Our storyline.

— Я устал, рука болит, мы ничего кроме чертовых поганок не жрали в этом треклятом лесу, а ты! Ты ведешь себя как сраный кретин! Ты всеми недоволен! Всем, что мы делаем! Тебе будто вообще лучше без нас! — Так и есть! Убирайтесь отсюда к дьяволу, я справлюсь и один! Гермиона безуспешно металась между двумя разъяренными друзьями, в тщетных попытках успокоить обоих, урезонить, вразумить. Но не получалось. Общее напряжение и влияние крестража сводило с ума их всех, но Гарри и Рона особенно сильно. Рон выжидающе глянул на девушку, но столкнулся лишь с ошарашенным, нерешительным взглядом. Она была напугана и не знала что ей делать. Уизли пулей вылетел из палатки, послышался громкий хлопок. Рори нашла Глаз Аластора Грюма в сумке Гарри, когда искала там одно из зелий, что они брали на вылазку в Министерство. На вопрос: «Почему никто из друзей не сказал ей о том, что они нашли вещь принадлежавшую Грюму?» — никто не нашелся, что и ответить. За несколько минут внутри нее галопом пронеслись множество чувств. То, что началось яростью, закончилось разочарованием, сквозившем в ее взгляде настолько неприкрыто, что даже самый глупый на планете тролль понял бы. Девушка быстрым шагом вышла из палатки и за пределы огороженной магией территории. Она была опустошена. За всеми этими приключениями на задницу, Сойер, в чем самой себе было стыдно признаться, совсем позабыла о павших товарищах, а сейчас этот груз снова вспыхнул яркой вспышкой чрезмерно подвижного голубого зрачка, снова лег на плечи, вдавливая ее в землю. Пробирающий до костей холод, свойственный для этого времени года, заставлял дрожать так, что даже палочку в руках было проблематично держать. Девушка не знала, сколько проторчала тут, но пора было возвращаться. Злиться и дуться на друзей за то, что не хотели лишний раз ее расстраивать, было глупо. С трудом в навалившейся на лес темноте она нашла дорогу назад, тихо зашла в палатку, надеясь, что как минимум двое из компании уже спят, а третий где-то снаружи несет вахту, но застала лишь Гермиону, что тихонько плакала, спрятав лицо в ладони. Сойер немедленно подошла к ней, положив ледяные руки на плечи. — Что случилось? — Рон ушел, — Грейнджер пыталась говорить как можно спокойнее и тише, видимо, чтобы Гарри не услышал ее. Судя по тому, что в палатке девушка была совершенно одна, эти два идиота снова разругались и у Уизли лопнуло терпение, а Гарри теперь несет вахту, потому что гриффиндорка не в состоянии этого делать. Сойер не знала, что и сказать. Что этого не ожидала? Что удивлена? Это было бы ложью. В последнее время, между всеми ними будто кошка пробежала, они постоянно ругались, все время были на ножах. Словно они вовсе никакие и не друзья, а попутчики, которым не очень-то и нравится компания. Гарри вернулся в палатку, но замер на входе. Розария посмотрела на него очень пристальным взглядом, таким, от которого стало за себя стыдно даже больше, чем было до этого. — Вот не надо на меня так смотреть, — огрызнулся он, в голосе едва заметно скользила просьба не напирать. Сойер поджала губы и покачала головой. Надежды на то, что все образумится, стремительно таяли. Покидать общую стоянку, которую Рон, появись у него желание вернуться, смог бы найти было тяжело. Особенно Гермионе. Сойер в последний раз навестила место, где Поттер захоронил глаз Грюма, наколдовав на импровизированной могиле волшебный колючий куст. Ни единое животное или человек не сунутся проверять, что закопано под бугорком недавно потревоженной почвы. — Прощай, старый друг, — шепотом произнесла она и ушла, возвращаясь к друзьям. Прежде, чем все окончательно посыпалось и Рон ушел, ребята встретили несколько знакомых лиц в этом лесу. Правда, исходя из мер предосторожности, показываться на глаза никому не стали. Мистер Тонкс, Дин Томас и пара гоблинов скрывались от Волан-де-Морта. Какая судьба свела их вместе, тяжело было сказать, однако, подслушав их разговор, ребята поняли: члены ОД пытались украсть меч Гриффиндора и потому его заперли в Грингготс. Однако когда Снейп притащил в банк меч, гоблин Крюкохват сразу опознал в древнем артефакте подделку. О