***
– Сентябрь, – в третий раз повторил Хаку. Он наслаждался этим словом. – Программа «Сентябрь». Звучит же, а? Забуза промычал что-то отдаленно напоминающее согласие и углубился в изучение открытой страницы на планшете. Наруто неопределенно пожал плечами. Ему казалось нелепым называть программу названием месяца. Он вообще не видел смысла давать название программам. Поэтому готов был согласиться с любым вариантом. Но сначала хотелось бы понять, к чему Хаку затеял весь этот разговор. Они все еще были в великолепном зале Старого Театра, где у Наруто всего полчаса назад закончилась очередная репетиция. Хаку изнывал от нетерпения рассказать о чем-то, однако хотел говорить это и ему и Забузе. Мамочи, хоть и присутствовал на репетиции с самого ее начала, все время что-то сосредоточенно читал в планшете. Время от времени он выходил, чтобы поговорить по телефону. Альфа разговаривал и сейчас. Говорил долго, время от времени тяжело вздыхая и закатывая глаза, и незаметно для себя повышая голос. Хаку терпеливо ждал, когда супруг решит свои вопросы, чтобы и его осчастливить своей идеей. Наруто сидел на сцене, свесив вниз ноги, и лениво наблюдал за тем, как Забуза, отложив телефон, что-то быстро отмечает в планшете, и за тем, как нетерпеливо вдоль первого ряда ходит Хаку. Наконец, Мамочи, бросив короткий взгляд на мужа, как-то обреченно сказал: «Я тебя слушаю». Хаку оживился, принялся смаковать слово «сентябрь». – «Сентябрь», – перебил Узумаки омегу. – Это решили, дальше что? – Дальше, – Хаку довольно улыбнулся и драматически умолк на пару секунд. – «Сентябрь», – воодушевленно продолжил он, – это название программы твоих гастролей. Первый их этап стартует через три дня. Десять дней, пять городов, пять концертов. Что скажешь? – Неплохо, – хмыкнул Узумаки. – Но я не готов. – Как? – искренне растерялся Хаку. Услышать подобное от Наруто он никак не ожидал. Узумаки, казалось, подготовка вовсе не нужна. – Элементарно, – Наруто пожал плечами. – Прошло всего две недели с тех пор, как мы возобновили репетиции и опять, – он выделил голосом последнее слово, – изменили репертуар. – Мы вернулись к прошлому, – фыркнул Хаку. – Драма, трагедия, – он темпераментно всплеснул руками, тряхнул головой. – В твоих устах это нечто. – А, – рассеяно отозвался Узумаки, как будто не заметив, что ему сделали комплимент, – значит, я буду петь без аккомпанемента. Тогда ладно. – Как это без аккомпанемента? – искренне удивился Хаку. Перестал расхаживать туда-сюда и всерьез задумался над таким предложением. В целом идея была неплохой. В будущем можно попробовать реализовать и ее. – Нет, ты будешь выступать с «Кеккей». Оркестром, – видя недоуменный взгляд певца, пояснил он, – с которым ты репетируешь. – О. Они знают? – Они рады переменам, – мило улыбнулся омега. Забуза тихо вздохнул и мысленно пожалел музыкантов и дирижера. – Понятно, – задумчиво протянул Узумаки. Он невольно вспомнил о том, что Саске обещал приходить на все его концерты. Интересно, это правда? Едва ли… Но так хочется верить… – Ты подтверждаешь? – недоверчиво уточнил менеджер, сверля певца требовательным взглядом. – Да. Хаку довольно улыбнулся. Еще до начала разговора, он был больше чем уверен, что вопрос согласия – это простая условность. По крайней мере, в случае Наруто. Узумаки никогда не отказывался ни от концертов, ни от гастролей, никогда не водил носом, не выбирал то, что нравится больше. А сейчас он заставил Хаку поволноваться. Впервые сказал, что не готов, практически отказал. Но отчего-то именно сейчас не настоял на своем. Возможно, уверен в этих ребятах? Как бы там ни было, большая часть плана выполнена. Осталось только услышать одобрение мужа. Ведь Забуза обязан сопровождать Наруто. Пусть и на полставки, но все же он его охранник. – А ты что скажешь, дорогой? Хаку встревожено взглянул на мужа. У того в последние дни было много работы. Он даже ночью чем-то занимался. Правда, стоило задать только один вопрос, хоть на секунду приревновать, и Мамочи тут же забывал о работе и напоминал ему о том, что у него есть альфа. Очень хорошо напоминал. Так что, порой, Хаку казалось, что лучше бы ему не задавать лишних вопросов. Впрочем, их последствия омеге нравились. – Куда едем? – практично поинтересовался Забуза. Он перестал изучать планшет, коротко взглянул на певца, задержал взгляд на муже. – Хм-м, – Хаку на всякий случай заглянул в телефон, сверяясь с маршрутом, и бодро прочел: – Китами, Саппоро, Акита, Сендай и последний здесь, в Токио. – Вот как, – хмыкнул Забуза, – сверился с планшетом и усмехнулся. – Отлично. Великолепно. Летим хоть сейчас. – Через три дня, – поправил его Хаку. – Да-да, – снова углубляясь в изучение светящуюся на планшете страницу, хмыкнул Забуза. – Как скажешь. Хаку довольно хмыкнул и снова посмотрел на Наруто. Его глаза возбужденно блестели, а губы сами собой растягивались в довольной улыбке. – Эти пять концертов, – смакуя каждое слово, сказал он, – станут отличной репетицией. – Репетицией? – нахмурился Узумаки. – Ага, – кивнул омега. – Потому что вторым и последним этапом «Сентября» будет концерт в Лондоне. – Хм, – Наруто не выглядел ни впечатленным, ни довольным. Ему как всегда было все равно где выступать. – Дату пока согласовываем. Через неделю все буду знать наверняка, – довольно продолжал Хаку. Равнодушие Узумаки нисколько не портило его настроения. Уж он-то знал, чего добился.***
