Никогда

Майкл Кроули – улыбчивый немного полноватый омега, еще не пришедший в форму после третьих родов – занимался трудом бессмысленным и нескончаемым: пытался навести порядок в детской комнате, которую делили старшие дети — семилетний омега Валентин, мечтавший стать пилотом, как отец и знаменитый тезка, и трехлетний бета Александр, любимец всех соседских стариков. Восьмимесячный маленький альфа, названный Ричардом в честь двоюродного дяди, бывшего десантника, а теперь служащего в полиции, спал в комнате родителей, чтоб не мешать старшим детям. Все равно отец семейства работал вахтовым методом по две недели — вторым пилотом на грузовом корабле, совершавшем рейсы внутри солнечной системы по маршруту Земля-Луна-Марс-Земля. Он должен был вернуться из рейса всего через два часа, и, в общем, к встрече все было готово: в духовке доходила баранья нога с овощами (синтезированная, конечно, но очень хорошего качества) овощи почти все были натуральные — Майкл разбил небольшой парничок прямо на заднем дворе их уютного коттеджа. В холодильнике охлаждалось вино и два салата. Пропитывались кремом коржи пирожного. Первый этаж сиял чистотой — Майкл как всегда попросил детей не разводить бардак перед приездом отца. Те, как всегда, послушались, сосредоточив внимание на своей комнате. И хотя там сегодня и прошелся старенький робот-уборщик в режиме влажной уборки, чище стало ненамного. Валентин, которого обычно звали Тино, контрабандой протащил в комнату мазут из гаража. На вопрос «Зачем?», объяснил, что пытался получить из мазута дизельное топливо. Но до мазута добрался Ал и размазал его по стенам, хорошо хоть сам не перемазался… к тому же, из кроватей, стола и стульев был построен вигвам, который разбирать дети категорически отказывались. Майкл как раз набрал в грудь воздуха, чтоб прочитать мелким вредителям лекцию, как в дверь коттеджа позвонили. Он бросился вниз, перепрыгивая через две ступеньки, и вскоре уже висел на шее мужа, счастливо смеясь. После того, как семь лет назад Майкл чуть не потерял супруга, они научились ценить каждый миг вместе. Огастин Кроули снял солнцезащитные очки, скрывавшие его ненатуральный цвет искусственных глаз, снял перчатки, защищавшие протезы, заменившие ему кисти рук. Они были дорогие и качественные, даже на ощупь неотличимые от настоящих рук. Разве, что ногти не приходилось подстригать, и раз в полгода показываться специалисту, проверявшему, не сбоит ли хитрая электронная начинка. Майкл только потянулся за поцелуем, как из-за спины Огастина послышался насмешливый голос его кузена: — Встречайте гостя, голубки. Потом успеете намиловаться. Я к вам, кстати, с новостями: видел сегодня полковника Моргана. Вернее, обоих полковников Морганов. Супруги Кроули одновременно обернулись и уставились на Ричарда. — Как он? Что случилось? Где ты их видел? Ричард только вздохнул. — Не нравится мне эта история, ребята. Очень не нравится. Может, в гостиную? ~°~°~°~ Детектив Ричард Кроули, черноволосый, высокий альфа тридцати восьми лет от роду, специализировался на семейном насилии. Работенка грязная, неблагодарная, но нужная. Иногда случалось, что в его кабинете рыдали избитые в кровь омеги, требовавшие наказать обидчика-альфу, а через пару дней они же проклинали детектива за то, что он арестовал их мучителя. Словом, многое повидал на своем веку детектив. Кроули сидел в своем кабинете, который делил еще с несколькими сотрудниками, и лениво глядел в окно, наблюдая, как копошится робот-уборщик, собирающий в кучу осенние листья. Не то чтобы у него не было чем заняться - было, но все это были привычные, набившие оскомину дела, половина из которых так никогда до суда и не дойдет. Он, конечно, не желал никому семейных драм с запутанным сюжетом, но иногда хотелось