Открывая дверь

Ганнибал Лектер стоял в просторном холле больницы, изредка переводя взгляд на настенные часы. Оставалось около двадцати минут до официальной выписки Мелисы Грэм. По коридору, в оба крыла здания сновали медики, оставляя за собой шлейф из запахов. Доктор закрыл глаза и попытался сосредоточиться. В последнее время у него это плохо выходит. Некоторое время мужчина оставался абсолютно неподвижен, точно забытый манекен, затем лицо его приняло обыкновенно-равнодушный вид, означавший, что его владелец полностью уверен в себе. Вообще-то, он не собирался поддаваться своим слабостям в ранние часы, но мысль о том, что его псевдо-пациентка отправится домой одна, да ещё и в удручённом состоянии... Нет, он должен знать наверняка, что у неё на уме. Как много она успела разобрать вчера утром? Если ему повезёт - она забудет увиденное, как страшный сон. Эта поразительная способность видеть человеческие страхи не принесёт ей пользы. Не в этот раз. "Ты убьёшь её. Тихо, без огласки. Никто не хватится первые две недели, а потом ничего уже нельзя будет доказать", - шептал внутренний голос, намертво въедаясь в мозг Ганнибала Лектера. Мужчина улыбнулся неожиданно жестоко и глаза его засветились хищным огнём. Мелиса потрогала повязку на горле. "Интересно, след когда-нибудь исчезнет или придётся прятать его за шарфиком?". Грэм пребывала в странном состоянии полной отчуждённости от вчерашнего дня. Она искренне попыталась сохранить самообладание, когда в дверях едва не столкнулась с доктором Лектером. Ганнибал выглядел собранным и готовым к чему угодно. Ни один жест не выдавал его тревоги или нервозности. Глаза смотрели прямо, с долей присущего ему любопытства. Девушка поприветствовала Лектера без особого энтузиазма, спросила, не пострадал ли он вчера, и поблагодарила за поддержку. При этом голос её ни разу не изменился, словно она читала хорошо заученный текст. Мужчина напрягся. "Она что-то знает. Или почти знает, но не отдаёт себе в этом отчёта", - подумал Лектер, открывая дверь перед Мелисой Грэм. Всю оставшуюся дорогу они молчали. И хотя каждому было что сказать, начинать разговор в данный момент казалось делом трудновыполнимым. Ганнибал следил за дорогой, изредка бросая взгляды на Мелису и оценивая положение вещей. Мэл прильнула лбом к холодному стеклу и, не мигая, смотрела на сменявшие друг друга картинки. Ей отчаянно хотелось оказаться дома, закутаться в огромный тёплый плед и уснуть. Желательно на несколько дней. Но, вполне очевидно, что в одиночестве она не останется. Лектер свернул с основной дороги. Он ощущал, как учащается ритм его сердца, как напрягаются мышцы под тканью рубашки. Весь он, точно оголённый нерв, чутко реагировал на каждое её движение. Когда под колёсами заскрежетал гравий, Мелиса оторвалась от окна и посмотрела на Ганнибала. Всего лишь на мгновение ей показалось, что привычный образ психиатра рассыпался, обнажая исходящую от него опасность. Девушка моргнула и странное видение прошло. На месте водителя сидел всё тот же Ганнибал Лектер: спокойный, доброжелательный и скрытный. Но подозрение уже пустило свои корни. Лектер вышел из машины и открыл перед ней дверь. Мелиса признательно улыбнулась, но в её глазах плескалась непонятная тревога. Доктор помедлил на крыльце, обвёл взглядом безлюдный пейзаж и вошёл в дом.

