он обернул её в ткань и легко подхватил на руки, вынимая из остывающей ванны. Они замерли, стоя посередине комнаты и смотря друг на друга. Мари обнимала Михаэлиса за шею, немного перебирая пальчиками чернильные волосы на затылке. Он отвечал ей изучающим взглядом, оглаживающим мокрое лицо, на котором блестели капельки воды. Его ожидание было настолько ясным и понятным, что девушка нежно улыбнулась, смотря прямо в красные омуты. — Ты меня разбалуешь, — не сдавалась она, стараясь всё же настаивать на своём, даже в шутливой форме. Михаэлис молчал — приподнятые в негодовании аккуратные брови стали единственной реакцией. Больше эмоций на его лице нельзя было прочитать. Безмолвная баталия продолжалась, пока Мари обречённо не выдохнула. — Признаю, — и немного приподнялась, коснувшись губами уголка губ застывшего на месте мужчины. — Спасибо, Себастьян. — Давно бы так, — и посмотрел прямо перед собой и пошёл к двери, ведущей в покои жницы. Те несколько шагов до кровати Мари тихонько смеялась, наблюдая шутливый триумф на точёном лице демона, всё же добившегося своего. Он посадил её на край перины и отошёл на шаг назад, скрещивая руки на груди. Пристальный и довольный взгляд не сходил с хихикающей жницы, которая уже прикрывала рот ладонью, чтобы не рассмеяться окончательно. Михаэлис помрачнел, когда взгляд девушки открыто прошёлся по нему, отчего Мари преподнесла ко рту вторую руку и наклонилась вперёд, содрогаясь в хохоте. Себастьян посмотрел в зеркало, которое стояло справа от него, и вовсе нахмурился: рубашка и брюки намокли, что закономерно. Но в нескольких местах, включая промежность, виднелись ошмётки ароматной пены. Также в отражении он увидел, как девушка рухнула спиной на кровать, подрагивая от смеха. — Где-то я уже это видел, — обречённо повертел головой мужчина, слегка улыбаясь, припоминая припадки Легендарного. Затем щёлкнул пальцами и в зеркале отразился тот дворецкий, которому подобало быть слугой дома Фантомхайв: костюм с иголочки красиво облегал подтянутую фигуру, а фрак-ласточка придавал этому образу английской куртуазности. — А я нет, — успокоившись, произнесла Мари и села. — Знаешь, после этого я уверилась, что тебе всё идёт, — иронично пропела девушка, перекинув ногу на ногу. — Благодарю Вас, Миледи, — обернулся к ней демон и поклонился, приложив руку к груди. Мари встала с кровати и прошла к шкафу. В этот момент всё поместье огласили удары часов — девять раз утро возвестило о своём разгаре, хотя на улице по-прежнему царствовал сумрак из-за охватившей Лондон непогоды. Мари посмотрела в окно и замерла, глядя на бушующую стихию. Бешеный танец бури и завораживал, и по-странному успокаивал. Чувство определённости и ясности затапливало душу по мере того, как на улице продолжался разгул природы: запах озона от непрекращающихся молний дурманил, даря определённость, что всё разрешиться — ясность окончания пути. Спокойствие души перед осознанием освобождения от хлопот и стремлений. Только одно дело осталось незавершённым: всё остальное вычеркнуто, потому что уже исполнено. Знание цели и понимание шагов к ней — лучшее ощущение для такой, как она. Ничто не отвлекает... "Ничто?... — мысленно осадила себя Мари и взглянула на Себастьяна". В его глазах, помимо уже привычного взгляда демона, сквозило странное непонимание, если не враждебность. Да, жница позволила себе быть с ним откровенной ещё с вечера — слишком открытой и беззащитной. Осознание конца делает свободным, но не должно приводить к безалаберности и рассеянности внимания. Отругав себя за это и поняв, что пора взять себя в руки, Мари вернула во взгляд привычную холодную иронию и ледяное спокойствие. Колкость в глазах Михаэлиса угасла, уступив место заботливой настороженности. Жница открыла дверцы шкафа и быстро выбрала себе одежду на день, по привычке вытянув длинное пальто, которое очень выручало её в непогоду. Закрыв створку, она быстро взглянула на оказавшегося рядом Себастьяна. Тот безмолвно вытянул из её рук пальто и повесил его обратно. — Сегодня выходить из поместья опасно, — уверенно отчеканил он, закрывая шкаф. — Если придётся, выйду и в том, в чём я сейчас, — тихо и ровно ответила девушка. — Не сомневаюсь, — насмешливо и обманчиво ласково ответил Себастьян, и этот тон обычно вызывал панику у его жертв, но не у Мари. — Чудненько, — буркнула та и отошла к кровати. Став спиной к демону, жница скинула с себя полотенце и начала одеваться, не обращая внимания на мужчину: соглашения по этому вопросу они не достигнут никогда — Мари поняла это окончательно. Ему невдомёк, что её безопасность сейчас даже не значится в списке необходимого. Его стремление уберечь её может погубить его самого. Он слишком уверен в себе, слишком упёрт. Демон, мудрый и искусный... алчный. Его решение непоколебимо, как и её. Пальцы Мари замерли на пуговицах, когда ей пришла странная в своей альтернативности догадка: если бы он знал, что её ждёт сейчас и потом, был бы он также напорист и незыблем? Тряхнув головой и выкинув эту идею вон, девушка продолжила одевание. "Нет альтернативной истории, есть реальность, — отсекла она недавнюю мысль жёсткой и непримиримой резолюцией". И в реальности пристальный и недовольный взгляд собственника обжигал ей спину, облаченную в плотную ткань рубашки. — Не переживай, я спущусь к завтраку вовремя, — тихо произнесла жница, застегнув брюки и сев на кровать, чтобы одеть высокие сапоги. Она подняла уверенный и твёрдый взгляд на соляной столп, что особой олицетворял замерший и следящий за ней Михаэлис. Без какого-либо слова или жеста он открыл дверь и вышел в коридор. Лёгкий щелчок, когда полотно закрылось, дало Мари силы долго и шумно выдохнуть и пройти к каминной полке, где лежали сигареты. Затянувшись, девушка немного закашлялась — давно не позволяла себе уделить пять никотиновых минут. С грустью посмотрев в окно, она с неудовольствием заключила, что открывать створки себе дороже: ветер превратит аккуратную и чистую комнату в место бедствия. Приспособив под пепельницу небольшой медный подсвечник, девушка села на банкетку у камина, который был по-видимому разожжён всегда-всё-успевающим дворецким. Ей не было страшно, больно или горестно, нет. Единственное, что доставляло ей беспокойство — не успеть, не уберечь, не прийти в нужный момент, не