Исполнить обещанное

Небо над Литтл-Уингингом было синим-синим — ни облачка. Стояла тридцатиградусная жара при полном отсутствии ветра. Два человека в мантиях и на метлах, висящие над кварталом, где находился дом Гарри Поттера — вернее, его маггловских родственников, — просто изнемогали от этой жары, когда даже действия охлаждающих чар хватало ненадолго. Один из двоих, светловолосый и худощавый, вытирая лоб белоснежным платком с вышитой монограммой, проворчал: — Сейчас бы пива выпить… Рэй, скоро там Лестрейнджи прилетят? — Еще пятнадцать минут, — посмотрев на часы, ответил другой, брюнет с сильной проседью в волосах и небольшой бородкой. — Подожди, нам еще у Милорда надо будет отчитаться… Упивающиеся смертью Мальсибер и Эйвери продолжали уныло висеть в воздухе, время от времени поглядывая вниз. Наконец в отдалении показались еще двое на метлах. — Ну наконец-то! — нетерпеливо воскликнул Эйвери. — А почему Басти с Руквудом, а не с братом? Где Руди? — удивился он, приглядевшись к приближающимся фигурам. — Привет, Басти! Доброго дня, Августус! — Мальсибер помахал вновь прибывшим. — А мы думали, нас Басти и Руди сменят. — Долохов мистера Руквуда отвлекает разговорами, — усмехнулся Рабастан. — Вот Повелитель и поставил нас в пару с ним. А Руди — с Антонином. — Отвлекает от чего? — удивился Мальсибер. — Добрый день, джентльмены… Я должен рассчитать максимальную плотность материала, которую способно пробить Экспульсо, выполненное палочкой с сердцевиной из когтя мантикоры, — скрипучим голосом пояснил Августус Руквуд. — Это задание Повелителя. А Долохову скучно, и он мне постоянно мешает. Только сейчас Мальсибер и Эйвери заметили, что к рукоятке его метлы привинчено нечто вроде пюпитра, на который крепился лист пергамента, покрытый какими-то формулами, а за ухо у Августуса заложено перо. Они с уважением взглянули на старшего товарища. Рабастан спросил: — Ну, как тут дела? Все спокойно? — Абсолютно, — ответил Мальсибер. — Не знаю, почему Повелитель так уверен, что Поттер просто не аппарирует отсюда в другое место. Он ведь может это сделать в любой момент. Наверняка он уже умеет аппарировать. А мы тут караулим неизвестно что, ждем у моря погоды… — Согласно последним инструкциям Департамента магического правопорядка, — объяснил Руквуд, — подключение этого дома к каминной сети, использование здесь порт-ключа и попытка аппарации являются правонарушениями, которые караются тюремным заключением. — Ну и что? — усмехнулся Мальсибер. — Нет, понятно, что в камине человека можно легко перехватить… Но почему Поттер не может убраться порт-ключом или аппарировать? Ему и так, и этак придется скрываться, так какая разница? — Поттер несовершеннолетний, и сам аппарировать не имеет права. Сделать порт-ключ он вряд ли способен, значит, тут необходимо участие, во-первых, совершеннолетнего, и во-вторых, достаточно искусного волшебника, — Августус поправил очки. — Отсюда аппарировать запрещено не только Поттеру, но и кому-либо другому. — И что, никто в Ордене не желает рискнуть своей свободой ради Избранного? — покачал головой Мальсибер. — Да пока дойдет до Министерства, пока Тикнесс скажет Яксли… Мальчишку за это время можно доставить куда угодно и спрятать, и самому спрятаться. — А как они вообще собираются вывозить отсюда Поттера, в таком случае? — недоуменно спросил Рабастан. — Повелитель считает, что на метлах, — пожал плечами Руквуд. — Поттер прекрасно летает на метле. — То есть жизнью рисковать они готовы? Ведь это все равно опасно — как бы он хорошо ни летал, в воздухе его легко можно захватить, — усомнился Мальсибер. — Соблюдать правила в их положении глупо, это просто самоубийство… — Это у нас Орден Феникса теперь такой законопослушный стал? — насмешливо произнес Эйвери. — А помните, как Дамблдор создал порт-ключ прямо на глазах у министра? Еще бы они этого не помнили… Самое сокрушительное поражение, какое когда-либо терпели Упивающиеся смертью — поход в Отдел тайн, где появившийся под конец сражения Дамблдор связал их всех одной веревкой… Но вообще-то, это на самом деле было очень странно — неужели члены Ордена Феникса действительно готовы подвергнуть смертельной опасности и себя, и Поттера, лишь бы не нарушить закон? — В конце концов, можно переместиться с помощью эльфа, — заметил Эйвери. — Разве у Поттера есть эльф? — недоверчиво спросил Рабастан. — Откуда? Джеймс после смерти родителей всех разогнал, наслушался маггловских