Our storyline.

Ключ повернулся в замке и дверь со скрипом отворилась. Девушка мотнула головой, призывая мужчину следовать за ней, и он повиновался. Шли молча, звук шагов гулко отражался от стен и утихал, поглощенный шумом переговоров и шелестом бумажных самолетиков, снующих туда сюда между кабинетами. Лифт мотало из стороны в сторону, словно палицу, но девушка не держалась за свисающий с потолка поручень. Уже привыкла к этому. А он нет-нет, да и хватался за массивное кольцо, чтобы не налететь на ее напряженную спину. Створки со скрипом разъехались, выпуская их наружу. Атриум пересекали быстро, словно их душил запах характерно прелый и стылый, какой всегда царил под землей. Пушистыми хлопьями на бледные осунувшиеся щеки упал первый снег. Начало зимы, холодный пар изо рта. Она взяла его за плечо, и желудок стянуло горячим обручем, привычно, но неприятно. Он продолжал идти за ней по пятам, ничего не понимая, но и не прося объяснений. Шагали по-темным пошарпанным коридорам, мимо безликих дверей с облезлыми латунными номерами. Достала связку ключей, резво распахнула входную дверь и отошла в сторону, пропуская вперед. Неуверенно глянув по сторонам, юркнул внутрь, она — следом. Дверь закрылась и щелкнул замок. Темный коридор, не видно ни зги. Ее руки обхватили его сзади, щека прижалась к костлявому плечу. — Получилось, — прошептала на выдохе. С мужчины будто сняли тяжелый груз, его ноги подкосились. Выбрался из чужих объятий лишь для того, чтобы развернуться к подруге лицом и обхватить ее обеими руками в ответ. Что-то щелкнуло, белый свет неприятно резанул по глазам. — Не отвлекаю? — надменный и холодный голос с нотками ревности. Юноша выпустил Сойер из рук и повернулся лицом к Драко, после чего оказался уже в его объятьях, кротких, скованных и неуклюжих, но таких же искренних, как и у девушки за спиной. — Проходите, чего в коридоре стоять. Прошли в квартиру молча. Большая, гораздо больше, чем остальные в этом здании. Просто потому что единственная расширена магией. Девушка указала ему на дверь. Горячая вода приятно струилась по коже, костюм тройка идеально подогнан по размеру, будто товарищи сняли мерки, пока он спал в своей временной камере, где никто из них его ни разу не навещал. Он не обижался. Так было нужно. Она ласково улыбнулась, блондин одобрительно кивнул. Вот теперь Теодор Нотт был похож на самого себя, а не на оборванного беглеца. Его палочка лежала на обеденном столе рядом с умопомрачающе пахнущим супом в широкой тарелке. Еда сейчас интересовала его куда больше. Уж коли его палочка лежит так свободно, значит, она уже полноправно принадлежит ему. Он жадно поглощал пищу. Девушка на диванчике от души потянулась, хрустя косточками и пуская в окошко клубы смрадного дыма. Малфой поставил на журнальный столик три чашки ароматного кофе и приземлился рядом с Сойер, подцепив свежий выпуск Ежедневного пророка и скрываясь за ним полностью. С главной страницы на Нотта смотрел обезумевший взгляд Люциуса Малфоя.       «Одного из главных сторонников Темного мага выпустили на свободу!», — гласила надпись на первой полосе. Надменное лицо отца Драко расплылось в жеманной ухмылочке. Боковым зрением девушка видела, насколько недоволен младший Малфой. Они оба знали, что этот день наступит, но все равно не были к нему готовы. — Странно, что его выпустили так рано, — проворчал Теодор, довольно откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза. Вкусная пища, чистая одежда и никаких замков. Как мало нужно для счастья. Девушка вырвала газету из рук блондина, его серые глаза полоснули по ней холодным недовольством, но она не обратила внимания. Свернула желтую бумагу, шурша листами и откинула куда-то прочь. Рулон жалобно шлепнулся на пол. — К дьяволу твоего отца, сегодня у нас праздник! Некоторое время Теодор жил в квартире у Сойер. Он не был ограничен