The Souls cannot Die: Before the End

      Зима в английской столице вступила в свои права. На улице стал хозяйничать по-настоящему зимний холод. Всё чаще шёл снег, пока он не обосновался на улицах и в городских окрестностях окончательно. Запах мороза прочно въелся в одежду жителей. Теперь можно было не надеяться на ясные деньки, ушедшие до начала весны. Солнце могло выглянуть из-за туч лишь на несколько часов. Небо надолго заволокла серая пелена.       В это время года город охватывала какофония звуков множества людей. Однако, то было лишь днём и не всегда. Зимой многие знатные особы отбывали в свои поместья, находящиеся за пределами Лондона: сезон балов уже давно был закончен. Когда начинали опускаться сумерки, улицы стремительно пустели. Порой у театров или галерей собиралось большое количество карет: культурные вечера никто не отменял. Затем все разъезжались, оставляя только следы своего пребывания на утоптанном и укатанном колёсами транспорта снегу.       В один из таких пустынных вечеров на улице можно было увидеть прогуливающуюся пару. Мимо фонарей, которые заставляли белое полотно искриться в своём свете, проходила интересная кампания: шумная и весёлая. Периодически переходя на бег, они пели не всегда приличные для слуха интеллигентного человека песни, рассказывая шутки и "подкалывая" друг друга.       Радоваться было отчего. Сегодня наконец-то закончилась, казалось бы, бесконечная череда административных слушаний по вопросу о служебном взыскании диспетчеру Сатклиффу. Начальный вердикт был вынесен ещё в начале ноября, через неделю после разоблачения Потрошителя. Но постоянные пересмотры, которые санкционировал их начальник, Спирс, в конечном итоге завершились только сейчас. Уильяму надо отдать должное: в Департаменте он муштровал жнецов «и в хвост, и в гриву», а на заседаниях прикрывал Грелля со всех флангов, и делал это весьма эффективно.       Жнецу полагалось отработать около трёх сотен часов сверхурочно. Также у него на время патронажа Мари и самого наказания конфисковали косу. Начальник со злорадным торжеством — которое, он разумеется никак не показал, но девушка его явственно почувствовала, — вручил Сатклиффу обычные канцелярские ножницы для бумаги. В долгие причитания Грелля, начиная с «так вообще невозможно работать, когда мужчины относятся к женщине таким образом» и заканчивая «бренностью мира, который забирает у всех самое лучшее», Мари старалась не вслушиваться. Общая суть претензий и так была ясна. Сатклифф действительно смотрелся экстравагантно и смешно с такой "косой". Жница даже над ним подшучивала, что «так он смотрится ещё более угрожающе, люди сами будут отдавать всё, что имеют».       На сегодняшний момент диспетчер уменьшил количество штрафных часов ровно на треть. Ровно настолько он стал ближе к своей обожаемой бензопиле. По такому случаю напарники решили заглянуть в какой-нибудь кабачок.       Они просидели там до глубокой ночи, разговорившись по пьяному делу обо всём. Выпили «за начало вечной дружбы всех со всеми в лице конкретных двух жнецов». Парочка замечала косые взгляды других посетителей, наблюдавших за неординарными гостями питейного заведения. Но после N-ого бокала были мысленно отправлены подальше.       А посмотреть было на что. Девушка сидела в кожаных брюках и в ботфортах на замысловатой шнуровке. Тёмная водолазка защищала от наступающего холода белое горло. Длинное с глубоким капюшоном пальто в пол было небрежно скинуто на стул. Рыжие волосы, в темноте кажущиеся медными, непривычно захвачены в высокий хвост, конец которого перекинут на грудь. Её зелёные глаза, казалось, стали ещё ярче из-за количества выпитого.       Рядом с ней на лавочке, которая стояла у дальней стены сего питейного заведения, сидел Грелль уже весьма «нарядный». Он каким-то образом вынул руку из рукава красного плаща, который теперь свисал с локтя до пола. Алые волосы растрепались ещё больше. Губы были растянуты в шальную и счастливую улыбку, показывая акульи зубы. Благо, что он сидел спиной ко всем посетителям, развернувшись к Мари.       Сатклифф повествовал о своём первом экзамене, и как они познакомились с Уильямом. Несмотря на спиртное, он рассказывал внятно и интересно. Девушка порой что-то спрашивала или комментировала, отчего пара взрывалась смехом.       Мари всегда видела Грелля в немного другом свете, нежели он предпочитает себя преподносить. За время их проживания в одной квартире она лишь укрепилась в своём мнении о жнеце. Тот был очень приятным собеседником. Поначалу они засиживались на кухне после долгих смен. Оказалось, Стаклифф был настоящим ценителем чая, как и любой добропорядочный англичанин.       Кухонное помещение небольшой квартирки было маленьким, где были лишь плита, пара полок на стене и обеденный стол с тремя стульями. Большего в таком миниатюрном пространстве поместиться не могло. Однако, это не умаляло царящий здесь комфорт и спокойствие. И Сатклифф решил, что им надо больше пространства, и необходимо обустроить небольшой уголок.       Выбор пал на гостиную, в которую поселилась жница. Она была достаточно просторной: большой раскладной диван, пара журнальных столиков, гардероб и шкаф. Также здесь стояло потрясающей красоты трюмо с резным рисунком на ящичках и раме, которая обрамляла зеркало.       Накидав на пол различных пледов, цветастых подушек, купив недорогие индийские фонарики ручной работы, а также пододвинув стол, жнец осуществил свой замысел, и уголок занял своё законное место под окном. Грелль также достал разные мелочи, чтобы его украсить и сделать более уютным. Когда Мари впервые увидела результат стараний дизайнерской мысли, проснувшись сегодня утром, она была в полном восторге. У Сатклиффа определённо был вкус.       И это был ещё один повод для сабантуя. После того, как пить было больше «некуда», они «домиком», красивые и нарядные, поплелись до квартиры Сатклиффа.       Идя по тёмным улицам и дурачась, двое жнецов и не заметили снегопада, который начался внезапно. Огромные пушистые хлопья падали на улицы, покрывая и обнимая своим серебром. Через снежную пелену мир казался каким-то нереальным.       Мари остановилась и засмотрелась на эту картину. В свете газовых фонарей крупные снежинки выглядели словно падающими звёздами, лениво спускающимися к земле. Внутренний хмель лишь придавал красок такой картине.       — Грелль, ты только взгляни на это, — тихо и осторожно сказала девушка, боясь спугнуть эту сказку.       Тот посмотрел в ту же сторону, что и Мари, и озорно улыбнулся.       — Думаю, здесь всего не увидишь, — жница с непониманием посмотрела на него. — Я знаю одно место, где открывается отличный вид.       Грелль загадочно посмотрел на неё и, оттолкнувшись от белой земли, запрыгнул на ближайшую крышу. Мари последовала за ним. Они бежали по крышам домов, перепрыгивая через улицы, напоминающие пламенные дороги из-за подсвеченного фонарями снега.       Чуть не добежав до возвышающегося недалеко собора Святого Павла, жнец остановился и уже спокойно подошёл к краю. Этот дом был немного выше других. Девушка подошла к напарнику и не сдержала восхищённого вздоха.       Прямо перед ней раскрыл свои объятия ночной и снежный Лондон. Тёмные воды Темзы отражали свет набережных, отчего река казалось таинственным коридором. Его сводами стали мосты, перетянутые с одного берега на другой. Вдалеке высился Биг Бен и чёрные руки Парламента. Из него будто вырастали светлеющие верхушки Аббатства. Башни недостроенного Тауэрского моста парили над рекой, образуя величественный замок, если мысленно дорисовать необходимые линии.       Мари жадно впитывала всё, что могли охватить глаза. От любования видом её отвлёк тихий ровный голос жнеца.       — Сюда когда-то очень давно приходил один мальчик. Он жил недалеко отсюда и частенько наведывался в это место, — его голос звучал словно через многие годы, ровный и далёкий. — Здесь он мог быть собой, существуя лишь для себя. Его не пускали во внешний мир. Он был другим. И выглядел также. Его мать тоже отличалась ото всех. Мальчика не принимали городские дети, соседи, да и простые прохожие, которым он попадался на глаза.       Мари облокотилась о портик и внимательно на него смотрела. Взгляд Грелля был направлен не на город. А в то время, о котором он рассказывал. Девушка вынужденно прикрыла глаза, будто веки налились свинцом. И уже тогда она погрузилась в иное пространство.       И оказалась на той улице. Светило яркое солнце, заставившее открыть глаза и немного зажмуриться. Рабочие сновали туда-сюда. Где-то были слышны крики торгашей, зазывающих покупателей. Мари оглянулась по сторонам. Обычная жизнь в обычном городе. Вдруг она услышала злорадный смех и громкие голоса. Она не могла разобрать слов, но её словно бы тянуло туда.       