Нам пора

- Улисс, - задумчиво произнес Оливер Полдарк, глядя на играющие в камине язычки пламени. К восьми часам вечера Тренвит поглотила темнота. Хмурящиеся с самого утра грозовые тучи, которые гнал к суше яростный морской ветер, затянули небо, ускорив ход дня, и сумерки опустились на Корнуолл на несколько часов раньше, чем полагается в начале сентября. Тогда в особняке зажгли свечи и подали ужин. Полдарки снова принимали гостей. Бордуганы и Полдарки уже несколько поколений были верными партнерами и незаменимыми компаньонами в ведении бизнеса, а миссис Маргарет Плюитт приходилась хозяйке дома родной сестрой. Так что можно было сказать, что ужин был исключительно домашним и семейным. А заливистый щебет любимой дочери укреплял убежденность мистера Полдарка в том, что он поступил правильно, пригласив в узкий круг ближайших друзей еще и Уайттекеров. Вечер проходил прекрасно. Белла общалась со своей новой подругой. Миссис Полдарк развлекала сестру и миссис Бордуган беседой и новыми сплетнями о дочках Тринеглоса - к слову, такие сплетни появлялись регулярно, раз в несколько месяцев, и всем давно уже было понятно, что ни старшая, ни младшая не смогут составить достойную партию никому из здешних юношей знатного происхождения. Мужчины углубились в дискуссию о бизнесе, в которую, к удивлению гостей и к удовольствию хозяина, активно включился и преподобный, как оказалось кое-что смысливший в шахтерском деле. За старыми каменными стенами не было слышно ни завывания ветра, ни дроби тяжелых капель. Гроза длилась уже порядочно и не собиралась прекращаться. Небо то и дело освещали сверкавшие вдалеке яркие росчерки молнии, а раскатистый гром сотрясал крыши, норовя сорвать их. Мудро рассудив, что не следует отпускать друзей добираться до дома по такой погоде, мистер Полдарк предложил гостям переночевать в Тренвите – благо, свободных комнат хватало - а уж утром, позавтракав, возвращаться. Тогда-то и разбрелись кто куда. Молодые – Белла, миссис Уайттекер и неожиданно присоединившийся к ним Оливер - разместились в гостиной, затопив камин, Бордуганы и Плюитты, сославшись на усталость, отправились спать, миссис Полдарк отдавала последние распоряжения слугам, а хозяин дома и преподобный удалились в рабочий кабинет для конфиденциального разговора, скрытностью вызвав недоумение у своих жен. - Да? – Отозвалась девушка, отвлекшись от тихой беседы с подругой. Они сидели на длинной софе и о чем-то негромко переговаривались, изредка хихикая в ладошку, пока замолчавший некоторое время назад молодой человек не прервал их. Отчего-то вздрогнув и покраснев, тот испугано взглянул на гостью, ожидающую продолжения. Сестра, округлив глаза, отчаянно жестикулировала из-за ее плеча, очевидно, обзывая его последними словами, недостойными юной леди знатного происхождения. - Эм, я… прощу прощения за свою невежливость, - нашелся Оливер. – Просто подумал, что у Вас очень необычное имя. Улисс. – Он произнес его еще раз, будто пробуя на вкус. Девушка вдруг рассмеялась. - Вы повторяете слова моего мужа в момент, когда мы только познакомились, - сказала она, прикрывая улыбку ладошкой. – Я думаю, именно мое имя заставило его впервые обратить внимание на меня. - Но ты ведь говорила, что выросла среди шахтеров, откуда такое необычное имя? - Заинтересовалась Белла, и думать забыв о каких-либо правилась вежливости. - Да, мой отец был простым шахтером, - ответила Улисс, - но матушка была из знатной семьи и обожала книги. Когда мои родители познакомились и сбежали вместе, ей пришлось туго без привычной роскоши и всевозможных удобств, но даже в самые тяжелые моменты, она не решалась продать книги, которые прихватила с собой из родительского дома. Среди них был и сборник мифов Древней Греции. - История, достойная страниц любовного романа! – Воскликнула впечатлённая Белла. - И? – Не понял Оливер, недоуменно поглядывая то на нее, но та гостью. - Оливер, ты балда! – Всплеснула руками младшая сестра и, прежде чем тот успел возмутиться, продолжила. – Так ведь «Улисс» - это латинский вариант имени «Одиссей»! Может тебе стоит почитать что-нибудь кроме чертежей своих шахт? - Вас назвали мужским именем? – Уточнил Полдарк, боясь, видимо, понять неправильно. - И снова Вы повторяете за моим мужем, - улыбнулась она, - только он сразу понял, что к чему. Моя матушка очень хотела так назвать сына, но родилась я, и, возможно она чувствовала, что больше детей у нее не будет, поэтому и назвала меня этим именем. - А я вот считаю, что твоя матушка поступила очень даже правильно. Тебе идёт это имя, - Белла сжала в руках ладони подруги и доверительно заглянула ей в глаза, словно пытаясь убедить ее в правдивости своих слов. Но Улисс и не