Домой

Если бы седативные препараты не замедляли реакцию и не ухудшали память, Лиара пила бы их пачками. Съедала бы по одной вместо завтрака, обеда и ужина. У нее все время дрожат руки и иногда она просыпается, думая, что в темноте каюты кто-то есть. Почти видя темный силуэт на краю своей кровати. Человеческая женщина сидит на покрывале, подогнув под себя ногу, и насмешливо улыбается. Ее глаза как отмытый до блеска янтарь, в который вмерзли угольные кляксы зрачков; такие родные, такие важные; продать все, чтобы купить один день из прошлого. Всю информацию, всех клиентов, весь мир. Чтобы посмотреть по-настоящему при свете дня и почувствовать призрак вкуса меда на языке, такой у них цвет, так их взгляд обволакивает, укрывает, обещает, ручается. Так улыбка успокаивает, греет, разбивает с дребезгом на кривые осколки страх и сердце. Эта операция — циклическая реакция. Планета — ничего. Планета — ничего. Геометрическая прогрессия. Планета — ничего. Двадцать лет назад Лиара являла собой воплощенное терпение. Она носила свои камни для медитации в дорожной сумке. Неблагоприятный климат, одиночество, долгие вычисления, неудачные раскопки, исследования, заводящие в тупик. Ничто не могло потревожить ее. Потом мироздание нанесло по ней три удара. Смерть Бенезии. БАХ! Крах Тессии. БАХ! Исчезновение Шепард. Геометрическая прогрессия. Как много ударов может что-либо вынести, прежде чем будет разрушено? Для Тессии понадобился один. Лиара поднимает источники. Она пытается маскировать запросы, не раскрывать все карты, потому что, если мир заметит, что Серый Посредник взволнован, что он дергает за все имеющиеся нити, то для них это не будет выглядеть хорошо, а для нее это не приведет ни к чему хорошему. Новая высадка, новая планета, планета — ничего. Лиара смотрит по сторонам, на безоблачное рыжее небо, жар, кажется, жрет ее сквозь броню. Что, если Шепард оказалась на одной из таких планет, чьих-то домов, но абсолютно непригодных для человеческой физиологии? Что, если ее убили не раны, и не Горн, а радиация? Или жар? Или холод? Сколько ударов может вынести что-либо, прежде, чем разрушится? У нее щиплет в глазах, она отворачивается и идет к челноку. Плечи ссутулены, их трудно расправить, грудная клетка как будто сжалась. У Гарруса прямая спина. Конечно, у него прямая спина. Для него нужно больше ударов. Или более сильных. Лиара чувствует себя просто отвратительно, когда в «Кодиаке», охваченном мелкой тряской, Гаррус касается ее рук, сложенных на коленях, и сквозь стекло его шлема видно ободряющие глаза. Лиара еле ощутимо пожимает его большую ладонь и кивает, опуская взгляд, ей так паршиво, так паршиво, потому что ее руки трясутся, а слезы затекают под воротник костюма, холодно, мокро, и он все видит. Кажется, что этот день не может стать хуже, но у судьбы всегда припрятана пара тузов в рукаве, и вечером Лиара выходит в столовую — там почти пусто, только несколько человек из технического отсека, и она слышит, как двое инженеров разговаривают между собой: — Четыре месяца — и ничего… ни зацепки. Гаррус не говорит с нами… думаешь, что это значит? У них ничего нет? — Конечно, у них ничего нет, Джош. Было бы — уже объявили бы общий сбор. Да ничего мы не найдем, черт подери, провальная операция, только топлива нажжем тысяч на двадцать… Лиара толком не помнит, в какой момент остановилась перед ними и прокричала: — Заткните свои рты и идите работать, раз вы добровольно взошли на этот борт, то это ваша единственная задача, вас предупреждали, что так будет, что это не расслабляющий туристический полет! Заткните рты! Ее плечо крепко сжимает чья-то рука. Двое техников с кружками в застывших руках смотрят на нее, как рыбы сквозь стекло аквариума. Тали говорит: — Оставь их. Пойдем. Она уводит Лиару обратно в каюту. По пути Лиара пытается сказать, что направлялась в медотсек по просьбе Чаквас. На самом деле, она шла за еще одной упаковкой седативных. Когда ее жизнь успела превратиться в чертов круговорот нервных срывов? Тали проводит с ней весь вечер, они говорят о СУЗИ и успехах в попытках активировать ее. Тали убеждена, что благодаря привязанности ИИ к кораблю это возможно. Ближе к ночи заявляется пьяный Вега и говорит, что хочет связаться с Соланой. Соланой Вакариан. Он хочет убедить ее, что Гаррус — отличный парень, потому что он и правда отличный парень, за это Вега ручается. Тали спрашивает, по какому поводу Вега надрался. Лиара касается ладонью нахмуренного лба. Она активирует омни-тул и отправляет Веге письмо по незащищенной почте. — Я прислала тебе координаты своего агента, — говорит Лиара. — Расскажи ему все подробности. Вега вытягивает руку и тычет в нее указательным пальцем, стоит так несколько секунд, а потом зачем-то оттопыривает большой. — Ты никогда не подводишь, Док. — его странный акцент резче обычного. Он стоит на месте еще немного. — И у тебя классный наряд. Тали качает головой, пока Вега, посмеиваясь, выходит. В последнем письме в папке «Отправленные» у Лиары значится: Смотровая палуба Нормандии SR2. Имя: Касуми Гото.