Открывая дверь

Два следующих дня прошли удивительно спокойно. Грэм позвонила в Балтимор, но ничего нового не услышала. Уилл шёл на поправку, но признательных показаний не давал. Его психика, под воздействием сильных препаратов, начала приходить в равновесие. Теперь у Мэл возникло острое желание навестить брата. Девушка почти не разговаривала с доктором Лектером, но избавиться от дискомфорта не могла. Единственная странность - отсутствие кошмаров последние два дня. Она спала крепким, здоровым сном, не подскакивая посреди ночи с криками и ужасом в глазах. Это было так непривычно, что Мелиса решила: постоянная опасность каким-то образом тренирует её, блокирует мутные и жутковатые сны. Как бы там ни было, Ганнибал вёл себя спокойно, вставал до восхода солнца и уходил на прогулку. Где он гулял - Мэл не знала, но и проверять не особо хотелось. Однажды она проснулась от шума на кухне. Лектер готовил завтрак, чего не делал прежде. В голове невольно всплыли образы его жертв, с вырезанными органами. При мысли, что психиатр обжаривал отнюдь не бекон, Мелису едва не вывернуло. "Откуда такая чувствительность? Он обещал, что не будет делать что попало за пределами дома... Но кто знает, насколько сильна эта жажда человеческой плоти...". Ганнибал затаился. Он всегда принимал эту позицию "невмешательства", когда петля на его шее начинала давить. Впрочем, теперь его ограничивали только её внимательные и недоверчивые взгляды. Она не принимала от него никакой помощи, сердилась, если он готовил ужин на двоих или пытался завести разговор. Словом, Мелиса Грэм решила его игнорировать. Нельзя сказать, чтобы он был рад этому. Она не убегает, да, но лучше бы она оборонялась, кричала, грозила вызвать полицию... Теперь, что бы он ни сделал, она изредка отвечала односложными и без эмоциональными фразами, всё время о чём-то думала, рисовала. К концу недели Грэм и вовсе стала смотреть сквозь него, точно он был сквозняком, от которого ежатся и стараются обойти стороной. Встречались они только по вечерам, в гостиной, но и то молчали, каждый занятый своим делом. В какой-то момент Ганнибал ощутил, что он голоден. Если она и дальше будет игнорировать его присутствие... Он свернёт кому-нибудь шею. Впервые не ради утоления физических потребностей.

***

Две недели назад. Балтимор, Мэриленд. - Это вызовет подозрения, Ганнибал. - Уже вызвало. Уилл Грэм вёл себя неосмотрительно. - Он доверял тебе. Ты и сам стремился ему поверить... В голосе Беделии дю Морье звучал укор. Глаза цвета моря, так не похожие на его собственные, смотрели прямо, твёрдо и даже холодно. Лектер никогда не переставал восхищаться её несгибаемой волей и истинным профессионализмом, но теперь её нравоучения становились раздражающими. - Я хотел поговорить не об Уильяме, - поспешно начал Ганнибал, поднимаясь с кресла. - Ты заинтересовался его сестрой? - голос женщины стал выше, звонче, в нём мелькнуло почти материнское чувство собственницы. - Ганнибал, ты рискуешь. Я много раз говорила тебе о том, что важно соблюдать дистанцию. Иногда это слишком дорого обходится. - Ты не понимаешь, - Лектер остановился, но лишь на пару мгновений, после чего продолжил рассекать комнату. - Я всегда считал тебя своим другом. И мне нужен дружеский совет. Женщина изогнула бровь, но промолчала. Это несколько отличалось от прежнего поведения Ганнибала Лектера. Если совсем честно - являло странный контраст с его прежней, флегматично-азартной маской. - Она... Занятная личность. После ареста Уилла она сбежала из города в большой спешке, словно её преследовал сам убийца. И... Я вдруг понял, что мне её не хватает, - Лектер осёкся, не зная, что ещё стоит сказать. - Ты влюблён? Это звучало как утверждение. Даже вопросительные нотки не могли скрыть очевидности её наблюдений. - Я бы назвал это одержимостью. - В таком случае, тебе стоит найти её, - женщина оказалась за спиной мужчины, и Лектер ощутил её тонкую ладонь на своём плече. - Но ты должен помнить, что дороги назад не будет. Давая себе надежду, ты вынужден её оправдать...