сопротивлялась. - Мне, конечно, пришлось поскитаться вслед за мужем, но, думаю, мое главное путешествие уже позади. На некоторое время затихли. Уютную, нисколько не тягостную тишину прерывало только потрескивание пламени в очаге, тиканье старинных наверняка видевших еще первых хозяев Тренвита часов, стоящих на каминной полке, и утробное рычание грома, от которого еле слышно дребезжали стекла в высоких окнах. На Корнуолл к этому времени уже опустилась не та мнимая, наступившая преждевременно из-за затянувших небо сизых туч ночь, а настоящая. - Ох, что-то засиделись папенька с преподобным, вам так не кажется? – Вздохнула, наконец, Белла, которой наскучило сидеть в тишине. А ведь действительно, святой отец обещал зайти за своей женой, когда они с мистером Полдарком покончат с делами. Улисс вздохнула. - Еще за ужином я заметил, что преподобного что-то тревожит, - подал голос Оливер, а потом обратился к гостье. – Возможно, я вмешиваюсь не в свое дело, но не могу не спросить, у вас все в порядке? Миссис Уайттекер встретила его обеспокоенный взгляд и, слегка поджав губы, опустила глаза на свои нервно сцепившиеся на коленях в замок пальцы. А потом, справившись с собой, с легкой улыбкой ответила: - Мистер Полдарк, даже если моего мужа что-нибудь и беспокоит, он все равно не скажет мне, чтобы не волновать лишний раз. Но если и есть что-то, он непременно с этим справится, так что нет причин паниковать. Все в порядке. Однако все было совсем не в порядке. Странности в поведении своего мужа Улисс заметила с неделю назад, как раз после той ночи, когда он отлучался выпить воды. Тогда она, успокоившись, не стала дожидаться его возвращения и задремала. Чтобы через несколько минут проснуться в жарких объятиях, чувствуя горячие губы, лихорадочно блуждающие по всему ее лицу. То, с каким пылом он принялся дарить ей ласки, Улисс немало удивило. Потом, утром. Ночью же она не могла думать ни о чем, кроме теплых ладоней, крепко сжимающих и страстно оглаживающих ее тело. - Улисс… Улисс! – Первое, что она увидела, открыв поутру глаза, это обеспокоенное лицо мужа, склонившегося над ней. – Тебе нехорошо. После этих слов Улисс поняла, чувствует себя так, будто накануне попала под копыта взбеленившейся лошади. Голова болела, при попытке сглотнуть вязкую слюну горло жгло так, словно она проглотила кусок раскаленного железа, а нос и вовсе отказывается дышать. Муж аккуратно дотронулся до ее лба в попытке измерить температуру. Он уже успел надеть ночную рубаху на тот случай, если слуги решат зайти проверить, почему господа еще не спустились к завтраку. Обычно Улисс просыпалась первой и будила его, не удивительно, что он так забеспокоился. - Прости. Кажется, я забыл закрыть окно. Такой сквозняк – как тут не простыть, - он действительно выглядел виноватым. А еще живым. Необычайно живым, по сравнению с собой обычным. На его покрытом густой щетиной лице играл едва заметный румянец, а глаза сияли той непривычной океанской лазурью, которую Улисс видела только в хорошую погоду у берегов Флориды, где им довелось пожить несколько месяцев. Когда они спустились вниз, заждавшаяся Рут тут же принялась охать и суетиться, не зная за что схватиться сначала: нести завтрак или заваривать чай из лечебных сборов. Улисс, получившая строгий наказ сидеть на лавке и не пытаться вмешаться, с улыбкой наблюдала, как ее муж добровольно помогает медлительной экономке собрать на стол. Она решила хотя бы порезать принесённый Рут рыбный пирог и как раз взяла нож, когда вдруг совсем рядом раздался звук бьющегося стекла, заставивший ее испуганно вздрогнуть. Она подняла глаза и увидела своего мужа, замершего в нескольких шагах от стола. Улисс с дрогнувшим испуганно сердцем прочитала в его расширившихся глазах настоящий ужас. Он смотрела куда-то ей за спину, а его подрагивающие пальцы пытались найти круглые бока графина с вином, осколки которого теперь можно было только вымести веником. Превозмогая себя, она заставила свое тело обернуться, страшась того, что может увидеть. Но гостиная была пуста и ничуть не изменилась со вчерашнего вечера. Все тот же потрескивающий поленьями камин и зеркало в потемневшей от времени раме над ним. Софа и корзина с ее вышивкой тоже стояли там, где были и накануне. - Милый? – Улисс вопросительно посморела на мужа. Тот мучительно медленно моргнул, словно сгоняя наваждение, и перевел глаза на нее. - Ничего, - ответил он странным хриплым голосом, - все в порядке. Я просто… Мне показалось, что что-то мелькнуло в зеркале. Не переживай, - успокоил он тут же вновь напрягшуюся Улисс. - Мне привиделось. Все хорошо. Он кинул еще один странный взгляд ей за спину и спешно покинул комнату, так и не позавтракав.