Саске корил себя за то, что так толком и не поговорил с Наруто. В ночь перед отъездом он приходил к нему вовсе не для того, чтобы предупредить его о том, что уезжает. Нет, само собой, он собирался сказать об этом, но это была лишь малая часть того, о чем им нужно было поговорить. А в итоге оказалось, что произнесена была сущая мелочь. Тогда, срываясь с места, он как-то не думал, что просто поговорить с Наруто будет невероятно трудно. Это стало очевидно, только когда они оказались лицом к лицу, когда появилась такая желанная возможность прикоснуться к нему. Да и вообще, о каких разговорах может идти речь, когда его обнимает и ласково целует самый желанный в мире человек? Утром времени для серьезного разговора тоже не нашлось. О, то было волшебное утро, полное тепла, уюта и бесконечной нежности. Саске тогда казалось, что он вообще не сможет уйти из того гостиничного номера. Он и не уходил, несмотря на то что время изрядно поджимало. У Наруто, как выяснилось, репетиция была назначена на полтора часа позже обычного, и почти все это время они наслаждались друг другом. И только когда они расстались у Старого Театра, только тогда Саске вспомнил о своем изначальном плане. Во-первых, серьезно поговорить с Наруто, во-вторых, уехать в девять утра. Вспомнил и безнадежно махнул на него рукой. Да, разговор не удался. Не очень хорошо, конечно. Однако большая часть не озвученных вопросов, так или иначе, получила ответы. Сомнения исчезли, тревоги пропали. Искренняя радость Наруто от их встречи, его отзывчивость, игривость, нежность – все это лучше всяких слов объясняет их отношения. К тому же Узумаки даже не попытался спорить, когда утром он сказал ему: «Мой». Правда, ничего и не подтвердил. Только едва заметно улыбнулся, чуть приподнялся и бесконечно нежно его поцеловал. Разве же это не ответ? И на этом фоне нарушенный план переезда безнадежно терялся. Подумаешь, затянул с выездом? Приедет позже. Ну и что, что не хватит времени на подготовку. Велика беда. Зато он прекрасно провел время, подвез до театра Наруто, нежно поцеловал его на прощание, получил его благословение на хорошую поездку. Это стоило полутора часов. Саске не пожалел бы и больше, да Наруто ему не позволил. Прогуливать репетицию певец категорически отказался, да и ему не позволил отлынивать от работы. – В последний раз что ли видимся? И это звучало так убедительно, столько здравого смысла было в этих словах, что не согласиться не получалось. Учиха уехал. И только оказавшись в Хиросиме, эйфория прошла. Реальность заставила альфу выбросить из головы все лишние мысли, вспомнить о том, ради чего затевалось это «путешествие». Тогда-то и стало ясно, что подготовиться еще больше не помешало бы. Хотя его все равно бы не хватило. Кто же мог предположить, что все обернется именно так. Расхолодили его успехи. Запланированная встреча состоялась, вот только соглашения на ней достигнуто не было. Идти на уступки Учиха не собирался. Его потенциальный партнер тоже не был намерен уступать. Вообще Киёи Ёцуки Саске совершенно не нравился. Альфа раздражал, что, впрочем, было вполне естественно. Пожалуй, найди они общий язык, их союз оказался бы весьма продуктивным. Но на встрече разговор зашел в тупик и его перенесли на пару дней. Время, чтобы все обдумать, время, чтобы провести еще несколько запланированных встреч. Время, чтобы окончательно отчаяться. Казалось, все валится из рук. Сделки проваливались одна за другой. А сколько сил и нервов они забирали! Возвращаясь в гостиничный номер, Учиха мерил шагами комнату, мысленно воспроизводил и продолжал разговор, то утренней, то обеденной встречи и все никак не мог остановиться. Выбросить их из головы, отвлечься. Альфа перечитывал документы, искал в них лазейки, пытался понять к чему попробуют прицепиться в этот раз, что здесь может не понравится, в чем он мог бы без ущерба для себя уступить. Искал, находил и думал, думал, думал. Ему казалось, что он и не спит вовсе. Перед внутренним взором все время стояли разные цифры или разложенные листы договоров. Как он только до сих пор не путался в них?! Ко второй встречи с Киёи Ёцуки Саске удалось подготовиться гораздо лучше. Это был его последний шанс спасти поездку, доказать, что здесь не впустую потрачены время и силы. Тем более что эта встреча изначально была главной. Все затевалось исключительно ради нее. И если в этот раз все пройдет гладко, то можно закрыть глаза на неудачи. Да, в этот раз у него нет права на ошибку. И он не ошибется. Разговор