в своих передвижениях и его будни были заняты тем, чтобы разобраться с миллионом дел, что накопились за годы бегства. Девушка дома появлялась только на ночь, а иногда и вообще не являлась. Часто забегал Драко, они могли общаться часами, наверстывая упущенное и обсуждая новое устройство магического сообщества. Нотт был искренне рад, что оба его товарища помогали ему с нескрываемым рвением, пусть на людях и делали вид, что холодны и отстранены. Политические игры требовали умения носить маски, и пусть Сойер от них бесконечно устала, снимать было еще слишком рано. Если бы не поддержка друзей, Тео едва ли удалось бы столь быстро встать на ноги, вернуть свои права на поместье и наследство. Он вовсю планировал открыть свою мастерскую по починке артефактов. То, чем он увлекался в школе, во время его длительного бегства помогало выживать, принося не только доход, но и истинное удовольствие. Время шло своим чередом. Зима накрыла толстой снежной шапкой узкие улочки города впервые за несколько лет, украшая и преображая, делая не таким унылым и тусклым. Драко безумно хотелось верить, что жизнь будет только налаживаться. Надежды не часто сбываются.       Черная сипуха принесла весточку из Малфой-мэнор через три недели после освобождения Люциуса Малфоя из Азкабана. Драко еще не успел заглянуть в чертов пергамент, а настроение уже ухудшилось многократно. Захотелось сжечь листок в ближайшем камине, утопить в фонтане атриума, выбросить из уже обжитых надземных этажей министерства. А потом взять отпуск и уехать. К дьяволу. Из города, из страны, куда-нибудь подальше, где чертова сипуха его не найдет. Шел к Скитер, словно на плаху. Пока что он был единственным, кто ходил на эти интервью, что больше напоминали допросы. Описать то, как он чинил чертов шкаф, как заставлял Кети Белл нести проклятое ожерелье в Хогвартс, как отправлял отравленную медовуху Слизнорту. После этих бесед ему хотелось удавиться, но желание исправить ошибки прошлого было сильнее.       Он трансгрессировал домой только глубокой ночью. Маленький лист пергамента оттягивал карман хуже десятитонной глыбы. Парень зашел в квартиру, не включая свет, налил в бокал огневиски и выпил залпом, бросил так и не прочитанное письмо на стол и пошел в спальню. Слишком тяжелый день, чтобы нагружать его еще и этим. Горячий душ слегка расслабил напряженные мышцы, холодные простыни пустили по уставшему телу мурашки. Легкая простыня шевельнулась, ее кожа была чуть теплой, шелковой и мягкой. Он обнял девушку за обнаженные плечи и уткнулся носом в макушку, ее вес приятной тяжестью согревал его грудь. Это было ужасной редкостью, чтобы она возвращалась с работы раньше него и вместо того, чтобы идти к себе домой и не тревожить его сон, приходила к нему и ждала в его постели. — Тяжелый день? — ласковый сонный голос, он так любил, когда она звучала именно так. Будто не было никаких проблем, будто он работал каким-нибудь клерком, а она была домохозяйкой и самой серьезной их проблемой была оплата счетов и отсутствие в холодильнике свежих сливок для утреннего кофе. — Пришло письмо из дома. — И что там? — Я не читал. — А будешь? — он не ответил. Не знал ответа. Читать не хотелось. Она понимала его смятение, чувствовала перепады настроения слишком хорошо. Девушка приподнялась на локтях, прижалась теплыми губами к его щеке, проложила дорожку поцелуев ко лбу. Села в постели, притянула ближе, позволяя уже ему уткнуться в ее мягкую грудь, обхватить рукой тонкую талию. Ее по-паучьи длинные пальцы массировали голову именно там, где нужно. Всегда так, как ему нравится. Драко расслабленно выдохнул, закрыл глаза и позволил себе раствориться в ее ласке. — Ты мне сегодня безумно нужна, — прошептал он, наконец, ощущая, как волна приятного напряжения расходится по телу, исследуя пальцами мягкую кожу, не встречая на своем пути ни