уследить. За пределами этой суеты в душе царил штиль и безмятежность. То, что когда-то было в Сиэле — ощущение полноты и завершённости своей миссии здесь. От этой мысли на лице девушки расцвела лёгкая светлая улыбка. Найти свой путь, идти по нему и ощущать правильность происходящего всем своим существом — далеко не каждый может похвастаться таким сокровищем. Редкие единицы, если быть цинично точной. И она его обрела. Никто не знает, что ждёт нас после, Мари — исключение. От этого ей становилось тепло и покойно. Она будет в другом месте и в другом времени. И уверена всем своим человеческим сердцем, что будут и другие. Это знание — ещё более заветное сокровище, ларец, от которого только у неё есть ключ. Только она та самая Пандора, которая будет оберегать тайный ящик до определённого момента. Умрёт, но не отдаст — таков её путь. Ощущение безграничного счастья затопило влагой зелёные глаза. Да, она чувствовала здесь счастье — в этом поместье. Могла к нему прикоснуться, обнять, не боясь спугнуть. И если она всё сделает правильно, есть надежда, что оно останется. Оно будет жить. И они встретятся вновь: хоть на мгновение, если судьба решит так; или окончательно обретут себя друг в друге. Сентиментально, но правдиво. Жница последний раз затянулась и выдохнула, открыв горящие изумрудным светом глаза. Глаза существа, знающего себя и свою цель, любящего и мудрого. Создания, умеющего бороться до конца, хватающего смерть за хвост и играющегося с ней, будто с котёнком. Умеющего выживать.***
Поместье гудело от завывающего ветра. Каминные трубы своим неясным свистом и гулом наводили странное оцепенение. Слуги, подхваченные общей атмосферой, рассказывали страшные истории в служебной комнате в то время, как дворецкий накрывал на стол в ярко освещённой столовой, предварительно дав неугомонной троице наказ не мешаться под ногами. Работы действительно не было — на улицу никто из живых не посмел бы высунуться. Все обязанности слуги могли выполнить позже, когда Сиэль приступит к занятиям, которые строгий Михаэлис и не думал отменять. Мари проходила по знакомому маршруту, ведущему в столовую. Ей было интересно, насколько долго может продлиться такое безумство погоды. Заворожённая, она шла по коридорам и зале, поглощённая странными думами. По привычке она толкнула дверь в столовую и прошла к своему месту. Она даже не видела Себастьяна, будучи поглощённой зазывной какофонией и стуком капель и веток о стекла. Михаэлис поприветствовал её кивком, но поняв, что девушка слишком поглощена своими мыслями, споро закончил сервировку и подошёл к ней. Зелёные, почти остекленевшие глаза смотрели в окно безотрывно. Жница привычно уперлась локтями в спинку высокого стула, извернувшись на сидении и закинув ногу на ногу. Странное и отчуждённое, если не мёртвое выражение ироничных зелёных глаз навевало немалую тревогу. Михаэлис отодвинул стул и присел перед девушкой на корточки. Колеблясь, он положил ладонь в строгой белой перчатке на колено и вновь не брал в толк, отчего ему не по себе от такого поведения Мари. И понимал, что отдал бы очень многое, чтобы чувствовать её так же, как она чувствует его... — Тебя что-то тревожит... — не вопрос — констатация факта. — То же, что и тебя, — мягко ответила ему девушка и перевела взгляд на демона. — Что они могут воспользоваться ситуацией и прийти сюда. — Я допускаю и такой вариант, — сосредоточенно кивнул Себастьян, глядя прямо в глаза жнице. — Слуги предупреждены и встанут на защиту господина. — Да, — затем продолжила шёпотом, с тревогой смотря на Михаэлиса. — Если мы так легко пришли к такому выводу, значит они также учли это. Себастьян был с ней согласен: то, что их оппоненты воспользуются ситуацией, если предположить, что она не подстроена ими, он не сомневался. Другое дело — что они задумали и как именно будут действовать. Он уверен был в одном, что... — Они не пойдут в лобовую, — прошептала Мари, чётко продолжая невысказанную мысль демона. — Верно, — одобрительно прошептал ей Михаэлис. — Тебе не нужно выходить из особняка... — Ты так и не понял, — нежно улыбнулась та. — Чтобы защитить вас, я буду рядом. Демон во все глаза смотрел на жницу. У неё бывали реплики, ставящие его в тупик. Конечно, он этого не показывал, но ощущение было для него в высшей мере непонятным и непривычным. Она умела задеть в нём нечто, что обезоруживало Себастьяна перед этой девушкой. Мари понимала это и использовала только тогда, когда не было иного выхода. Как сейчас. Она сказала за эти несколько часов слишком многое, что можно было оставить за печатью молчания. Она не жалела и не стремилась выкладывать все карты на стол. Поэтому, чтобы прервать поток образовавшихся мыслей от её фразы в голове демона, жница провела ладонью по щеке Себастьяна, вырывая его из омута дум, куда тот начал погружаться. К тому же, в столовую должен был войти граф, который находился в нескольких шагах. Как только Михаэлис встал во весь рост и повернулся к двери, та распахнулась. Юноша немного сощурился от яркого отсвета молнии и прошёл к стулу во главе стола. — Доброе утро, Сиэль, — как всегда, заботливо поприветствовала его девушка. — Приветствую Вас, — и дополнительно кивнул в знак поддержки своих слов, хотя озабоченность на его лице была очевидна всем. — Смею предположить, что на службу Вы сегодня не отправитесь? — Да, Вы правы, — согласилась Мари, ощущая немалое облегчение в демоне. — К сожалению, у нас с Себастьяном сегодня будет много дел, и я не смогу составить Вам компанию, — извинительно произнёс граф. — Простите, Вы куда-то едете? — настороженно спросила юношу девушка. — Это исключено, — отрезал граф, опровергнув опасения жницы. — Преподаватели не смогут сюда добраться, поэтому занятия проведёт Себастьян. — В таком случае, пожалуйста, не беспокойтесь, — оживилась та. — Хотела бы изучить Вашу библиотеку, если позволите. — Она к Вашим услугам, Мари. Занятия будут проходить в моём кабинете, так что мы не помешаем друг другу. — Прекрасно, — довольно ответила девушка и решила подбодрить чересчур тревожный и сосредоточенный настрой юноши. — Вот бы все сделки проходили так гладко, не правда ли? — и подмигнула, отчего взгляд графа потеплел и немного заискрился. — Было бы не так азартно проводить переговоры. — Хм, не поспоришь, Сиэль, — и