снова вышел тяжелым. С этим Киёи Ёцуки все время нужно было держать ухо востро. Внимательно его слушать, да еще и тщательно следить за каждым сказанным словом. Темноволосый альфа еще в их первую встречу дал понять, что очень придирчив к словам. Что у него отличная память, и он в совершенстве владеет искусством использовать каждое сказанное слово против того, кто это слово произнес. Но уж в этой игре Саске мог дать ему достойный отпор. После по ощущениям бесконечных четырех часов переговоров, им все же удалось договориться. И оба испытывали от этого немалое облегчение. Нервное напряжение спало, оставив после себя тупую головную боль и жуткий голод. Но Саске был доволен. Ему удалось переломить ситуацию. Теперь череда неудач должна остаться позади. Уже поздно вечером, лежа в кровати и по привычке вспоминая и анализируя разговор с Ёцуки, Учиха в полной мере осознал, что ему предстоит в ближайшее время. Итак, он договорился с новым компаньоном съездить в Цукубу. Посмотреть на несколько объектов и уже на месте составить план их дальнейшей работы. Десять, а то и больше часов в пути, еще несколько дней в другом городе. Одно только радует – до Токио недалеко. И все равно, он еще не скоро попадет домой. А ведь еще неизвестно, сколько времени понадобиться для знакомства с объектами и утверждения рабочих планов. И нет никаких гарантий, что после этого повезет вернуться в столицу… Полная сосредоточенность на работе, трудные встречи в Хиросиме, утомительный переезд в Цукубу – все это сильно отвлекало Саске. Прощаясь с Наруто и уезжая из Токио, альфа планировал, как и прежде, отправлять Узумаки сообщения, но закрутился настолько, что в Хиросиме об этом просто не вспоминал. И только когда он мчался по шоссе по направлению к Цукубе, альфа осознал, что его поездка затянулась на несколько дней. Прошло уже десять дней с тех пор, как он уехал. За все это время Узумаки ни разу ему не позвонил, не написал ему ни слова. От этого было немного обидно. Как будто певец совсем по нему не скучает. Все-таки им нужно было поговорить… Почти истерично сигналит автомобиль. Встречную полосу пьяно пересекает белый седан. Саске инстинктивно вжимает в пол педаль газа и в последнее мгновение минует, кажется, неизбежное столкновение. Визжат тормоза. В зеркало заднего вида Учиха видит, что седан умудряется остановиться на обочине дороги. Водителю пора возносить хвалу небесам за то, что сейчас здесь практически нет машин. Саске замедляется и останавливается. Хочется выйти из машины и хорошенько поругаться с криворуким водителем. Но альфа не спешит выходить. Он издали наблюдает за «любимцем богов». Машина стоит неподвижно, ее водителя не видно. Это кажется странным. Может, ему плохо? Надо бы подойти, проверить. Учиха раздраженно фыркает, но включает заднюю. И в этот момент водительская дверь седана открывается: на улицу выходит парень. Даже издали видно, что это омега. Он обходит машину со всех сторон потрясенно качает головой, что-то говорит себе под нос. – Тьфу на тебя, – ругнулся под нос Саске и снова остановился. Подумал немного и решил не возвращаться. Ехать еще пять часов. Он вновь вдавил педаль газа в пол, стремительно набирая скорость. Больше Учиха ни на что не отвлекался. Никаких лишних мыслей в голове. Для него существовали только бесконечная дорога, врывающийся в открытое окно ветер и медленно клонящееся к горизонту солнце. Обо всем остальном он подумает, когда приедет в Цукубу. В Цукубе работы тоже хватало. Встреч здесь было в несколько раз больше, чем в Хиросиме. И здесь снова все отвлекало от Узумаки. И, в какой-то мере, помогало принимать решения. Вместо того чтобы ломать голову над тем, что он мог бы написать певцу после столь длительного молчания, Саске решил вновь сосредоточиться на работе. В конце концов, он предупреждал Наруто о том, что уезжает. И все что от него требуется – это прийти на его концерт. Вспомнив об этом, Учиха немедленно позвонил Хаку. Для того чтобы прийти на концерт, о нем нужно как минимум знать. Муж Забузы радостно сообщил ему, что у них большие планы. Они уже составлены, и он прямо сейчас вышлет сетку концертов. Пришлось его осадить. Сетка концертов – это, конечно, хорошо, но он забудет о ней сразу же, как только получит. Нет, лучше бы он предупреждал его за день до выступления. И на это Хаку с радостью согласился. Теперь оставалось только получить сообщение. И в целом все было неплохо ровно до тех пор, пока Саске не понял, что не собирается в ближайшее время возвращаться домой. Нет, он на пару часов заедет в Токио, поставит машину в гараж, примет душ, быстренько кинет в сумку новые вещи и улетит. Это не визит домой, а какое-то недоразумение.***
