Исполнить обещанное

Я долго не знала покоя и сна, Сомнения душу терзали... (Н.А.Некрасов "Русские женщины")

Вернувшись в свою маленькую квартирку на Диагон-аллее, Изабелла прилегла на диване возле камина, не раздеваясь — чтобы не проспать, когда Нарцисса позовет ее. И заснула. Когда она открыла глаза, часы показывали половину первого. Неужели она все-таки не услышала Нарциссу? Или подруга ее не вызывала? А вдруг что-то случилось? С замирающим сердцем она подошла к камину, намереваясь снова отправиться в Малфой-мэнор, и тут во вспышке зеленого пламени возникла сама миссис Малфой. — Цисси! А я уже собралась к вам! Что… — она осеклась, заметив, что губы Нарциссы плотно сжаты, а глаза заплаканы. — Их схватили… в Министерстве. Всех. Только Беллу Темный Лорд оттуда унес… Изабелла не сразу осознала услышанное. Хоть муж и говорил о риске, связанном с их заданием, да и Нарцисса, когда они ночью сидели у камина и ждали, объяснила, что Упивающимся смертью предстоит проникнуть в Министерство магии и забрать оттуда нечто важное — ей не верилось, что Рабастан может не вернуться. Оглушенная этим известием, она снова опустилась на диван и закрыла лицо руками. «Вот и все…» — подумала она, чувствуя какую-то тоскливую пустоту в душе. Нарцисса, уже выплакавшая в это утро все слезы, присев рядом, погладила ее по спине: — Главное, что они живы. Темный Лорд не оставит их в Азкабане. Затем миссис Малфой рассказала об обыске в ее доме, о том, как авроры ее допрашивали, как ей запретили покидать Британию, пока идет следствие, и заверила, что она ни словом не упомянула о браке младшего Лестрейнджа с Изабеллой. — О свадьбе пока никому не известно, а про тот старый договор мало кто сейчас помнит. Может быть, тебе за границу уехать, пока все не успокоится? — Нет, Цисси, — покачала головой Изабелла. — Я никуда не поеду. Да и вряд ли мне что-то грозит. — Пожалуй, ты права. Ты никакого отношения к их делам не имеешь, а сейчас все же не времена Крауча, — согласилась Нарцисса. — Ах, да… — вспомнила она, — Эйвери фотографии с вашей свадьбы мне принес, я тебе потом их отдам. Надо было вчера, но я совсем про них забыла… Как хорошо, что я положила их в тот альбом, где у меня маленький Драко — авроры не стали его рассматривать. * * * В те дни Изабелла без конца переговаривалась с Нарциссой по камину, а каждое утро выходила на улицу, чтобы купить свежую газету. В «Пророке» много писали о новой войне, о возвращении Темного Лорда — Дамблдор и Гарри Поттер, которого теперь называли Избранным, весь последний год говорили правду, а Фадж обманывал магическую общественность. Министру предрекали скорую отставку и гадали, кто займет его место. Следствие завершилось быстро, судить преступников собирались полным составом Визенгамота. К назначенному времени Изабелла аппарировала к Министерству магии — там уже стояли и Нарцисса с сыном, и еще несколько знакомых. И тут выяснилось, что процесс решено сделать закрытым — причины этого были совершенно непонятны, ведь о том, что произошло в Отделе тайн, уже все знали в подробностях, благодаря газетам. Кто-то слышал, что на секретности настаивал не кто иной, как Фадж — но чего он хотел этим добиться, ведь его обман был раскрыт? Так или иначе, в зал Визенгамота никого не пустили. Суд был скорым, и уже в вечерних газетах появилось сообщение о приговоре, в котором не было ничего неожиданного: тем, кто попался в первый раз — как Люциус, Эйвери и еще несколько человек — дали небольшой срок, а всех ранее бежавших из Азкабана просто вернули обратно в тюрьму. Ведь они и без того были приговорены к пожизненному заключению. Кроме того, осужденных обязали возместить причиненный Министерству магии ущерб. Слава Мерлину, что дементоры теперь Министерству не подчинялись и тюрьму больше не охраняли — значит, заключенным легче, и к поцелую дементора приговорить уже никого не могли. В гостях у родителей Изабелла спросила отца, правда ли, что это Фадж добился, чтобы судебное заседание было закрытым, и почему. Мистер МакДугалл ответил: — Фадж? Не думаю, скорее Отдел тайн — они, видимо, не хотят, чтобы все узнали, что у них оказалось сломано, а что совсем пропало. Там ведь действительно секретные артефакты. А ущерб причинен колоссальный… Но Фаджу теперь бесполезно пытаться что-то скрыть. Да и история с Краучем-младшим сейчас выплыла наружу — министр там явно превысил свои полномочия. — А почему он вообще скрывал? Неужели действительно не верил? — Трудно сказать… Со мной он своими планами не делился. Конечно, кроме слов Дамблдора и Гарри Поттера, других доказательств не было. Причем мальчик полностью в руках директора. А Дамблдор… уж очень он, что