девушка открыто улыбнулась в то время, как у того лишь дёрнулся уголок губ в подобии усмешки. Дальнейшая часть завтрака проходила в медленной беседе. Мари удалось узнать, что сейчас изучает граф, и поразилась, насколько широк кругозор у этого юноши в столь молодом возрасте. В свои тринадцать лет он не только изучал обязательные для всех аристократов дисциплины, как этикет, несколько иностранных языков, танцы, игру на различных музыкальных инструментах, литературу, историю, но и экономику, юриспруденцию, математику, физику, химию, и множество других. Жница невольно проводила параллели со своим обучением и вспоминала, как даже в университете ей многие дисциплины давались нелегко лишь потому, что те ей были недостаточно интересны. И только поддержка Майкла и его наставничество помогли ей великолепно завершить учёбу. Его уроки она помнила и сохраняла в памяти, как наиболее значимые, которые пригодились ей и на службе, и в этой жизни. "Поразительный юноша, — в очередной раз подмечала про себя Мари. — Сильный и прагматичный, умеющий брать лучшее и применять это на практике в жизни и в работе". Видя, как девушка ведёт с графом беседы на столь щепетильные для господина темы, поскольку бывали ужасные, по мнению Себастьяна, ошибки и просчёты в учёбе, Михаэлис поражался тому, как Мари легко находит общий язык с его закрытым милордом и умеет вести эти беседы осторожно и уверенно. Конечно, он знал о юноше очень многое, и разговоры о его неудачах никогда не находили своего развития: господин не позволял демону акцентировать на ошибках внимание, поскольку тот ещё долго будет о них припоминать и подначивать ими милорда. Демон, конечно, делал всё это и получал немалое удовольствие от реакций юноши на его ехидные выпады. Но о таком спокойном разговоре, который происходил на его глазах, он не мог и мечтать. Когда слуга и Сиэль вышли из столовой, Мари ещё немного посидела за столом, потягивая удивительный кофе, который мог сварить только Себастьян. На её лице блуждала тёплая улыбка, которая резко контрастировала с общей гнетущей от погоды обстановкой дома. — Госпожа Мари, — тоненький, дрожащий и неуверенный голос ворвался в комнату. — Мистер Себастьян приказал убрать стол, но если Вы ещё не закончи... — Всё в порядке, Мейлин, — прервала извиняющийся тон горничной Мари и поднялась. — И позвольте мне помочь Вам. — Что Вы, госпожа... — Не припомню точно, — мягко прервала её жница. — но не надо обращаться ко мне "госпожа". К тому же, я с удовольствием помогу Вам. — Спасибо... Мари, — тихо произнесла та, на глазах краснея. — Не стоит. После того, как они привели столовую в первозданный вид, Мари не стала настаивать на помывке посуды, поскольку не любила этого занятия. К тому же, Мейлин и так перед ней раскланялась за помощь. Бард также сдержанно поблагодарил, а Финниан преподнёс ей неуклюже сорванную розу, которая, похоже, будет единственным выжившим цветком после такой стихии. Жница, как и планировала, отправилась в библиотеку. Настроение было странно умиротворённым. Казалось, гул ещё больше усилился, и им буквально пропитались все стены поместья. Она подошла к окну в одном из коридоров и отметила про себя, что дождь и ветер и не думали уменьшать своего напора: деревья нещадно кренились к земле; дождь заливал сад; ветер срывал цветы; землю усеивали сорвавшееся со своих мест ветви. Обычно такие бури не длились долго, но эта оказалась весьма продолжительной. Взглянув на наручные часы, Мари с призрачным удивлением подсчитала, что это бесчинство продолжается более пяти часов. "Совпадений не бывает, не находишь, Найтгейл?... — закрался крамольный вывод". С мыслью о том, что неплохо бы почитать о демонах побольше, Мари оторвалась от пейзажа и направилась в библиотеку. Подобные книги хранились во многих домах аристократии по причине того, что они представляли собой больше историческую ценность, нежели литературную. Она зашла в просторную комнату, и на неё нахлынули воспоминания недавнего дня, как вот здесь напротив окна в свете луны стоял Себастьян и извлекал из своего дьявольского инструмента невероятной красоты звуки. Каждый корешок книг, стеллаж или полка покорно вторили ему, создавая неповторимую атмосферу. "Словно Сатир, — невольно всплыла аналогия". Сейчас библиотека была покойной и тихой. Лишь память оживляла ту невыразимую мелодию, эхом отражаясь от памятных кадров. Мурлыкая тот наикрасивейший мотив, Мари проходила вдоль шкафов. Обойдя всё помещение и не найдя искомого, она начала изучать верхние ярусы стеллажей, забравшись на одну из лестниц, прислонённых к шкафам. Потратив ещё некоторое время на поиски, она уже было скорбно было выдохнула, как взгляд наткнулся на тёмную обложку. Трепетно взяв её в руки, девушка спустилась и подошла к столу. Под светом лампы она с филигранной осторожностью раскрыла фолиант. Почти все страницы истлели от времени и сильно пожелтели. Чернила, ставшие практически прозрачными, унесли с собой суть написанного, оставив лишь небольшие заметки, дающие возможность узнать — это то, что она искала. Однако, жница и помыслить не могла, что её находка будет столь ошеломляющей. Переворачивая потерявшие опору в переплёте страницы, Мари вчитывалась в неясно написанные строки: "Древние кланы... оружие против дьявольских приспешников... первые охотники на демонов... бунт... дьявольские создания, выступившие против... немногие помнят... вера... создание орденов охотников... гек... умение управлять стих... поверья... ". Жница быстро всматривалась в отдельные слова, и внутри неё занимался холод. Казалось, даже в помещении стало прохладнее, а в нос ударял запах мороза. Она не понимала смысла, так как многие слова, которые были различимы, порой находились друг от друга в нескольких строках. Бессмыслица, но эти осколки резали по живому — безжалостно и наотмашь били прямо в душу, отчего та тихонько выла. "Создания, выступившие против, и охотники на демонов... — быстро анализировала девушка, листая дальше. — Как это здесь оказалось?!". Чудовищность находки ошарашила Мари. Она медленно закрыла книгу и осела на ближайший диван. — Дьявольские создания, выступившие против... — прошептала девушка, смотря перед собой. Это сочетание вызывало в ней бурю. И та не могла ни в коей мере сравниться с тем, что творилось