Сообщение от Хаку пришло спустя час, после того, как Саске прилетел в Китами. У Узумаки начинались новые гастроли по стране. Первый концерт должен был состояться завтра, ровно в семь часов вечера, в концертном зале «Хидена». Адрес концертного зала Учиха перечитал несколько раз. Улица и номер дома были не так важны, как город. Китами. Наруто будет выступать здесь. Невероятная удача. Он хоть отчасти сможет выполнить свое обещание. Сообщение несколько выбило Саске из рабочей колеи. И оставалось только радоваться тому, что серьезных встреч, на которых решается судьба одного из его проектов, не планируется. И Учиха полностью отдался фантазиям. Он предвкушал, что снова увидит Наруто, услышит его голос. Альфа прокручивал в голове их встречу столько раз, что порой ему казалось, что она уже состоялась. Думать о чем-то кроме предстоящего концерта казалось невозможным. Не без труда разобравшись, где именно находится «Хидена», Учиха переключился на второй терзающий его вопрос: где здесь достать корзинку васильков. Звонок матери вернул его с небес на землю. Объясняя матушке, почему не заглянул к ней, как это обычно делал в начале каждого месяца, он вспомнил зачем собственно прилетел в Китами. Забронировав чуть ли не последний билет на концерт, занялся непосредственно делами. «Хидена» оказался небольшим и довольно уютным. Высокая сцена возводила выступающих на ней артистов на пьедестал. Это казалось символичным. Этакий трамплин. Можешь либо взлететь вверх – ближе к звездам, либо камнем упасть вниз – к нулевой ступени карьерной лестницы. Сейчас этот «трамплин» от зрителей скрывал тяжелый алый занавес. Мягкие бордовые кресла располагались полукругом. Всего их было не больше двадцати. И с каждого из них открывался отличный вид на сцену. Высокие потолки украшала белоснежная лепнина. Окна скрывали тяжелые темные портьеры. Публика здесь явно была искушенной. Альфы в строгих фраках, омеги в изысканных костюмах. И все как будто были знакомы. Приветливо улыбались друг другу, здоровались, заговаривали на отвлеченные темы. И конечно же негромко обсуждали предстоящее выступление. Оркестр «Кеккей» во главе с Асаме Сандаю был известен им не понаслышке. А вот об Узумаки Наруто ходили лишь слухи. Саске волей-неволей прислушивался к чужим разговорам. Все равно в эти считанные минуты до начала концерта совершенно нечего делать. Их интерес к Узумаки вызывает усмешку. Его соседям еще только предстоит открыть для себя талант певца. И он, вне всяких сомнений, потрясет их до глубины души. Учиха бегло взглянул на телефон, проверил, отключен ли звук, и в этот миг звенит третий звонок. Люди подбираются, удобнее устраиваются в мягких креслах. Гаснет свет, зал тонет в полумраке. Тишину нарушают вежливые аплодисменты. И, откликаясь на них, звучат первые звуки скрипки. Зал затихает. Свет прожекторов направлен на сцену. Занавес поднят. Музыка становится громче. К скрипке присоединяются другие инструменты, но Саске не слышит этого. Он, как и другие зрители, жадно рассматривает певца. Узумаки стоит на краю сцены. Он как-то рассеяно смотрит вглубь зала, сосредотачивает внимание на какой-то одному ему ведомой точке. Тихо выдыхает, прислушивается к набирающей обороты музыке и снова, как когда-то, кажется далеким, чужим, одиноким. Снова хочется немедленно подойти к нему, обнять, согреть. Хочется видеть, как искрится жизнь в этих, напоминающих кусочки льда глазах. И хочется его переодеть. Во что-то яркое, пестрое… живое. Нет, приталенный черный костюм с белоснежной рубашкой сидят на певце идеально. Но это явно не то, что ему нужно носить. Слишком мрачно. Впрочем, это ведь всего лишь сценическая одежда. Позади Узумаки только оркестр. И больше никого. Ни подпевающего хора, ни отвлекающей подтанцовки. Наруто предпочитает выступать один и только оркестру позволяет скрасить свое одиночество. Микрофона у него нет. Он как-то признавался, что терпеть не может «эти искажающие звук штуки». Оркестр постепенно затихает. Из многоголосья звуков снова остается одна лишь скрипка. Она ведет тягучую, невеселую мелодию. Рассказывает свою долгую, прочувственную историю, но в какой-то миг не выдерживает и замолкает. Как будто безнадежно взмахивает рукой. Мол, что тут говорить. И именно тогда, когда в зале обещает воцарится мертвая тишина, начинает петь Узумаки. Сначала тихо, а затем все громче и громче, медленно возводя руки вверх и раз за разом беря ноту на полтона выше. К нему присоединяется оркестр. Скрипки вторят мольбе певца, к ней присоединяются фаготы и флейты. Драматический накал растет. Все увереннее и решительнее ведет свою партию Узумаки. С ним вступают в спор духовые инструменты, отбивают нервный ритм ударные, но певца это не заботит. Его голос звучит громче, он стремится к вершине и достигает ее. Мягко тянет высокую ноту, кажется окрыленным надеждой. И невозможно не замереть, слушая его. Нельзя не затаить дыхания, дожидаясь, когда же он оборвет себя. А Наруто все держит ее и держит и при этом умудряется интонацией изменять ее звучание. Его поддерживают флейты, увереннее и более жизнеутверждающе звучат скрипки, и кажется, на этом все закончится, но резко и уверенно звучат ударные, и певца, и тех, кто рискнул поддержать его. Они холодны и безжалостны. Они закон и сила. Они вправе обрезать крылья, убить надежду. И своим правом они с удовольствием пользуются. Безнадежно затихают скрипки и флейты. Кажется, у самих музыкантов опускаются руки, а Узумаки с таким естественным горьким смешком начинает новую, немного отличающуюся от предыдущей партию. Нет, определенно, драма создана для него…***