единой преграды. — Только сегодня? — ласково промурчала она, податливо выгибаясь навстречу, позволяя ему навалиться сверху и жечь ее дыханием, поцелуями, прикосновениями. — Всегда, — рвано выдохнул он. Просыпаться утром легко, когда ее дыхание щекочет кожу. Почему-то спать, когда она рядом, было спокойнее, чем одному. После встречи с ней ему вообще никогда не хотелось больше быть одному. Малфой покрывал ее плечо поцелуями, Розария проворчала что-то невнятное, вызвав у него теплую улыбку. Рядом с ней он слишком уж мягкий и пушистый. Как плюшевый медведь с дурацкой маггловской ярмарки. Но ей нравилось. Да и пока никто этого не видит, ему, в общем-то, было до фонаря. Главное, чтобы она была счастлива. — Рия, пора вставать, — признавать этого не хотелось, но опаздывать было совершенно точно нельзя. Это минус в его безупречную репутацию. Он себе такого не позволял. Девушка же, что не была обременена подобными, как она это называла, глупостями, лишь потянулась, прищурившись, обвела комнату взглядом и улеглась обратно, используя его вместо подушки и накрываясь одеялом с головой. Парень по-доброму засмеялся, — Кофе? — Угу, — ее голосок сонный и недовольный, в его глазах она особенно очаровательна с утра. Расхаживает по его квартире голышом после душа, ищет одежду, которую разбрасывает где попало, потому что не имеет привычки складывать. А он молча наблюдает за ее нехитрыми сборами, пока кофеварка, невероятно удобное маггловское изобретение, пыхтит за спиной. Он подкрался сзади, хватая ее за мягкие бедра, оставляя поцелуй на лопатке, Сойер хихикает, изворачивается, выскальзывая из его рук и натягивая белье, а потом и остальную одежду, скрывая любимое тело под слоями ткани, что всегда пахнет металлом и чужой кровью. Запах привычный и абсолютно отвратительный, совершенно ей не подходящий, но все ее вещи настолько пропитались им на этой чертовой работе, что отстирывать было бесполезно. Только выбрасывать. Признаться, Драко с замиранием сердца ждал того дня, когда она наконец скажет ему, что все кончено. Когда все эти плотные зачарованные мантии из драконовой кожи можно будет свалить в мешок и отнести на ближайшую помойку. Когда она не будет звенеть бутыльками зелий на широком ремне, без которых на работу Рия не выходила. Когда не будет в его окнах чертовых сов с бесконечными свитками - ниточками, ведущими к очередному логову Пожирателей. Черт, как же ему хотелось, чтобы в один прекрасный день она просто сказала, что теперь ему можно за нее не бояться. Завтракали молча, она увлеченно вчитывалась в рабочие сводки, что министерская сова по обыкновению принесла ей, дабы девушка могла решить, где сегодня будет искать на свой распрекрасный зад приключения. Его это злило. Взгляд ненароком зацепился за злосчастную бумагу на журнальном столике, плечи передернуло. Голубой глаз показался поверх разномастных листов пергамента, внимательно вглядываясь в лицо мужчины. Проследила за его поспешно отведенным взглядом и взмахом волшебной палочки притянула письмо. Вскрыла его, не спрашивая разрешения, пробежалась по строчкам текста. Лицо стало хмурым, злым, она швырнула короткую записку между ними, так брезгливо, словно это было чем-то отвратительным и недостойным ее внимания. После чего тут же взяла в обтянутые перчатками пальчики чашку кофе, в другой руке снова зашелестели бумаги. Вскрыла, прочитала, выбросила и забыла. Вот так просто. Драко поморщился, будто ему под нос сунули навозную бомбу, взялся за угол пергамента и слегка оттянул. Видно текст целиком, но не приходится держать бумажку в руках.

Дорогой сын. Твоего отца, как ты уже знаешь, выпустили из Азкабана. Я надеялась, что ты навестишь нас сразу, как эти новости до тебя дойдут, однако, чаяния мои оказались тщетными. Мы устраиваем званый ужин в Малфой-мэнор, дабы отпраздновать сие событие. Мы ждем тебя. Н. М.