оОо

Мелкий дождик все продолжал постукивать о полы шляп, когда на следующее утро после званого ужина гости покидали Тренвит. Последними прощались с Уайттекерами. Мистер и миссис Бордуган отбыли еще до завтрака – промокший слуга, примчавшийся на взмыленном коне сквозь ночь, страшно вращая глазами, сообщил, что что-то неладно в поместье. Плюитты попрощались сразу после трапезы - как с хозяевами, так и друг с другом. Миссис Плюитт взяла предложенную ей коляску и направилась в поместье, мистер Плюитт верхом поскакал в Труро по делам. Уайттекеры задержались только потому, что Белла все не хотела расставаться с подругой. Лошади нетерпеливо переступали с ноги на ногу, пока гости и хозяева обменивались последними любезностями. Но вот, наконец, муж помог Улисс взобраться на лошадь и сел сам. - Мы всегда рады видеть вас в Тренвите, - заверил их напоследок мистер Полдарк. Преподобный благодарно кивнул: - Мы с женой счастливы слышать это. И невероятно благодарны за такой теплый прием. До свидания, господа, - и несильно сжал бока лошади пятками, направляя ее по дороге. Миссис Уайттекер последовала за ним. Ее лошадка мерно шагала, изредка водя шеей, будто пытаясь стряхнуть налипшую мокрыми сосульками гриву, и всякий раз Улисс тянулась, чтобы ласково погладить ее по пятнистой шерстке. Таким неспешным шагом они и пробирались к дому. Копыта лошадей вязли в грязи размытой за ночь дороги, Улисс плотнее куталась в плащ, боясь усугубить не до конца прошедшую болезнь, а ее муж ехал впереди, ни разу не обернувшись проверить, как она. Улисс смотрела ему вслед. Его обычно расправленная спина сейчас была сгорблена, а в плечах застыло напряжение, как застывает воздух перед первым раскатом грома, и она точно знала, что когда-нибудь - не важно, сегодня, завтра или через месяц - что-то неминуемо произойдет. Он не позволил себе предстать в таком виде перед Полдарками и их гостями, у него всегда хорошо получалось держать себя в руках, однако, что же должно было произойти, чтобы маска все-таки дала трещину, раз Оливер Полдарк смог понять, что преподобного что-то гложет? Она решила нагнать его. Ее муж что-то тихо бормотал себе под нос, когда Улисс приблизилась. Видимо, он так увлекся своими мыслями, что не услышал, как она подъехала поближе, потому в его тихом шепоте и получилось различить последние слова. - …Росс Полдарк..- - Что ты сказал, дорогой? – громко переспросила она. Он встрепенулся, застигнутый врасплох. Его лошадь под седлом недовольно всхрапнула. А Улисс продолжила играть в непонимание. - Я услышала имя «Полдарк». - Так, задумался, говорил сам с собой, - он неопределенно махнул рукой, избегая встречаться с ней глазами. Но Улисс решила, что с нее хватит неопределенности. Она потянулась и положила свою ладонь ему на плечо, легонько сжав. Тогда он покосился сначала на ее руку, потом все-таки поднял недовольный взгляд, нахмурив брови и поджав губы. - Что ты хочешь от меня услышать? – наконец процедил он, поняв, что так просто его не оставят в покое. Он прекрасно знал, что его жена далеко не дура, поэтому бессмысленно разыгрывать перед ней балаган. - О чем вы так долго говорили с мистером Полдарком прошлой ночью? Она так и не дождалась его в гостиной вчера. Когда напольные часы в холле пробили одиннадцать раз, Оливер предположил, что ждать уже не имеет смысла. Он не понаслышке знал, как долго могут тянуться деловые разговоры, поэтому совершенно не видел смысла изводить себя усталостью. Но, оказавшись в предоставленной им комнате, Улисс все же решила дождаться мужа. Она переоделась и устроилась под одеялом с книжкой, намереваясь преодолеть наиболее скучный момент, который никак не давался ей дома, но уют и тепло сыграли свою роль, и сон сморил ее еще до его прихода. - Мы говорили о церкви. Храму требуется кое-какой ремонт, и мистер Полдарк любезно согласился стать спонсором. Весь вечер мы составляли смету. Я утолил твое любопытство? Улисс неверяще смотрела в его глаза, сверлящие ее почти с ненавистью, и не могла поверить своим ушам – ее муж впервые говорил с ней таким тоном. Сколько яда и желчи было в его голосе. Она даже не предоставляла, что этот голос, умеющий успокоить даже самого разуверившегося прихожанина, самого несчастного калеку, может так звучать. А он тем временем отвернулся, тронул лошадь и направился дальше, не оборачиваясь.