***
Где-то через час мне стало скучно, и я не придумал ничего лучше, как полежать ещё немного. Когда я вошёл в комнату, увидел, как Зак обнимает подушку. Мне теперь к собственной мебели ревновать? Несмотря на всю глупость этого заявления, я готов был сжечь взглядом эту подушку, но, пожалев Зака и кровать, аккуратно положил её на место и забрался под одеяло рядом с рыжиком, обнимая его всеми своими конечностями. Он тут же машинально сжал меня, а краем глаза я увидел, как он улыбается. Я уже ткнул его в грудь многозначительно, мол, не веселись, но сам тихо рассмеялся. Сам не заметил, как начал гладить его плечи. — Доброе утро, котёнок. — Разбудил? — Я сам проснулся недавно, не беспокойся, — он сел прямо со мной на руках и поцеловал в лоб. Ещё раз. Потом — в губы. Он сказал, что я делаю вкусный кофе. Вкусно готовлю, вкусно целуюсь, вкусно виляю разными частями своего тельца, вкусно стону… Прочие глупости.***
Мы решили прогуляться по городу. Дул приятный ветер, холод еле чувствовался, в объятиях Зака — тем более. Мы просто шли, куда глаза глядят, без особой цели, и пришли домой только под вечер. — Не замёрз, котёнок? — Немного, — он крепко обнял меня и поцеловал. Мы вместе тихо смеялись, иногда прерываясь на поцелуи, но Зак первый отстранился, когда я начал отвечать ему. — Вино пропадёт, — пара дразнящих поцелуев в шею, и он повёл меня за руку на кухню, как будто это я пришёл к нему домой, а не наоборот. Да и в остальном мы будто поменялись ролями — я хочу его, он тянет время. Я очень сильно хочу его, а он, блять, отнекивается ещё! Каким-то вином прикрывается! Нашлось воплощение целомудрия, тоже мне. Тем не менее, я ждал. Наверняка он хочет, чтобы я сам прогнулся и умолял его. Хера с два! Только после вас! Закари понесло после первого стакана, он сыпал комплиментами и предположениями, приличными и не очень, а моей долей было сидеть напротив и краснеть. Это нисколько не бесило, но я впервые чувствовал такое смущение, когда вроде и улыбаешься беззаботно, и в то же время трепещешь. Его взгляд парализует. Как будто мои фантазии вместе с тем становились всё громче и всё яснее отражались на моём лице, я всерьёз надеялся, немного боялся, что Зак их услышит, и один глоток спиртного отделяет нас от этого. Без вина я бы никогда не подумал о чём-то похожем, и уж точно не подумал бы, что могу подумать! Даже заикнуться. И из-за таких мелочей я чувствую себя счастливым в эту минуту. Ватные ноги, улыбка до ушей — я точно знаю, что не только из-за вина. Просто я в очередной раз влюбился, и, вполне возможно, трезвый я начну это отрицать, но нынешний, по-детски счастливый я твёрдо уверен в каждом своём слове, вне зависимости от уровня бессмысленности и абсурда. Мы встретились взглядами. — М-м-м, я уже говорил, что у тебя о-ху-е-е-енная улыбка, коть?.. — протянул Заки, а я лишь тихо хихикнул в ответ и снова отвернулся, по нескольку раз в минуту переводя взгляд обратно на него. Пытался догадаться, о чём он думает. Может, он ждёт моего шага? И пока я что-нибудь не сделаю, он так и будет пить и выливать свой поток сознания через слова? Тогда чего я жду? Команды? Да пошёл он. Хочу смеяться — смеюсь. Хочу целоваться — целуюсь… — Зак… М-мх! Зак! — я уже кончил, а он всё медлил. Продолжал ласкать меня ртом, давая только надавливать ему на затылок и заставлять заглатывать подольше. Он царапал мои бёдра, когда я так делал, и сжимал их мёртвой хваткой, если я пытался оттянуть его. — Пожалуйста… Я хочу тебя… Шоколадные насмешливые глаза открылись на пару секунд, я чуть с ума не схожу под этим взглядом, он же знает! Знает, что я не умею сдерживаться… ...особенно, когда его пальцы двигаются и сгибаются во мне. Зак вставил сразу два, я чувствую, как он пытается пропихнуть третий, чувствую, что сейчас кончу, знаю, что он мучает меня, не задевая простату. — Ваше последнее слово? — я больше не чувствовал его пальцев и непроизвольно заскулил, как если бы пустота причиняла мне боль, но так приятно гладить его, пока он трётся щекой о мою ногу… — Я… л-люблю тебя, Заки… — Я тебя тоже, котёнок. В своих объятиях рыжик почти сломал меня пополам — так сильно он обхватывал моё тело, а я, приподнявшись на коленях, старался дотянуться до его губ, таких пухлых после того, что он со мной вытворял. Таких же горячих, как его пальцы, до сих пор сжимающие меня крепко и жадно. Но холодных в сравнении с его членом… Наконец-то… Слышу только повторяющееся раз за разом «ЗАК!». Жарко… Такие частые рывки. Он выходит почти полностью, но это и не чувствуется вовсе. Идеально заполняет меня. Смачные шлепки, член каждый раз проезжается по моей простате. Щекотно от его дыхания у шеи. Щекотно от прикосновений одними подушечками пальцев там… — Я… с-сейчас… Прости…***
— Так я смогу добраться до самых дальних уголков твоей души… Хочешь, котик? — его голос срывается на рык. — Всё, что угодно! Не останавливайся!***
— П-пожалуйста… Я хочу кончить… — Ещё немного… Чёрт, малыш… Так узко… — Кончай в меня!.. — Я люблю тебя…***
Даже сейчас я чувствую то блаженство, которое испытывал этой ночью. Точнее, прекрасное «послевкусие», и воспоминания покрыты его пеленой. Зак… Вот он, рядом со мной. В сантиметре от моего лица — его улыбка. Рыжий, улыбающийся Зак. Мой Зак. Мой, ясно тебе, подушенция никчёмная? С ног до головы мой. Помнит ли он, что говорил тогда? Я помню каждый момент, когда он выкрикивал моё имя в экстазе. Или ласково обращался ко мне. Или говорил ещё что-нибудь очень приятное… — О чём думаешь? — Ты помнишь эту ночь? — Конечно, котик. Я бы давно повесился, если бы не помнил о таком. Хочу, чтобы он сказал это ещё раз. Так страшно. Может, он говорил мне о любви только из-за того, что был пьян и не осознавал, что несёт. Или ему просто хотелось подразнить меня. — Что за сомнение на твоём личике? Не хмурься. Я правда всё помню, котик. — Бу-бу-бу. Он так классно смеётся. — Эй! — не успел я отвлечься, как он снова начинает таскать меня туда-сюда, словно плюшевого! Я не разрешал ему! И целовать меня, когда я зол, я тоже не разрешал! Морда рыжая! — Я люблю тебя, дурашка. Чёрт. — И я тебя.