чего-то большего, а не вытирания кровавых соплей недальновидным омегам и бетам, искренне считавшим, что они сумеют перевоспитать своих агрессивных сожителей. Внимание Ричарда привлек человек, с трудом бредущий по тротуару, будто он большая марионетка, которую дергает за нитки очень неумелый кукловод. Лицо его показалось детективу странно знакомым. — Кажется, к нам новый потерпевший, — сказал Кроули, обращаясь к стажеру Мартинесу, который перечитывал одно из текущих дел. Мартинес тоже подошел к окну. — Почему вы так считаете, детектив Кроули? — Профессиональное чутье… — пожал плечами тот. — Спорим? — Мне звонить медэксперту? — Подожди. Может, мы ошиблись. Но детектив Кроули не ошибся, и медэксперту пришлось звонить. Через несколько минут после диалога со стажером, на стуле перед детективом уже сидел тот самый человек. Это оказался довольно молодой омега, левая рука его была украшена изящным брачным браслетом. «Не ширпотреб, штучная работа» — отметил про себя Кроули. Омега был очень худ: даже сквозь не по сезону легкую одежду было видно, что он состоит из кожи и костей. Какое-то время гость сидел без движения, совершенно бессмысленно глядя поверх головы детектива. А затем совершенно неожиданно произнес: — Мое имя - Валентин Дитер Морган. Полковник Валентин Дитер Морган. И я хочу сообщить о случае домашнего насилия. Мартинес не удержался и издал потрясенное восклицание. Валентин Морган, меж тем, достал из кармана четки и продолжил, все еще глядя в невидимую точку: — Пожалуйста, не перебивайте меня. Я плохо соображаю, я накачан наркотиками, я не понимаю. Не перебивайте меня… — Все хорошо, — тихо и ласково сказал Кроули и шепнул Мартинесу: «Бегом за медэкспертом и психологом. Срочно!» Валентин опустил голову и уставился на свои четки. — Все было хорошо. Когда я вернулся, все было хорошо. Я думал, мы начнем все сначала. Все было хорошо. Он был очень ласков, предупредителен… — Кто? — Мой муж. Полковник Рассел Грегор Морган. Ричард смотрел на человека, спасшего два года назад мир. Как с ним, любимцем СМИ, могло произойти такое? Впрочем, беда не обходит стороной ни популярных, ни умных. — А потом? Что произошло потом? — Я разбил чашку, его любимую чашку. Он ударил меня. Потом извинился. Плакал. Но стало хуже. Почти как в самом начале. Думать трудно, мысли такие тяжелые! Вот, — Морган достал из кармана смятый листок. Держал он его неловко, будто на руках надеты толстые перчатки, и пальцы не чувствительны. Ричард аккуратно взял бумагу из рук. Прочел ее, просмотрел на свет. — Печати настоящие… — заметил он. — Значит, он подсыпал вам в лекарства наркотики. Валентин снова смотрел в стену. — Я их не пью. Стараюсь не пить. Я тайком купил себе лекарства и храню их под ванной. Но он уже не притворяется добрым, нет. Надоело. — Зачем вашему супругу это потребовалось? — Наследство. Если я сойду с ума – он станет опекуном, получит доступ к деньгам. Комм Ричарда загорелся красным — его немедленно вызывал к себе Сам. Сам — это шеф полиции, немолодой уже альфа, ставший на старости лет очень осторожным. Когда Ричард писал свою первую книгу о жертвах домашнего насилия (как раз после получения диплома психолога), Сам вызывал его к себе на ковер и просил прекратить заниматься не своим делом. Ричард же не считал просвещение масс ненужным делом. Кроме того, он курировал несколько сообществ в Сети, отвечая на вопросы потерпевших, у которых не хватало силы воли придти и написать заявление на своих обидчиков. Сам успокоился только тогда, когда деятельность тогда еще сержанта Кроули получила горячее одобрение у высоко сидящих. В кабинете шефа обнаружился небрежно одетый в дорогое пальто альфа, с синими кругами под глазами. — Рассел Морган, — представился он и протянул руку для рукопожатия. Кроули