называется, себе на уме. Но, с другой стороны, Фадж, хотя и не блещет умом, но весьма амбициозен, пожалуй, он надеялся переиграть Дамблдора. Возможно, он собирался мирно договориться с Темным Лордом, когда тот выдвинет свои требования. Дамблдор на это никогда бы не согласился. — А что ты думаешь о Темном Лорде, папа? Отец задумался. — Он великий волшебник, но бездарный политик. Заметь, до сих пор все, чего он добивался — получалось с точностью до наоборот. Он говорил, что хочет сохранить и упрочить древние традиции, влияние старинных волшебных родов, не допускать маггловского засилья… А что на деле вышло? Множество чистокровных семей либо истреблено, либо опозорено. Даже слова «чистая кровь» теперь многие как ругательство воспринимают. И каждый волшебник обязательно должен вслух заявить о своей симпатии к магглам, если хочет, чтобы его считали приличным человеком. Причем, — тонко улыбнулся МакДугалл, — тут главное — именно заявить, и погромче, а уж как оно там на самом деле — никого не интересует. Закурив сигару, отец продолжал: — Вот Абраксас Малфой — это был политический гений. И финансовый тоже, — он усмехнулся. — Как он свалил Нобби Лича! (1) Но он предпочитал действовать из-за кулис — что ж, и Темного Лорда поддерживал, и сам не засветился, и сыну неплохо помог. Даже то, что Люциуса подозревали в связях с Темным Лордом, не особенно ему помешало. Жаль, Абраксас умер слишком рано. После войны Люциус еще очень молод был, да и выждать следовало. А потом он начал, и начал неплохо. Он и поддержкой Фаджа заручился. Люциус намеревался стать главой партии — и пожалуй, стал бы, если бы не вся эта история… У него и планы амнистии политических заключенных были, и программа примирения и согласия в обществе. Правда, вот тут — насчет амнистии — Фадж с ним не соглашался, все говорил — рано… — А почему ты мне обо всем этом раньше не рассказывал, папа? — Это когда ты в Хогвартсе училась, что ли? — поднял брови МакДугалл. — И когда у тебя в общей спальне факультета портрет политического преступника висел? И никто не мог с тобой ничего поделать? Нам даже Флитвик тогда написал. Да еще если бы ты стала такие разговоры вести — тебя бы там съели… А после — как-то случая не представлялось… Но я, правда, думал, что лучше помолвку расторгнуть — и винил себя, что испортил тебе будущее. — Нет, ты ничего не испортил… — тихо ответила Изабелла. На следующий день она снова отправилась к Нарциссе. Миссис Малфой лежала на диване в своей комнате с сильнейшей мигренью — сказалось волнение и бессонные ночи, да она еще и простудилась — июль в этом году выдался необыкновенно холодным и дождливым, вероятно, из-за дементоров, которые, покинув Азкабан, реяли над всей Британией. Беллатрикс, которая теперь обосновалась в доме Малфоев, едва увидев невестку и поздоровавшись, спросила, не беременна ли она. Изабелла, покраснев, ответила, что еще не знает. Вскоре появился Яксли с последними новостями — Фадж наконец подал в отставку, но был оставлен при новом министре, бывшем начальнике Аврората Скримджере, в качестве консультанта. Когда Яксли здоровался с Изабеллой, он, учтиво поклонившись, назвал ее «миссис Лестрейндж», а Изабелла оглянулась, ища глазами Беллатрикс, потом поняла, что Яксли обращается именно к ней, что ее теперь тоже так зовут, и очень смутилась. Вообще, нынешнее положение Изабеллы ей самой казалось странным и шатким. Ее замужество было тайной для всех, за исключением узкого круга людей — тех, что сейчас собрались в Малфой-мэноре — да еще ее родных и Кэтрин. «А что, если все так и останется? — думала она. — Цисси говорит, что их освободят… а вдруг нет? Говорят, Темный Лорд был в гневе, когда они попались. Что, если он решит их там оставить? А ведь у меня, может быть, родится ребенок… И тогда всем станет известно, от кого он…» Изабелла вовсе не собиралась скрывать имя отца своего будущего ребенка — да и как же иначе, если в этом и был смысл их брака? Но все же временами ей становилось не по себе — она не забыла школьные годы. Однако, когда выяснилось, что Изабелла не беременна, она — даже неожиданно для самой себя — была огорчена едва ли не до слез. * * * В Малфой-мэноре ощущалось нервное напряжение между его обитателями, и даже сам замок как будто помрачнел, предчувствуя плохие времена. Однажды Изабелла, едва отворив дверь в гостиную, стала свидетельницей неприятной сцены между Нарциссой и Беллатрикс. Младшая сестра, видимо, спросила старшую, когда Темный Лорд намерен освободить узников. Белла огрызнулась в ответ: — Я не знаю… Сколько раз тебе говорить, что Повелитель не посвящал меня в свои планы насчет них… Хотя твоему мужу не мешало бы подольше посидеть — это ведь из-за него все сорвалось… Нарцисса вспылила: — Оставь Люциуса в покое, не смей его трогать! — А почему это его не трогать? Когда я сидела в Азкабане, Люциус потерял ценную вещь Повелителя… Его поставили руководить операцией, чтобы он смог оправдаться, а он наоборот, все испортил… Нарцисса собиралась что-то ответить, но махнула рукой и направилась к двери, и только тут заметила вошедшую Изабеллу. А Беллатрикс кивнула ей, и спросила: — Ну, что у тебя нового? Ты не беременна? Изабелла отрицательно покачала головой. — Жаль, — разочарованно вздохнула Белла. — Хоть бы что-то хорошее было, так нет… Мерлин, неужели все зря? Нарцисса вмешалась: — Белла, что ты привязалась к ней? В конце концов, это бестактно. Они вместе-то были всего ничего… И вообще… — Нарцисса явно хотела что-то добавить, но передумала, и взяв гостью за руку, сказала: — Идем, Изабел… Они вошли в будуар Нарциссы, дверь которого хозяйка заперла, да не на простой Колопортус, а на замок, который просто так было не открыть даже ключом. — Хочу отдохнуть от них от всех, — пояснила она. — Ты не обращай на Беллу внимания, она не в себе сейчас — Темный Лорд с ней почти не разговаривает после провала, вот она и злится… И на меня срывается. — Она так говорит, как будто я корова какая-то… или племенная кобыла… — отвернувшись в сторону, произнесла Изабелла. — Нет, я понимаю, что для этого все и затевалось, только ради наследника он на мне и женился. Но все равно… — Нет… — улыбнулась Нарцисса. — Вот уж не думаю, что только ради наследника, — она вздохнула: — А Драко Метку хочет принять. И Белла его в этом поощряет… Знаешь, мы с Люцем растили его, не думая, что ему придется через все это пройти… Наверное, мы его избаловали, ему сейчас кажется, что все это так легко и просто, но Драко ведь и не видел еще в жизни ничего, и не пережил ничего страшнее проигранного матча… А теперь все по-другому, не так, как было тогда… И он раньше не такой был, — Нарцисса на слове «он» понизила голос до шепота. — Но он их все равно вытащит из Азкабана, это же Ближний Круг, в конце концов, они ему нужны. — Да, — прошептала Изабелла, — будем ждать… Цисси, а правда, что Люциус собирался освободить их? Объявить амнистию? Если бы Темный Лорд не вернулся? — Собирался, — кивнула Нарцисса. — Я тебе ничего не говорила, потому что он свои планы держал в тайне, до поры до времени… А ты откуда знаешь? — Мне рассказал папа. Он ведь пользовался доверием Фаджа. И о старшем мистере Малфое папа очень хорошо отзывался. Да и Люциусу всегда симпатизировал… — Вот как… Фадж говорил, что еще рано даже заикаться об амнистии. Боялся, что не усидит в своем кресле. А они там умирали… — Нарцисса скорбно покачала головой. — Но Люциус был уверен, что, если лишить Дамблдора влияния, то и Фадж, и пресса склонятся на нашу сторону. Люциус мог бы со временем и министром стать. Сейчас об этом можно забыть, конечно… Но это все неважно, скорее бы их освободили… Изабелла уже знала, что в Отделе тайн хранилось пророчество, которое, как писали газеты, утверждало, будто Гарри Поттер — Избранный, и ему судьбой предначертано победить Темного Лорда, и что в ту ночь там произошло самое настоящее сражение. Правда, ей трудно было представить, что Рабастан — да и остальные — будут всерьез драться с подростками, ровесниками Мораг и Драко. Но, как бы то ни было, Упивающиеся смертью не справились с шестью школьниками, на подмогу которым вскоре явился Орден Феникса и сам Дамблдор. Пророчество разбилось, Темному Лорду пришлось появиться в Министерстве, так что никаких сомнений в его возвращении больше ни у кого не могло быть. А Малфой, руководивший операцией, вызвал гнев Повелителя. Своего мужа Изабелла даже не успела толком узнать. Она часто и подолгу смотрела на свадебные фотографии и временами удивлялась, что стоящий рядом с ней мужчина с резкими чертами лица и какой-то хищной, недоброй улыбкой — такое впечатление создавалось потому, что взгляд оставался мрачным и напряженным, — ее муж. Но когда ей на память приходили проведенные с ним ночи и дни, Изабелла, даже в одиночестве, вспыхивала от смущения, от того, что эти воспоминания будили чувственные желания, так долго дремавшие в ней. И мучительно, до слез хотелось, чтобы Рабастан каким-нибудь чудом оказался сейчас рядом… Орхидеи из свадебной прически она положила между страницами альбома с фотографиями — цветы засохли, но не поблекли и по-прежнему переливались розовым перламутром. Иногда Рабастан ей снился — но тревожными были эти сны: он всегда куда-то уходил, оставляя ее одну, или среди чужих, незнакомых людей, или в каком-то темном подземелье. И всегда в этих снах была Темная Метка.