Жница развернулась на месте и пошла в обратную сторону. Прохожие её не замечали. Лишь краем сознания она поняла, что это очередное видение. Как она здесь оказалась и почему, её не волновало: периодически они с ней случались, начавшись ещё с расследования убийств "Джека". Сила постоянно росла, ей оставалось только плыть по её течению.       Не дойдя до второго перекрёстка, Мари посмотрела направо. Там был переулок, скрытый тенью домов, стоящих по обе стороны. Были различимы силуэты людей, вернее подростков. Маленькая скрюченная фигурка сидела на коленях у левой стены, которую оградили от мира пятеро других, вставших по кругу. Девушка пошла к ним и, уже ближе к началу этого тупика, смогла различить голоса.       — Урод, и как только тебя земля носит! — сказал один из них и пнул, как оказалось, мальчика, из-за чего тот закашлялся и оперся на руку, чтобы окончательно не упасть на землю. — Твоя мать сама скоро сдохнет, и ты последуешь за ней!       Мари подошла к ним. Одна из этих тварей, по-другому она не могла бы их назвать, присел перед дрожащим пареньком на корточки и схватила его за волосы, заставляя вскинуть голову. Красные пряди прилипли ко лбу, всё лицо мокрое от слёз. Один глаз заплыл и не открывался. Другой с ужасом смотрел на присевшего парня. Худые плечики дрожали. Но мальчик не произнёс ни звука. Его губы разбиты и сочились кровью.       — Ещё раз возьмёшь чужое, и мы тебя закопаем, как дохлого бродячего пса, — произнёс оборванец и резко потянул паренька за волосы, ударив лицом о землю.       Девушка подбежала к нему, даже не заметив, что проскользнула сквозь этих "нелюдей" и опустилась перед мальчиком. Тот едва дышал, из носа лилась кровь: сломали. Её рука сама собой схватилась за рукоятку меча и стремительным движением вынула его из ножен. Из сидячего положения Мари замахнулась, разворачиваясь на пятках к другим и желая разрубить одним ударом. Лезвие опять же прошло сквозь, даже не затронув цель.       Пересилив себя и подняв голову, Мари посмотрела на парней снизу вверх, также сидя на корточках, одним коленом упершись на землю. Эти ублюдки смотрели на мальчика и ухмылялись. Глаза девушки пылали зелёным огнём ярости. Губы её были поджаты. Один из них обратился к остальным, зло и напыщенно.       — Пошли. Если сам не сдохнет, мы ему поможем. Хотя, этому выкидышу уже ничего не светит.       Затем развернулись и пошли в сторону улицы, продолжая выкрикивать угрозы и язвительные комментарии, подхватываемые товарищами. Переулок заполнил гогот, пока они не завернули за угол, который не пропустил распространения этих унизительных звуков.       Мари следила за ними лишь взглядом. Ей казалось, если она и сможет что-то сделать, то только убить или разрушить этот переулок к адским псам. Медленно вздохнув, она постаралась успокоиться, что выходило плохо. Вновь повернулась к мальчику. Это был Грелль.       Тот лежал ничком. Кулачки сжаты от боли. Волосы сплелись от дорожной пыли. Одежда порвана, одного ботинка не было, видимо, бежал и потерял: заметно, что велики. Ссадины по всему телу, где-то желтели уже давние синяки. Шея вся в порезах.       Девушка осторожно наклонилась вперёд, опуская оба колена на землю. Она протянула руку и хотела провести по волосам, но остановилась в нескольких миллиметрах от спутанной грязно красной шевелюры. Пальцы её дрожали. Глаза наполнились слезами и болью.       Маленький Грелль медленно и аккуратно повернул голову, проведя окровавленной щёчкой по земле. Он перевёл взгляд прямо на девушку, а затем и на её лицо. Мари постаралась улыбнуться, но вышло очень натянуто. Прозрачная капля сорвалась с её длинных ресниц и разбилась о мостовую. Жница не смогла сдержать её. Ослабив пальцы правой руки, которые до сих пор с остервенением сжимали меч, она попыталась приложить ладони к щекам мальчика, желая утереть влагу и кровь.       Почти коснувшись лица паренька, она не акцентировала внимание на том, как его силуэт начал расплываться, словно дымка, пока окончательно не исчез. Мари с протянутыми руками и пустыми глазами продолжала сидеть, не шелохнувшись. Словно окаменела. Жница не замечала, что и тень стала темнее. Лучи солнца, проникавшие с улицы в переулок, пришли в движение, утаскивая за собой свой свет. Детали домов и камней на мостовой сливались воедино, как если бы на полотно брызнули водой, из-за чего краска потекла, смешивая все цвета.       Мари не почувствовала мокрого снега под коленями и порыва ветра, отчего кончики пальцев протянутых рук дрожали и покраснели. Её глаза не выражали ничего, им даже не был страшен холод. Волосы, подчиняясь ветру, оглаживали спину. Пара густых прядей перепала вперёд, и кончики потонули в снеге, намокая. Спина ссутулена и напряжена.       Когда глаза начали уже сохнуть от морозных порывов, она моргнула, и вместе с этим пришло чувство реальности, которое выразилось в чужой руке. Кто-то слегка тряс девушку за плечо.       — Ри, ты слышишь? Ри! — Грелль уже прокричал ей в ухо, отчего Мари немного поморщилась.       Когда она это сделала, то почувствовала, что лицо немного стянуто. Девушка поднесла заледеневшие пальцы к щеке и нащупала небольшую корочку. Аккуратно сняла её, и на подушечке осталась капелька: слёзы были вполне реальными.       — Ну, оттаяла наконец, любительница зимы, — с облегчением выдохнул Сатклифф. — И где ты витала?       — Далеко. Очень, — ровно сказала жница.       — Заметно. Поднимайся, а то замёрзнешь и того… Из меня врач никакой, — последняя часть фразы была сказана робко, но с улыбкой, и Мари её почувствовала, даже находясь спиной к жнецу.       — Ты — смерть вообще-то, Грелль, — прервала его жница.       — Вот, и не забывай об этом.       Мари опустила голову, в знак согласия, и попыталась оттолкнуться от земли. Но тело онемело и не слушалось. Ладонями она уперлась на поверхность крыши, и это единственное, что ей удалось.       Увидев потуги девушки, Грелль присел перед ней, обхватил за предплечья и резко поднялся, утягивая Мари за собой. Девушка протяжно вскрикнула и застонала.       — О, прекрасный голос! Только осторожнее, а то все мужики сюда сбегутся, — Грелль на мгновение прервался и пытался удержать девушку, которая вновь привыкала к наличию ног. — А можешь ещё раз? — с маниакальным интересом внезапно спросил жнец.       Такое выражение Мари видела у Адриана, когда он требовал смех. Зрелище странное, мягко выражаясь.       — Что? — удивлённо спросила девушка.       — Ещё раз так простонать, — с ещё большим напором сказал Сатклифф.       — Зачем?       — На такой стон сбежится столько мужчин, — мечтательно сказал жнец. — А тут я… Ах… Моей любви хватит на всех. Нет, только на прекрасных… — начал тараторить он, отпустив Мари и начав кружится по крыше.       Девушка чуть не упала не только из-за ослабевших ног и потери опоры в виде помощи жнеца, но и от недоумения. Логика Грелля её порой обескураживала сверх всякой меры. Мари, свыкнувшись с вертикальным положением, следила за «вальсом», хотя и не вслушивалась в озвучиваемые жнецом мечтания.       Она продолжала анализировать то, что случилась с ней. Прошлое Грелля тронуло её за живое. Отрадно, что она не видела, как он покончил с собой. К сожалению, для этого были причины, как увидела недавно.       Мари знала, кто попадает в ряды жнецов, и не спрашивала об этом никого, даже Адриана. Нет, в первую очередь Адриана. Как она чувствовала, они впервые встретились давно, когда он уже был жнецом. Так что прошлое, которое не связано с ней, лишь его. Она не имеет никого права в него вмешиваться. Только Кревен мог решить, что говорить жнице, а что нет.       Её интересовало ещё и другое. Обычно она могла предугадывать события, заглядывать за пелену будущего. Конечно, не очень далёкое — всего на пару-тройку дней, — но того было достаточно. Однако, прошлое всегда было закрыто, даже для самой Мари. Вплоть до сегодняшней ночи. Причём она видела не свою жизнь, а чужую.       Похожее случилось тогда, когда жница встретилась с Сиэлем. И опять же, то были лишь эмоции, по которым она могла «пройти», как по ниточкам, которые пронизывали душу графа. Никаких образов или картинок не видела. Только ощущения, связанные с определёнными периодами его жизни. Такая яркость была ей в новинку.       — Ри, давай пойдём домой. Опять уходишь в себя, — дёрнув её за рукав, сказал жнец. — Уже забыла, что я тебе говорил о пользе сна? Тем более, для девушки, — кокетливо закончил он.       — Конечно, нет. Как я могу? — с улыбкой ответила Мари. — Ты же меня живьём съешь.       — Правильно мыслишь. Я уже и сам порядком подмёрз здесь.       — Кстати, спасибо за прекрасное место, — искренне поблагодарила жница, разворачиваясь в сторону дома Грелля.       — Тогда ещё раз сюда придём, — сказал тот, перепрыгивая на другую крышу.       — Обязательно.       С каждым новым прыжком ей в лицо ударял морозный воздух, выхватывая тяжёлые мысли и унося их прочь. Остатки хмеля также остались в том прошлом.       Мари ценила некую пустоту. В ней можно было быть свободной. В ней можно было создавать то, что тебе угодно, а не то что привносится извне.       Сейчас, пробегая по крышам вместе с Греллем, иногда устраивая соревнования «кто быстрее», она приняла решение: всё, что с ней происходило, забыть нельзя. Даже не стоит пытаться. Надо уметь черпать из этого силу. Прошлое — это и есть мы. Но, кто-то в нём застревает, вспоминая обиды, другой берёт из того мрака силы и продолжает двигаться дальше.       Эта мысль прошла сквозь неё лёгкой тёплой волной. Значит, правильно. Так она уже думала когда-то — это был её выбор.

