Открывая дверь

Было без четверти десять, когда на подъездной дорожке дома Грэмов появился автомобиль. Уилл вышел на крыльцо, щурясь от яркого утреннего солнца, и поприветствовал своего психиатра. Что бы там не говорили о профессиональной этике, Ганнибал Лектер всегда проявлял большое участие по отношению к нему лично, за что Уилл Грэм был крайне ему признателен. Лектер называл вещи своими именами, но делал это так вежливо и тактично, что временами Грэм завидовал его выдержке. Мужчины обменялись рукопожатиями и вошли в дом. Уилл поспешно отодвинул шторы, виновато улыбаясь и принося извинения за беспорядок. Ганнибал всё понимал. В его доме чистота была почти стерильной, но Грэму это ни к чему. Они расположились на кухне, негромко беседуя о прошедших днях, Абеле Гедеоне и о том, что готовит им день сегодняшний. - Я хотел попросить вас, доктор Лектер... Понимаете, я не уверен в состоянии сестры. Я хочу сказать, что всё произошедшее не слишком хорошо на ней отразилось. Я убил человека и теперь вижу его в каждом встречном и поперечном... А вдруг и Мэл начнут преследовать кошмары? Я не хочу для неё такой жизни. - Я не возьмусь утверждать, что Мелису станут одолевать кошмары. За то недолгое время, что мы знакомы, я не мог не заметить в ней одно замечательное качество: она умеет перешагивать свои проблемы. Это ничего не решает, конечно, но однозначно помогает сохранить её рассудок в равновесии. - Значит, у моей сестры есть возможность перешагнуть эту историю с Абелем Гедеоном? - При некотором содействии - несомненно. - Тогда окажите ей это содействие. Я знаю, что вам это по силам. Её здоровье для меня важнее всего. - Я поговорю с ней, Уилл. Кажется, сегодня Джек собирает весь отдел для каких-то переговоров? - уточнил Лектер. Уилл кивнул. - Тогда, если не возражаете, я останусь с вашей сестрой. - Если она в состоянии, - с горестной улыбкой отозвался Грэм. В коридоре раздались шаги и в дверном проёме показалась заспанная Мелиса. Ганнибал осмотрел её с головы до ног, отмечая, что ей несказанно идёт домашний вид. На девушке были одеты спортивные штаны цвета хаки и тёплый вязаный свитер. Спутанные волосы собраны в едва терпящий движения хвост. Казалось, она была смущена неожиданным присутствием доктора Лектера в их доме. Переминаясь с ноги на ногу, Мэл всё не решалась пройти на кухню, пока, наконец, не выдавила сиплое "доброе утро". Выслушав планы брата на весь сегодняшний день, Мелиса сонно кивнула. - Но скучать тебе не придётся. Доктор Лектер решил воспользоваться выходным в благородных целях. - Вы останетесь? - оживлённо спросила Мэл, прекратив манипуляции с чайной ложкой. Она живо напомнила Лектеру беззащитного ребёнка, которого против воли окунают в кровавое месиво его собственных будней. Ганнибал поймал себя на мысли, что не хочет управлять ей, как управляет Уиллом Грэмом. Скорее наоборот: он становится собственником, желая защитить её. В первую очередь от самого себя. Через двадцать минут, подгоняемый участившимися звонками Аланы и Джека Кроуфорда, Уилл умчался в город. Как только за братом захлопнулась дверь, Мелиса резко и отчётливо поняла, насколько беззащитна. Уилл был её стеной: прочной, высокой и самой надёжной, какую она только могла вообразить. Он был рядом, даже когда она жила у тётки в Вашингтоне, а он привыкал к новой жизни здесь, в Балтиморе, среди маньяков и совершенно помешавшихся на работе агентов. В отношении Ганнибала Лектера она держалась определённого мнения, которое сформировалось, в большей степени, со слов Уилла. Мэл видела в нём человека талантливого, но демонстрирующего свои способности крайне пассивно, словно это не было частью его жизни. Иногда ей казалось, что доктор Лектер устал. Мелиса не могла найти подтверждение своей внезапной догадке, но и опровергнуть её не могла. Даже сейчас, сидя напротив психиатра и смотря ему прямо в глаза, она не могла увидеть его страхи. Весь он был закрыт. Наглухо изолирован от окружающих, и лишь его проницательный