на улице. Холод никуда не исчез, но стал будто бы управляемым. Слишком оглушительный удар не позволил ей более оставаться на месте, и жница рванулась с места. Мари буквально побежала по коридору в свою комнату. В ушах звенела тишина, не был слышен стук каблуков. Глаза ни на миг не закрывались и слезились от излишней сухости. Ей было всё равно — хотелось бежать. Невыносимо хотелось нестись прочь. Куда?! Добежав до комнаты, Мари закрыла за собой дверь и рухнула на колени. Душу разрывало отчаянное рыдание, а грудь сдавливало тисками потери. Казалось, кто-то взял в лапы её нутро и планомерно сдавливал, с каждой секундой увеличивая напор. Рыдание не помогало — слёз не было. Горло саднило. Она звала на помощь, но лишь губы артикулировали звуки заветного имени, которое не хотело облачаться в звук — он не слышал и не мог чувствовать, что происходило со жницей. От безысходности девушка рухнула на бок, отчего внезапный приступ будто вылетел от резкого удара. Дыхание внезапно выровнялось, и от потока кислорода немного закружилась голова. Недавнее давление казалось напускным и нереальным. Всё прекратилось также быстро, как и ни началось. Мари с величайшим блаженством втянула воздух, наполненный флёром сгорающего в камине дерева. Звук завывания ветра и стук капель о стекло окна становился гуще, насыщеннее... правильнее. Чувство реальности возвратилось, даря удивительную радость бытия. Мари не выдержала и закрыла ладонями лицо, перевернулась на спину и жадно вдыхала запах огня, влажности, простыней, дерева — всего, что слышал вернувший свою остроту нюх. То же было и со слухом. Раскинувшись на полу, она ощущала невероятную свободу после того, что навалилось на неё. Вдалеке девушка услышала недовольный голос Себастьяна и бормотание Сиэля, отчего на её лице расцвела снисходительная и заботливая улыбка. Она открыла глаза и прислушивалась к долетающим до её острого слуха голосам дворецкого и его господина. По мере того, как она погружалась в отдалённый разговор, улыбка меркла. Мари села и невольно поморщилась от новой перемены: то было состояние Сиэля. Судя по всему, на него навалилась тягучая слабость. Жница не стала "прислушиваться" дальше, дабы не ощутить того, что чувствовал граф. Девушка встала и вышла в коридор. Она спешно шла по проходам, иногда перетаскивая внезапно слабеющие ноги. Мари отрешилась о своевольно принятого влияния и вернула себе нормальный темп. Стоя в коридоре напротив двери, она слышала, как в кабинете была странная тишина, разбавляемая недовольным тихим голосом Сиэля. Поколебавшись, жница всё же постучала и приоткрыла дверь, пока не смея заглядывать внутрь. — Входите, Мари, — слабо разрешил юноша. Ей не нужно было повторять дважды, и девушка решительно распахнула дверь. Граф сидел на диване, попивая странно пахнущий отвар, видимо, травяной. Напротив него напряжённо стоял дворецкий и не сводил взгляда со своего господина. Сиэль слабо повернул голову и посмотрел на вошедшую. И без того бледное лицо стало совершенно бескровным. Губы слились с общим тоном кожи, а глаза потеряли недавний блеск. Жница спешно прошла перёд и села рядом с графом. — Что произошло? — с явно выраженной тревогой спросила та, прикладывая руку ко лбу юноши: вопреки внешнему виду, температура была нормальной. — Небольшая слабость, сейчас пройдёт, — ровно сказал граф, но голос его сквозил усталостью. — Вы сегодня хорошо спали? — продолжила расспрашивать Мари, на этот раз беря руку Сиэля и прощупывая пульс: тот был редким, но уверенным и сильным. — Как обычно. Всё в порядке.... — Верно, в порядке, если Вы немедля ляжете в постель, — серьёзно сказала та и встревоженно посмотрела на не шелохнувшегося Себастьяна: её ощущения не выдавали ничего особенного в самочувствии его господина. — Это излишне, — резко ответил юноша. — Сиэль, с радостью соглашусь с Вами, если Вы сами дойдёте до этой двери, — Мари показала на выход из кабинета и в ожидании взглянула на графа. — Что за глупости... — пробурчал тот, но поднялся и взглянул на девушку сверху вниз. — Тогда Вы перестанете настаивать? — В этом не будет необходимости. Юноша кивнул и неуверенно пошагал к двери. Мари встала рядом с Себастьяном и легонько коснулась его руки. — Надеюсь, ты подоспеешь вовремя, — тревожно и еле слышно произнесла жница. Демон лишь кинул на неё сосредоточенный взгляд и продолжил следить за господином. Не дойдя до двери трёх шагов, юношу колыхнуло, и он повалился на бок. Слуга мгновенно подхватил графа и взял того на руки, с тревогой осматривая меловое лицо Сиэля. — Что с ним? — прошептал демон, с надеждой смотря на девушку. — Просто слабость, я не вижу ничего, что представляло бы для него опасность, — спокойно произнесла Мари, положив руку юноше на голову и снова уверяясь в своих ощущениях. — Такая буря мало способствует хорошему отдыху, и день вчера выдался напряжённым, — и перевела взгляд на мужчину. — Я принесу сбор, который поможет ему хорошо выспаться. Себастьян лишь кивнул и медленно вышел в коридор, стараясь неосторожным движением не побеспокоить лежащего на его руках милорда. Жница выдохнула и направилась в свои покои, чтобы сделать то, что обещала. Собрав в небольшой мешочек остатки целебных трав, девушка завязала его и пошла в комнату графа. Михаэлис заканчивал переодевание своего господина, когда Мари осторожно постучалась в дверь. Демон открыл дверь взмахом руки, позволив войти. Жница прошла к изголовью кровати и вложила в наволочку мешочек, поместив его с краю, чтобы тот не мешал графу отдыхать. Дворецкий накрыл его одеялом и остался на месте, не смея покинуть милорда в таком состоянии. — Ты уверена в том, что "видишь"? — недоверчиво прошептал Михаэлис, смотря в упор на Мари. — Да, но всё равно не понятно... — через мгновение ответила та, в который раз перепроверив свои ощущения. — Ты тоже можешь видеть душу, не так ли? — сосредоточенно вернула вопрос девушка. — Есть что-нибудь необычное? Глаза Михаэлиса заполыхали адской бездной, лицо заострилось. Он, как обычно, зубами стянул перчатки и, невесомо сев на перину, аккуратно приложил руку с печатью на отмеченный его знаком глаз милорда, замерев на несколько мгновений. Повернувшись к Мари, он убрал руку и тихо прошептал свой вердикт. — Ничего, — без какой-либо веры в свои слова. — Он