В этот раз пройти в гримерку Наруто не получилось. Охрана не пустила. Она вообще никого не пускала к певцу и музыкантам. Никого, даже Хаку. Омегу это злило. Он недовольно ворчал, пытался разговорить мрачных, молчаливых охранников. Однако те оставались глухи к его словам. Ничто их не трогало, ничто не задевало. И это, видимо, еще больше заводило Хаку. Забуза стоял напротив охранников, прислонившись спиной к стене. Внимательно следил за метаниями мужа, с каменным лицом слушал все, что он говорит, и был готов немедля вмешаться, скажи альфы хоть одно слово. Однако те благоразумно молчали, очевидно, привыкли к подобным ситуациям. Саске кивком поздоровался с Забузой и тот, заметив его, оживился. На вопрос, что здесь происходит, кивнул на небольшие стенды, стоящие по обе стороны от охранников. Те четко и ясно гласили: «Этаж для артистов. Посторонним вход запрещен». На неопределенный хмык Учихи Мамочи пожал плечами и заметил, что помощников артистов сюда не пускают. И это оскорбляет лучшие чувства его драгоценного супруга. – Вообще, здорово, что ты здесь, – заметил Забуза. – Хотел тебе позвонить, но переговорить с глазу на глаз удобнее. Саске хмыкнул. Он и сам подумывал связаться с Мамочи, но когда узнал, что Наруто будет выступать в Китами, решил, что Забуза наверняка будет его сопровождать. Если уж не самого певца, то своего мужа. Расчет вполне ожидаемо оправдался. Встреча состоялась. Теперь осталось только все обсудить. И они бы немедленно начали решать свои вопросы, но к ним вышел Наруто. Он по-прежнему был в сценическом костюме, разве что небрежно расстегнул пиджак и несколько верхних пуговиц рубашки. – Это тюрьма какая-то, – пожаловался Узумаки Хаку, миновав охранников. То, что те его слышали, певца нисколько не волновало. – Это не трогай, туда не смотри, здесь не сиди, – он тряхнул головой и пробормотал: – Как будто в детство вернулся, – и тут же вздрогнул всем телом и тихо вздохнул. – Пойдем отсюда, а? – Надеюсь, в следующий раз все будет по-другому, – пробормотал Хаку. – Я учту свои ошибки… Тебе, – он строго посмотрел на певца, – надо выйти к зрителям. – Да, да, – отмахнулся Наруто. – Знаю, они в другой стороне. Не пойду. – Что? – вкрадчиво прошептал омега. – Не хочу, – Узумаки уверенно посмотрел ему в глаза. – Я выступил – выступил. И не ушел со сцены, как только прозвучал последний аккорд. Я даже поговорил с некоторыми из них. Все. С меня хватит. Не буду к ним выходить. Хаку шумно выдохнул сжал и быстро разжал кулаки. Единственной проблемой, которая возникала с Наруто на гастролях, это его категорическое нежелание выходить к восторженной публике. На каждом концерте случалось одно и то же. Пора бы уже к этому привыкнуть. К этому и тому, что он не в восторге от журналистов. Хаку напомнил себе об этом и тряхнул головой. Нет, он будет мудрее и не позволит вертящимся на языке словам быть произнесенным вслух. В конце концов, артист имеет право на капризы. Тем более артист, столь блестяще выполнивший свою работу. Омега тихо вздохнул и попытался успокоиться. – Наруто, – как можно мягче, как будто обращаясь к ребенку, сказал он. – Тебе в любом случае придется к ним выйти. Они ждут тебя на улице. – Вот ведь, – тяжело вздохнул Узумаки. – Ладно. Так и быть. Останусь здесь. – Нет, – Хаку отрицательно покачал головой. – Так не пойдет. У нас график. Мы должны немедленно отсюда уйти, иначе ничего не успеем. Пойдем, – он протянул руку Узумаки, явно собираясь к нему прикоснуться. Певец от него отшатнулся. – Мизантроп, – пробормотал Забуза, – есть мизантроп. Саске неопределенно хмыкнул. От него Наруто не отшатывался, позволял к себе прикасаться, обнимать, вообще делать все, что вздумается. И сейчас, понимая, что кроме него Наруто никому не позволяет подобного, Учиха искренне радовался, лишний раз убедившись в своих привилегиях. Узумаки повернулся к ним спиной, собираясь снова уйти. Двое охранников внимательно его рассматривали, оценивали и вместе с тем продолжали делать вид, что их здесь нет. Между тем, Учиха не сомневался, стоит Наруто слово сказать, и эти двое в два счета выставят их отсюда. Однако Узумаки молчал и пока, видимо, только собирался вернуться назад. Певец на шаг приблизился к альфам и те тут же разошлись в стороны, позволяя ему пройти. – Стой! – всполошился Хаку. – Не уходи, – попросил он, видя, что Узумаки остановился. – Саске, – он буквально подбежал к Учихе и молитвенно сложил руки на уровне груди, – пожалуйста, поговорите с ним. Учиха хмыкнул, посмотрел на певца. Интуиция подсказывала, что если он сейчас