To Stop

      Крик разбудил спящую девушку в темнице, но та решила, что лучше не открывать глаза. Лязг металла о металл, крики о благоразумии и прочем всегда сопровождали эту арену. Навряд ли Хедер переместилась в какое-то безопасное место за начало ночи.       Она искренне любила свою деревню, свою семью и своего брата. Она любила своё сложное детство, свою подругу. Астрид была единственной, с кем девушка могла свободно общаться, не ощущая тяжести на языке или в уме, но им приходилось скрываться и разыгрывать безразличие на глазах других — прямо история о запретной любви. Родители были дальними родственниками Остолопов, поэтому викинг имела кое-какие претензии на трон, но никто не хотел видеть её в качестве вождя. Те же самые родители всегда говорили держаться подальше от дочери ярла — ненормальная, бестия, тварь, как получеловек, — поэтому приходилось таиться и играть на два фронта. Хедер помогала Астрид узнавать последние сплетни и вести среди одногодок, иногда подворовывать и устраивать кипиш, пугая всех вокруг. Хофферсон многому успела научить свою подругу.       А затем такое ожидаемое замужество за какого-то человека даже с другого острова, ведь за неё выкуп самый больший заплатил именно он. Девушка не хотела переезжать на другой остров, с другими устоями и обычаями.       Она не переехала. Её перенесли.       Братец Дагур тогда придумал шикарный план. Заставить поверить всех в кражу Хедер как раба для полулюдей с помощью тренированной твари, а потом где-то по пути высадить на корабль. Она бы уплыла с Дагуром на далёкие восточные земли, они бы продавали кожу и клыки рептилий на украшения и одежду. Только вот корабль разбился.       И даже попав в среду, которая куда жестче изначального плана переселения, решения своего Хедер не сменила. Она не хотела возвращаться на остров, который буквально душил её всём: традициями, родителями, связями, давлением общества. Немного хитря, перестраивая себя на новый лад, чувствуя своё превосходство над неокрепшим поколением и со многими поддерживая дружеские отношения, она окончательно решила остаться на Олухе.       Все эти воспоминания вызвал знакомый писк от удушья и лязг секиры, которую она, кажется, когда-то давно точила и полировала.       — Что с ней такое, Иккинг?!       — Астрид, да успокойся и послушай!       Хедер резко встала. Открыла глаза и слегка пошатнулась от перепада давления, но совершенно ясными глазами посмотрела на бедного Хэддока, который не знал уже, куда деться.       "Тебя зажали в угол две бабы, при чём одна из них вообще в клетке", — Беззубик посмеялся, но всё равно не отодвинул крыло от своего наездника, защищая от женского гнева, порождённого недоразумением. — "Они обе викинги, поверь, ты можешь смело их ударить, а они просто увернутся".       "Да заткни ты свою пасть, беззубая морда. Вот сам и говори что-то. Не на тебя же кидаются с секирой наперевес".       "Трус".       "Замолкни, тупая рептилия".       Астрид ворковала над своей подругой, спрашивая что-то про горячку, шрамы и бинты, сквозь прутья ржавой клетки. И когда дверь просто скрипнула и отворилась под напором, выпуская злую"пострадавшую от яда и клыков чёртовых тварей", у Хофферсон даже сил не осталась для удивления. С усталостью рассматривала подругу поближе, под слоем грязи отмечая новые черты, преобразившиеся детские. Прямую осанку, расправленные плечи и строгий шаг, но лёгкую походку. Два года за свои шестнадцать лет — очень долгий срок, который отразился не столько внешне, сколько на характере. Понимание этого вызывало вымученную улыбку.       — Ты говорил, что вы больше никого не будете похищать. У меня с вами договор, подписанный вашей и моей кровью! Зачем она здесь, Иккинг? Хель тебя подери, где ваши честь и гордость, раз вы не держите своих обещаний?!       Беззубик прорычал так громко, чтобы не оглушить девушек, но достаточно для того, чтобы по полу прошлась вибрация от сильного звука, а двери в железных петлях загудели. Викинги наморщились, потом и вовсе скривились.       — Спасибо, братец, — Хэддок примирительно похлопал по шее своего дракона и почесал в знак поощрения. — А теперь слушаем меня. Она, — юноша ткнул пальцем в Астрид, — здесь как знак мира между Остолопами и Лохматыми Хулиганами в качестве моей невесты. Сама сюда по глупости притащилась. Она, — парень указал на Хедер, — здесь как наш спарринг-партнёр по собственной воле. Уяснили? Про прочие мелочи можете разговаривать с друг другом хоть до самого утра, но на вашем бы месте я поторопился. Кто знает, что может взбрести в голову только что прибывшим полулюдям. Астрид, не забудь закрыть за собой все ворота. Счастливо оставаться.       — Невесты?!       — По собственной воле?!       Пока две девушки ошалело смотрели друг на друга и даже щупали, уж не подделка магии или маскировки они, парень по-тихому пытался уйти в неизвестность. Точнее домой, больно уж кушать хотелось, а теперь ещё и готовить, ведь новоиспечённая невеста съела весь его ужин.       "Тихо, братец, ещё чуть-чуть, главное — не лязгнуть решёткой или твоим протезом", — скорее для себя проговаривал на драконьем Иккинг и сохранял самообладание вместе с лёгким шагом.       "Ты думаешь, что у тебя выйдет? Не знал, что мой всадник настолько глуп", — фырканье Беззубика парень сдержал ладонью.       "Не убивай во мне надежду".       "Да ладно тебе, обзавёлся двумя девушками сразу, вот теперь сиди и разбирайся. Попробуй объяснить, что все шрамы на Хедер специально нарисованы, вспотела она от пробежки, ногти сама на тренировке сломала, а рану ты ей оставил, когда заигрался! Ну а Астрид пришла сама, побила тебя пару раз, обзавелась драконом. Как не посмотреть, единственная жертва здесь ты", — Ночная фурия хитро прищурился, незаметно в диалоге давя на самые уязвимые качества характера Хэддока.       "Отбивная из единственного наследника вождя Лохматых хулиганов только сегодня, успейте отхватить себе кусочек! Ты хочешь, чтобы такие объявления звучали сегодня на главной улице?" — наездник с неким весёлым раздражением посмотрел на ухмыляющегося Беззуба, а затем безвыходно улыбнулся, прикрыв глаза. — "Я хочу есть. Я не ел больше суток. Вот принесёшь если, тогда я отключу свой инстинкт самосохранения".       "Шантажист", — буркнул Бука, переваливаясь с лапы на лапу, и потопал к выходу, изредка нервно подёргивая хвостом.       — И столовые приборы не забудь, получеловек! — в ответ раздался нервный рык в подсознании наездника.       Астрид с Хедер молча наблюдали минутную перепалку между лучшими друзьями, которая со стороны выглядела слишком странно. Они молчали, при этом корчили рожи и делали разные слишком эмоциональные жесты.       — Слушай, я тут не так давно, чтобы делать выводы, но они и впрямь так часто делают?       — Ты даже не представляешь, насколько часто. В такие моменты слишком неловко, — Хедер склонила голову набок и, словно скопировав своего знакомого, почесала шею. — Итак, наверно, я первая расскажу, как я здесь очутилась? Но затем ты! Расскажешь, как сейчас на Остолопе и как ты здесь оказалась. Хорошо? — Астрид пару раз вздохнула и согласно кивнула, возвращая понимающую улыбку. Им надо выслушать друг друга.       Устроились девушки пощебетать на жёсткой деревянной скамье в клетке пленённой. Хофферсон недовольно нахмурилась, но всё же смиренно уселась и собралась слушать. Иккинг устроился рядом со входом, охраняя от непрошенных гостей и стоя на страже.       — Я сбежала от жениха. Когда первый раз увидела, он мне сразу не понравился. Я не помню даже, из какого он племени, но явно был из тех извращенцев, которые хотели покорную жену дома на привязи. Брат предложил подстроить моё исчезновение. Дагур устроил целый корабль, заплатил получеловеку, чтобы он унёс меня с острова во время нападения и доставил на корабль. Подумай только, тогда я думала, что он приручил тварь! Ха-ха, это сейчас кажется смешным. Но корабль потерпел крушение. Я не знаю, выжил ли Дагур. Отгадай, где я оказалась? Правильно, на этом острове среди полулюдей, еле умеющая держать правильно меч и топор, — девушка сглотнула от страшных воспоминаний, но глаза её оставались ясными. — Меня принёс Сморкала, захотел себе рабыню. Но меня тогда спас Иккинг. Предложил запустить на арену в качестве мишени. Ведь уже как несколько лет они не берут пленных, а рабов можно заполучить только на каких-то особых условиях. Вождю идея понравилась. В конце концов, я же викинг, а значит точно умею отлично сражаться. Устои в головах у живых существ одинаковые, — викинг фыркнула и закатила глаза слишком по-девчачьи, наигранно.       — Уж кто бы говорил про устои в головах, — спаситель недовольно оскалился.       — Не лезь в женский разговор, мужлан!       Астрид совсем слегка была поражена отношениями между бывшей подругой и своим женихом. Казалось, они отлично ладят. Даже не так. Взглянув на Хедер повнимательней, казалось, будто она слишком весело отвечала, слишком оживлённо.       — Так вот, где я остановилась? Точно. Мне предложили в итоге контракт. Понаблюдав за ними всеми, я поняла, что не хочу возвращаться в неволю ни при каких условиях, — вторая собеседница благоразумно молчала и не перебивала речь даже своим взглядом. Такие разговоры всегда тяжело даются всем. Своё мнение она могла высказать потом. — Суть заключалась в том, что с помощью меня будут тренировать молодняк, а Иккинг будет тренировать меня. Никто из молодых не должен знать, что меня наняли или что со мной вполне нормально обращаются. Поэтому для вида иногда ночую здесь. Под землёй есть вполне нормальная комната. Конечно, друзей я пока завести не могу, — на этом моменте получеловек обиженно засопел, копируя Ночную Фурию, — но после их инициации вполне смогу с ними говорить. Тор, в первый день я думала, что умру на арене! Но они оказались детёнышами пумы: коготки и клыки есть, однако такие маленькие, что ничего не чувствуешь. Думаю, ты и сама это поняла.       — И это очень плохо, — посторонний слушатель нахмурился и повесил голову. Тяжесть мыслей не давала поднять.       — Кому как, Иккинг, кому как, — Астрид вклинилась в разговор, качая головой в разные стороны.       — Уж чего бы я не хотел, так это слышать такие фразы от тебя, — с лёгким раздражением прошипел получеловек, прислушиваясь к далёким голосам. Голод плохо влиял на его манеру общения.       Хедер посмотрела на Астрид, затем на Иккинга, потом снова на Астрид. Улыбнулась так, хитро-хитро, и прошептала на ухо подруге:       — Отхватила отличного жениха! — спарринг-партнёр подмигнула сразу обоим по очереди. — Иккинг, пока я не попросила тебя выйти наружу, потому что не хочу, чтобы ты влиял на рассказ Астрид, не соизволишь ты, наконец, сказать, что тебе дарить на день рождения? Пока я пыталась сделать что-то своими руками, как посоветовал Беззубик, то переломала все ногти.       — Мне без разницы, сколько можно повторять? Но если так хочешь, можешь добыть две маски. Скоро праздник на Остолопе.       — Фестиваль в честь подрастающих драконоборцев, я про него совсем забыла. Но такое чувство, словно я делаю тебе всего лишь услугу, а не подарок от чистого сердца... — Хедер было проще разговаривать с Хэддоком, с которым они общались в течение двух последних лет, чем с единственной подругой, которую она два лета не видела и не знала. Стеснение, неловкость и стыд всплывали наружу только при попытке обменяться фразами. И парень сейчас казался настоящим спасением от неловкой тишины.       — Что? Когда? Когда у тебя день рождения? — невеста запиналась в словах, пока пыталась справится с шоком. На их острове день рождения, ещё один прожитый год, за который ты успел не умереть — настоящий праздник. В среднем из тридцати детей совершеннолетними становилось десять в лучшем случае. Так что день рождения соплеменника праздновали каждый раз всей деревней.       — Через две недели примерно.       — Хель, у меня даже подарка нет, — девушка поджала губы.       — Мы знакомы два полных дня. Поверь, я переживу.       Юноша вышел наружу по просьбе Хедер и окликнул Беззуба. Тот оказался дома с уже приготовленной едой, только и дожидается его, бедного и оголодавшего.       "Я рассчитывал, что увижу тебя во второй форме. Так нечестно. Ты должен был принести еду сюда".       "Но на тебя взъелись из-за твоего семнадцатого года. И про мой день рождения совсем забыли. Все красивые девушки вешаются на тебя".       "Моя первая девушка — дракон", — на полном серьёзе подумал всадник и послал мысленную картинку Ночной фурии в платье. — "Я не понимаю, почему они так из-за этого переживают", — на этом моменте Беззубик засмеялся, рассмотрев свою морду. — "К тому же, я не праздную".       "Ага, зато празднует вся деревня".       "Им просто нужен повод напиться".       "А то они это без повода не могут".       "С поводом можно больше выпить".       "Ты скоро придёшь?" — Иккинг посмотрел на разговаривающих девушек. Мужские голоса вдалеке стихли, поэтому он решил пойти домой, предупредив перед этим девушек. — "Никогда не хотел завести себе гарем? Поговаривают, так делают вожди в Риме".       "Разве что третьей красавицей будешь ты", — Хэддок зашёл в дом поспешным шагом, втягивая носом запах жаренной рыбы. Пусть не почищенной и не разделанной, но и так было тоже хорошо.       "Вот ещё", — Ночная фурия огрызнулся и улёгся на втором этаже, как бы говоря, что не хочет продолжать этакой бессмысленный диалог. Вскоре к нему присоединился всадник.       — Знаешь, Иккинг всегда отпинавался от женитьбы всеми руками и ногами, будь у него хвост и крылья, то и ими тоже бы. Ему нередко приходили предложения от других гнёзд. Конечно, они не знали о его особенности, так что неумение превращаться тоже сыграло роль, но всё равно... Вы очень хорошо ладите, — Хедер мягко прикоснулась к руке подруги, но та посмотрела на неё немного странным взглядом.       — Сейчас всё сложно. Ты же понимаешь, я участвую в каком-то плане отца. Он отослал меня сюда хитростью. Я думала, что просто принесу мирный договор на подписание, а оказалось, что принесла саму себя. И вождь тоже сразу понял, что нечто плохое скрывается за этим. Я уверена, что это будет повод для объявления начала войны. Вот и избавиться от меня сразу и не получается, — Астрид улыбнулась. — А ещё, похоже, я нашла себе дракона. Она великолепна.       На секунду Хедер остолбенела.       — Но человек не может быть всадником. Для этого нужна магия в крови от рождения, — на такое противоречие Хофферсон пожала плечами       — Похоже, я какой-то дальний потомок местного рода по материнской линии. Впрочем, неважно.       Брюнетка хмыкнула из-за такого наплевательского отношения к древним традициям и почесала щёку. Все нарисованные шрамы жутко чесались от порошковой краски, которую привозил Йохан.       — У тебя шрам смазался. Ладно, я понимаю, что шрамы, по всей видимости, не настоящие. И ногти ты сама себе оторвала. Но что с бинтами?       — Бинты вымазаны углём как противозаражающим средством. Да, там шрам настоящий. Знаешь, не все тренировки обходятся без увечий. В конце концов, у них есть когти и весьма мощные хвосты. Но я выжила только благодаря тебе, — девушка тюкнула пальчиком в лоб подругу. — Ты научила меня держать оружие в руках. Без тебя я не пережила бы и первого дня.       — Я рада, что ты жива. Да, очень рада.       Они говорили долго обо всём и ни о чём. Обсуждали местных сверстников, вспоминали времена на Остолопе и просто шутили. Астрид невольно сравнивала давно знакомую девушку с Громгильдой: с драконом было интересней, даже веселее, не чувствовалась неловкость и никто не запинался на каждом втором слове. Не давил тяжестью груз на плечи. А с Хедер... это всё было, пусть и не очень заметно.       Наверно, не стоит их сравнивать.       Астрид пришла в дом вождя, когда в нём раздавалось два храпа не в унисон — Иккинг, к большому удивлению, вообще не храпел, только немного посапывал.       Девушка потерялась в своих собственных эмоциях. Иккинг явно привлекал её внешне, так и внутренне, свой собственный дракон-напарник радовал до безобразия, но всё это было похоже на заманчивую ловушку. Давно умерший для неё друг оказался жив, но это вводило скорее в ступор — мёртвые на то и мёртвые, что в обычной жизни с ними ты больше не столкнёшься. Вождь и вовсе пугал своей загадочностью, которая на простом лице смотрелась крайне несочетаемо.       Запнувшись о хвост Беззубика и пнув его лапу от злости, Хофферсон улеглась спать неспокойным сном.       