проигнорировал его дружелюбный жест. — Понимаю. Валентин, должно быть, вам много обо мне наговорил. Такая натуральная печаль была в его взгляде, что Ричард даже восхитился. А потом взглянул на Самого и понял, что тот опять впал в чинопочитание, и если сейчас что-нибудь высказать, то можно получить себе геморрой. Рассел же продолжал: — Я ведь уже за этот год третий раз его из полицейского участка забираю: то потеряется, то еще что. Недавно вбил себе в голову, что я хочу его отравить, подсыпаю наркотики в еду и лекарства. Посудите сами, стал бы я так подставляться? Морган много говорил, и говорил хорошо, отрепетировано, с чувством. Ричард на секунду прикрыл глаза и представил себя первобытным волчарой, сквозь рык которого уже можно разобрать первые слова, но чей мозг еще не замусорен извечной человеческой игрой, где изо лжи лепят правду. Он пытался довести то шестое чувство, которое многие называли «загривком чую», до совершенства. Никакой мистики — когда-то запах говорил о чужаке больше, чем его поведение и дружелюбный оскал, но чем больше становился налет цивилизации, тем меньше места оставалось запахам. Теперь альфы обнюхивали омег в поисках подходящей пары, да изредка друг друга, проверяя на крепость – все это тайком, незаметно. Запах говорил, что Рассел чего-то боится. Лжет он или нет, понять сквозь толстый слой одеколона не получалось. Валентин не лгал вообще. Но он был болен, а болезнь тела от болезни духа не отличишь по запаху. Ричард читал выписки из больничного дела омеги. Среди прочего там упоминались и галлюцинации, и расстройство внимания. Даже у синяков, которые заметил Ричард мельком, было объяснение — Морган наносил себе удары сам во время приступов гнева. Сам внимательно посмотрел на Ричарда. Во взгляде его явственно читалось «Ну, мальчик, не глупи. Даже если там и есть что по твоей части, с нас обоих сдерут шкуру раньше, чем мы в этом разберемся!» Ричард устало вздохнул. Здесь придется двигаться тихой сапой. Требуется подчиниться и повилять виртуальным хвостом, чтобы поверили. — Позволите привести вашего супруга сюда? — обратился он к Расселу Моргану. Тот немедленно заулыбался и закивал. Ричард бегом бросился в кабинет. Омега поднял на него глаза. Невозможные глаза цвета грозового неба, он грустно и понимающе улыбнулся. От этой улыбки все внутри Ричарда перевернулось. Затем они одновременно произнесли: — Послушайте, вот мой номер личного комма… Остановились, посмотрели друг на друга, и альфа кивком предложил омеге продолжать. Валентин обнял себя за плечи и продолжил: — Я подписал разрешение прослушивать его в любое время. На это я имею права. Я хочу, чтоб вы осознавали, куда вы вляпываетесь, капитан. Это не семейное дело. Это гораздо больше. Это политика. — Я понял это, когда говорил с вашим мужем. Он слишком уверен в себе, но при этом притащил огромное количество нужных и ненужных бумаг. Уверенным в своей правоте альфам не свойственно прикрывать тылы. Кто его покрывает? Валентин едва заметно поморщился и дернул левым плечом. — Корсини. Ричард присвистнул. Крупная рыба. Слишком крупная для обычного капитана полиции. — Я пойму, если вы откажетесь, капитан Кроули. Два других офицера отказались. Адвокат сдал меня мужу с потрохами. Я бы на вашем месте отказался. В ответ Ричард взъерошил волосы. — Я не могу ничего обещать… — начал он. — Дайте мне воды. — Попросил омега. — Дайте воды и помогите напиться. Руки дрожат. Ричард наполнил стакан водой и, придерживая, помог ему напиться. — Пойдемте, — произнес Валентин. — Нет смысла откладывать неизбежное. Я оставил вам свой номер комма. Прощайте. Через несколько минут Ричард, прислонившись к окну, наблюдал, как Рассел Морган, трепетно поддерживая супруга, ведет его к ближайшему входу к подземной магистрали. За