подойдет к нему, Наруто просто спрячется за спинами охраны и ни за что не выйдет к нему. К ним. Узумаки был взвинчен и очень напряжен. Возможно, его довел строгий персонал «Хидена», а может, утомило без преувеличений потрясающее выступление. Скорее всего, одно наложилось на другое, а быть может, было и еще что-то третье. – Хаку, – спокойно произнес Учиха, – почему бы тебе не отменить эту встречу? Омега хотел возразить, но вовремя спохватился. Все-таки супруг у Забузы очень смышленый. – Да, вы правы, – нехотя признал он. – Мы немедленно займемся этим, – Хаку подошел к мужу, взял его за руку и повел в сторону лестницы. Если не считать молчаливой охраны, они с Наруто остались вдвоем. Повисла неловкая тишина. Несколько секунд Узумаки внимательно его рассматривал, затем тихо вздохнул, подошел ближе. Оставшиеся за спиной охранники закрыли проход собой, мнимо отрезая путь к отступлению. – Рад тебя видеть, – искренне признался Саске. – Это тебе, – он протянул певцу корзинку васильков. – Спасибо, – тихо поблагодарил Наруто, принимая цветы. На мгновение их пальцы соприкоснулись, и певец поспешил отстраниться. – Я… – он явно смутился. – Ты всегда мне что-то даришь, я тебе – нет. Это неправильно. Учиха усмехнулся. Подошел ближе к певцу, осторожно коснулся его руки. Убедившись, что Наруто не собирается от него бежать, альфа поцеловал его в уголок губ, шепнул на ухо несколько слов и отстранился. И несколько секунд наслаждался легким замешательством и смущением певца. – Пойдем, – уверенно позвал альфа. Узумаки кивнул, на мгновение позабыв о том, что не хотел выходить на улицу. А когда вспомнил об этом, было уже слишком поздно. Саске часто с улыбкой вспоминал искреннюю обиду Наруто. Его насупленное лицо, упрямо поджатые губы. Его так и хотелось поцеловать. Сжать в объятиях и целовать до тех пор, пока не перестанет вырываться и ворчать. Но тогда, увы, он не смог этого сделать. Узумаки сел рядом с водителем и сделал вид, будто для него никого больше не существует. От ужина Наруто отказался и сухо со всеми попрощавшись, направился в свой номер. Правда, позволил себя проводить, хоть в комнату и не пустил. Сказал, что хочет побыть один. Видимо извиняясь, он ласково его поцеловал. И земля буквально ушла из-под ног. Учиха прижал певца к себе, с жаром ответил на поцелуй, признаваясь и Наруто и себе самому, как скучал по нему. По его теплу, объятиям, этой усталой, но нежной улыбке, что прячется в уголках губ и едва-едва отражается на дне холодных синих глаз. И так не хотелось его отпускать, таким соблазном было не пустить его в номер или хотя бы зайти туда вместе с ним. Но Наруто оказался непреклонным. Осторожно отстранился, напомнил о том, что Хаку звал его поужинать, с усталой улыбкой попросил не оскорблять лучших чувств его менеджера. В конце концов, Наруто ушел к себе и Саске с тихим вздохом спустился на первый этаж. Он не отказывался от предложения Хаку поужинать с ними. Вообще пообещал скоро к ним присоединиться. Наруто просто об этом не знал. В просторном хорошо освещенном зале Учиха без труда нашел чету Мамочи. Забуза задумчиво изучал меню, Хаку уже что-то пил. Они оба искренне ему обрадовались, почти одновременно предложили ему присесть. Омега протянул ему свое меню. На скептический взгляд мужа он лишь фыркнул. Саске недоуменно посмотрел на обоих, но ничего не сказал. Его совершенно не касаются их семейные дела. Официанты споро сервировали стол, да и заказанные блюда принесли довольно быстро. Еда пахла дурманяще, и, вдохнув ароматный пар, есть захотелось еще больше. Правда, ни запахи, ни аппетитный вид еды не произвели на Хаку впечатления. Он ограничился тем, что попробовал пару блюд, допил свой сок и заявил, что сыт. Потом пожаловался на то, что жутко устал, пожелал доброй ночи и ушел. Забуза проводил его внимательным взглядом, подозвал официанта, сделал еще один заказ, но попросил упаковать его с собой. – Ох уж эти омеги, – покачав головой, заметил Мамочи. – Вечно с ними обо всем забываешь. Не согласиться с ним было невозможно. Некоторое время они молчали, думая об омегах в целом и о некоторых в частности. Почти одновременно хмыкнув, альфы приступили к еде. Никто из них на свой аппетит не жаловался. И только после того как с основной едой было покончено, и на столе остался только десерт да горячий чай, они заговорили о своих делах.***
