Записки о Хоук

Порой, перед лицом опасности, верх отваги - отступить и свято верить, что Создатель позаботиться о торжестве справедливости.

«Разве смерть родных должна оставаться безнаказанной, Хоук!»       Себастьян снова и снова мерил шагами свою комнату в церкви. Мысли о мести не отпускали, не смотря на разговоры с Эльтиной и молитвы, в которых он умолял Создателя принять под свою длань его безвременно почившую семью.       Хуже всего было по ночам. Во снах отец, сидящий во главе стола, смотрел сурово, а складка на лбу выдавала глубокое разочарование и непонимание. Мать просто плакала в кресле у камина, братья же, старательно отводили взгляд, делая вид, что его здесь нет. Не в силах вынести их немой укор, Ваэль просыпался, утирал со лба пот, спускался вниз и вновь молился, не скрывая слез. С приходом Хоук, что принесла доказательства свершившегося правосудия, его бремя не стало легче, но сны оставили его, даруя покой измученным душе и телу. «Я сам решу, что мне делать с моей жизнью, Хоук!»       Было ли желание принца Старкхейвена принять церковные обеты искренним? Пожалуй, он сам в этом не сомневался, а Хоук даже не стала пытаться его переубедить - слишком уж часто ей самой указывали, что нужно делать. Вот только разбойница была уверена, что сама вправе строить реальность вокруг себя, чего желала и своим спутникам.       В то же время Ваэля одолевали сомнения: в праве ли он бросить свой дом и страну на произвол судьбы, не слишком ли он высокомерен в убежденности, что ему уготована иная участь, ведь только Создателю известен путь каждого в этом мире. И он, с упорством загнанного в угол зверя, каждый раз пытался убедить Хоук, что его место здесь, что о другом не стоит и мечтать – словно, если хоть она будет в это верить, то все сбудется. Но постоянные намеки, а затем и прямые высказывания Эльтины на эту тему все сильнее расшатывали его уверенность, заставляя его вновь и вновь умолять небеса послать ему знамение, подсказку, хоть какой-нибудь намек на его истинное предназначение. «Хочешь сказать, что в этот раз месть не свершится, Хоук?!»       Себастьян не понимал, как можно даже задуматься о том, чтобы оставить жизнь Андерсу – пламенеющее сердце в его груди вновь взывало к мести, а перед глазами стояла улыбающаяся Эльтина. Кровь за кровь! Жизнь за жизнь!       Но ответ Хоук поверг его в шок, она не просто отказалась убивать отступника, она просила его помочь ей в битве… И все, как один, оказались на ее стороне: Варрик, ухмыльнувшись, потер руки, Мерриль удобнее перехватила посох, Бетани облегченно вздохнула и расцвела улыбкой, Авелин, поворчав для приличия, кивнула Доннику, Изабелла довольно оскалилась в предвкушении битвы… Даже Фенрис, Фенрис, ненавидящий магов до скрежета зубов, не отводил от него напряженного взгляда, словно чувствовал, что сейчас принц на грани, что может наделать бед. Вот только охранял эльф никак не Одержимого.       Тогда-то, осознав, что в этот раз он останется один на один с медленно поглощающей его ненавистью, Ваэль решился использовать свой последний козырь – угрозу. По глазам он понял, что Хоук восприняла его слова всерьез, но сейчас ее заботы были далеки от того, что возможно, когда-нибудь, Старкхейвен нападет на Киркволл, сейчас по городу бегали одержимые, демоны и ошалевшие от пролитой крови и лириума храмовники. Понял, что ничего не добьется, что по его не будет. Понял и ушел, сжимая в руке лук деда. «Смогу ли я по-настоящему возненавидеть тебя, Хоук?..»       В Старкхейвене наследного принца встретили как посланника самого Создателя. Никто не посмел ему возразить, поскольку даже вымотанный долгой дорогой, с покрасневшими от ветра глазами, Себастьян продолжал пылать праведной местью. И этого огня испугались.       Войско собралось и двинулось в поход с головокружительной скоростью, словно все давно помышляли напасть на Киркволл, словно знали, что Ваэль придет и готовились к этому. В дороге принц накручивал себя еще сильнее, вспоминая Эльтину, задумчивый и отрешенный взгляд Хоук, Одержимого…. Но увидев впереди высокие стены Города Рабов, он вдруг с ужасом осознал, что получил знак о котором так отчаянно и искренне молил – нет больше церкви, в которой можно было спрятаться от своего долга, нет больше доброй Владычицы, что всеми силами подсказывала ему его истинный путь, что Защитница оставила Киркволл, оттягивая его ненависть на себя.       «Все мы рабы воли Создателя, Себастьян», - чуть слышно шепнул ветер до боли знакомым голосом.       Подняв глаза к небу, правитель Старкхейвена благодарил за жестокий урок и молил о мудрости и прощении, не заботясь о катящихся по щекам слезах. Все же хорошо, что утром он выбрал закрытый шлем для боя.