человек, Себастьян, — сказала Мари, присаживаясь на корточки напротив юноши. — Он устроен иначе, чем ты. Дай ему время восстановиться. Нехотя, но Михаэлис согласился с доводами девушки. В конечном счёте, Мари не раз убеждала его в своих способностях. Недоверие вызывало лишь непонимание природы её сил, как и самой сущности жницы. Где-то вдалеке часы пробили полдень. Юный граф спал уже более часа. Девушка периодически проверяла его состояние, поглаживая голову, и каждый раз убеждалась, что Сиэль в скором времени будет в полном порядке. Они с Себастьяном сидели молча, периодически безмолвно кидая друг на друга взгляды и обмениваясь не озвученными репликами. Мари удобно устроилась на полу в своей любимой турецкой позе, и попытки Михаэлиса уговорить её сесть на постель или на кресло не увенчались успехом. К тому же они оба стремились сохранить в комнате тишину, дабы не мешать сну графа. Поэтому спор заканчивался, не успев начаться. Да и жнице было удобнее с такого ракурса отслеживать динамику самочувствия Сиэля. В очередной раз проверив состояние юноши, Мари поднялась с места, чем заслужила внимательный взгляд демона. "— Я на кухню и обратно, — мысленно обратилась к нему девушка, и тот кивнул в знак того, что услышал. — Он скоро будет в порядке". Подкрепив свои слова ласковой улыбкой и погладив напряжённого Себастьяна по плечу, жница вышла из комнаты. Её всегда трогало подобное обращение демона по отношению к милорду, его внимание и забота, которую он выказывал юноше. Конечно, всё это происходило под прикрытием сохранения желанной души, но Мари видела совершенно иную картину. И ей нравилось наблюдать за их взаимоотношениями с первого дня знакомства. Возможно, она стала более субъективной в своих суждениях, но с каждым днём Михаэлис неощутимо трепетнее относился к Сиэлю: изо дня в день то было не слишком заметным, но если взять её первую встречу с ними и сегодняшний момент — контраст был разительным. Вообще её часто настигало ностальгическое настроение последнее время. Воспоминания о событиях, произошедших в Лондоне за всё время пребывания в этом мире, затапливали нутро всеми пережитыми здесь эмоциями. На её долю выпало множество приключений и, возможно, эта жизнь стала самой насыщенной. Разумеется, она этого не знала и пока не могла знать. Память постоянно и настойчиво подкидывала ей картину за картиной из прошедших двух лет, пока она готовила себе небольшой обед и варила кофе. Порадовавшись, что взяла с собой заветную коробочку с сигаретами, чтобы не бегать к себе, Мари медленно закурила, смотря в окно, в ожидании, когда все заготовки дойдут до съедобного состояния на огне. Воспоминания продолжали тянуться, напоминая о том, что в конце всегда думаешь о начале. "Или в начале ты думаешь о конце... — подоспел неуёмный ехидный внутренний голос, заставивший девушку усмехнуться своим мыслям". Еле слышный звон металла заставил её обернуться и увидеть демона, снимающего посуду с плиты. Фрак привычно повешен на спинку одного из высоких стульев у стола, который девушка окрестила барным. Ловкими движениями Михаэлис выкладывал отварные овощи из кастрюли, со сковороды с готовностью соскользнул стейк из лосося с золотистой корочкой, а в чашку вливался чернильный ароматный кофе. Мари с удивлением смотрела на Себастьяна, который оставил свой пост и спустился к ней. Отрешённо потушив сигарету, жница прошла к столу, где всё было готово. Кушанья было немного, но достаточно, чтобы усмирить некстати разыгравшийся голод. Мужчина отошёл от стола и безмолвно пригласил её присесть. Сам он устроился напротив в ожидании девушки. — Спасибо, — тихо поблагодарила жница, приступая к трапезе. — Решил довериться твоему чутью, — не желая объяснять, что не намерен оставлять её одну, произнёс демон, хотя Мари чувствовало лукавство в душе Михаэлиса. — Рада этому, — хмыкнула недоверчиво та, отправляя сочный кусочек рыбы в рот. — Не хочешь попробовать? — с наигранно наивным любопытством спросила она. — Я не почувствую вкуса так, как ощущаешь его ты, — снисходительно пояснил демон. — Никогда не задумывалась, как ты готовишь такие изысканные блюда, — глубокомысленно заключила Мари, отрезая новый кусок и пристально смотря на Себастьяна. — Порой мне кажется, что я говорю с маленькой девочкой, — подначил её Михаэлис, немного щурясь. — Состояние "почемучки" может прийти в любом возрасте, — улыбнулась девушка. — И любому существу, — закончила та, отвечая на выпад. — Что ты имеешь в виду? — ровно спросил демон, продолжая щурить пристально направленные на свою визави глаза. — Тебе же приходиться объяснять азбучные истины об особенностях человека и его организма, — словно бы невзначай произнесла жница. — Так что, я "почемучка", а ты... — Ну... — Михаэлис наклонился вперёд, с жадностью ожидая продолжения реплики. — Может мне не заканчивать?... — едва ли испуганно прошелестела Мари. — Договаривай, — настаивал демон, встав с места и упершись ладонями о столешницу, практически нависая над девушкой. В его глазах было столько азарта и веселья, что жница внутри давилась со смеху. И всеми силами "старалась сохранить хорошую мину при плохой игре", как говорится. — Несмышлёныш, — чуть ли не по слогам выговорила та. — Хм... — глубокомысленно заметил демон, по-кошачьи склонив голову на бок, рассматривая девушку. — Теперь мне совсем не комфортно, — прыснула Мари, вовремя прикрыв рот ладонью. — Дерзость по отношению к демону неизбежно приводит к этому состоянию, — прошептал Михаэлис, откровенно рассматривая жницу. Девушка откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, отвечая Себастьяну тем же бесстыдным взглядом. Будто бы придя к какому-то выводу, Мари поднесла руку ко рту и несильно прикусила указательный палец, внимательно осматривая жадно следящего за ней мужчину. Красноречиво "Хм" вырвалось теперь из неё, когда Михаэлис проследил, как подушечка пальца проследила контур сжатых в думах губ девушки. — Азарт заразителен. Кому, как не тебе, это знать, — вымолвила та, продолжая свои манипуляции. — И кто из нас демон?... — иронично пропел Михаэлис, встречаясь с наивным взглядом девушки, от которого хотелось разнести разделяющий их стол к дьявольским псам, чтобы научить эту чертовку должным манерам. — Вопрос неоднозначный в своей простоте, Себастьян, — ввернула