В Китами Саске, как и планировал, не задержался надолго. После душевного отдыха и долгожданной встречи с Наруто, дела вновь пошли как нельзя лучше. Встреча с Бандо, ради которой Учиха и приехал в Китами, прошла без сучка и задоринки. Уже с первых минут их знакомства стало очевидно, что он приглянулся этому не в меру разговорчивому омеге как альфа. Еще больше кокетничать с ним Бандо подстегивало то, что на безымянном пальце левой руки у Саске не было обручального кольца. Он свободен, а если с кем-то и встречается, то это и поправить можно. Все эти мысли Учиха без труда прочитал на точеном лице омеги. Благо, у него уже был опыт подобного общения. Саске с едва заметной усмешкой вспомнил Кимимару. У того шансов заполучить его было куда больше. Впрочем, теперь, когда его сердце прочно занято чуть вредным, немного упрямым, но таким дорогим человеком, все попытки Бандо завладеть его вниманием вызывали лишь снисходительную улыбку. В эти мгновения одностороннего флирта Саске думал о том, что было бы здорово, если бы вместо этого омеги напротив него сидел Наруто. Правда, он бы никогда ничего подобного не сказал. Да и не нужно. Был бы только рядом. Это предел всех мечтаний. Бандо явно был твердо намерен завладеть его вниманием. Он ознакомился с документами и охотно их подписал. «Это же просто замечательно!» – радостно заявил омега, в третий раз перечитав бумаги. Тщательность, с которой он изучал документы, уточняющие вопросы по ряду пунктов вызывали к нему искреннюю симпатию. Бандо обещал стать отличным партнером. А сделка с ним лишь упрочит договоренности с Киёи Ёцуки. Саске был чрезвычайно доволен их сделкой. А рыжеволосый омега, казалось, был рад тому, что он доволен. И, судя по всему, хотел подсобить ему еще чем-нибудь. Хотел сделать так, чтобы альфа был обязан ему. Оттого и предложил Учихе сопровождать его на встречу с его компаньонами. Их знакомство могло оказаться очень даже перспективным. Упускать возможность еще больше упрочить «семейное» дело Учиха не собирался. Лишь напряженно думал о том, как бы безболезненно отделаться от взбалмошного омеги. А еще очень надеялся, что не пропустит следующий концерт Узумаки. Компаньоны Бандо, к несказанному удивлению и радости Саске, находились в Саппоро. Они улаживали там кое-какие свои вопросы и туда же позвали Бандо. По иронии судьбы, следующий концерт Наруто проходил в Саппоро. Увы, в этот раз его выступление было назначено на половину четвертого. Слишком рано. В три часа Саске и Бандо ждали в ресторане «Токотачи». Пришлось спешно думать, как хотя бы на полчаса избавиться от общества слишком навязчивого омеги. Проблема неожиданно решилась сама собой. Недалеко от аэропорта их встретил альфа лет тридцати-тридцати пяти. Цубуса – так представил его Бандо. И этот молчаливый молодой человек оказался настоящим подарком судьбы. Во-первых, он резонно заметил, что Бандо, очевидно, уже успел наскучить Учихе. А во-вторых, как довольно быстро понял Саске, альфе очень даже нравился этот разговорчивый Бандо. И только за одно это с Цубусой стоило поддерживать дружеские отношения. Он дарит надежду мягко и ненавязчиво избавиться от Бандо. Учиха поспешил воспользоваться столь любезно предоставленной возможностью немного отдохнуть от словоохотливого омеги. Уточнил, как найти предстоящее место встречи и распрощался с новыми знакомыми. Сейчас у него была только одна забота: найти корзинку васильков. Увы, увидеть Наруто хоть одним глазком не удалось. Но корзинка васильков была найдена, а пересечься с Забузой оказалось в разы проще, чем с его мужем или Узумаки. Они встретились с Мамочи у входа в театр. Забуза как-то странно на него посмотрел, пожал плечами, но цветы забрал. – Ему они нравятся, – хмыкнул Мамочи, внимательно рассматривая плетеную корзинку с живописными цветами. – Я знаю, – усмехнулся Учиха. Он прекрасно помнил стол в номере Узумаки. Тот полностью был уставлен цветами. И не какими-нибудь, а васильками. Теми самыми, что он ему дарил.***
Встреча с компаньонами Бандо оказалась более продуктивной, чем Саске ожидал. Подписанный с ними договор благосклонно сказывался на сделке с Нара Шикамару. Это неожиданное открытие очень порадовало Учиху. У него были очень большие планы на сотрудничество с Нара, и укрепление их пока что единственной связи не могло не радовать. К тому же, это благосклонно сказывалось на любимом «детище». Все просто замечательно. Дела определенно наладились. С Бандо удалось разойтись без особых проблем. Омега уже переключил свое внимание на нового ухажера. Отзывчивость Цубусы ему явно нравилась. И Саске искренне желал им счастья. Учиха не успел задуматься над тем, как ему действовать дальше, как ему позвонил Шикамару. Он предлагал встретиться, обсудить дальнейшие перспективы их сотрудничества. Встречу они договорились провести в Аките. Нара так было удобнее. Саске подумал мгновение и согласился. Выгодным партнерам можно и немного уступить. К тому же, особых альтернатив месту встречи у него не было. Поэтому они довольно быстро приняли решение. Осталось только купить билет и улететь в Акиту. Что альфа и сделал. Подъезжая к месту встречи с Нара, Учиха как всегда получил сообщение от Хаку. Это уже походило на мистику. Наруто выступал в Аките. Саске очень надеялся, что в этот раз ему удастся если не попасть на концерт, то поймать певца после него. Увы. И в этот раз прийти не удалось. Ведя переговоры с Шикамару невозможно было ни на что отвлекаться. Учихе лишь удалось купить цветы, – подрабатывающий курьером омега искренне восхищался