***

      Приближалось Рождество. Город загудел с новой силой, рано будя ленивых жителей своим шумом. По улицам начали бродить хористы и напевать рождественские песни. Казалось, и людей стало больше — чем ближе был праздник, тем больше их приезжало. Увеличилось количество дилижансов и карет, которые отстукивали этот предпраздничный ритм.       Для Мари в этом плане не было ничего не обычного. Любое грядущее торжество сопровождалось суетой. И всё это ради того, чтобы в один вечер насладиться своими усилиями по организации домашнего, и не только, мероприятия.       Эта суета не обошла и её временное пристанище у Грелля. Жнец собирался устроить вечеринку, на которую пригласит своих коллег. К тому же, как он выразился, «это первое Рождество для Ри в качестве жницы». Что ж, трудно не согласится с очевидным. Но ей хотелось провести его и с Адрианом. Всё же родной "человек", как-никак.       Сложность заключалась в том, что ни Грелль, ни другие рядовые жнецы не знали, кто такой Кревен. Да, был и есть Легендарный жнец, но в скромном Гробовщике его нельзя было узнать. Дилемма для девушки была сложной. Ведь они знают только, что сказал им Уильям: новая сотрудница из другого Департамента. И то, он лишь озвучил ту версию, которую сказал ему Адриан. С вопросами к девушке не цеплялись: работы и так всегда хватало.       Но Мари забегала к Адриану регулярно. Как жница и говорила ранее, она на поводке Сатклиффа держать не будет: ни ему, ни ей особой пользы это не принесёт. К тому же Грелль и сам пропадал в Департаменте: сменил тактику по совету девушки и пошёл в наступление на неприступного Спирса.       В начале декабря, когда у неё наметилось пара выходных, она снова оказалась в похоронной лавке. Та встретила её привычной обстановкой. Разве что гробы менялись на новые: люди — существа смертные. Мари перед этим зашла в неплохую лондонскую пекарню и планировала угостить Гробовщика чем-нибудь помимо тех костей, что он постоянно пёк. Благо, Департамент выдавал некоторые деньги на личные нужды.       Только зайдя внутрь, на неё буквально налетел Адриан, который тянул носом в сторону вкусно пахнущей коробочки.       — Это благодарность от постоянного клиента, хи-хи? — протянул довольно жнец, беря предложенное.       — Скорее, от поставщика «благодарных клиентов», — весело ответила Мари: его манера шутить "по-чёрному" уже не волновала, а даже забавляла жницу. Да и сама с недавнего времени грешила подобным.       После её ответа по лавке, да, наверное, и по всей улице, прокатился уже привычный смех. И грохот снаружи упавшей вывески зазвучал по-домашнему уютно. Да, пора опять задуматься о безумии...       Мари с тёплой улыбкой смотрела за заливающегося от смеха жнеца. Его подход в принципе был правильным: стараться получать удовольствие от всего. Даже в таком месте и с такой профессией.       — Ха-ха, булочки со смехом, — проикал жнец, заглянув внутрь коробки.       — Эй, не отбирай мой хлеб. Нечего самому шутить! — наигранно возмущённо сказала Мари.       И новый «взрыв». Жнец пытался что-то сказать, но выходило из рук вон плохо. Девушка присела на гроб, который был ближе к входу в другие помещения дома, и ждала, когда это «цунами» перестанет буйствовать. Конца ещё не было видно.       Как только девушка присела, снаружи послышался стук колёс. Кареты, как различила Мари: уже навострилась. И насторожилась: Брик-лайн была не очень многолюдной улицей, тем более в праздники, когда все были в основном в Сити. И просто так в лавку к Гробовщику не приезжают. Она уже приготовилась к возможной помощи Адриану в утешении несчастных родственников, как услышала знакомые голоса.       Гробовщик уже немного успокоился, но видок был тот ещё: съехавший набок цилиндр, подрагивающие от подавляемого хохота плечи, слюна в уголке рта... Проводник в мир иной, да.       Мари быстренько встала и хотела подойти в Кревену, чтобы привести того в порядок, но дверь решительно отворилась. Жница быстренько накинула капюшон своего пальто, чтобы скрыться от глаз людей.       В помещение «вплыл» граф. Дверь ему галантно придержал дворецкий, пока тот не вошёл внутрь, и только потом прошёл сам. Адриан стоял, облокотившись поясницей о стол, со скрещенными руками на груди, по-прежнему смеясь.       — Гробовщик, мне нужна твоя помощь, — уже в знакомой Мари манере произнёс граф.       Он смотрел лишь на Адриана. Девушка стояла в тени и была незаметна новоприбывшему демону. Но не так легко спрятаться от него. Себастьян Михаэлис, если верно помнила его имя жница, сделал шаг вперёд, смотря на девушку, а затем изящно поклонился. Видимо, краем глаза увидев непонятное движение дворецкого, Сиэль недоуменно посмотрел на него. Перевёл взгляд в тень, где по его мнению никого не было. Юноша непонятливо нахмурился, рассматривая то место.       Тут лавку сотряс ещё один приступ смеха жнеца. Сиэль, судя по выражению лица, выпал в осадок окончательно, совершенно не понимая, что происходит. К нему был близок и сам Себастьян.       Мари тяжело вздохнула от такой картины, прошла немного вперёд и скинула капюшон. Граф через пару секунд справился с эмоциями. Жница увидела мягкую искорку радости в его душе. Почти незаметную, но очень тёплую. Теперь уже девушка куртуазно поклонилась, приветствуя гостей. Всё это продолжалось на фоне маниакального подхихикивания Гробовщика. Возможно, его насмешило непонимание графа, который не видел девушку в начале.       — Приветствую Вас, господа, Ваша Светлость, — отдельный кивок в сторону Сиэля, — Мистер Михаэлис, — то же дворецкому.       — Доброе утро, мисс… — начал граф, но осёкся.       Себастьян быстро склонился к уху Сиэля, прошептав имя девушки. Мари его, конечно, слышала, но не подала виду.       — Миссис Найтгейл, — продолжил юноша с подсказки слуги. — Простите за вторжение, — его тон нельзя было назвать извиняющимся.       — Мы уже закончили, — с такой же интонацией произнесла Мари, платя той же монетой, а затем повернулась к Адриану. — Верно?       — Хи-хи, зависит от того, что скажет граф, — легко произнёс он. Похоже, у него начиналась смеховая истерика.       — Если у Вас есть время, миссис Найтгейл, — вежливо вмешался Себастьян, добавив в голос мёда, отчего девушка немного усмехнулась. — Останьтесь. Скромно могу предположить, что Вам может быть интересно.       «Демон пошёл в наступление за необходимым. Мягко стелит, да… — насмешливо подумала девушка. — Ему что-то нужно. Точнее, им двоим».       Она приняла игру, но только по своим правилам.       — Что ж, есть только один способ это проверить, — добавив сарказм в голос, слышный только «нелюдям», мягко произнесла Мари.       Девушка присела на гроб, положив ногу на ногу и сложив руки на коленях. Дворецкий внимательно следил за жницей. Лицо Себастьяна не выражало ничего, но глаза были полны интереса. Мари быстро взглянула в его душу и про себя уже помирала со смеху: разгорающийся азарт хищника на охоте. Свою же энергетику она уже по привычке «закрыла», когда только услышала приближение кареты в конце улицы.       Также она чувствовала и Адриана, который понимал её намерения. Хоть он и успокоился, но внутри было такое же веселье, как и девушки.       — Позвольте, перейду сразу к делу. Гробовщик, ты связан со жнецами и можешь что-то знать, — теперь уже жнице стало интересно.       Получается, граф действительно не знает, кто такой Адриан. И этот "галантный бес" его не посвятил. Граф сделал единственно правильный вывод, основанный на той крупице информации, что есть у него в наличии.       — Сегодня утром было совершено убийство. На первый взгляд обычное. Для человека, — продолжил граф, а последние слова произнёс, глядя на девушку. — Как мне сказали в Скотланд-Ярде, его тебе должны были доставить к полудню. Я хочу его ещё раз осмотреть.       