чем, естественно, новому директору Хогвартса не сообщил. И за этим последовало важное открытие: Дамблдор уничтожил один из крестражей именно с помощю меча Годрика Гриффиндора. Того самого меча, который они надеялись найти в школе, когда соберут все крестражи, но теперь они и понятия не имели, где его искать. Безнадега еще больше омрачала их и без того невеселые дни. Гарри и Гермиона между собой почти не общались. Иногда Сойер казалось, что Гарри молчит лишь потому, что боится разочаровать подруг еще сильнее, чем уже это сделал. Однако стоило крестражу лишь появиться на его шее вновь, как все сожаления и раскаяние уступали место злости и ворчливости. Душа Волан-де-Морта убивала все хорошее, что было внутри Поттера. Видит Бог, Розария надеялась, что они уничтожат его раньше, чем в ней и вовсе не останется ничего светлого. Очень скоро Гермиона предложила посетить Годрикову Впадину. Гарри был с ней полностью согласен, правда, Сойер не понимала, просто потому что не хочет ее расстраивать или действительно хотел отправиться туда и сам. Но в ее планы это не входило совершенно. — Простите, — тихо произнесла она, — Но в Гордикову Впадину я с вами не отправлюсь, — ее друзья выглядели удивленно и ошарашенно, они недоуменно переглянулись прежде чем снова обратить взоры на девушку, — Нам нужно временно разделиться. Пока вы прошерстите Впадину, я отправлюсь в Фелдкрофт. Я должна узнать об этой магии. Дамблдор считал, что это важно и может помочь в битве против Сами-Знаете-Кого. Мы встретимся с вами после. Договоримся о времени и месте. И если все будет хорошо, увидимся там. — Верно… — задумчиво произнесла Гермиона, — Я знала, что рано или поздно этот день настанет. Что ж. Тогда мы встретимся тут же. В этом же самом лесу. Через две недели. — Две недели? — удивленно произнес Поттер, все его моральные силы уходили на то, чтобы скрыть мгновенно подступившее к горлу недовольство. — Дважды возвращаться в одно и то же место и так рискованно. А если сделать это слишком быстро, то мы точно попадемся… Придется выждать. — Согласна. Так будет правильно, — Розария подошла к друзьям и обняла их. В тот момент ей показалось, что они уже давно не были настолько близки, чтобы вот так просто разделить между собой простые объятья. — Прошу, будьте осторожны… — Ты тоже, — всхлипнула Гермиона. Гарри лишь чуть крепче сжал ее плечо. Она не решилась трансгрессировать прямо в деревню, а потому перенеслась в окресности южного болота у моря. Взяв у Гермионы знатную порцию Оборотного зелья и запихнув туда украденные у одной из невыразимцев волосы, Сойер все равно переживала, что ее раскроют, но выхода никакого не было. Розария в детстве часто сбегала из дома и оказывалась без крыши над головой в любую погоду, но за несколько лет, проведенных в Хогвартсе, она совершенно забыла, каково это. Болота никогда не замерзали, затхлый воздух холодными иглами колол легкие, грязные капли брызгами летели на подол дорожного плаща и штаны. Путь ей предстоял долгий, благо, у нее под рукой была карта, скудный запас пищи и воды и волшебная палочка. И с меньшим выживала, уж как-нибудь справится и на этот раз. Гарри предлагал ей забрать с собой его мантию-невидимку, но девушка решительно отмела это предложение. Она не является приоритетной целью. По-крайней мере, она уступает Гарри в этом. Да и обезопасить его ей показалось куда более важной миссией.       Девушка шла через болота много часов, безумно устала, но останавливаться было никак нельзя. Выйдя, наконец, на едва проглядывающую тропинку, она очистила одежду от грязи и скрыла себя дезилюминационными чарами. От опытных охотников за головами это ее не спасет, но преимущество перед какими-нибудь недалекими егерями точно даст. Дорога вела в гору, заснеженные пейзажи не могли зацепить глаз, она слишком была сосредоточена на том, чтобы заметать за собой следы. То и дело на глаза попадались маленькие домишки, в каких-то из них в окнах горел свет, какие-то были совершенно заброшены. Девушка шла долгие часы, замерзшие ноги уже совсем не слушались. Она подкралась к ближайшему домику и осторожно заглянула внутрь. Пожилая женщина зябко