спиной Ричарда вежливо кашлянули. Он обернулся и увидел скромно стоящего шефа. — Охотно допускаю, сынок, — тихо начал он. — Что Рассел Морган поколачивает своего супруга и транжирит его деньги, но… ты же видел бумаги? По закону все верно. — Если по закону все правильно, — ответил Ричард, — На кой… нам сдался такой закон?! ~•~○~•~ — Вот такая ерунда выходит, ребята. — Закончил свой рассказ Ричард и посмотрел на супругов Кроули. Те сидели, погруженные в свои мысли. Первым отмер Майкл Кроули и сказал: — Я ведь переписывался с ним, рассказывал, как продвигается реабилитация Огги. А потом переписка сошла на «нет». Ну, а после всего я стеснялся навязываться. Но я общался по Сети с парнями, которые служили на «Александре Великом». Они говорят, что полковник ни с кем не поддерживает связи. Одного настойчивого чуть за решетку не отправили, когда он попытался приблизиться к гуляющим супругам Морган…. А вообще его многие уважают, — Майкл опустил голову и покраснел. — В сети даже что-то вроде фан-клуба есть. Я там бываю иногда… Ричард задумчиво потер подбородок. — Как думаешь, можно ли кого-то из них привлечь на помощь? Имейте в виду, что вы рискуете попасть в очень неприятную передрягу. Супруги снова переглянулись. — Он помог нам, не думая о себе. Мы должны ответить тем же. Затем Огастин взглянул на Майкла и добавил: — Ты поезжай завтра к родителям, Майк. Они давно не видели внуков. — Но… — У нас дети, Майк, — мягко сказал Огастин, поглаживая колено мужа. — Если что-то случится, у них останешься ты. Следующие несколько месяцев Ричард работал на грани законов, а иногда и вне них. Он и несколько бывших сослуживцев Валентина организовали круглосуточное наблюдение. Сам омега несколько раз выходил на связь, говорил, что собирает улики. Несколько раз Ричарду показалось, что он едва сдерживает слезы. В тот день они сидели в парке и пили кофе, которым снабжал валентиновых защитников отец Себастьян, служивший теперь в храме неподалеку, так что на призыв своего подзащитного восемь крепких альф, бывших военных, отреагировали быстро. А отец Себастьян вызвал медиков, предполагая, в каком состоянии находится омега. ~○~○~○~ Те сведения, что Валентину удалось собрать, разрушили репутацию адмирала Корсини, не оставив камня на камне. Акулы поменьше с удовольствием разорвали могучего соперника. В остальном же ничего не изменилось: ни в законах, ни в обществе. Валентин на суде не присутствовал по состоянию здоровья, и только из вечерних новостей узнал, что Рассела приговорили к пяти годам лишения свободы, а его папу — к трем. Супругов развели без их участия, и Валентин надеялся, что больше они никогда не увидятся. Его каждый день навещали бывшие сослуживцы: те, с которыми он не мог общаться, находясь в изоляции, созданной Расселом. Валентину сменили документы в упрощенном порядке, и он часто разглядывал их, привыкая к тому, что он больше не Морган. «Валентин Дитер Эркерт» - так его теперь звали. Как-то раз к нему заглянул и капитан Кроули — на время разбирательств он был отстранен от службы. Они долго говорили, вернее, больше говорил капитан Кроули, ведь Валентину было тяжело говорить: за тот год, что Валентин не занимался и не принимал лекарств, он вернулся практически в то же состояние, что и после выхода из комы. Ричард Кроули отчаянно стеснялся, что пришел с пустыми руками — он не знал, какие Валентин любит цветы, и можно ли ему шоколад, а всякими полезностями его и так завалили многочисленные посетители. Он спросил, что принести в следующий раз, и ему ответили, что в качестве подарка подойдет любая бусина, на его вкус. — Как любую? — удивился Ричард. — Я в этом ничего не смыслю. Как я смогу выбрать? Почему я? Валентин улыбнулся и показал на свои четки. — Потому, что это будете вы.