бредней… — И что, неужели в Ордене больше никто не держит эльфов? — удивился Эйвери. — Джентльмены, вы так обеспокоены безопасностью Поттера… — с иронией сказал Руквуд, качая головой. — Предоставьте эту заботу Ордену Феникса. Ваша задача состоит в том, чтобы воспользоваться их оплошностью, и Поттера наконец поймать… Иначе — я никому из вас не завидую. — А вы, Августус, разве не примете участия в завтрашней погоне? — Нет, Повелитель приказал мне оставаться в Малфой-мэноре… Мальсибер и Эйвери переглянулись с Рабастаном — да, в этом был смысл, ведь Руквуд действительно летал не слишком быстро, и ни особой меткостью, ни ловкостью не отличался — Темный Лорд ценил его совсем за другие заслуги и умения. Так что решение Повелителя — привлечь к операции по захвату Поттера прежде всего боевых магов — было разумным. Наконец Мальсибер и Эйвери распрощались с Руквудом и Лестрейнджем и улетели. Руквуд погрузился в свои вычисления, время от времени обозревая окрестности, а Рабастан, сделав круг над маггловским кварталом, предался собственным мыслям. Завтра ближе к ночи Поттера и Орден Феникса будут ждать тридцать человек — на утреннем собрании Темный Лорд наконец определился с планом захвата. Но присматривать за домом все равно не помешает — каждые шесть часов одну пару наблюдателей сменяла другая, ни на минуту не упуская из виду Тисовую улицу, аккуратный коттедж с садом и лужайкой и его обитателей. А завтра, по всей вероятности, Поттер наконец будет пойман. И Темный Лорд его победит. Или… Конечно, Поттер уже не ребенок, мальчишка не только вырос, но и научился неплохо драться — в чем они и сами убедились в Отделе тайн. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что Упивающиеся смертью тогда просто растерялись, увидев детей, и конечно, никто из них изначально не ожидал, что придется вступать в битву, тем более со школьниками… Было как-то неловко и даже стыдно, что величайший волшебник мира намерен сразиться с мальчишкой, который еще даже школу не закончил. А еще более странно, что Темный Лорд его воспринимает как серьезного соперника. И что будет дальше? Возможно, Повелитель на этом успокоится. А возможно, и нет… Вообще, если бы Повелитель тогда, в далеком уже восемьдесят первом году, не пошел к Поттерам — что было бы? Они добились бы проведения выборов, выиграть которые Темному Лорду не составило бы труда, а потом… Отец Басти, когда-то учившийся вместе с Повелителем, говорил, что того всегда больше увлекала чистая наука и преподавание, нежели политические интриги. Поэтому он, скорее всего, со временем занял бы место Дамблдора — а в министерском кресле сидел бы преданный ему человек. И они не провели бы в Азкабане пятнадцать лет. Эти годы у каждого из них просто вычеркнуты из жизни, потеряны зря. Темный Лорд в ночь своего возрождения сказал, что пока не прощает тех, кто остался на свободе, но не пытался его искать — и назначил им испытательный срок в тринадцать лет. С тех пор он не раз давал понять, что считает истинно верными и безоговорочно доверяет только тем из своих последователей, кто сидел за него в Азкабане. Однако говорить Повелитель может все, что угодно — на деле же бывшим узникам не стоит рассчитывать на ключевые должности в Министерстве, Визенгамоте и Хогвартсе. Яксли, Снейп, брат и сестра Кэрроу — может быть, они и не проявили в свое время такой преданности, как Лестрейнджи и Барти Крауч-младший, но зато они не выпали из жизни, не потеряли прежних навыков, и при этом приобрели неоценимый опыт, хорошую репутацию и полезные связи. Хотя в боевых операциях они уступают и братьям Лестрейндж, и Белле, да и Долохову, который, несмотря на возраст, не утратил ни твердости руки, ни остроты ума. И все же по правую руку от Повелителя сидит не Долохов, не Рудольфус, и даже не Белла, а Снейп. Его прочат в директора Хогвартса, а Кэрроу — в его заместители, хотя Амикус с Алекто и учились неважно, да и вообще не слишком подходят для работы в школе… Яксли же готовится возглавить ДМП. И ничего удивительного — любой скажет, что опытный бюрократ лучше справится с этими обязанностями, чем человек, проведший почти полжизни в тюрьме. Если бы Рабастан не попал в Азкабан, он тоже мог бы надеяться на влиятельную должность в ДМП или в Аврорате, а Рудольфус занял бы место покойного отца в Визенгамоте — впрочем, это и сейчас еще возможно. А еще, если бы не тюрьма, то Рабастан с Изабеллой были бы давно женаты… Вспомнив о жене, Басти