Мари лишь удивлённо приподняла изящную бровь, тем самым и выражая вопрос, и побуждая к продолжению.       — Этот прекрасный молодой человек... — в своей излюбленной манере начал жнец. — Да, им кое-кто интересовался.       Теперь девушка была действительно обескуражена, что умело скрыла. "Вот, что значит "выходные", — с некой злостью подумала она. — Покой нам только снится".       — Хм, извини. А поподробнее можно, — твёрдо, даже где-то требовательно вмешавшись, попросила Адриана Мари.       Жнец лишь кивнул и пошёл вглубь дома. Девушка сидела задумчиво и спокойно, смотря на то место, где стоял Кревен. Этот небольшой диалог с интересом наблюдали граф с дворецким. Что один, что другой смотрели на оставшуюся на месте жницу.       — Миссис Найтгейл, — обратился к ней Сиэль. Мари уловила странные нотки, похожие на надежду. — Я прошу Вас о содействии, — та смотрела прямо на него, дополнительно "читая", незаметно для демона. — Как я понял в прошлый раз, Вы проводили расследование.       Последняя фраза была сказана больше утвердительно, нежели вопросительно.       — Верно, Ваша Светлость, — всё-таки посчитала необходимым ответить Мари. Разность статусов, да и политес ещё никто не отменял, хоть ей это и не нравилось. — Но зависит от того, что…       Их разговор был прерван грохотом. Все обернулись в сторону звука. Гробовщик показался на пороге, вкатил на середину комнаты стол с водружённым сверху него гробом и открыл крышку.       Первым к нему подошёл граф. За ним, отставая на шаг, слуга.       — Да, это тот мужчина. Себастьян, — требовательно велел граф и отошёл, уступая место дворецкому.       — Вам не дали осмотреть тело, Ваша Светлость? — спросила Мари, следя за манипуляциями Михаэлиса.       — Разумеется, — фыркнул граф, что смотрелось очень забавно. Девушка мягко улыбнулась: конечно, кто любит неофициальных представителей власти с большими полномочиями?       Себастьян быстро осмотрел тело, как оно лежало, а затем перевернул на живот. Разорвал одежду и всмотрелся ещё внимательнее в спину умершего. После обратился к графу.       — Господин, взгляните сюда, пожалуйста.       Сиэль подошёл ближе и осмотрел то место, которое указал дворецкий. Девушка также присмотрелась. Там была рана, нанесённая острым предметом. Судя по количеству крови, оружие пробило позвоночник и дошло до лёгких и артерии. Не умершего, убитого.       — Похоже на что-то острое, но такая сила удара... — медленно произнёс Сиэль.       Жница приблизилась к посетителям.       — Позволите? — вежливо спросила она.       Дворецкий и граф отошли, пропуская девушку. Один из них встал у изголовья, другой — у изножья гроба. Мари немного наклонилась и присмотрелась к ране. Да, всё правильно. Острый предмет. Сила удара невероятная. Вряд ли такое мог совершить человек.       Жница напрягла острейшее зрение и увидела в некоторых местах следы обугливания по внутренним краям раны, которые, кстати, были рваными. Такое не видно людям. Она вскинула голову и посмотрела на Адриана.       — Можешь принести инструменты? — обратилась к нему девушка.       Тот вернулся буквально несколько минут спустя, неся свёрток с необходимым. Мари расстегнула пальто и уже собиралась его снять, как на помощь пришёл Себастьян.       — Позвольте помочь, миссис Найтгейл? — тоном заправского слуги спросил он, уже готовый принять пальто.       Мари обернулась, увидев пляшущих бесят в его глазах. Она ответила на его ход.       — Конечно. Спасибо, — спокойно сказала она, но немного мягче. «Хм, это даже интересно, — весело думала про себя».       Легко и немного соблазнительно поведя плечами, тем самым помогая дворецкому стянуть пальто, она посмотрела на Адриана. Его глаз не было видно из-за чёлки, но всплески недовольства чувствовались. Нет, не ревность, а то, что девушка подыгрывает демону. Она незаметно ему подмигнула, успокаивая.       Эта сцена прошла незаметной для самого графа, который стоял и хмурился. Было понятно, что он думает о новом деле. Как только Мари приступила к исследованию, всё внимание было приковано к ней — она чувствовала это всеми фибрами.       Девушка взяла пинцет и хирургические щипцы. Последними она аккуратно раздвинула кожу. Как она и предполагала, отверстие очень глубокое. Лезвие прошло примерно на половину толщины корпуса тела. Прихватив щипцами один край раны, она отогнула ткани на одну сторону. Тоже проделала и вторыми щипцами, зафиксировав ранение в открытом виде. Далее Мари зажала пинцетом небольшую ватку, предварительно смочив её специальным раствором, и запустила внутрь тела.       Через пару секунд, провернув немного пинцет, вынула его. Вата была красной и ничего особенного на ней видно не было, кроме впитавшейся крови. Жница отошла к дальнему стеллажу, где было множество склянок Гробовщика. Там же стояли и её реактивы, которые она создала посредством магии. Найдя нужную, она взяла её, прихватив также пипетку.       Набрав в неё жидкость из колбы, Мари окропила ею ватку. От места, куда попадали капли, поднимался красноватый дымок. Постепенно кровь испарялась, оставляя за собой лишь мелкие частички. Девушка внимательно осмотрела снова белую материю с тёмными вкраплениями.       По мере того, как она вглядывалась, её лицо всё больше мрачнело. Не поворачиваясь, только глазами, она посмотрела на Гробовщика. Её взгляд был тревожный и пронзающий. Как будто это было сигналом, тот подошёл к ней. Мари отдала ему пинцет.       — Что Вы можете сказать, миссис Найтгейл? — заметно нетерпеливо спросил граф: он всё время следил за жницей, которая ничего не говорила и не комментировала.       — Вы правы, Ваша Светлость. Это не человек.       — Я это и так знал, — уже немного раздражённо ответил он. — Что ещё?       Мари дождалась, когда Адриан на неё посмотрит. Они думали об одном и том же, и Кревен согласился с девушкой, дав это «прочитать». Только потом она обратилась к графу.       — Очень правильно, что Вы пришли сюда, граф, — специально ещё немного потянула она. — Это сделал жнец, — ситуация ей совсем не нравилась.       — Как Вы это поняли? — настороженно спросил Себастьян.       Жница взмахнула руками, приглашая гостей подойти ближе. Адриан же встал напротив неё.       — Рана продолжается до середины лёгкого. Поэтому столько крови, как можно увидеть по запёкшимся подтёкам на краях и самой коже. Края рваные — лезвие оружия было неровным, — девушка рассказывала, показывая на теле. — Снаружи этих следов нет, но дальше в глубине ткани будто опалены. Сосуды прожжены, — она осмотрела своих слушателей. — Такую рану может оставить только коса жнеца. И в дополнение, — взяла пинцет из рук Кревена и передала его дворецкому, который с готовностью его взял и начал изучать, продолжая слушать. — Как Вы видите, мистер Михаэлис, там есть частички, напоминающие ржавчину, а это…       — Насильственный разрыв плёнки, — он посмотрел на девушку. Теперь он был серьёзен, как и она.       — Именно.       Несколько мгновений они рассматривали друг друга.       — И что это нам даёт? — рассудительно спросил Сиэль.       Девушка опустила голову и прикрыла глаза, думая, что делать дальше. Жнец. Судя по всему, «нелегальный», если можно так выразиться.       — Немного, но уже и не мало, — она решительно обратилась к Адриану. — Можешь подсказать что-нибудь? Откуда он мог взяться. Вряд ли, он числится у нас.       — Мари, ты уверена, что можно? — осторожно спросил её Гробовщик, выразительно смотря на неё.       Сиэль и Себастьян снова терялись в догадках, что происходит, недоуменно переглядываясь.       Девушка понимала, что именно он её спрашивает. Очевидно, это связано с прошлым, с которым она прочно повязана. А, возможно, в некотором смысле, является причиной. Мари была уверена, что, если события идут таким ходом, то необходимо поддаться. Она отчасти понимала свою логику. Ту логику, которую заложила в свой план: не форсировать, только наблюдать и держаться течения, не пытаясь управлять им.       Она помедлила, размышляя об этом, а затем решительно ответила.       — Да, уверена, — твёрдо и непоколебимо.       — В таком случае, это долгая история с не очень счастливым концом. Может чаю? — протянул он.       — Вы не против, граф, мистер Михаэлис? — теперь уже Мари обратилась к гостям.       Девушка подметила колебания графа и мягко, но с иронией произнесла, немного «прикасаясь» к его душе и ненавязчиво выводя из мрачных мыслей.       — Вы, очевидно, давно здесь не были. И слава, — быстрый взгляд на демона. — Всем, в общем, тут всё же появились нормальные чашки, — со смешинками во взгляде сказала она Сиэлю.       