С утра её ждала записка, написанная немного кривоватыми буквами (скорее с непривычки, чем из-за неряшливости) на человеческом языке: "Прилетим через три дня. Надеемся, не убежишь. Постарайся сблизиться с полулюдьми на арене и со всеми, которых сочтёшь нужными. Вернёмся через две ночи".       Одна. На острове с гадами.       Одна.       Стало страшно.       Беззубик довольно валялся в дурман-траве, пока Иккинг выбирал из кучи ненужных и дурно пахнущих сорняков те самые редкие травы, за которые много можно выручить. Они летели долго на остров Целителей, даже попали под град, так что крылья дракона сильно устали и получали сейчас заслуженный отдых. А сам Беззубик был вовсе не прочь погоняться за лучиком солнца, который забавно отображался от наполированного щита.       Ночная фурия очень гордился тем фактом, что именно его изображение было на щите.       Хэддок изо всех сил напрягал зрение, чтобы отличить по изумрудным прожилкам — именно так видел целебные свойства, — нужную траву и с завистью наблюдал за напарником, с прискорбием отмечая, что с радостью бы присоединился к нему. Раньше травка его так сильно не беспокоила. Как и те противные пятнистые угри.       Оставалось лишь вздыхать и продолжать отбирать целебные растения дальше. Впереди были ещё тройка пар холмов, половина списка со странными названиями без картинок и лишь две руки в арсенале. Юноша не забывал зарисовывать новые травы, чтобы не забыть, как и зачем они нужны, а также дорисовывать старые.       За ночь он уже успел один раз переломаться во сне. И если судить по отсутствию каких-либо повреждений вокруг, то никаких особых симптомов не было. Кажется, он просто подрос на три с половиной дюйма. Ломка была странной — получеловек чувствовал, как магия меняет его тело, хотя никакой боли и сопутствующего не чувствовал. Да и во время такого обычно проявляются более явные признаки расы, но можно было предположить, что его кости раздвигаются для более удобного наращивания новых.       Иккинг передёрнул плечами.       Целебная трава была похожа на глаза Хедер: такие же невзрачные на первый взгляд, но скрывающие нечто ценное в самой глубине.       Беззубик думал, насколько глаза его всадника похожи на древние, старые сокровища земли, изумруды.       Вождь Лохматых Хулиганов осмотрел совет племени. Иногда он не понимал, зачем им подобие греко-римской де...ди...мокра... правления, в общем. Никто из выбранных полулюдей не мог предложить выход из ситуации, только лишь кричали и противоречили друг другу, старейшина и вовсе не принимала участие в этом бедламе. Круглый стол со временем стал весьма странной формы, следы от сырой рыбы и кружек с пивом на таком важном атрибуте обсуждения придавали безмозглый характер всему собранию.       — Тихо! — Стоик стукнул по тому самому столу, призывая к тишине. — Спустя час я хочу, чтобы вы все определились с тем, какие именно темы обсуждаются сегодня! — недовольный рык эхом покатился по залу.       Стоик Обширный, конечно, любил всех этих полулюдей и даже уважал, однако не мог представить их помощниками себе и племени, в следствие чего это представлялось ему бесполезным представлением в течение всего его правления.       — Война с Остолопами и наследник на Ваше место! — кое-кто попытался собрать все основные темы, про которые кричали полулюди. Кое-кто очень смелый, потому что про второй пункт все благополучно молчали при вожде и ворчали лишь про себя.       — Если начнётся война с Остолопами, Стоик, а место наследника будет официально не занято, то в случае твоей, не дай Тор, гибели начнётся братоубийство. Подумай над этим, — Плевака надавил на самое больное место и со спокойным лицом сел обратно, по правую руку вождя.       Навряд ли Сморкала бы полез на Иккинга с ножом тёмной ночью и вообще ночью, всё же уважал и даже завидовал, но вот его отец вполне бы смог. Сын Стоика Обширного всё ещё был лишь сыном, никак не наследным принцем, вождём, ярлом, что, с течением довольно длительного времени, становилось всё нетерпимее.       — Неужели хоть кто-то из вас может предложить на это место своего сына или дочь? Данный титул уже давно официально закреплён за моим сыном, и я не понимаю, почему мы всё ещё продолжаем обсуждать этот вопрос! — от рыка некоторым особо чувствительным заложило уши.       — Мой сын, Густав, отлично подошёл бы на эту роль... — Из зала послышался уверенный голос. — Он не такой безумный, как Тростоны, не такой безмозглый, как Сморкала, ещё наберётся силы, а также у него есть внутренний дракон...       — Молчать! Густав принадлежит следующему поколению, ему всего восемь! Данный вопрос больше не подлежит обсуждению! — заявление сопровождалось недовольными рыками и шипением. Конечно, каждый раз решать вопрос силой не получится, но на данный момент это являлось лучшим выходом. — На подходе у нас война с Остолопами. Вы осознаёте, что это такое? Это война! Полномасштабных действий мы не производили уже больше семнадцати лет, довольствуясь лишь небольшими стычками да набегами. На войне умирают. Воины, умершие за своё племя, отстаивают свою честь и приносят славу всему своему роду. Война с Остолопами, нет, война с этим людским племенем не обойдётся в одно сражение, их будет много, много битв, но мы справимся! — часть этой речи повторялась на каждом заседании, немного изменяясь под обстоятельства, но сегодня, кажется, он начал её слишком рано. — Их вождь прислал свою дочь как знак мира, но стычки на границах не остановились. Она — шпион, который должен втереться в доверие. Но мы сможем использовать её в своих целях! У нас в пленниках их важные соплеменники, ради которых они рискнут всем. Это — наше преимущество.       Сделав небольшую паузу, Стоик выпил половину кружки пива, и продолжил:       — Они не догадываются, что мы знаем о их плане. Мы же сможем взять не только физическими качествами, но и драконьей хитростью. Нам не понадобится помощь других гнёзд. Через неделю я пошлю Иккинга в разведывательную операцию, где он сможет слиться с толпой людей из других викингов, из которой он принесёт нам всю информацию о их силах, заодно в который раз доказав права на моё место. Из этих данных мы уже будем действовать. На сегодня все свободны!       Заскрипели ножки стульев по дереву пола.       — Почему это вообще называется собранием, если принимаю решения один я?       — Ну-ну, друг, ты же вождь. А вождь правит всеми. Пошли-ка домой, — Плевака похлопал по плечу Стоика и тоже встал вслед за остальными. — Тебе надо ещё Иккингу сказать, какая ответственная миссия на него возложена, — на слове "ответственная" послышался явный сарказм, но добродушный, так что рыжебородый получеловек не обратил на это явное внимание.       — Кстати, я его с прошлого вечера найти не могу. Не видел его, Плевака?       — Так он же на острова целителей улетел, за обменом для Йохана, — Плевака пнул протезом ноги слишком большой валун, чтобы тот хоть сдвинулся, и практически потерял равновесие из-за отдачи удара. — И оставил свою новоявленную невесту одну.       — Ну почему у всех дети как дети, а у меня... это, — вождь показал ладонью на большой кусок пространства в воздухе.       — Я уверен, что мысленно ты показал на всего него. Не волнуйся ты так, придёт время, и он покажет всем свою силу и, вполне возможно, своего дракона! — кузнец поднял руки вверх, изображая силача — жир с рук потянул их обратно к земле с помощью силы земного притяжения, — хотя мускулатура всё же имелась в наличии.       — Дракона? Хоть ты не утешай меня. После совершеннолетия уже невозможно обратиться.       — А ты никогда не думал, что, возможно, твой сын, как и его дракон, Ночная фурия? Конечно, это маловероятно, да и глупо звучит, но многое объясняло бы. Да и без дракона твой сын — наездник вождя драконьей части деревни! Он определённо смог бы... да и все те изобретения...       После первого предложения Стоик уже не слушал своего собеседника.       Астрид держала секиру в руке, которая скользила из-за потных рук. Астрид волновалась. Астрид немного боялась. Астрид проклинала Иккинга, который захотел от неё избавиться таким изощренным способом. Девушка успокаивала себя.       И шагнула под купол.