подумал, что устал от войны, и ни должность в Министерстве, ни какие бы то ни было привилегии его не прельщают — он хотел бы просто мирно жить в Лестрейндж-холле со своей семьей. И он найдет, чем заняться — большое поместье требует хозяйской руки. Рабастану пришли на ум слова тестя — о том, что он не очень-то верит в победу Темного Лорда… «Возможно, он и прав… Ведь Повелитель, гоняясь за Поттером, понапрасну теряет время и силы, и что хуже всего — мало-помалу утрачивает чувство реальности. А тем временем его противники сумеют организовать вооруженное сопротивление — они и сейчас не дремлют, развернули такую пропаганду, что, если почитать «Пророк», то кажется, во всем, что бы ни происходило плохого в Англии, виноваты исключительно Темный Лорд и его организация. Даже ураганы и прочие стихийные бедствия нам приписывают…». Басти не считал, что Гарри Поттер обладает какой-то исключительной силой или способностями, дающими ему преимущество перед Темным Лордом — он полагал наиболее вероятным, что произошедшее в доме Поттеров в ту ночь было ловушкой, куда Повелителя искусно заманили, чтобы убить, но почему-то не смогли довести задуманное до конца. Похоже, что Повелитель и сам не понял, что именно тогда случилось — однако, будучи склонен к суеверным страхам, решил, что мальчик — орудие Судьбы, или Высших сил, или чего-то в этом роде. И чем дальше, тем больше он в это верит… Хотя все можно объяснить вполне естественными причинами — в ночь своего возвращения Темный Лорд просто был еще не в форме, и поэтому дуэль с мальчишкой закончилась его поражением. А в Министерстве Поттера прикрыл Дамблдор. Но насколько же было бы лучше для всех, если бы Повелитель, возродившись, не повторял прежних ошибок! Уж слишком дорого его ошибки обходятся — и ему самому, и организации, и Магической Британии, в конце концов… А он просто одержим своей навязчивой идеей о победе над мальчишкой, чем и пользуются его враги. Тут Рабастан вдруг подумал о Гарри Поттере — интересно, каково это, быть тем, кого считают Избранным, от кого ждут беспримерных подвигов, тем, кого боится самый великий и могущественный волшебник? А ведь ему только семнадцать… Басти вспомнил себя в семнадцать лет и усмехнулся — от него никто ничего подобного не ожидал, скорее наоборот. А у Поттера и согласия не спрашивали. И каково парню с этим жить? Ему даже стало жаль мальчишку, которого завтра или послезавтра наверняка убьет Темный Лорд (1). Да ведь и для Ордена Феникса Поттер — не что иное, как приманка, на которую они поймали своего врага… Жертва, приготовленная на заклание, во имя добра и света. Тьфу… Несмотря на палящее солнце, его пробрала дрожь, он даже оглянулся — нет ли поблизости дементоров? Но здесь был только Руквуд, занятый своими расчетами. Нет, это его собственное сердце замирает, стоит ему подумать о конечной цели всей операции. Разумеется, Рабастан не забудет о своем долге, не пойдет на поклон к Грюму или Скримджеру. Да и Ордену Феникса вовсе не спасение мальчишки нужно — иначе еще тогда, в восемьдесят первом, его с родителями спрятали бы получше. Странно, что такая простая и в общем-то очевидная мысль, похоже, не приходила Поттеру в голову — иначе он давным-давно послал бы и Дамблдора, и Темного Лорда на хрен к Мордреду, и сбежал… Хотя ему и бежать-то не к кому — никакой родни у мальчишки не осталось, кроме этих магглов, которые, кажется, его не очень-то жалуют. Был крестный, Блэк — но толку-то от него… Басти покосился на Руквуда, который в этот момент оторвался от своего листка с формулами, снова заложил перо за ухо, взмахнул палочкой и произнес: «Акваменти», глотнул воды, а потом пролетел по кругу, внимательно следя за тем, что происходило внизу. Интересно, что думает этот ученый сухарь и педант о поимке Поттера? Басти хотел было спросить об этом у своего напарника, но так и не решился — да и Августус наверняка бы ушел от разговора, ответив вопросом на вопрос, как он часто делал… Время тянулось медленно. Рабастан видел, как из дома вышла высокая худая блондинка, как она направилась в ближайший магазин и вскоре вернулась с большой сумкой. Видел он и Поттера, который поливал цветы на клумбах перед домом. Потом пришел белобрысый здоровенный парень, а ближе к вечеру на автомобиле приехал толстый маггл. К концу дежурства настроение у Рабастана испортилось окончательно — настолько бессмысленным казалось ему и его сегодняшнее занятие, и то, что им предстоит завтра.