Захотелось выругаться. Максимально не аристократично, грубо и нецензурно. — Не сдерживай себя, — сказала девушка, будто мысли его прочитала. Он лишь брезгливо скривил губы, поджимая их в тонкую линию. Он направил палочку на клочок пергамента и тот сгорел, не оставив после себя даже пепельной крошки. Чем больше парень проигрывал в своей голове чертовы строки, тем злее он становился. Ее пристальный взгляд следил за каждым изменением на его лице. Розария отложила документы, обошла обеденный стол и грубо подвинула стул, на котором сидел Драко, после чего села ему на колени, обвивая шею руками и нежно целуя в губы. Он ответил ей с жадностью и рьяной страстью, понимая, что именно она делает и почему. Стрелки часов неумолимо двигались вперед, в то утро он впервые опоздал. Еще одну записку сипуха принесла ближе к обеду. Мать давала понять, что без ответа он ее не оставит и ответить действительно было нужно, а иначе Нарцисса и сама заявится. Грейнджер смотрела на него с другого конца комнаты с любопытством, скоро начнет задавать вопросы. Как жаль, что у них один кабинет на двоих, а иначе он позвал бы к себе Рию, усадил бы прямо на стол и... Драко тряхнул головой. Нельзя таким образом постоянно бегать от неприятностей, пусть это и было до одурения хорошо. Он напряженно выдохнул, надо было взять себя в руки. Гермиона все еще пялилась на него, явно ожидая объяснений. Черт бы их всех побрал. — Матушка устраивает прием в честь освобождения отца. Ожидает, что я буду присутствовать, — нехотя оповестил он. Лицо девушки выглядело озадаченным. — И что делать будешь? — Не знаю, — буркнул парень, ослабив галстук. Захотелось трансгрессировать к Сойер еще больше. Главное держать себя в руках. — Не пойду, значит, покажу слабость. Явлюсь — покажу покорность. Понятия не имею, что лучше. — Да ничего, если честно, — подтвердила она его догадки. А он внезапно нашел ответ. — С ума сошел? Да ни за что на свете, — Сойер скрестила руки на груди, ее бровь была картинно изогнута. — Я не могу не явиться вообще, а один я точно там дров наломаю, — забросать ее неоспоримыми аргументами и тогда все будет в порядке. Если она пойдет с ним, то это будет сродни заявлению: он не боится мнения ни семьи, ни других «бывших» темных магов, которых там непременно будет просто навалом. Ему было совершенно плевать на то, что скажет его отец, на то, расстроится ли мать. Нет, они хорошо общались, но только письмами. В последний раз Малфой посещал семейное гнездо в конце седьмого года своего обучения, когда по приказу Темного Лорда пожиратели выкрали его одногодку с Пуффендуя прямо с поезда. И он, Драко, понимая, что за ней точно придут, вернулся домой, в надежде, что получится не допустить трагедии. Больше он на порог Малфой-мэнор не ступал. Не хотел и не собирался. Ему, ровно как и его матери, было плевать на тщетные попытки отца оставить сына-предателя без наследства. Пусть Нарцисса и оставила ему значительный счет в Грингготс, он не потратил из него ни сикля, заработав все, что сейчас имел, своим собственным упорным трудом. Конечно, он ничего бы не добился без поддержки Сойер и Поттера. Но это совсем другое. Сейчас же матушка, которая пусть и писала часто, но никогда не являлась к нему на порог, настаивала, чтобы он пришел сам. Будто бы на поклон. Словно надеялась, что со временем он одумается и вернётся под ее крыло. — Рия, — парень положил ладони на девичьи щеки, откинув привычным жестом ее челку и заглянув в недовольные глаза, — Я совершенно не хочу туда идти. Но лучше уж я отправлюсь туда сам, чем они явятся сюда. Мне нужна твоя поддержка. — Хорёк хитрожопый, — проворчала она, брезгливость редко когда искажала ее лицо, но сегодня был как раз такой случай. Девушка стряхнула его с себя, как собака стряхивает с шерсти грязную воду, и направилась на выход, — Ладно. Я пойду. Она злилась. Не на то, что он попросил ее пойти с ним. А на то, что он вообще решил туда идти. Это было рискованно, опасно, ужасно глупо. И это снова была бы одна сплошная политическая игра, в которую так любили играть аристократы, в которую у Драко так хорошо получалось играть. Та самая, которую она всей душой ненавидела и презирала. Мимо нее пронесся молочно белый силуэт, который напоминал своим внешним видом рысь. Наручные часы показывали без пяти минут восемь. Он нервно топал ногой, поправлял галстук, приглаживал идеально уложенную прическу. Если она не явится прямо