та, отчего тот коварно усмехнулся и сел обратно на своё место, не сводя пристального взгляда со жницы. Неспешный разговор, щедро разбавляемый иронией и ехидными выпадами, прекрасно помогал коротать время. После очередного раунда, где неважно, кто был проигравшим — побеждали оба, ибо удовольствие получал каждый из них — в кухню прорвался сильный треск. На стол упали подгоняемые ветром листья и капли воды: маленькое цокольное окно всё же не выдержало и впустило в дом стихию. Михаэлис мгновенно оказался рядом и крепко закрыл ставни, дополнительно подкрепив их. Мари невольно поёжилась от внезапного порыва, обхватив себя руками. Себастьян, видя, что девушка сжалась от холода, накинул на неё свой пиджак и принялся за уборку. Демон не сразу заметил странную перемену: жница смотрела прямо перед собой горящими глазами, из её рта от частого дыхания вырывался пар, словно в кухне царила стужа. Её плечи дрожали. Михаэлис моментально подошёл к ней, взял в ладони её лицо и тут тревога объяла его не на шутку: кожа той была ледяной и влажной. — Мари, ты слышишь меня? — гладя ту по щекам, вопрошал демон. — Мари?! Та не шелохнулась. Она слышала голос Себастьяна, но была не в силах как-то отреагировать. Она бежала по лесу. Чувствовала, как к ней прилипла намокшая от ливня ткань... костюма. Дыхание сбивалось, но жница продолжала двигаться, на уровне инстинкта понимая, что замёрзнет насмерть, если остановится. Ноги не слушались, цепляясь за каждый мало-мальски торчавший из земли корень дерева. Но бежала, не ведая усталости, не чувствуя ни гудения мышц, ни горящих от частого дыхания и стылого воздуха лёгких. Единственная мысль, управляющая всем её существом — бежать. Неважно куда, неважно, как долго. Бежать! — Беги, не оглядывайся... Беги, там спасение... Беги... Беги... Беги... Эти слова стали смыслом существования: не сердце перекачивало кровь, а слова... не лёгкие втягивали воздух, а фразы... Ветер швырял капли в лицо, щёки порозовели и пылали. Даже если упадёшь, ты будешь ползти из последних сил... Откажут ноги — будешь цепляться пальцами о землю и тянуть себя дальше... — Беги... Мари... Не слушай, не верь... Мари!... Беги к спасению... Мари?! Резкий выдох заставил нещадно закашляться и упасть вперёд. Дрожащее тело подхватили сильные руки. Шум чего-то упавшего резанул по ушам, колени уперлись в твёрдую поверхность в то время, как тело ощущало тепло и приятное давление от того, что его прижимали. Девушка потянулась к этому источнику и ощутила знакомую горячность груди, закрытую плотной тканью жилета и рубашки. Широкие ладони, казалось, закрыли собой всю спину, оберегая от врагов и несчастий. Сильный стук обычно размеренно бьющегося сердца колотился в перепонки. Обеспокоенные и вальяжные голоса слуг вдалеке. Гул грозы. Скрежетание веток. Когда она успела приобрести столь острый слух!... И обоняние. Аромат еды, тлеющего дерева, влажности, мокрой травы, свежевыстиранного белья, земли, дерева, моющих средств и порошка. Мари пожалела, что открыла глаза, ибо видела каждую щель в полу, каждый стежок и волокно на плече тёмного костюма, каждую пору мраморной кожи, каждый оттенок чернильных волос: сизый, синий, серый, шоколадный — каждый. Звук своего имени в ушах становился с каждым разом невыносимее и неприятнее. И при всём обилии ощущений яркой лентой врывалось чувство неполноценности. Нехватки чего-то важного. Ключевого в атмосфере того, где она находится — реальность не была полной. — Мари, ты слышишь меня? Ответь, — "У него не красные и не коньячные глаза, — подумала про себя жница, смотря в дьявольские омуты, наполненные страхом. — Там есть и рыжие, и розовые..." — Чёрт побери, Мари?! — Пожалуйста, не кричи, — измученно, на грани слышимости произнесла девушка. — Дьявол, что с тобой? — едва слышно спросил Михаэлис, силясь лишний раз не навредить девушке. — Где Сиэль? — уже шёпотом обеспокоилась жница. — Что?... Глаза демона потрясённо расширились. Вскочив с места со жницей на руках, он помчался в комнату графа. От мельтешения картин, пока демон нёсся, её голова грозилась взорваться. Мари прикрыла глаза, до сих пор ощущая холод и влагу. Михаэлис двигался хоть и стремительно, но плавно, стараясь не сильно трясти свою драгоценную ношу. Чуть ли не с ноги выбив дверь, Себастьян влетел в спальню. По полу кружились оборванные листья, с занавесок капала вода: успели сильно промокнуть. Кровать напоминала огромную лужу и была пустой. Всё было залито дождём. Михаэлис замер и не мог двинуться с места. Его раздирали ярость, страх и нетерпение. Мари готова была застонать от столь сильных эмоций, но взяла себя в руки — поняла, что Сиэля здесь нет. Скинув с себя оцепенение, Себастьян прошёл к непострадавшей части кровати и опустил на неё девушку, садясь напротив. Взяв её лицо в чашу своих ладоней, он пристально вглядывался, ища ответ на свой главный вопрос на данный момент. — Ты знаешь, где он? — едва сдерживая свою кровожадность и нечеловеческий страх, спросил демон. — Ты видела его?! Мари медленно подняла руки и положила свои ладони поверх его и тихо начала нашёптывать нечто, что демон не мог разобрать. У него перед глазами простирался лес с бушующей в нём стихией. Он также ощутил холод и мокрую ткань одежды, неприятно липнущую к коже. Он уверенно отрешился от неприятных ощущений, стремясь запомнить путь, по которому предположительно ушёл господин. Жнице становилось легче от того, что часть этих ощущений на себя берёт Себастьян. По мере того, как она показывала ему всё то, что видела сама, убивающая чувствительность нисходила до нормального уровня. К ней возвращались самообладание и ясность мыслей. И первой из них было то, что она никогда не передавала свои видения таким образом. Никогда ещё её контакт с кем-то не доходил до такого абсолюта. Причём делала она это неосознанно и не могла бы воспроизвести механизм этого таинства ещё раз. Зелёные глаза всматривались в подрагивающие веки демона напротив, который с алчностью считывал столь важную сейчас информацию. Его лицо выражало странное смешение муки и ярости. Через несколько секунд всё закончилось, и Себастьян открыл глаза, горящие адской бездной и зароком уничтожить всех живых. Внезапно он приблизился к Мари и втянул её в по-настоящему дьявольский поцелуй: безжалостно кусал её губы, засасывал