Его лицо немного просветлело, уголки дёрнулись в мимолётной улыбке, но для Мари и этого было достаточно. Себастьян же мягко, совсем не соответствующе своей природе, усмехнулся.       Девушка прошла на кухню, а Адриан, закрыв крышку гроба, покатил стол обратно и быстро вернулся. Когда чай был готов и все, кроме дворецкого, расселись по местам, читай по лежавшим на полу гробам, Мари вошла в комнату с подносом, на котором были несколько аккуратных чашечек с ароматным напитком. Демон отказался от предложенного, когда жница обошла каждого.       Взяв свою порцию и оставив поднос на столе, она также присела на своё место.       — Итак, Гробовщик, рассказывай, — обратился к тому юноша.       — Может Вы мне подарите смех, граф? — тот уже откуда-то достал печенье в форме и аппетитно хрустел ими.       Мари тактично кашлянула в кулак, привлекая внимание жнеца. Когда тот к ней повернулся, она красноречиво на него посмотрела. Смеха на сегодня было и так достаточно.       — Раз девушка просит… — весело пропел он.       Сиэль с искренней благодарностью посмотрел на Мари. Конечно, тому не очень нравилось смешить Адриана: чувство юмора у того весьма своеобразное. Да и знакомы они были постольку поскольку, чем и усложняется задача. Жнице было легче в этом плане: она-то его хорошо знала.       — В позабытые времена мир переживал не самые лучшие события, — девушка видела, что, несмотря на разрешение, он всё-таки осторожничает. — Как Вы знаете, граф, была война между Небесами и Адом, — Сиэль продолжал слушать, в глазах выражалось согласие. — Она и до сих пор идёт, но тогда вмешалась третья сторона.       — Жнецы, — произнёс демон.       — О, господин дворецкий, Вы, конечно, знаете, — на секунду в глазах того заискрилось алое пламя, но девушка не заметила, продолжая слушать.       На первый взгляд тон Адриана не изменился на последней реплике, однако Мари почувствовала некоторую злую грусть. Характеристика, может быть, не точная, но близкая к сути того, что она слышала. Наверное, он говорил о том времени, когда они встретились. Интересно.       — По прошествии нескольких лет многие из армии жнецов, которая несла большие потери, просто сбегали, — продолжил Адриан. — Некоторые уходили в подполье, другие сражались против всех без исключения. Когда война стихла, и воюющие стороны вернулись к себе в измерения, жнецы пытались найти дезертиров. Большинство были обнаружены. Подпольщики вернулись в строй. С другими же дела обстояли куда сложнее...       По мере рассказа девушка хмурилась. Кревен тщательно скрывал эмоции, чтобы Мари не смогла его прочитать. Лишь отголоски, по которым немногое можно понять о том времени.       Она рассказывала ему о том случае, что произошёл почти два месяца назад во время их с Греллем прогулки и её видении прошлого Сатклиффа. Адриан сделал соответствующие выводы: он не провоцировал возможные видения, если воспоминания будут сильными эмоционально. А здесь, похоже, было, что скрывать. В девушке разгоралось любопытство, но она его сдерживала.       В плане знаний — что можно, а что нельзя, — она полностью полагалась на Адриана. Сама же возложила на него эту ответственность, которую он принял и несёт через всю жизнь. Мари его за это безгранично уважала и ценила.       Она прикрыла глаза от того тепла и благодарности, что она чувствовала к жнецу. Была также и боль за то, что этим поставила его под возможный удар. Да, он принял риск, и она не допустит, чтобы Адриан пострадал. Но что, если она попросту не сможет его уберечь? Не успеет, или ей будет это не по силам...       Мари почувствовала лёгкое прикосновение. Внутри. Она приоткрыла глаза и посмотрела на жнеца, который продолжал вещать, попутно отвечая на вопросы графа. Он приложил одну руку к другой и лёгкими движениями, едва касаясь, проводил подушечкой пальца по изумруду в кольце. Он почувствовал её настроение и пытался успокоить разбушевавшиеся сомнения.       Девушка улыбнулась и ответила тем же "прикосновением". Адриан еле заметно склонил голову, принимая посыл, разомкнул руки и положил их позади себя на стол, немного откидываясь назад.       — Тех, кого поймали, были не в себе, — говорил Гробовщик гостям, имея в виду тех жнецов, кто убивал всех существ без разбора. — Были агрессивны. В процессе поимки многие жнецы погибали или были серьёзно ранены. Вы, наверное, знаете, граф, что из себя представляет коса смерти.       Лицо мальчика немного помрачнело, и он кивнул. Девушка посмотрела на него, когда Адриан к нему обратился. Могла сопоставить его реакцию на слова жнеца и ту ночь, когда они познакомились: косой Грелля была убита его тётя.       — До сих пор считается, что тогда немногих удалось отследить. Несколько лет продолжалась охота, и далеко не все дезертиры получили по заслугам. Они тщательно скрывались. Да и руководство особо не афиширует всего.       — Хм, у жнецов тоже бюрократия, — с мрачным весельем произнёс граф.       — Вы не представляете какая, — легко ответил Адриан.       — Если всё именно так, то мы имеем дело с так называемыми одичавшими, — рассудительно сказал Себастьян, который решил пояснить Сиэлю. — Они есть не только среди жнецов, но и среди других существ. Такие же последствия войны и не только. Очень похоже на людей, не так ли, господин? — на последней фразе демон усмехнулся.       — Только люди убивают людей. А эти убивают «не своих». И это недопустимо, — твёрдо ответил ему граф.       Юноша отпил ещё чаю и усмехнулся также, как и его демон. От такого вида Мари захотелось мягко улыбнуться.       Эти двое знают свои цели и идут к ним, не уступая друг другу. Противостояние демона и сильного человека. Девушка подумала, что победитель ещё не определён, несмотря на разницу возможностей.       Она искренне восхищалась графом. И демон не отставал в этом отношении. Конечно, Себастьян мог уступать, но Сиэль этого не принимал и становился лишь сильнее, дисциплинируя себя и не давая демону возможности использовать слабости. Очень похоже на то, что она охарактеризовала, как «держаться до конца».       — Граф, позвольте осведомиться, — спокойно спросила его девушка. — Почему Вы этим заинтересовались? Ведь жертва одна и, к сожалению, думаю, не последняя.       — Вы правы, миссис Найтгейл. Одна, но только в Лондоне, — с готовностью ответил он ей. — Себастьян.       Михаэлис подошёл к Мари и протянул ей папку, которую та аккуратно взяла и раскрыла. Там было около десятка изображений людей с похожими ранами. Имена некоторых были неизвестны.       — У него нет определённого внешнего типа людей, которых он выбирает, — медленно говорила она по мере изучения документов. — Случайные, я бы сказала. Но это маловероятно. Есть что-то ещё...       — Что Вы имеете в виду? — нетерпеливо спросил Сиэль. Ему были интересны рассуждения девушки. Себастьян также внимательно слушал жницу.       — Он что-то ищет, вернее собирает, — она ещё немного осмотрела снимки, собрала их и поднялась с места. — В каких районах Британии это произошло? Как я понимаю, мистер Михаэлис, это всё собрали Вы? — обратилась к демону Мари.       — Во многих. Первое было на юге Шотландии. И порядок убийств доказывает, что он двигался по направлению к Англии, пока не достиг Лондона, — учтиво пояснил Себастьян.       Девушка внимательно его выслушала, смотря в его глаза пронзительным взглядом. Затем опустилась на пол и разложила фотографии с делами в хронологическом порядке. Она стала внимательно изучать их.       — Что Вы хотите найти? — с интересом спросил граф.       — Не найти... Понять, кто он и чего хочет. Дайте мне, пожалуйста, пару минут, если не возражаете, — сосредоточенно обратилась к Сиэлю жница. Тот кивнул и терпеливо стал ждать.       Мари сидела на полу, скрестив по-турецки длинные ноги. Локтями уперлась на колени и переплела пальцы рук. Она не двигалась, будто замерла. Казалось, и не дышала вовсе. Но её глаза блуждали от снимка к снимку, подолгу задерживаясь на самом изображении и изучая рукописный аккуратный текст демона.       Как было видно, иногда несколько убийств совершалось в одном районе страны, но убийца упорно шёл на юг, в Англию. Это очевидно. Манера одна и та же: удар в спину, а судя по ранам, может и не один. Все жертвы лежат лицами вниз, на животе.       Затем она протянула руку и взяла фотографию, где всё же было видно лицо жертвы. Молодой человек. Его голова была повёрнута немного в бок, из-за чего его можно было разглядеть. Глаза пусты. Ни тени страха или какой-то эмоции, какая обычно бывает при насильственном убийстве.       Мари стала пристально в него вглядываться, не моргая. Её охватила полная апатия, словно захлестнувшая волна. Затем последовал всплеск ярости, невероятный. Она опустила веки, и через пару секунд снова их подняла.       