***

- Надеюсь, вы простите мне мою молчаливость, - произнесла Мелиса, заваривая чай. - Обычно я более разговорчивая, но положение вещей... - Оставляет желать лучшего, - Ганнибал кивнул, принимая из её рук горячий напиток. На несколько мгновений их пальцы соприкоснулись, отдаваясь электрическими разрядами в теле. Мэл смутилась, но, со свойственным ей самообладанием, продолжила собирать скорый обед. Ганнибал Лектер не собирался уходить. Поначалу его присутствие казалось дико раздражающим, но Мелиса Грэм на то и слыла сдержанной, чтобы переносить некоторые минусы своей работы. Очевидно, Лектер - один из них. Эта внезапная озлобленность вскоре сменилась чувством покоя. Ганнибал поддерживал простой, ни к чему не обязывающий разговор о музыке, кино, литературе. Казалось, для него нет "невозможной" темы. И Мэл вдруг подумала, что присутствие Ганнибала - тоненький и шаткий мостик, удерживающий её от бездны отчаянья. Она немного отошла от терзавших её мыслей и даже предприняла несколько попыток пошутить, что, впрочем, ей так и не удалось. Доктор Лектер колебался. В его плане не было ни единого просчёта. Мелиса Грэм не должна была дожить до завтрашнего дня, ни при каких обстоятельствах. Лучше убить её сейчас, пока она не догадалась о его тёмном прошлом. Ему отчего-то стало важно, чтобы её мнение о нём оставалось по меньшей мере приятным, складным, без тёмных пятен и лжи. К пяти часам он готов был нанести удар. И не смог. Мелиса улыбалась, доверчиво глядя на него огромными зелёными глазами, и говорила без лишней официальности, словно он стал другом для её семьи. "Другом..." - уныло подумал доктор, заглядывая в гостиную. Ничего не напоминало о роковом дне: стена была полностью восстановлена, книги расставлены по полочкам. Единственное, что изменилось - на камине появилась новая фотография, на которой со счастливой улыбкой застыли Уилл и Мелиса. Ганнибал приблизился к камину, пошевелил угли и взял фотографию в руки. "Как сильно она ранена? Сможет ли простить его за вчерашний день или уедет прочь из города, отправив на суд адвоката? Так ли она крепка, как стремится выглядеть?". Его мысли были прерваны резким шумом бьющей из крана воды. Почти сразу он ощутил знакомый аромат человеческой крови. Лектер непроизвольно дёрнулся в сторону кухни, но замер у порога, чтобы не выдать себя наблюдательной Грэм. Мэл держала руку под потоком холодной воды, желая скорее смыть кровь. Алая жидкость вызывала в ней крайне противоречивые ощущения. - Нужно обработать порез, - участливо заметил мужчина, приближаясь к девушке. - Дайте руку... Мелиса, молча, протянула руку и опустила глаза. От внимания Ганнибала не укрылись её слёзы. Видимо, она не достаточно сильна сейчас. Более того - она едва держится на ногах. "Почему она не закатывает истерику? Стало бы гораздо легче. Так поступают все обычные люди и их логика проста и доступна", - Лектер усадил её на высокий табурет и снял с верхней полки аптечку. - "Интересно, о чём она думает?". Мысли Мелисы вращались вокруг прошедшего дня и всей последней недели. Всё было очевидно, но вместе с тем - лишено смысла. Как мог Ганнибал Лектер не разглядеть убийцу внутри Уилла? И почему она сама его не увидела?.. Грэм шмыгнула носом, силясь сдержать рвущиеся наружу слёзы. Но её старания были напрочь разбиты одним единственным жестом со стороны человека, которому она даже не доверяла до конца. Ганнибал неожиданно прижал её к себе и, подавляемая многие часы, истерика затопила разум. Никогда прежде Ганнибалу не доводилось быть спасательным кругом. Во всяком случае, он не испытывал ни трепета, ни восторга, ни особого сочувствия к своим пациентам. А сейчас... Сейчас всё было иначе, сложнее, глубже и болезненней для него самого. Её слёзы задевали его, вызывали душащее чувство вины, заставляли внутренне сжиматься от собственной лжи. Да, он был сильнее любого другого человека, но это не меняло его сущности: слабости не были ему чужды, как, впрочем, и банальная человеческая привязанность. Мелиса беззвучно рыдала на его груди, изредка всхлипывая и сжимая тоненькие ручки в кулачки, от чего пальцы становились мраморно-белыми, а кожу жгло. Ганнибал чувствовал исходящее от неё тепло, дивный запах её кожи и понимал, что сам сходит с ума. Теперь его терзала другая жажда, не имевшая власти ранее, но охватившая его внезапно и неотвратимо. Девушка была полностью беззащитна перед ним, но он так и не смог воспользоваться ситуацией. Или уже не хотел.