сейчас, ему придется идти одному. Ее непунктуальность парня не раздражала и не волновала, но сегодня Розария могла бы сделать исключение и явиться вовремя. Когда за спиной раздался хлопок, он уже был у ворот. Повернувшись, Драко опешил, удивленно выдохнул, все высокомерие и безразличие, которые он натягивал на себя как вторую кожу, улетучились в один миг. — Пойдем скорее, разделаемся с этим, — проворчала девушка, поравнявшись с ним и окинув его взглядом. Сойер потянулась к замеревшему в ошеломлении молодому человеку и сдернула с него галстук, выбрасывая его куда-то назад, расстегивая пару верхних пуговиц белоснежной рубашки и поправляя пиджак. Удовлетворенно кивнув, потянулась толкнуть ворота, но он перехватил ее руку и запечатлел на тыльной стороне ее ладони галантный поцелуй. Она мягко усмехнулась, опустив вниз пушистые ресницы. Его удивленное лицо и такой маленький жест для нее были заменой тысячи слов. Темные залы были полны людей, которых Драко никогда в жизни не хотел бы видеть и не хотел бы, чтобы его видели они, однако сегодня ему не избежать чужих взглядов. Его спутница не могла их не привлекать. Чужие шепотки умирали под стуком ее высоких обвитых серебряными змеями каблучков, под надменным взглядом, которого никто из них не удостаивался. Лицо девушки было гордо поднято, осанка такая, словно ее пестовали в школах для благородных девиц. Драко не думал, что Рия может быть настолько прекрасна. Ее темно-зеленое, почти черное, платье облегало так плотно, словно то была вторая кожа. Ткань, что была сделана в виде чешуи, добавляла этому ощущению лишь больше убедительности. Через длинный разрез то и дело виднелась стройная ножка. Тонкие кисти рук обтянуты короткими перчатками, легкими и мягкими. Глубокий вырез выгодно подчеркивал грудь, балансируя на грани дозволенного, раззадоривая интерес. Длинные рукава из прозрачной ткани легко струились, почти доставая до пола. А волосы были собраны в красивую прическу и заколоты серебряными кандзаси с небольшими цепочками, что исчезали в тяжелой волне лазурной мягкости. Малфой теперь понял, почему она чуть не опоздала. Черт возьми, ее стоило ждать. Весь вид Сойер говорил о том, насколько она уверена в себе. Девушка притягивала, как магнит, манила изгибами. От одного взгляда дыхание учащалось, парни помоложе из штанов бы выпрыгивали, лишь бы завладеть ее вниманием хоть ненадолго, но это не такое мероприятие, где сие было бы возможно. Несмотря на всю эту сладкую соблазнительность, от девушки разило опасностью за милю. У самых красивых цветов самые острые шипы. — Стесняюсь спросить, — его голос охрип, отчего пришлось тихо откашляться, дабы не звучать глупо, — А палочку ты куда спрятала? — Все-то тебе расскажи, — ее алые губы растянулись в красивой хитрой улыбке. Розария подмигнула ему, и он получше перехватил ее руку, держа девушку как настоящий джентльмен. Считалось, что затмевать хозяйку приема было моветоном высшей степени. Она настолько наплевала на это негласное правило, озаряя всех своей вопиющей красотой, что ни у кого не находилось слов даже возмутиться. Только удивление и восхищение, — Знаешь, а носить этот наряд довольно приятно. — Скорее бы его с тебя снять, — ответил он не подумав и прикусил губу, девушка звонко засмеялась, одарив его томным взглядом из-под пышных ресниц. Нарцисса Малфой смерила девицу полным неприязни взглядом, лицо Розарии не дрогнуло. Наоборот, губы ее растянулись в вежливой улыбке, однако, взгляд обмануться не давал. От одного вида ее глаз становилось физически холодно и казалось, что вот-вот изо рта повалит пар. Люциус внимательно осмотрел их и подошел, опираясь на свою трость и протягивая сыну руку. Игра началась. — Рады приветствовать тебя и твою прекрасную спутницу, сын, — услужливость в его голосе заставляла чувствовать себя грязным. Драко пожал протянутую ему руку, присутствие рядом возлюбленной давало столько сил, сколько было необходимо, чтобы пережить этот фарс. — Отец, матушка. Рад видеть Вас в добром здравии. — Мисс Сойер, Вы сегодня очаровательны, — старый хитрый белый змей думал своим безумным взглядом вытащить из девушки хоть каплю негативной эмоции, хоть толику слабости. Пробить брешь в защите. Но ничего не получалось. — Благодарю, Мистер Малфой. Было весьма любезно с Вашей стороны пригласить нас, — она сделала сильный акцент на этом слове, Нарцисса сурово поджала губы. Ей совершенно не хотелось, чтобы Сойер оказалась в их поместье, и уж тем более женщина не собиралась это ни от кого скрывать, даже если это было четырежды не вежливо и могло бросить тень на ее репутацию.       