Жница стояла посередине прекрасного луга. По нему прокатывался звук падающей воды неподалёку. Вдалеке виднелись горы, затянутые пасмурной дымкой приближающейся непогоды. Зелёная трава доходила девушке до бедра. Она повела рукой по этой ниве, и ничего не почувствовала: ладонь пронзили острые кончики осоки, не принеся никакого вреда. Мир вокруг будто замер, ожидая бурю. Не было слышно птиц. Лишь шаги девушки, которая шла сквозь мягкую зелень.       Пройдя дальше, она увидела быструю реку. На противоположном берегу сидел молодой человек. Его глаза смотрели на воду, но сам он был будто не здесь. Жница не могла подойти ближе: течение было достаточно бурным. В руке он вертел что-то блестящее. Эта была цепочка с небольшим и аккуратным медальоном. Такая изящная вещь могла принадлежать только девушке.       Мари попыталась проникнуть в его душу, но там была пустота, которая бывает только после потери человека. Глухая. Гудящая. Этот гомон затмевал всё остальное, не пуская другие эмоции.       И девушка знала, что это. Она это испытала больше года назад, когда был убит Майкл. В такие моменты душа напоминает неосвещённый тоннель с отзвуками из прошлого, и впереди ожидает лишь бездна.       Тогда она усилием воли смогла это преодолеть. Со временем. И Адриан немало помог. Но это чувство въедается в память. Его ни с чем не спутать.       Мужчина резко вскинул голову, смотря вдаль. Рот его открылся в попытке закричать, но раздалось лишь страшное бульканье. Кровь вырвалась из горла и брызнула на землю. Ещё не давний страх и боль в его глазах сменились ничем. Пустотой.       Мари ничего не понимала. Никого, кроме них, не было поблизости. Лишь примерно в километре отсюда были видны деревенские домики. Однако, других людей не было.       Вдруг мир на несколько мгновений погрузился во мрак. Девушка начала настороженно оглядываться. Такое видение было впервые: образы ещё никогда не прерывались так.       Спустя эти беспросветные мгновения, мир снова обрёл краски. Мари развернулась и увидела новое действующее лицо. Вернее, невнятную фигуру.       Очевидно — по стати, — это был мужчина. На нём была грязно коричневого цвета бесформенная хламида, чем-то напоминающая рясу монаха. Но он таковым не являлся. Мужчина стоял левым боком к девушке. В правой руке держал окровавленный бердыш. Заточка этого орудия была неровной, судя по неравномерным бликам дневного света. Лезвие широкое и длинное: около метра. Ручка причудливой секиры была металлической и обмотана кожей. О происхождении этой кожи девушка предпочла не задумываться.       Голова жнеца была склонена. Он смотрел на захлёбывавшегося от своей собственной крови человека. Последовал ещё один удар в то же место, в спину. Из раны только сейчас появилась лента жизни.       На ней было очень много чёрного цвета. Этот человек многих потерял в своей жизни: родителей, на него похожую девушку, вероятно, сестру. Была ещё одна женщина. Симпатичная и очень обаятельная. Светлое лицо, очень добрые глаза, как спокойное море. Пшеничные волосы. Судя по кадрам, у молодых людей должен был быть ребёнок, но мать скончалась во время родов вместе с новорожденным.       Жница смотрела на кадры завороженно. Сколько же пережил этот человек! И всё для того, чтобы его жизнь закончилась вот так — от руки свихнувшегося жнеца. Чертовски больно и обидно, до спёртого в зобу дыхания!       Мари перевела взгляд на мужчину в хламиде, который также просматривал кадры. Лента вилась, раскрывая суть человека, находящегося на грани смерти.       Этот безумец, как потом уверилась девушка, с помощью косы выправил ленту и начал рубить её по частям.       На практике воспоминания обязательно забираются полностью: плёнка просто "скручивается" внутрь косы и сдаётся в Библиотеку. Здесь же он выбирал, что забрать. Он отрезал всё счастье этого человека, какового было и так немного. Но эти воспоминания были сильными в любом случае. Закончив с этим, уничтожал полученное. А другие горестные моменты оставлял, возвращая их в тело.       Когда жнец закончил, в глазах мужчины была пустота — та самая, которую она видела на снимке. Чернота жизни, без малейшего светлого луча, осталась с ним. Навечно. Он перестал знать, что такое радость. Оттого он стал пустым. Без стремлений, желаний и просто жизни во всех её гранях. С последним вздохом, который был невероятно тяжёлым, его веки чуть опустились, оставляя глаза открытыми. Теперь уже без бликов жизни.       Этот взгляд отразился в девушке, распространяя тот же мрак. Великое ничто. Она лишь мимолётно улавливала, как жнец растворяется в тёмной дымке, а за ним и вся картина: поле, далёкая деревня, шум реки и гуляющий по земле ветер. Однако, не могла даже думать об этом. Мыслей не было совсем. Та самая гудящая, словно трансформатор, бездна затопила её.       Из этой прострации её вывело осторожное прикосновения прохладной перчатки к ладони. Она безразлично опустила взгляд на свою руку и увидела широкую мужскую ладонь, затянутую в чёрную кожу. Кончики пальцев аккуратно поглаживали её костяшки.       — Миссис Найтгейл, Вы меня слышите? — раздался бархатный голос слева.       Мари осторожно повернула голову и увидела Себастьяна. Его глаза выражали слабое волнение, но не более. Девушка моргнула, окончательно возвращаясь в реальность.       — Да… да, — прокашлявшись ответила она. — Всё в норме. Извините за это.       — Не стоит, — мягко, даже с каким-то облегчением, сказал демон и отнял руку, но продолжил сидеть рядом. На случай, если понадобиться помощь.       Адриан всё также стоял поодаль от неё, наблюдая. Он знал такое её состояние. И в эти моменты, Кревен знал, лучше не мешать.       Когда жница только погрузилась в своё видение, посетители пытались её отвлечь, видя, что девушка как будто выключилась. Они не понимали, что с ней. Гробовщик категорически не позволил вмешиваться. Лишь когда её дыхание стало более частым, он позволил вывести её из своеобразного транса, кивнув дворецкому, который был ближе к ней.       — Мари, — Адриан подождал, пока она не посмотрит на него. — Что ты видела? — спокойно спросил он.       Жница сглотнула и ещё раз кашлянула в кулак, пытаясь привести в порядок голосовые связки. Та пустота постепенно отпускала, но осадок оставался.       — Это действительно жнец, — немного хриплым и оттого кажущимся более глубоким голосом ответила Мари. — Он собирает определённые воспоминания. Не берусь пока судить. Это лишь один эпизод. Ты знаешь, что я не люблю поспешных выводов.       Адриан кивнул, соглашаясь и понимая. Разумеется, он знал это. Девушка не только не хочет говорить всего, что видела, но и не хотела показывать другим, кроме Гробовщика, то, что она в принципе может видеть очень многое.       — Как Вы думаете, что нужно предпринять? — сосредоточенно и серьёзно спросил граф.       Она резко повернула к нему голову, заставив того недоуменно нахмуриться. У неё были догадки, причём совершенно нерадужные. Возможно, этот юноша в опасности. Но это лишь теория.       — Проверить всех жертв, — строго произнесла она.       — Здесь есть необходимые данные, которые собрал Себастьян, — сказал граф размеренно, указывая на разложенные девушкой досье на полу.       — Я понимаю, Ваша Светлость, — твёрдо начала она. — Работа выполнена прекрасно, но, — она снова обратилась к коленопреклоненному демону рядом с ней. — При всём уважении, мистер Михаэлис, у Вас нет данных о близких этих людей, и что с ними.       — Кажется, я догадываюсь, что Вы имеете в виду, миссис Найтгейл, — серьёзно сказал он.       — Чудненько, если так, — уже намного легче произнесла жница.       — Поясни, Себастьян, — приказал граф.       Михаэлис медленно поднялся и, склонив голову в почтении, немного наигранном, надо признать, ответствовал Сиэлю.       — Вполне вероятно, что миссис Найтгейл предполагает, что жертвы не случайны. Они были выбраны по определённому принципу. Какому именно, сложно сказать. Но необходимо проверить ближайший круг убитых, — рассудительно и чётко сказал демон, рапортуя. — Если Вы прикажете, господин, я соберу необходимую информацию, — уже в поклоне закончил демон.       — Это очевидно, Себастьян, — бросил граф на последнюю реплику слуги, и вернул внимание к девушке. — Так что Вы скажите, миссис Найтгейл, присоединитесь к расследованию? Я прекрасно вижу, что Вам это интересно, — с усмешкой закончил он.       — Хм, Вы правы, Ваша Светлость, — с робкой улыбкой, произнесла та. — Но у меня есть иные обязанности. Хотя, подозреваю, что знакомый Вам мистер Спирс заинтересуется этим делом.       