Our storyline.

С глухим стуком дверь за ее спиной захлопнулась, пришлось приложить титанические усилия, чтобы не подпрыгнуть на месте. Она была напряжена до предела. Стоило двери закрыться, как тьма расступилась. Девушка осознала, что она находится пускай и в небольшом, но вполне себе уютном доме. Над нею высился сухопарый старик, в котором с виду было больше сил, чем выдавал его скрипучий как старые половицы голос. Подслеповатые глаза внимательно осматривали девушку с ног до головы, пронзали ее будто насквозь. Она дерзко вздернула подбородок, заглядывая в мутные белесые глаза владельца дома. — Так похожа, что по началу перепутать умудрился, — проворчал старик, отворачиваясь от нее и проходя вглубь дома. Девушка бросила беглый взгляд на входную дверь. Магия, что не давала заглянуть внутрь дома без приглашения, не была для нее чем-то неизведанным, она читала о такой в одной из книг библиотеки Хогвартса. Правда, в этой же книге и говорилось, что никто ей давно не пользуется. Сойер проследовала за стариком, который выдвинул за спинку стул и взглядом указал ей сесть. Она послушно опустилась, осматривая помещение. Старая привычка искать пути отступления, навязанная ей Грюмом, сейчас была как никогда кстати, однако никакого другого выхода, кроме того, через который она вошла, на первый взгляд, не было. Напряженная тишина тянулась слишком долго. Внезапно старик довольно крякнул и пошаркал к печи. Очень скоро на столе появилась пара чашек с ароматным чаем. Сойер с опаской втянула воздух, пытаясь на запах определить, не подмешано ли чего. Старик только рассмеялся, — В мать такая недоверчивая пошла, я вижу. — Честно говоря… Я не очень хорошо ее помню, — признаваться в этом было неприятно, но от правды не убежишь. В ее воспоминаниях мама — это теплая улыбка, тонкие руки и пестрые бабочки во дворе. Розария уже даже не могла вспомнить, как выглядело ее лицо, даже цвет глаз или волос. — Так ты, значит, Розария будешь? — А вы… — Себастьян, — девушка нервно выдохнула, старик усмехнулся. Она рассчитывала найти внуков. Может, детей, если крупно повезет.. Но никак не самого Себастьяна Сэллоу. Не удивительно, что староста деревни говорил, что уж больно долго он живет, по прикидкам Сойер, ему должно было быть куда больше ста лет, — Бабка твоя, мир ее праху, у Фламеля мне подарочек выменяла в свое время. Чтобы я успел все дела свои закончить, знаешь ли. Так, а ты что тут делаешь, Мракс? — Сойер, — быстро поправила его девушка, старик нахмурился. — Фамилию бабки взяла, да… Не удивительно, Оминис и дочери не дал свою взять, уж слишком ему она не нравилась. — Вообще-то… Честно говоря, я искала Вас потому что… Видите ли, моя бабушка, — подбирать слова, чтобы не сболтнуть лишнего, было очень сложно. Так как Рори даже в голову не могло прийти, что она застанет самого Себастьяна, то и разговор, который она не раз продумывала в своей голове, был более чем бесполезен. — Мерлинова борода, да ты никак унаследовала бабкин талант, а? — она робко кивнула, напряжение сковало все ее тело стальными путами, — Не ожидал я, что доживу до того дня, когда увижу второго наследника древней магии. Что тебя интересует, дитя? — Ну… Как бы это помягче… Все? — она робко улыбнулась, в попытке смягчить взгляд старика напротив. — Ну, если прямо совсем все, то это надолго. Патрули егерей тут проходят раз в пару недель, тебе повезло, что ты разминулась с предыдущим. Кто знает, что ты тут? — Староста ваш. И… Недалеко от деревни старушка живет, на отшибе… — Сначала разберемся с этим. А потом уж и со всем остальным. Придется тебе тут у меня задержаться. Розария очень внимательно приглядывалась к Себастьяну Сэллоу. Ей с трудом удавалось разглядеть в старике того юношу, что глядел на нее из чужих воспоминаний. Она не могла ему их показать, однако рассказала все, что в них видела, в мельчайших подробностях. Несмотря на почтенный возраст, волшебником он был превосходным, однако с людьми совершенно не ладил. Строго настрого наказав старосте и вообще всем немногочисленным жителям деревни о Сойер никому из приходящих не говорить, если такие будут, конечно, он прятал девушку в своем доме. Деревенские на него смотрели с опаской и спорить не сильно то и хотели, заверив Себастьяна о своем безраздельном сотрудничестве скорее из страха, нежели из уважения к старейшему жителю. Вообще-то, он оказался не таким уж и плохим, когда она присмотрелась к нему повнимательнее. Они вместе обследовали замок Руквуда, он провел ее к местам, где ее бабушка когда-то получала испытания от хранителей. Сэллоу многое рассказал ей. О дедушке, о бабушке, о ее матери, о прошлом, о древней магии. Вообще обо всем. Даже о том, почему дедушка его сторонился. Одно для Розарии оставалось неясным: почему же бабушка, при всем отторжении, что вызывал у них с дедушкой Себастьян, оставила ему такую важную задачу. Он такой исход пояснял лишь тем, что больше было и некому. В целом, чем больше Розария проводила в обществе старого ворчуна, тем больше он ей нравился. Она понимала, почему в деревне многие его побаиваются, особенно дети: Сэллоу никогда за своей речью не следил, его обороты и ругательства слышно было за версту, если ему что-то не нравилось, а не нравилось ему многое, он тут же хватался за палочку и с громкими причитаниями шел исправлять «недоразумение». Этим недоразумением мог быть как покосившийся в сотый раз за зиму забор, так и слишком громкий детский хохот, который разбудил его слишком рано утром. Розария надеялась, что такие вылазки «на детей» были больше шуточными, не будет же он ребятню атаковать, в самом деле.       