её язык к себе в рот, прикусывая и испивая щедро сочащуюся кровь; вытягивал не до конца восстановившееся дыхание, щедро разбавлял похотью и болью насильно даримое наслаждение — касание бездны, после которого вряд ли хочется испробовать иное, кроме смерти. Сжигающий и возрождающий вновь. Прикосновение, какое бывает на грани жизни и смерти. Михаэлис, сидя на коленях на полу перед сидящей девушкой, притянул ту на край кровати, решительно раздвинул её ноги и устроился между ними. Он не прекращал этой пошлой вакханалии, в которую превратился поцелуй. Он сминал, прижимал, вытягивал страсть насильно, вжимая в себя жницу. Мари, не в силах сопротивляться, всё же не могла долго выносить всей испытываемой горечи, которая извергалась демоном. Поэтому напрягла всю волю и оттянула мужчину за волосы, отчего тот надрывно зарычал и покорился. — Какого ты творишь, Себастьян?! — неистово крикнула она, позабыв обо всём, кроме того, что ощутила у того в душе. — Обвинял меня в легкомысленности, а теперь сам удумал невесть что?! Демон, твою... Ты хоть понимаешь, на что идешь! — Впервые вижу, как ты так сердишься. Бесподобно, — пророкотал он, не сводя взгляда с взбесившейся жницы. — С ума сошёл, Михаэлис! Даже не думай! — Значит, ты поняла меня вчера. Польщён, — и встал во весь рост, проходя к двери. — Я знаю, что меня там ждёт. Что же с тобой? — ровно и со сталью в голосе пророкотала Мари, не уступая демону. — Знаешь? — ехидно пропел мужчина, кладя руку на ручку двери. — С нетерпением буду ждать. — Я иду с тобой, Михаэлис, и точка, — жница схватила меч и прошла к Себастьяну. Взгляд демона стал ещё более смертоносным. Угроза была явной и недвусмысленной. Но страх и нежность в кровавых глазах ломали на корню все попытки запугать. Мари не обращала на это ровным счётом никакого внимания. — Позволь с тобой не согласиться. — Не позволю! — рыкнула девушка. — Что ж, до встречи. Демон стремительно открыл дверь и фантомом проник в коридор, скрываясь от жницы. Мари кинулась следом. Она понимала, что в таком облике не сможет его остановить, но лишний раз задеть за живое — запросто. Она было настигла его у парадной двери, как та захлопнулась прямо перед носом, едва не ударив её. — Ублюдок адский! — в сердцах выкрикнула девушка и попыталась открыть, но створка не поддавалась. Мари выхватила меч и нанесла удар по бездушному дереву. Осталась лишь царапина, которая на её глазах затянулась, не оставив следа. Не веря своим глазам, жница повторила действие, и результат был тем же. Прислонив руку к полотну, девушка накрыла его ладонью. Множество мелких иголочек ударялись о чувствительную кожу, и каждая из них была приговором, что ей не выйти. Жница неверяще отошла назад и безумно смотрела на дверь, словно та самый страшный враг. — Мари, всё в порядке? — послышался настороженный низкий голос позади. — Нет, Бард, не в порядке, — еле вымолвила девушка, сглотнув. — Я могу чем-то помочь? — теперь голос повара стал участливым. — Не... — жница осеклась и посмотрела назад, где стояла вся троица и с недоумением взирала на всклокоченную и злую гостью. — Глупо, конечно, но не могли бы вы проверить, все ли двери и окна открываются в этом доме? — Зачем Вам это? — наивно спросил Финниан, и все остальные закивали. — Считайте это заданием. Прошу вас, от этого зависит жизнь графа. — Конечно! Без проблем! — хором крикнули они, готовые на всё, ради своего господина. — Отлично, Мейлин, ты проверяешь первый и весь цокольный этаж. Финниан и Бард — третий, чердак и подвал. За мной второй этаж, всё ясно? — Так точно! — За работу. Мари металась, забегая в комнаты, кладовки, проверяя окна в проходных коридорах. С каждой новой неудачей она готова была взвыть громче раненного зверя. Этот... дворецкий умудрился составить барьер так, что даже при отсутствующем стекле окна, которое девушка выбила от безысходности чьим-то скульптурным бюстом, наружу выбраться не представлялось возможным. Её откидывало обратно, словно рикошетом. То же относилось и к распахнутому окну в спальне графа. Результат у всех остальных был таким же, хоть слуги не опускались до таких варварских методов, как Мари, и ценили господское имущество. Поблагодарив всех и отпустив, девушка ходила по коридорам, не зная, куда себя деть. Страх становился сильнее. Когда она присела на диван в библиотеке и попыталась настроиться на волну графа и Себастьяна, надежда таяла на глазах, отчего просыпалась ярость. Сущность графа нещадно подавлялась, но он был в порядке, хоть и почти разбит духовно. Михаэлис источал такой поток силы, что у Мари моментально закружилась голова и пошла носом кровь. Понимание того, что граф на грани и демон в опасности — она была в этом по-странному уверенной, не добьётся успеха в этой схватке, ведь противник слишком подготовлен, — раздирало душу. Вскочив на ноги, она ходила из угла в угол, словно пойманный хищник. Очередной приступ чувствительности сбил с ног. На этот раз её существо раздирало состояние Михаэлиса, который нашёл графа, и пытался его вытащить, и само самочувствие Сиэля, ухудшающееся с каждым мгновением. "Им нужна помощь, — сопротивляясь своей слабости, без конца повторяла про себя Мари". На демона действовала похожая по ранним ощущениям множества молоточков магия, не задевая юношу. Не будет Себастьяна — граф обречён сгинуть во мраке Фаустуса. Огромный спектр испытываемых ощущений, собственная безысходность и бессилие вырвал такой рёв отчаяния, что слуги наверняка поостереглись высовываться, да и всякая живая душа сжалась в комок от этого крика. — А... А... Адр... — задыхаясь, силилась выкрикнуть девушка, но связки не слушались, а воздух не хотел поступать. — Адриан... помоги... У... Умоляю! Слёзы лились нескончаемым потоком. Девушка лежала на полу и не могла ничего противопоставить бездне, разрастающейся внутри от невозможности действовать. — Прошу тебя... — ногти скребли деревянный пол до крови, конечности сводило от напавшей на неё сверхчувствительности, ещё и усиленной от ощущений демона и его господина. — Адриан!... Кто-нибудь... Она звала на помощь все силы, шептала нечто, не вполне понятное ей самой, лишь бы сработало — случилось что-то, что положило бы конец этой агонии. Она уже была в полубессознательном состоянии, отключаясь от реальности, но губы продолжали