Мари медленно поднялась. От помощи Себастьяна она на этот раз отказалась, который было уже протянул ей руку. "Что-то много ты мне внимания оказываешь, демон, — осторожно подумалось ей. — Галантность англичанина, с ролью которого ты так сроднился, или расчёт? Скорее, второе, а может и всё вместе".       Жница понимала, что интересна демону в плане своей сущности: необычная и, скорее всего, незнакомая ему. Как и любой выходец из Ада, он действует по схеме: заманить, раскрыть, взять нужное и оставить. "Не получится, — уже с иронией продолжила девушка свой внутренний монолог. — Сама же не знаю, кто я".       — Хи-хи, он и забегал с утра, и интересовался моим клиентом, — со смехом произнёс жнец.       — Выходные насмарку, проще говоря, — с грустью подметила девушка.       — Будем считать, что мы договорились, — по-деловому подвёл Сиэль. — Двери моего дома для Вас открыты, миссис Найтгейл, — уже поднимаясь, с лёгкой признательностью произнёс он.       — Благодарю Вас, граф, — искренне сказала Мари и склонила голову, провожая гостей. — Мистер Михаэлис.       Себастьян лишь с мягкой и где-то даже тёплой улыбкой сделал ответный жест, открывая господину дверь. Забавно.       Когда те вышли, Мари повернулась к Гробовщику. Тот по-прежнему улыбался и смотрел на девушку.       — Недаром говорят: "Будь осторожнее со своими желаниями". И далее по тексту, — немного нервно произнесла жница, вспоминая свои слова о "надоевшей рутине".       — Этому правилу мало кто следует.       — Угу. Оно уже перестаёт быть правилом. Скорее, предупреждением, — девушка собрала с пола листы и аккуратно сложила их в стопку, убирая во внутренний карман пальто, которое Себастьян повесил на стоящий неподалёку стеллаж.       — Правильно, — жнец перешёл на серьёзный тон. — И ты займёшься этим?       — Я и не отказываюсь от своих слов. Что сказал Спирс?       — Спрашивал всё то, что ты продемонстрировала им, — кивая на закрытую дверь, пояснил Адриан. — Только я не думал, что ты так уверенно придёшь к такому выводу.       — Я где-то была неправа?       — Нет, всё правильно, но, понимаешь, в чём дело, — он присел напротив девушки. — Эволюция свойственна всем существам. И ты тоже тому доказательство, — Мари также села рядом с ним на тот же гроб. — Я не удивлюсь, что этот отшельник приобрёл некоторые навыки, выходящие за рамки жнеца. Например, демона.       Жница нахмурилась и ждала, когда Адриан продолжит.       — Воспоминания связаны с душой таким образом, что память оставляет отпечаток. Иными словами — формируют душу. Если остались неприятные воспоминания, то должна была остаться частичка души. Таково мироздание.       — Но у него не было души, — задумчиво сказал Мари, приложив пальцы к подбородку.       — Да. Как он её поглотил, сказать сможет только он сам, — довольно ответил Адриан.       Мари уже знала, что Кревен безумно любит всё необычное. Даже порой экспериментировал с плёнками и книгами, но девушка его отвадила. Кто знает, какой дисбаланс за этим последует. И Адриан продолжал втихомолку и не так масштабно. Жницу устроил такой вариант. Хотя бы такой.       — Ладно, я пойду. Уже темнеет, да и Грелль где-то бродил целый день, — произнесла девушка, беря пальто.       — Следишь? — подначил её жнец.       — Если бы следила, здесь бы не сидела, — утрированно в такой же манере ответила она. — Уже вечер. Спирс наверняка занят этим делом, так что, скорее всего, Сатклифф дома.       — Приходи ещё. И, Мари, береги себя, — заботливо произнёс Адриан.       — Твоими молитвами, родной, — тепло сказала она, сжимая его руку на прощание. — Спасибо за помощь.       Кревен приятно улыбнулся и проводил девушку.       На город снисходили сумерки. Упорная тьма захватывала всё больше пространства, скрывая за собой всё, до чего дотрагивалась. Недотаявший снег скопился в конгломераты у тротуаров, где его не могли затоптать. Уже чаще встречались фонарщики, дарящие этому городу надежду на сохранение хоть какого-то света в наступающем вечере, вручную зажигая огонь в плафонах.       Мари решила прогуляться до квартиры жнеца, чтобы привести мысли в порядок. Она не хотела передвигаться по крышам, а спокойно побродить по улицам.       Предыдущее дело было интересным, но более или менее рядовым в её практике. Здесь же не просто убийства, а ещё и похищение душ и воспоминаний. Причём не всех, только отрывки. По видению было понятно, что "отшельник" уничтожает светлое в людях, в последний миг перед смертью даря не просто пустоту, а бездну, полную боли, отчаяния и беспросветной тьмы. Ужасно.       Этот случай её действительно захватил, как правильно подметил Сиэль. Её мысли от анализа информации плавно перетекли к самому графу. Почему-то её не покидало ощущение, что юноша может быть интересен этому жнецу. Как и у молодого человека, смерть которого она увидела, у юноши плохого было больше, нежели хорошего. Но радость жизни была очень яркой, как она помнила по его эмоциям в душе.       Сунется ли он к графу, если в его тени прячется верный демон, который будет оберегать его ценой своей жизни? В том, как Михаэлис относился к Сиэлю, не приходилось сомневаться. Себастьян действительно бережёт его. Правда, по-своему, но не так, как это делал бы другой демон.       "Очень интригующая пара".       Дойдя до дома, девушка поднялась на третий этаж, где она жила с Греллем. Открыв ключом дверь, Мари вошла внутрь, и комната встретила её тишиной. Она не слышала ничьего присутствия.       Чувство тревоги, появившееся ещё в лавке после видения, разразилось с новой силой. Но почему-то жница решила гнать его прочь.       Грелль очень часто задерживался и, если бы каждый раз девушка паниковала, она была бы пациентом специализированного учреждения, где лечат нервы. Поэтому рассудительно решила подождать до полуночи и уже тогда что-то предпринимать. Сейчас же было почти семь вечера.       Скинув верхнюю одежду и расшнуровав высокие ботфорты, оставшись в чёрной приталенной блузке и брюках, она прошла на кухню. Также она сняла ремень с мечами с бёдер и небрежно кинула его на диван, когда проходила мимо. Мари немного замёрзла и единственное, чего ей сейчас хотелось — горячего кофе, о чашку с которым можно погреть ладони, и присесть в уютный, обустроенный Сатклиффом, уголок.       Сделав всё необходимое, жница взяла ещё и книгу и устроилась на мягком ворохе пледов под окном, отвлекаясь от тревожных мыслей. Она зажгла пару ламп и погрузилась в старинный роман.       Девушка полюбила за это время английскую литературу. Находясь в этом городе и в этом времени, уже знакомые по Германии произведения приобретали другой шарм. Было ощущение, что ты переживаешь всё здесь и сейчас. Для неё это было удивительное чувство.       Вот так, неспешно потягивая кофе из большой кружки и проживая чужую жизнь строчку за строчкой, Мари сперва не сразу заметила, что в комнате что-то изменилось. Осознание чего-то постороннего пришло к ней с небольшой задержкой, но она уже подобралась и рванулась в сторону дивана, где были мечи.       Увидев, кто перед ней, она сначала почувствовала облегчение. Потом в неё закралось вполне реальное волнение. Быстро взглянула на часы, которые показывали десятый час.       — Добрый вечер, мистер Спирс, — немного настороженно произнесла приветствие Мари. — Что могло произойти, что Вы ворвались в чужой дом таким образом?       — Добрый вечер, Мари, — ровно произнёс Уильям. "Уже интересно: только по имени, — внутренне подивилась девушка, но не показала виду". — Да, прошу прощения за такое вторжение, но ситуация... неординарная.       — Выгонять не буду, конечно, — с немного нервным сарказмом сказала жница. — Прошу Вас, присаживайтесь, — продолжила она, подходя к дивану и забирая ремень с мечами, тем самым освобождая место для начальника.       — Благодарю, но, боюсь, нет времени, — в голосе уже сквозила строгость. — Я прошу Вас пройти со мной в Департамент.       Несколько секунд девушка настороженно вглядывалась в его лицо, но, как всегда, по нему ничего нельзя было понять. Однако, внутри у него была тревога и недоумение, как «считала» Мари. Спрашивать его она не стала, зная, что, если он говорит таким тоном, то всё скажет потом. Сейчас даже клещами ничего не вытянешь, да и по статусу ей не положено расспрашивать начальника.       Привычным движением Мари застегнула ремень, который всё время этого небольшого диалога держала в руках. Прошла в переднюю, обулась и захватила пальто. Затем вернулась к начальнику, который так и стоял, не шелохнувшись. Жница встала напротив него.       — Идёмте в зал, — только произнёс он и исчез.       Мари лишь удручённо вздохнула, оглянулась на открытую книгу, лежащую на полу рядом с опустевшей кружкой, и коснулась рукоятки меча, отправляясь за Уильямом.       