Вообще, сам Себастьян говорил, что старается особо из дому не выходить, а к себе так и вовсе никого не пускал. Поэтому и прослыл он нелюдимым и страшным. А девушка его понимала. Со всеми этими бесконечными приключениями, ей тоже хотелось просто посидеть дома, отоспаться, отогреться. В конце концов, отдохнуть. Но покой ей даже не снился. Во время одной из вылазок в замок Руквуда, она наткнулась на стену, что горела следами древней магии. Очертания двери на мшистом камне в себе таили что-то смутно знакомое, почти родное, но она никак не могла рассмотреть, что именно. Будто магия тут давно истлела и была кем-то собрана, словно урожай. — Тут мы прыгали в крипту, когда занимались исследованием места в самый первый раз, — проскрипел голос Сэллоу у нее за спиной. Девушка обернулась и удивленно поглядела на старика, — Не знаю почему, но все дороги от испытаний рано или поздно вели в Хогвартс. И почему-то именно в крипту. Ты ведь знаешь об этом месте? — Да, знаю. — Она внимательно всматривалась в расплывчатые линии, в глубине души надеясь увидеть знакомый силуэт. Однако попытки не увенчались успехом, а потому она с глубоким вздохом, отвернулась, — Мне бы в нее как-то попасть… — Зачем тебе в Хогвартс? Слыхал я, что там сейчас Пожиратели в преподавателях и дементоров как собак нерезаных. — Скажем так, мы с друзьями недавно забрали кое-каких вещей из Министерства магии, — говорить о том, что сперла у невыразимцев очередную бутылочку с воспоминаниями девушка не решилась. Единственный омут памяти был в крипте, так что где еще их посмотреть она совершенно не представляла. И спрашивать об этом у старика тоже было как-то глупо. Он говорил, что бабушка упоминала, будто на местах всех ее испытаний было по омуту, но когда они туда прибывали, помещение оставалось пусто. Ни воспоминаний, ни омутов они не находили. Лишь заброшенные руины. А потому она решила дать максимально уклончивый ответ, поджимая губы и возводя взгляд к потолку. Сойер ожидала какой-нибудь гневной тирады, попытки отчитать, может быть, удивления. Чего угодно, но не того, что старик рассмеется, сгибаясь пополам, упирая узловатые пальцы в тощие коленки. — А ты оторва! Вот уж точно не в деда ты этим пошла, не в деда! И хорошо! Оминис иногда был правильным до занудства. Себастьян часто вспоминал при ней старого друга. На его лице были видны сожаление и печаль, ошибки молодости, которых ему никто так и не простил, забрали у него семью и единственного друга, превращая его в отшельника, каким он быть никогда не хотел. Время бежало стремительно, уже приближался срок ее встречи с друзьями, однако ей было очень горько покидать Себастьяна. Старик делал вид, что потеря внезапной компании его ни сколько не расстраивает, но она понимала, что это далеко не так. Когда день настал, девушка решительно пообещала себе, что обязательно позаботится о Сэллоу, даже если он сам будет от нее отмахиваться и делать вид, что ему все это совершенно не нужно.       Она упаковывала в сумку еду, которую ей дал Себастьян, старик же внимательно высматривал что-то в окне. Грязно выругавшись, он плотно задернул занавески. Девушка в то же мгновенье оказалась рядом с ним и мельком глянула в окошко. — А они какого дьявола тут забыли? — ошарашенно прошипела Розария, прижимаясь спиной к стене, будто пытаясь с ней слиться. — Знаешь этих? — Тихо бросил Сэллоу. — Мои опекуны… — Я слышал, что тебя сплавили Добрингам. — Ну, да… Так и есть… Они все там сумасшедшие… Браконьеры, мародеры, преступники. — Бывших Пепламб не бывает, — он чуть не сплюнул на пол. Пепламбами, по его рассказам, звались темные маги в его молодости. Сейчас об этой банде все забыли, но вот ее выходцы с удовольствием примкнули к Темному Лорду и удостоились звания Пожирателей, — Когда постучат сюда, пройдешь через черный ход и на выход. Трансгрессируй подальше отсюда, иначе всю деревню до тла спалят. — А как же вы? Вас никто не выдаст? — Девушка метнулась к небольшому люку, что вел в подвал дома, откуда можно было выползти наружу, на ходу набрасывая на себя дезилюминационные чары. — Поглядим, — буркнул старик в ответ, в дверь затарабанили, — Пошла отсюда! Она слышала, как над головой топают тяжелые чужие сапоги. Знакомые голоса приемных матери и отца, которых она никогда так не называла. Слышала ворчание и ругань Себастьяна. Девушка потихоньку выбралась из люка, стараясь не шуметь, даже почти не дыша. А сорвавшись с места, побежала со всех ног прочь от Фелдкрофта. В тот момент она готова была молиться всем богам, чтобы никто про нее не сказал ни слова. Она страшилась, что когда вернется сюда в следующий раз, то вместо красивой небольшой деревни обнаружит лишь давно остывшие угли и пепелище.       Розария трансгрессировала в место их встречи, снимать с себя чары не стала. Наколдовала небольшой защитный купол, развела совсем маленький костерок, чтобы хоть немного согреться и принялась ждать. Она ждала час, три, десять. Гарри и Гермиона все никак не объявлялись. Сначала Рори решила, что перепутала даты. Потом, что они просто задерживаются. Но когда они не явились к утру следующего дня, девушка по-настоящему забеспокоилась. Она совершенно не представляла, где их искать, куда идти. Сойер не имела ни малейшего представления о том, куда могли дальше двинуть друзья после Годриковой Впадины.