нашёптывать слова. Она не сдавалась. Не сейчас, не время. — Госпожа... Мари лежала на полу, практически не шевелясь, лишь изредка дёргались конечности, показывая, что ещё не всё кончено. — Моя госпожа... Девушка приподняла голову и силилась посмотреть, откуда доносился голос. Слёзы размывали картинку, не давая увидеть прибывшего на её зов. Ощущение того, что её окровавленные пальцы лизнули, подкинули нехорошую мысль, что пришедшее безумие — это особенно страшно сейчас. — Госпожа... Вы меня звали. — Кто Вы? — еле прошептала Мари, так и не видя своего визави. — Я пришла за Вами, Госпожа. — Нет, невозможно, — отказывалась девушка: как ни странно, ощущения постепенно упорядочивались, оставаясь такими же острыми, но не режущими. — И Вы не ответили. — Стоит ли так уважительно обращаться к простому Проводнику, Госпожа? — незлобная насмешка окончательно разозлила жницу. — По-видимому, нет, раз ты говоришь так пренебрежительно. — Прошу меня простить, но мой долг велит мне прийти за Вами в конце Вашего пути. Мари моргнула ещё раз, и морок рассеялся, являя в высшей степени невообразимую картину: перед ней со склонённой в служебном жесте головой сидела... чёрная пантера. Зелёные глаза, как у неё самой, взирали с безграничным уважением и признательностью. Там не было тупого повиновения, вопреки словам существа — благоговение, коего удостаиваются Боги. Смирение перед ней, разбитой и лежащей на полу в собственных бессильных слезах. Жница приподнялась и настороженно смотрела на пантеру, хмуро оглядывая блестящую шерсть, длинный хвост и потрясающе выразительную морду. Тело существа представлялось невероятно гибким, а животное было намного больше, нежели её мирские сородичи, выдавая потустороннюю природу. — Ты так и не ответила, кто ты, — медленно произнесла девушка, не отрывая взгляда от визави. — Ваш Проводник. Душа, которой Вы подарили бессмертие. Спутница, которая вознамерилась служить Вам до скончания времён. — Из прошлой жизни... — Первой жизни, Госпожа, — поправило её существо, и снова поклон, дышащий преклонением перед ней, Мари. — Зачем ты здесь? — Проводить Вас в Ваш дом до времени Вашего окончательного возрождения и продолжения пути той, кем Вы были. Смутные образы, сны, знания начали пробуждаться, но не могли найти пути к свободе. Тот самый ящик был прочно запертым и не мог быть открыт без посторонней помощи. — Ты — "ключ". — Рада, что Вы помните это, Госпожа, — также ровно и спокойно продолжило существо. — Я хранитель Вашей сути и силы. Вы получите её в полной мере потом. Сейчас же я должна проводить Вас в Ваш дом. — Ты повторяешься, — недовольно прервала её девушка, отчего пантера виновато опустила голову. — Прости, я мало, что понимаю. К тому же, у меня есть другая задача. — Знаю. Это против Вашего замысла, но... Вы хозяйка своей судьбы. Эта фраза неясным резонансом прошлась по телу, вызывая мурашки. Однако, анализировать времени не было — графу и демону нужна была помощь. К тому же, если всё сказанное Проводником правда, конец действительно рядом. Осталось сделать последнее. — Тогда помоги, времени очень мало, — решительно произнесла девушка. Пантера ничего не ответила, лишь склонила голову в согласии и смирении. Она прошла ближе к сидящей на полу жнице и взглянула той прямо в глаза. Разгорающееся пламя поглотило всё существо девушки, отчего та коротко вскрикнула и откинулась на пол. Перед глазами бежали картины прошлого. Тело нещадно жгло, кости ломило, суставы скрежетали. Ко всему прибавилось ощущение, словно ей заживо выдёргивают позвоночник. Крик безумной боли охватил поместье. От потусторонней энергии книги вылетали со своих мест, шкафы падали, словно домино, но не задевали корчащуюся на полу девушку. Её глаза раскрыты, пламя освещало радужку, в которых отражалась её первая и последующие жизни. Её первое рождение, служба, восстание, плен, побег, Кревен, бегство от погони, спасение жнеца и собственная смерть, ставшая для неё рождением. Смерть, сохранившая жизнь не только ей, но и всему миру. Рождение, ставшее проклятием на многие века. Земные жизни, человеческие жизни, знахарство и ведовство, костёр, и, наконец, эта перевоплощение, внутри которого она перешла в другой мир, избежав стадию смерти. Минув длительный переход по струнам Бытия. Мир, ставший её счастьем и её гибелью. Мир, где она наконец может сама поставить многоточие. Все пережитые эмоции навалились разом и без остатка. Понимание того, кто ты. Эйфория от осознания своей сути и своего существа. Неведение, отступившее под напором истины, мучившее всё это время. Эйфория, несравнимая по силе ни с чем пережитым. Затмевающая все жизни. От этого хочется умереть, и хочется, чтобы это продолжалось вновь и вновь. Последняя из рода, которой всё же суждено умереть, завершив цепь перерождений и вернуться в следующую жизнь, полную сил. Последняя, обещающая месть своему создателю. Несущая смерть творцу. Струйка крови вилась из уголка дрожащих губ. Пальцы конвульсивно дёргались, но она ощущала себя живой как никогда. По венам неслась часть первобытной силы, данной ей создателем, и капля, что она взрастила в себе сама — неполное могущество, но достаточное для завершения своего земного пути. Стало кристально ясным и прозрачным прошлое. Человек со способностями существа, о которых не помнят даже первые обитатели миров. Мари спокойно и ровно села, а затем с лёгкостью поднялась. Смахнув рукавом белой рубашки кровь, она отрешённо взглянула на то, как багровая жидкость впитывается в ткань. Она осталась по-прежнему по-человечески хрупкой, но стала заметно сильнее духовно. Даже поза, с которой она стояла, наблюдая весь тот беспорядок, что она учинила не по своей воле, могла принадлежать только потомственным монархам: изящество, скрытая пластика, стать. — Благодарю тебя, Кира, — бархатный голос стал глубже и богаче, не потеряв своего привычного звучания. — Твоя помощь неизменно неоценима. — Рада быть полезной Вам, Госпожа, — довольно ответствовала Проводник. — Не поможешь мне ещё немного... — Вы для этого меня звали, — мягко напомнила Кира и позволила жнице сесть верхом. — Тогда вспомним былое, — пантера низко поклонилась и понеслась прочь из комнаты, далее по коридору и выпрыгнула в окно в спальне Сиэля, словно бы никакого барьера не было и в помине. ...