Домой

Если кто-то чихнет в холле центрального штаба, эхо разнесется на метры. Тишина, что называется, мертвая. Пять отключенных коммуникационных терминалов расставлены в ряд, оканчивающийся двумя автоматами горячих напитков. Там есть кофе всех сортов, энергетики и лево-стимуляторы на любой вкус. Бодрящие, насыщающие, успокаивающие, заставляющие забыть о том, что вы потеряли семью, ваш дом разрушен, и последнюю пару ботинок съели голодные ворча. Коммуникаторы не работают, но экраны автоматов мерцают в робком подобии жизни. Никто не подходит к ним. Будто пить кофе в такое время — просто неприлично. Кайден устало мажет по кнопке двойного эспрессо, покашливая в кулак. «Кх-хем». Звук отчетливый, как лязг упавшего скальпеля в морге. И никто точно так же не обращает внимания. Он подхватывает сумку и выходит из здания штаба. Улицы наполнены разнообразием звука и неестественным белым светом. Кайдена едва не сбивает броневик, выполняющий роль грузовой машины, когда он пытается обойти взорванную траншею. Спустя два квартала и двадцать семь минут ходьбы перед Кайденом тормозит аэрокар. Дорогой, отполированный, с тонированными стеклами. Дверца отъезжает с механическим скрипом, и Хакет вылезает из пассажирской части салона, придерживая фуражку. С другой стороны показывается телохранитель. В форменном костюме. Ни единой царапины на лице. Хакет говорит: отлично. Рад вас видеть. Вы нам тут очень пригодитесь. Кайден кивает, слегка поморщившись и опустив взгляд в свой пластиковый стакан. Он ненавидит эспрессо. Этот на вкус, как блевотина. Все же он решает не бросать стакан в сторону перед носом у Хакета. — Сожалею, адмирал, но у меня другие планы, — объясняет Кайден, и Хакет приподнимает брови, посылая ему Взгляд. Чтобы выдержать его, недостаточно быть Спектром Совета. Недостаточно быть Героем Галактики. Нужно плевать на последствия. Отречься от всякого подобия иерархии. Забить здоровый болт на все, что касается уважения. И карьеры. Кайден допивает ослиную мочу из своего стакана. Прямо глядя в ответ. О, он это может. У него был отличный учитель. Хакет ровный, как шлифованный, покрытый свежей побелкой бетон. Его выцветшие глаза имеют не больше выражения, чем отражение неба в грязном стекле. Помедлив, он почти безразлично уточняет: — Вы собираетесь лететь с Вакарианом? Кайден кивает опять: — На его миссии понадобятся полномочия Спектра. — Вы будете во главе операции? — Что? Нет. Боже, нет. Это его миссия. Его корабль. Со всем, что натворил, я… не стал бы даже предполагать. Кайден запинается, как студент перед приемной комиссией. Хакет не понимает, о чем речь. Речь о Горизонте. Марсе. Нападении на Цитадель. Речь о пистолете, нацеленном Шепард в грудь. Кайден думает, что дело в кофеине. Его слишком много. Он перебарщивает с ебаным кофе, поэтому его трясет и швыряет из стороны в сторону, и его мысли крутятся вокруг Шепард, как свихнувшиеся планеты вокруг затухающего светила. Его предательство так старо, что давно должно покоиться в земле. Но после войны оно вернулось в голову Кайдена, вонзилось в его черепную коробку. Оно вернулось с исчезновением Шепард. С тем, как Вакариан низким и сухим голосом произнес «Добро пожаловать на борт». Кайден забивает здоровый болт на рамки приличия и просто бросает стакан в сторону. Он собирается уходить. Хакет следит за тем, как кусок пластика катится по ломанному грунту. Кайден уже отвернулся, когда он говорит: — Предложите ему взять «Нормандию». На несколько мгновений шумная улица становится тихой, как холл центрального штаба. — Я отдам приказ вывезти ее к лондонским докам. Пришлю вам номер сегодня к вечеру. Кайден оборачивается. Руки адмирала сцеплены за спиной. Глаза у него как будто ввалились. Рот — одна тонкая линия. Никто не знает, как долго Хакет не спал. — Готов поспорить, ей будет приятнее оказаться на своем корабле, чем каком-то турианском фрегате, — после небольшой паузы Хакет добавляет: — привезите Шепард домой, Аленко. Стакан натыкается на сколотый кусок дороги и, шатнувшись в сторону, замирает. Кайден выпрямляется, как должен. Как должно солдату. И отдает честь.