Обмен любезностями затягивался, но ни Драко, ни Розария не подавали виду, хотя юноша отчетливо ощущал, как стремительно пустеет чаша ее терпения. Признаться, ему и самому было уже тошно от приторной высокомерной фальши. И как только он жил в ней столько лет и не замечал в полной мере, насколько все это напоминает цирк уродов. Ночь текла неторопливо. Драко уличил момент и пригласил девушку на танец, чтобы они оба могли хоть ненадолго расслабиться и отдохнуть от заунывных аристократских бесед. Постепенно ночь заканчивалась, хозяйка поместья провожала гостей, благодаря их за визит, и только Драко и Розария на выход не спешили. Официальная часть спектакля окончена, но финал сей постановки был лишь впереди. Последние гости покинули поместье, тяжелые двери закрылись. Отец и мать повернулись к сыну, и их приближение ему казалось нарочито медленным. А хотелось, чтобы всё уже скорее свершилось. С глаз долой, из сердца вон. — Явиться сюда с Вашей стороны было невероятной наглостью, мисс Сойер, — Люциус хищно улыбнулся, — Даже достойной восхищения, в каком-то смысле. Она одарила его самой недружелюбной своей улыбочкой, такой приторной, что захотелось умыться. Драко был настолько напряжен, что видно даже невооруженным глазом. — Драко, эта девушка, ей нечего тут делать. Я желаю, чтобы она немедленно убралась отсюда. Ей здесь не место. Не место рядом с тобой. Твое место тут, дома. Она настроила тебя против нас, твоей семьи! — Нарцисса буквально дышала злостью. Эта девчонка отнимала у нее единственного сына, и простить это было невозможно. — Не Розария виновата в том, что я отдалился от семьи, матушка, а вы, — парировал юноша. Люциус бросил на него уничижительный взгляд. — Ты — сплошное разочарование, сын. — Ах, знал бы ты, как мне на это наплевать, — мужчины сверлили друг друга взглядами в немом противостоянии. Люциусу совершенно не нравилось, что он больше не имеет власти над мальчишкой. В руках Сойер будто из ниоткуда возникла сигарета. Ее кончик зажегся сам по себе, она выпустила струйку дыма и стряхнула пепел прямо на мраморный пол. Настолько демонстративное неуважение, что Нарцисса буквально задохнулась от наглости нежеланной гостьи.       Перепалка матери и сына затягивалась, Сойер не вмешивалась, меланхолично разглядывая интерьер, будто за всю эту долгую ночь у нее не было на это ни минутки времени. Люциус жадно впивался в нее взглядом. Эта девушка заставляла его жалеть о том, что не она его дочь. Если бы он мог управлять ею, как когда-то управлял Драко, весь мир был бы у его ног. — Я пришел сюда лишь для того, чтобы сказать, что не желаю иметь с тобой ничего общего, отец. Мама, ты не имеешь права решать, как мне жить. Я сделал свой выбор уже много лет назад. И тогда, и сейчас он не в вашу пользу. — Все эта девчонка! Она запудрила тебе мозги, эта невежда! Ты должен немедленно выгнать ее и вернуться домой! Или я сделаю это сама! — Вам стоит быть осторожной в своих речах, миссис Малфой, — ее речь срывалась на шипение, на мгновение женщина в страхе отступила от нее. Змеи, что украшали стены их поместья, словно зашевелились, угроза чувствовалась со всех сторон. Драко взял девушку за руку и легонько сжал. — Не нужно, любовь моя, они не представляют для нас никакой угрозы. — Именно это я и пытаюсь дать им понять, — в помещении резко похолодало. Послышались раскаты грома, которым посреди зимы неоткуда было взяться. Драко понял, что им срочно нужно уходить, пока Сойер еще в состоянии себя контролировать. Иначе потом будет уже поздно. — Я принял решение, матушка. Вы можете говорить и делать что угодно. Я не претендую ни на наследие, ни на роль представителя рода. Я не хочу иметь ничего общего с тем, что происходило в этих стенах с вашего дозволения. — Ты выбираешь вместо нас эту девчонку?! — Да, — очень простой ответ был полон уверенности и непоколебимости. Это решение он действительно принял невероятно давно и ни сколько о нем не жалел. Ни единой чертовой секунды, — Я прошу впредь не настаивать на моем присутствии в этом поместье. Ваш имидж и ваша репутация для меня лишь пустой звук. Отныне я сам по себе. Блондин приобнял девушку за талию и уверенно зашагал вместе с ней на выход. За ней цепочкой вились следы из тонкой корочки льда.