взгляд говорил о некой хищности, которая бросилась ей в глаза в первый день их знакомства. Грэм ничего не знала о нём, но даже если бы она задала интересующие её вопросы - он не открылся бы. Его ответы никогда не удовлетворяли её любопытство. Пожалуй, именно это и настораживало Мелису на протяжении нескольких недель. Ганнибал Лектер был на редкость красноречив, объяснял доходчиво и терпеливо. Даже голос не повышал. Мелиса, молча, смотрела на него, помешивая уже остывший чай, беспрерывно всё анализируя. - Предполагаю, что результаты ваших нынешних наблюдений не отличаются от предыдущих, - после долгой паузы произнёс Лектер, и в его голосе прозвучало некоторое удовлетворение. - Ничего, что было бы вам интересно, - равнодушно отозвалась Мэл, пожав хрупкими плечиками. - Впрочем, это не означает, что я перестану за вами наблюдать. Вы относитесь к редкой категории людей, которые не теряют бдительность ни днём, ни ночью и это притягивает к вам ещё сильнее. Мне всегда говорили, что моё любопытство не доведёт до добра. Но сама жизнь никогда не заканчивается хорошо, так что... Я буду пользоваться моментом. - А как же ваш собственный страх? - Я его никогда не скрывала. Он такая же часть меня, как для вас - непоколебимое спокойствие. Недостатки, как и преимущества, можно и нужно принимать и брать в расчёт. Тогда страх не обретает слишком жутких очертаний, - уверенно произнесла Мэл. - Что касается моих опасений в отношении вас... Они не исчезнут до тех пор, пока я не увижу ваше истинное лицо. - Боюсь, вы будете разочарованы... - мягко возразил Ганнибал, наблюдая за тем, как колеблется жилка на её шее. - Но я буду знать. Этот факт окупит всю черноту вашего истинного лица, если таковая имеется, - парировала Грэм, поднимаясь с места. Стоя к нему спиной, она непрерывно ощущала его внимательный, почти острый взгляд. Но Мелиса знала, что это часть его работы. К тому же, час назад она слышала напряжённый разговор Уилла и доктора Лектера. Эта тема была неизбежна. Брат волновался, и она могла его понять. Но говорить о том, что она сделала... Мэл не считала, что случившееся испортит ей жизнь. Угрызения совести её не терзали, а мрачное лицо Абеля Гедеона не преследовало в ночных кошмарах. Во всяком случае, пока. От Ганнибала не укрылось, как напряжённо двигалась Мелиса Грэм. Её мысли стали почти очевидными, доступными его восприятию, как если бы она произносила всё вслух. - Ваш брат волнуется. - Я знаю. Он думает, что меня будут мучать кошмары. Но ведь кошмары были и до этого... Ничего не изменится. Даже через десять лет я не пожалею о том, что сделала. Бог, если он вообще есть, часто медлит со своей карой, позволяя умирать тем, чьё время ещё не пришло. Так почему человек, у которого есть хотя бы немного власти над обстоятельствами, не может пользоваться слабостью преступников? Вы были не правы, сказав, что я "перешагиваю". Нет, я просто не оглядываюсь на тёмные точки своего прошлого. От него нельзя убежать, отречься, но можно научиться видеть сквозь него. - Вы держитесь слишком крепко, Мелиса. Отдаёте все силы на один решительный бросок, но не думаете, что иногда приходится прыгать снова и снова, пока ступни не сотрутся в кровь и не огрубеют от мозолей. - Весьма образное сравнение, доктор Лектер, - Мелиса улыбнулась, оказавшись в лучах солнца. - Знаете, для вас я и Уилл - интересные пациенты, которым очень нужен друг и стабильность... Соль в том, что дружба всегда подразумевает риск, а вы не рискуете напрасно, Ганнибал. Этим было сказано всё. Ему впервые в жизни не пришлось объяснять, почему он не заводит друзей, искать причины и оправдания. Лектеру почудилось, что Мелиса поставила на нём штамп, и ему отчаянно захотелось, чтобы Грэм передумала. Она озвучила свои мысли так же прямо, как он, и Ганнибал вдруг ощутил, что его броня дала трещину. Крошечную, незаметную для остальных, но уязвившую его Эго на всю оставшуюся жизнь. Было ещё кое-что... Мелиса впервые назвала его по имени.