Открывая дверь

- Да, это дом Грэм... Да, Мелиса Грэм... Миссис Мэйсон? Что с ней?.. Что? Нет, не может быть... Да, да, хорошо. Я вылечу ближайшим рейсом. Всего доброго. - Что случилось? - Уилл заглянул в кухню, услышав обрывки телефонного разговора. - Миссис Мэйсон умерла два часа назад. Сердечный приступ, - ответила Мэл, окидывая комнату беглым взглядом. - Кроме нас у неё не было родственников, Уилл. Я должна поехать и заняться организацией похорон. Потом придётся остаться на несколько дней, пока не огласят завещание. - Я поеду с тобой. - Нет, не думаю, что это необходимо. Джек тебя едва ли выпустит, а я ещё на больничном и могу уехать из города на пару-тройку дней. Ничего страшного. - Ты ещё не окрепла... - Я тебя умоляю, Уилл, я же здорова, как астронавт. Простуда была кратковременной и почти безболезненной, так что волноваться не о чем. - Ты уверена? - Конечно. Гораздо больше я волнуюсь за тебя. Ты опять ходишь во сне, Уильям. Уильям. Она называла его полным именем очень редко, только в тех случаях, когда дело становилось предельно серьёзным, и сестра пыталась повлиять на него с максимально возможной силой. В этом она походила на мать: та тоже обращалась к нему полным именем, желая высказать неудовольствие по поводу плохой оценки в школе или заляпанной пятнами новой рубашки. - Я... Да, я хожу во сне последние две недели. - Последние три, Уилл. Я очень боюсь за тебя... Будь ты рыбаком или архитектором, я бы сочла это побочным явлением матушки-природы, но мы... мы работаем в отвратной среде, где лунатизм свидетельствует о серьёзных проблемах. - Ты предлагаешь пройти обследование? - Да, в ближайшие же дни. У меня, к несчастью, будут другие заботы, но я рассчитываю на твоё чувство самосохранения, - с этими словами, Мелиса решительно направилась в свою комнату: собрать кое-какие вещи в дорогу. Сборы были короткими. В мешковатую сумку легли водолазка, широкий ремень, несколько брюк и чёрный платок. Мэл натянула потёртые джинсы, сидевшие на ней, как вторая кожа, тёмно-зелёную майку и чёрный свитер. Спустившись вниз, она вызвала такси и попрощалась с братом. Уже на крыльце она вспомнила про шарф, купленный несколько дней назад, но возвращаться не стала. Всю дорогу мысли её были хаотичными, поверхностными и совершенно праздными. Впереди несколько дней траурного настроения, которое не было свойственно её живой натуре. Нет, она любила миссис Мэйсон, эту замечательную старушку шестидесяти восьми лет, со странным чувством юмора и резкими взглядами на современную жизнь. Как говорилось ранее, тётушка не выносила котят, щенят, морских свинок и прочую живность, отдавая предпочтение старому ворчливому попугаю, знавшему почти весь жаргонный набор местного населения. У тётушки были болтливые подруги - такие же старушки из соседних домов, всегда приветливые и любопытные. А ещё был чудесный садик, в котором миссис Мэйсон проводила много времени летом и весной. Мэл вдруг представила, что на старости лет тоже станет ворчливой, любопытной и приветливой особой, которая торчит в своём огороде или саду. А зимой она непременно взялась бы за вязание... Да, это будет занятно: ещё более старый Уилл, опирающийся на клюку, будет рассказывать о внуках и говорить, что молодёжь уже не та. Всё будет именно так, ведь естественный ход вещей и времени не может обойти их стороной, даже если семейство Грэм не отличается "нормальностью" в полном смысле этого слова. Девушка дремала. Из состояния приятного забытья её вывел голос стюарда, громко сообщивший о прибытии в Вашингтон. Что ж, нужно собраться с мыслями и идти. Мелиса снова вызвала такси и позвонила брату. Уилл не брал трубку. Через несколько минут пришло сообщение с номера Ганнибала Лектера: "Он на обследовании. Скоро будут результаты. Надеюсь, вы отлично добрались. Примите мои соболезнования относительно миссис Мэйсон".