куталась в шерстяной платок, местами дырявый и неумело заштопанный. Судя по внутренним убранствам, она как минимум бедствовала, а как максимум — едва-едва выживала, одному Мерлину известно как. Сойер тяжко вздохнула. Попроситься внутрь или идти и дальше всю ночь, а может еще и день после. Она не была уверена, что встретит более безопасный с виду ночлег. Обойдя дом по периметру несколько раз, Сойер максимально убедилась в том, что вокруг ни единой души. Да и кому в зимнюю стужу в таком захолустье придет в голову бродить посреди ночи. Она вернулась к домику, снова заглянула в окно. Бабушка все так же сидела у костра на колченогом стульчике протянув худощавые узловатые пальцы к тлеющему огоньку. Розария сбросила дезилюминационные чары и тихонько постучала в дверь. Шаркающие шаги медленно раздавались за дверью. Она едва скрипнула, женщина испуганно выглянула наружу. — Прошу прощения за вторжение, но я в пути уже много часов и пытаюсь найти лишь более теплый кров, чем под открытым небом. — Ох, — женщина замялась. В темные времена доверять незнакомцам — дело гиблое. Сойер нерешительность старушки пришлась по душе. Почему-то ей подумалось, что такая осторожность выдает в ней человека, который боится встретить на своем пути кого-то плохого. Хотя, конечно, это могло оказаться и ловушкой. Но рискнуть все же стоило. Немого помявшись на пороге, старушка таки открыла дверь и пропустила Розарию внутрь. Тусклый огонек едва-едва согревал помещение, — Проходи, конечно. Не шибко у меня тут теплее, правда. Невеселый смех заставил сердце Розарии сжаться. Она осмотрелась по сторонам, снег, что запорошил ее пальто, таять отказывался. Домишко был и правда, совсем крохотный. Окна пропускали потоки холодного воздуха, поленница была почти пуста, а котел, что одиноко качался на крючке в камине, зиял проржавевшей дырой на пузатом боку. — Я уж совсем стара стала. И ходить толком не могу. А магии во мне и на Акцио не осталось, — будто в попытке оправдаться горестно произнесла женщина. Сойер вынула волшебную палочку. Возможно, ее помощь станет тем, что даст старушке шанс дотянуть до конца этой зимы. Дверь за ее спиной печально скрипнула. Ближайший подлесок был всего в паре десятков шагов. Розария окружила себя защитным куполом, чтобы не позволить никому ни увидеть ее, ни уж тем более услышать, выбрала деревцо посуше и одним легким взмахом палочки срубила его. Поленница заполнилась довольно споро, девушка замаскировала следы своего взаимодействия с природой, запорошив пенек снегом. Она вернулась в домик и починила с помощью магии пузатый котелок, окна и стены, просушила принесенные дрова и отправила некоторые из них в камин. — Я не очень хороша в подобной магии, так что большего, увы, я сделать не смогу, — извиняющимся тоном произнесла Сойер, оглядывая результат своей работы. Помещение постепенно прогревалось. — Что ты, милая! — Искренняя радость пожилой женщины заставила робко улыбнуться и смущенно опустить взгляд. Помогать людям всегда было приятно, особенно, если потом эти люди не упирают в спину нож. Она очень надеялась, что этого не случится. Достав из сумки свое скромное продовольствие, Розария разделила его со старушкой. Согревшиеся и более-менее сытые, они разговорились. Женщина рассказала, что раньше в одном из домов неподалеку, жила прекрасная пара, люди добрейшей души, которые обычно помогали бабуле запастись припасами на зиму и помогали подлатать постепенно разваливающуюся избушку, однако в конце лета пришли егеря и утащили обоих, обвинив в кровосмешении. — Часто ли тут объявляются егеря? — Не шибко, милая. За всю зиму почитай ни разу и не видела никого. Тут вообще почти ни души помимо меня не осталось. Все убежали, кто куда. А мне куда бежать… Я тут всю жизнь прожила. Да и сил у меня совсем не осталось. — Как же вы тогда тут выживаете? — Да вот раньше добрые люди помогали, а сейчас. Иногда с Фелдкрофта фермер на своей телеге в долину мимо меня проезжает. Завозит продукты. Только вот уже пару недель его не было, уж не знаю, может и до него добрались. Повисла тишина. Розария задумчиво смотрела на огонь. Чуть погодя девушка стала