Приключения гномов, или О доверии и резном кресле

      — Просыпайтесь, — войдя в дом, бросил через плечо Торин.       Он подошел к столу и, плеснув в таз воды, с удовольствием умылся. День только начался, а солнце уже так палило, что на улицу страшно было высунуться.       — Подъем, — требовательно повторил эреборец, видя, что его гости и не думают шевелиться.       После вчерашнего казуса завязать разговор так и не удалось. Отвечая на вопросы с явной неохотой, Кили и Фили поставили пони в стойло и улеглись спать, расстелив одеяла на полу у окна. В общем, знакомства не вышло.       Однако Торин был уверен, что это не повод не вставать. После третьего оклика Фили и Кили наконец удосужились открыть каждый по глазу. Убедившись, что устремленные на него взгляды более или менее осмысленны, эреборец продолжил:       — Сегодня будете работать у кузнеца. Если он останется вами доволен…       — Нет, — отрезал вдруг Кили.       — Что?       Сурово сдвинув брови, Торин уставился на племянника.       — То, что ты наш дядя, еще не дает тебе право командовать нами, — пояснил Фили, приподнявшись на локте.       Некоторое время Торин наблюдал за молодняком, не произнося ни звука. Затем развернулся и как ни в чем не бывало направился к двери.       — Да кто я такой, чтоб командовать, — он пожал плечами и остановился на пороге. — Но прежде я обрисую вам перспективы. Денег, которые я получаю за работу, не хватит на троих, не говоря уже о том, что мне и в голову не приходило вас кормить. Так что вы можете пополнить свои запасы и продолжить путь, как и задумывали с самого начала, но предупреждаю: в это время года ручьи пересыхают, а верховая прогулка до ближайшего города займет не менее полутора недель. Есть другой выход: вы продадите своих пони и некоторое время будете жить на вырученные деньги, но в этом случае вы надолго застрянете в Эсгароте в моей компании.       Конечно, Торин преувеличил и насчет ручьев, и насчет трудностей с отъездом из города, но его монолог возымел действие: последняя фраза застала Кили и Фили напряженно сидящими на полу и угрюмо косящимися на дядю.       Торин уже собирался было уйти, но вдруг вспомнил содержание письма и с подозрением воззрился на племянников.       — Кстати, откуда у вас пони? — поинтересовался он.       — Они наши, — с вызовом бросил Фили. — Мы их выиграли.       — Выиграли, значит, — протянул Торин, приподняв бровь. — Кузница в восточной части города, — сообщил он напоследок и вышел на улицу.

***

      Однажды Балин сказал ему, что нет ничего сильнее и опаснее памяти, потому что именно она рождает непреодолимую жажду мести и вечную благодарность. Он говорил, что есть вещи, которые невозможно забыть, как бы этого ни хотелось, но нельзя позволить себе жить прошлым, ибо это растравляет душу.       Сейчас Торин острее всего чувствовал справедливость этих слов, и лишь работа отвлекала его от мыслей об отце и деде — и о проклятом драконе, захватившем Эребор. Великий народ гномов был рассеян, а наследие предков — потеряно. Торин верил, что когда-нибудь Одинокая гора будет возвращена ее истинным владельцам, но сомневался, что это станет возможным, если он обессилит от голода.       В Эсгароте ему улыбнулась удача. Старый столяр, давно подыскивавший себе помощника и наслышанный о трудолюбии гномов, охотно взял его в ученики. Начав с посуды и стульев, Торин быстро освоил ремесло, а люди разнесли по городу весть о молодом мастере из числа подгорных жителей. И хотя все знали о том, что дракон Смог изгнал из Эребора потомков Дурина, мало кто понял, что Торин — один из них. А те немногие, кому это удалось, не придали этому значения, ведь на качество товара происхождение мастера никак не влияло.       Работа спорилась, и все было спокойно до тех пор, пока столяр не слег. Он угасал на глазах, и даже кукольник Лорн, который помимо всего прочего знатно разбирался в целебных травах, оказался бессилен. После смерти старика Торин продолжил дело в одиночку, соглашаясь помочь и местному кузнецу, когда тот скрепя сердце признавался, что нуждается в его силе и умениях. Со временем эреборец надеялся скопить достаточно денег и покинуть Озерный город.       Резное кресло, которое заказал ему бургомистр, должно было стать последним творением Торина, но неожиданное появление Фили и Кили спутало его планы. Так или иначе, работу требовалось окончить в срок, и именно это гном собирался сделать. Он как раз приступил к узору на подлокотниках, когда дверь отворилась, и в мастерскую зашел кузнец. Он недоуменно огляделся и уставился на Торина, молча продолжавшего подыскивать нужный инструмент.       — А ты здесь разве один? — спросил кузнец, неуверенно шагнув вперед.       — А кого еще ты ожидал здесь увидеть? — отозвался эреборец, не поднимая головы.       Прекрасно зная о том, что Хенгист склонен к скабрезным шуткам, Торин ожидал в его ответе намека на очередную «сиятельную деву», но на этот раз разговор пошел не о прекрасном.       — Вообще-то я искал здесь твоих племянников.       — То есть?! — вскинулся Торин, резко выпрямившись. — Они не явились?       — Нет, — пожал плечами кузнец. — Я ждал их все утро и решил, что тебе самому понадобилась их помощь.       — Та-ак, — гном сжал кулаки и свирепо глянул в окно. — Похоже, без порки все же не обойтись.       — Что?       — Ничего. Я пришлю их к тебе в течение часа.       — Не беспокойся, — торопливо отмахнулся Хенгист. — Ты разберись сперва со своими семейными неурядицами, а я уж как-нибудь сам справлюсь.       Торин стиснул зубы и коротко кивнул. Те выразительные слова, что вертелись у него на языке, гном решил приберечь до встречи с племянниками.