Говоря «зал», он имел в виду большое помещение со множеством стульев и огромным письменным столом у стены. Обстановка чем-то напоминала аудиторию для слушаний. Оказавшись там, девушка увидела жнецов, некоторые из которых уже заняли кресла. Другие же общались с коллегами, сбившись в небольшие коллективы. Начальники подразделений и лучшие сотрудники Департамента. "Дело серьёзное".       Она увидела Спирса, который шёл по направлению к столу в конце комнаты. Положив свою косу на столешницу, он строго осмотрел собравшихся. Все поняли неозвученную просьбу и расселись по местам. Так поступила и жница. Комнату охватила напряжённая тишина.       — Добрый вечер ещё раз, — поприветствовал он всех. — У нас чрезвычайная ситуация. Как вы знаете, сегодня ночью произошло убийство в городе. Пропала часть воспоминаний, а также душа.       По залу прокатился рокот удивлённых голосов. Видимо, всё-таки немногие были в курсе. Мари продолжала слушать начальника.       — Отнеситесь к этому серьёзно: пропал один из наших сотрудников.       — Кто? — спросили сразу несколько жнецов.       — Тод МакКалистер. Как Вы знаете, он недавно заступил на службу.       — С чего Вы взяли, шеф, что он пропал, или с ним что-то случилось? — спросил Нокс, сидящий неподалёку от жницы. Многие коллеги кивнули, подтверждая целесообразность вопроса.       — Была найдена его коса. Древко серпа разрублено, а само лезвие сломано. Он не обнаружен.       Серп — коса новичков департамента. У Мари поначалу тоже была такая. Она немного отличается от обычной косы тем, что не так крепка. Стажёры, а именно так и называли новичков, ходили на задания парами со старшими жнецами, у которых было нормальное оружие, на всякий случай. Девушка решила спросить главное, озвучивая и свою тревогу, и выстраивая версию произошедшего.       — Мистер Спирс, — немного громче сказала Мари, чтобы начальник её услышал, но другие жнецы уже немного успокоились. — За кем был закреплён Тод? — она пересекалась с ним пару раз в коридорах, но не более того.       Уильям выразительно на неё посмотрел. В его глазах читалось открытое волнение и, что заставило девушку напрячься, боль и вина. Крайне нетипично для руководителя Департамента.       — Его вёл Грелль Сатклифф, — попытался ровно сказать Спирс, но его голос ощутимо для девушки дрогнул.       Мари замерла, глядя на начальника. "Чёрт, — выругалась она про себя, добавив ещё и другие сильные слова".       — В связи с этим приняты меры по усилению. На смены выходят по трое, двое из которых — старшие. Смены у стажёров укорачиваются вдвое, так как при таком раскладе сотрудников не хватит, — холодно продолжил Уильям. — Введён режим поочерёдного дежурства на время, пока ситуация не прояснится, — и выдержал паузу. — Спасибо за внимание. Все свободны, — быстро закончил он.       Жнецы поднялись со своих мест. Многие старшие напарники уже распределяли своих подопечных, кооперируясь с другими опытными коллегами. Сотрудники постепенно освобождали зал. Мари продолжала сидеть, смотря на Спирса, который немного опустил глаза и ровно стоял на месте.       Когда голоса стали глуше из-за закрывшейся двери, она подошла к недвижному начальнику.       — Уильям, — она позволила себе обратиться к нему по имени в такой ситуации. — Я хотела бы взглянуть на косу Тода, если Вы позволите.       Спирс поднял на неё болезненные глаза, медленно кивнул и пошёл в сторону выхода. Девушка поспешила за ним.       Они долго шли по светлым коридорам, окутанным белым светом. Пару раз поднимались и несколько раз спускались. Как потом поняла Мари, Спирс шёл в служебный архив жнецов, больше известный как склад. Там хранились старые косы, форма для новых сотрудников, и многие другие мелочи, вплоть до очков и документов.       Уильям открыл дверь, щёлкнул выключателем, отчего свет ламп пару раз моргнул и распространился ровно по просторной комнате. Они вошли внутрь. Пройдя немного влево, он указал Мари на шкаф. Девушка открыла дверь и увидела тканный свёрток. С разрешения начальника, она достала его и разложила на ближайшем столе.       Внутри лежал серп, вернее то, что от него осталось. Древко больше представляло собой опилки, а лезвие было не просто сломано — мелкие частички металла напоминали осколки.       Мари пристально рассматривала бывшее теперь оружие. На небольшом ремешке, который крепился к форменному костюму жнеца, было выведено имя владельца. Тод МакКалистер. Совсем молодой человек, не больше двадцати лет. Мари помнила его приятное и открытое лицо. Губы всегда были растянуты в немного смущённую улыбку.       Заметив небольшое пятнышко на одной из деревянных щепок, девушка поднесла её ближе, пристально разглядывая. Провела пальцем, и на подушечке остались мелкие крошки. Засохшая кровь. И это точно не отшельника: комплекция МакКалистера не предполагала большой физической силы. Мари помнила из видения, что тот жнец, несмотря на бесформенную хламиду, был достаточно мощным.       — Уильям, — задумчиво спросила его Мари. — Я могу это взять?       — Если это Вам поможет.       — Во всяком случае, шанс есть, — уже более уверенно сказала она, смотря на Спирса. — На смену сегодня они вышли вместе?       — Да. Около пяти они отправились на первое место.       — Когда Вы обнаружили косу? — продолжила допрос жница. Уильям не возражал, с готовностью отвечая.       — В начале девятого её принесли ко мне в кабинет. Ричард Хадсон и Билл Келлер сказали, что поблизости не было ничего подозрительного. На крыше осталось только это.       — Они сказали адрес дома?       — Угол Кэмден-роуд и Бейхем-стрит.       — Район Кэмден, значит, — припоминая карту Лондона, которую девушка выучила на зубок, подвела она. — Это вся информация? — уточнила девушка.       Тот ещё раз кивнул. В его душе царил хаос. Мари даже не могла выделить что-то. Полная сумятица. Она продолжила более мягко, но очень решительно.       — Я найду его, Уильям. И это не только о Грелле.       — Он опасен... — начал тот, но девушка его прервала: субординация летела к Тартар, и никто не был против.       — Поверьте, я не менее опасна, — уверенно сказала она, смотря прямо в глаза. — Думаю, Вы знаете это, — прямо намекая на слова Адриана. Спирс кивнул. — И я не собираюсь лезть на рожон. Время ещё не пришло, — уже тихо добавила она.       Мари была уверена в своих словах. Она не погибнет. Не так, когда от её действий зависит чужая жизнь. Она сделает для этого всё, припоминая обстоятельства смерти супруга. Девушка положила руку на плечо Уильяму и немного сжала, выражая поддержку. "Всё-таки, Грелль, — с довольством подумала про себя девушка. — Ты своего добился: он волнуется за тебя. И не только как о сотруднике. Браво...".       — Я буду держать Вас в курсе, Уильям, — напоследок сказала она и направилась в сторону выхода.       Оказавшись в коридоре, Мари была сбита с толку. Но быстро собралась, и, тронув рукоять меча, отправилась домой к Греллю. Оказавшись в гостиной, она кинулась к своим вещам, ища сигареты. Также взяв кружку, она пошагала на кухню за новой порцией кофе. Пока она проходила по комнате, на глаза попались развешанные к празднику украшения. Жнец славно постарался: настроение действительно было необычным. Только сейчас далеко не праздничным.       Поставив воду на огонь, девушка глубоко затянулась, думая с чего начать. Найти человека, запятнавшего свои руки кровью — одно, а вот потустороннее существо, которое нигде не числится — почти невозможно.       Грелль был жив, она была в этом уверена. В отношении Тода — скорее всего, нет. Мари это признавала. Сатклифф — сильный жнец. Он просто так не сдастся. Главное его найти, и чтобы он был жив.       Или хотя бы дышал: Мари могла исцелять с помощью магии. Последние пару недель девушка училась не только управлять энергетикой по части её сокрытия от других (работа жнецом сказывалась на её сущности) или привычного «считывания», но и направлять на нужное ей дело, например, лечение. Сначала ей это давалось нелегко, но сейчас она была уже более уверена в своих способностях.       Недавно Грелль серьёзно поранился во время очередного сеанса украшения дома, и Мари немного попрактиковалась. Результат ошеломил Сатклиффа. Он ещё долго её благодарил, а затем расспрашивал, откуда она этому научилась. "Много будешь спрашивать, и сама смерть станет смертной" — насмешливо серьёзно отвечала она. — "Считай, Рождественское чудо пришло и в этот дом". Жнец ещё немного её "попытал", но девушка не ответила. Постепенно он отстал от Мари с расспросами.       Вспоминая тот случай, Мари улыбнулась, но это больше напомнило оскал. Она не одна. Теперь у неё есть союзники. Заинтересованные союзники, что немало важно. "Не-совсем жница" и, возможно, если верить графу, демон выйдут на охоту.