Записки о Хоук

На кой им сдался виверн? Подать на ужин?

«Иногда я сомневаюсь, что ты не маг, сестра!»       Бетани всегда считала сестру особенной. В отличие от Карвера, принимавшего магию как неудобство, с которым необходимо смириться, Марианн спокойно относилась даже к ее самым неудачным опытам с открывшейся силой. Порой казалось, что старшая дочь Малькольма и Лиандры была откровенно очарованна умениями младшей сестренки и отца. Она всегда приходила тренироваться со своими излюбленными кинжалами рядом с тем местом, где Бетани постигала первые премудрости в управлении магией. Со временем эта привычка прижилась настолько, что перестала вызывать недоумение.       А магесса вдруг с удивлением заметила, что некоторые приемы Марианн списаны с движений отца, во время их импровизированных «боев», а другие, из самых опасных, похожи на завихрения потоков магии при использовании заклинаний. Вот только откуда старшая сестра о них знает? «Не знаю, как долго я еще смогу скрывать свой дар, сестра…»       Сколько Бетани себя помнила, она всегда пряталась: от храмовников – по всему Лотерингу, а от всего остального – за спину Марианн. От глупых ли игр Карвера, работы по дому или занятий с отцом: повод значения не имел. Старшая сестра на такое поведение всегда реагировала задорной ухмылкой и, не решаясь нагло лгать родителям, уклончиво отвечала на вопросы о малышке. Даже став взрослыми, даже когда магесса пыталась вступить в конфронтацию своими силами, перед ней всегда словно из ниоткуда появлялась Марианн, приставляя остро отточенный клинок к горлу зарвавшегося наглеца. Так было дома, в Диких землях Коркари, так было весь год, что они работали на Атенриэль…       Поэтому Бетани долго не могла решить, злиться ли ей на сестру зато, что та не взяла ее с собой на Глубинные Тропы. С одной стороны, Марианн могла бы и прислушаться к ее желаниям, с другой понимала, что сгинь они под землей, мама, с трудом пережившая смерть Карвера, была бы безутешна. Умом понимала, что сестра думала о ее благе, снова защищая от опасности, подставляя себя под удар… Но в сердце затаилась обида, ведь в этот раз опасно было не только в экспедиции, но и оставаться жить в городе, набитом храмовниками сильнее, чем бочки сельдью. «Прости, сестра, это было глупо и по-детски»       После битвы с кунари, Бетани все чаще пыталась проанализировать свои чувства, испытанные во время встречи с Марианн. Первым была толком не прошедшая обида – хотя магесса признавала, что она сама просила сестру не вмешиваться, видела ведь, что та готова пожертвовать всем и броситься в бой с храмовниками. Да и задержалась на Глубинных Тропах разбойница не по своей воле…       Вторым была радость, что сестра жива. Способно ли вообще хоть что-то навредить ей?       Третьей пришла гордость – Марианн лично одолела Аришока, став Защитницей и Бетани видела, как ей хлопали аристократы, как склонив головы, кунари покидали Киркволл под радостные вопли толпы.       Храмовники стали относиться к магессе еще уважительней и даже пытались завести с ней дружбу – в этом вся старшая Хоук, даже будучи далеко, ее слава защищала ее младшую сестренку не менее надежно, чем раньше это делали кинжалы.       Усмехнувшись, Бетани достала чистый лист бумаги и принялась за пространное письмо к Марианн, как в детстве, все новости и подробности, но оставив глупые обиды позади. «Сестра, я хочу быть похожей на тебя!»       Во многом магесса считала сестру образцом для подражания: в нежелании сдаваться обстоятельствам, в стремлении идти вперед, в желании жить по собственным идеалам… Марианн билась и побеждала. Да, она не была одинока в этих победах, но она не была одна, поскольку ценила тех, кто рядом и сражалась за них.       Бетани всегда хотелось, подобно ей, быть окруженной друзьями. Но магия отталкивала или пугала людей, одним своим существованием не давая проявить себя истинную.       А в Круге младшая Хоук поняла, что забота о других – это большая ответственность. Детям, с которыми ей поручили заниматься, нужна была не только наставница или воспитательница, им нужно было подать пример, стать образцом для подражания. Кропотливая, неспешная работа, но она доставляла радость.       В один из дней, отчитывая провинившегося ученика, Бетани поймала себя на том, что говорит те же слова, что часто использовала Марианн, ругая Карвера за шалости. Усмехнувшись, она отпустила ребенка и задумалась о том, так ли она не похожа на сестру, как ей всегда казалось. Так ли она не способна взвалить на свои плечи груз ответственности и, наконец, перестать прятаться за клинки разбойницы, впервые в жизни отпустить свою собственную защитницу. Ведь и сама Марианн заслужила свободу, которой не имела все эти годы…       «Мне нужно идти, сестра, но я всегда буду любить тебя. Зови, если буду нужна»