расспрашивать про Фелдкрофт и женщина охотно рассказала ей все, что знала про деревушку. — Туда прямиком по дорожке дойти можно, на молодых ногах часов за шесть доберешься. По сугробам может подольше выйдет… А как замок Руквудов увидишь, так и до деревни рукой подать будет. — Замок Руквудов? — осторожно переспросила Розария. — От замка там, боюсь, одно название. Ещё крохой была, там уже развалины одни были. Мама, помню, всегда запрещала там играть. Говорят, проклятое место. Поговаривали, что девочка туда забрела, подхватила магии злой оттуда и как проклятая болела до конца дней своих. Так и померла молодой в муках. Старая детская байка, я и своих деток ей пугала. В морщинистых уголках печальных глаз образовалась влага. Розария не решилась спросить, что сталось с детьми этой женщины. Она боялась услышать слишком печальный и очевидный ответ. Самым ранним утром она распрощалась с пожилой женщиной, словно со старой знакомой, искренне поблагодарив ее. В глубине души Розария очень хотела, чтобы старушка пережила эту зиму, а уж тем более эту чертову войну.       Дорога длинная и тяжелая, за ночь единственную тропу занесло почти по колено. Холодный ветер пронизывал насквозь, неприятно щипал за нос и за щеки, вселял в тело колючий мороз. Однако, останавливаться было никак нельзя. В такой погоде никакие дезилюминационные чары ее бы не спасли, слизеринский шарф особо тоже не грел, пусть она и натянула его до самых глаз. Те часы пути показались ей бесконечным плутанием в белом плену. Снег застилал глаза, на пути не встретилось ни единой живой души, а от карты не было проку. В такую метель ее и рассмотреть бы не получилось. Старушка предлагала Розарии остаться еще на денек, обождать пока утихнет погода, но задерживаться было никак нельзя. Слишком опасно и для Сойер и для приютившей ее бабули. Ближе к ночи на глаза и правда показалась громадина разрушенного замка. Сойер решила, что непременно обследует его, когда узнает хоть что-то о судьбе живших тут Сэллоу.       Добравшись до деревни, она постучала в первую же дверь. Холод и голод напрочь убили чувство собственного самосохранения. И ей повезло постучать именно в дом старосты деревни. Ее пустили внутрь, усадили у камина и накормили. Кажется, в этой глухомани рука Волан-де-Морта не успела еще навести свои порядки окончательно. — Сэллоу? — прогудел грузный мужчина лет шестидясети на вид, когда Розария сказала, что ищет в этих краях, — Да, живет тут один Сэллоу сколько себя помню, сумасшедший старикашка, никому не нравится. Уж сколько лет как ждем, когда ж он наконец помрет, а он все живет и живет, всем на зависть, детишек местных стращает. Вон там его дом, видишь? С косым забором. Розария проследила в направлении, в котором указал староста деревни. И правда, в окно было едва видно темный домик. Она хотела тут же отправиться туда, однако, мужчина ее остановил. — Не суйся ты к нему ночью, бедой это обернется. Уж ты оставайся тут до утра, а там и решишь, надо ли оно тебе. Один черт этот старик тебе дверь впотьмах не откроет. Как бы ни было сильно нетерпение Розарии, пришлось послушаться.       Девушка подскочила в нетерпении ни свет, ни заря. Буря поутихла, деревенька выглядела тихой и умиротворенной, пусть и совсем маленькой, но полной жизни. На какой-то миг Сойер даже подумалось, что в этом месте никто и не думает ни о войне, ни о треклятом Темном Лорде. Тепло отблагодарив старосту деревни, она без промедления отправилась в дом Сэллоу. Стук в дверь она почти не слышала, так громко в уши ей колотило собственное сердце. Она ужасно близка к ответам, и молила Мерлина лишь об удаче. Тяжелая дверь противно скрипнула, помещение внутри было окутано непроглядной тьмой, что не пускала в себя ни капли уличного света. Костлявая дряхлая рука на дверной ручке была единственным, что видела топтавшаяся у порога Сойер. — Оминис? — Прохрипел старческий голос, слабый, но от него мурашки побежали по спине, захотелось развернуться и убежать как можно дальше, но она поборола в себе эти инстинкты. Рука исчезла в темноте, дверь приоткрылась шире, приглашая войти внутрь. Девушка бесстрашно сделала шаг в темноту.