букетом и кокетливо признавался, что завидует тому, кому эти цветы подарят, – написать записку и передать неизменную корзинку васильков Забузе. Из Акиты Саске поехал в Сендай. Там с ним хотел встретиться отец. Фугаку крайне редко назначал ему встречи и считал личным оскорблением, если сын пытался ему отказать. Впрочем, просто так звать его отец не стал бы. Видимо, решил что-то сделать. Наверняка на этой встрече будут и братья. Впрочем, в этот раз Учиха ошибся в своих предположениях. Отец ждал его в гордом одиночестве. Встреча была назначена в небольшом ресторанчике, на втором этаже которого располагались уютные кабинеты. Именно в одном из них и сидел Фугаку. Он неспешно пил кофе и задумчиво изучал небольшую афишу. Заглядывать ему через плечо и интересоваться тем, что изучает отец, Саске не стал. Просто сел напротив и заказал у подошедшего к нему официанта кофе. – Что-то интересное, отец? – прервал затянувшуюся тишину Саске. – Да так, – хмыкнул Фугаку. – Просто знакомое лицо, – он положил афишу на стол и внимательно посмотрел на сына. – Твоя мать переживает из-за того, что не видит тебя. Собственно из-за этого я и позвал тебя. Я не раз говорил, что семья – это главное. Отчего-то только ты не усвоил урока. И я не имею в виду, – видя, как хмурится младший сын, равнодушно продолжил он, – твою личную жизнь. Саске подавил тяжелый вздох. Один раз. Всего один раз он не навестил мать, и на тебе. Сплошные недоразумения и пустая потеря времени. Он скользнул взглядом по афише и на мгновение замер. «Знакомое лицо» принадлежало никому иному, как Наруто. Это была афиша его завтрашнего концерта. Он должен был состояться в полдень. – Микото давно не была на таких вот концертах, – проследив за взглядом сына, сказал Фугаку. – Завтра мы втроем идем в театр, – он постучал холеным пальцем по афише. – Ты его знаешь? – вместо того, чтобы возражать или напоминать о том, что у него есть свои планы, свои неотложные дела, спросил Саске. Отец утвердительно хмыкнул. – Откуда? – Это неважно, – процедил Фугаку. – Мы остановились здесь, – он достал из нагрудного кармана светлого пиджака визитку гостиницы. – Сегодня же навести мать. Разговор с отцом не ладился. В последнее время они с ним вообще не говорили на отвлеченные темы. Да и по делу редко когда созванивались. У них практически не было общих интересов. А в тех редких случаях, когда их сферы деятельности пересекались и возникал интересующий обоих вопрос, вместо отца на встречу всегда приходил Шисуи. Вот и сейчас, сказав все, что хотел, и одним глотком допив остатки своего кофе, Фугаку ушел. Саске остался один. И теперь тишина в кабинете стала совсем невыносимой. В отличие от него, отец действительно любил тишину, наслаждался ею, оттого и потребовал, чтобы музыку выключили. Спорить с единственным клиентом в столь раннее время никто не стал. Незаметно подошел официант и забрал пустую чашку отца. На столе остался только его еще достаточно теплый кофе, да лежали афиша, что отец не пожелал забрать с собой, и визитка гостиницы. На ее обратной стороне размашистым почерком был написан номер комнаты. Учиха тихо вздохнул. Он чувствовал себя каким-то разбитым, опустошенным. Совершенно ничего не хотелось. Ни идти в гости к матери, хоть эти визиты в большинстве своем были очень даже приятны, ни сопровождать родителей в театр, хоть он и сам был безмерно рад возможности наконец-то нормально сходить на концерт, ни вообще куда-то идти. Ему даже не хотелось вернуться домой. Саске взял в руки афишу. Глянец приятно скользнул меж пальцев. Листовка была небольшой, двухсторонней. Здесь преобладали темные цвета, и единственным ярким пятном было небольшое фото Наруто. Учиха провел указательным пальцем по изображению певца и едва заметно улыбнулся. Все-таки хорошо, что отец вызвал – по-другому и не скажешь – его сюда. Зазвонил телефон, напоминая о брошенном на полпути деле. Саске хмыкнул. Он мог попытаться извлечь выгоду даже из того, что находился в Сендай. Для этого нужно было всего-то взять себя в руки и собраться с мыслями. Учиха на пару секунд прикрыл глаза, потер виски и принял вызов.***
– Опять не придешь? – лениво спросил Забуза, забирая корзинку васильков и делая вид, что не замечает небольшой открытки среди цветов. Они встретились в холле театра, где через несколько часов должен был состояться концерт. В «Ниншике» было светло, просторно и прохладно. Кроме охранников в холле никого не было и это оказалось очень даже удобным. Ничто не отвлекает, никто не задерживает. – Приду, – хмыкнул Учиха. – За кулисы заходить не буду. Дела, – туманно пояснил он, поймав на себе скептический взгляд Хаку. Омега тихо фыркнул и покачал головой. Ему явно не нравилось такое положение вещей. Однако он не стал ничего говорить. Тихо вздохнул и отошел поговорить по только что зазвонившему телефону. Отсутствие вопросов Саске больше, чем устраивало. Попрощавшись с Мамочи, он поспешил уйти. У него действительно были дела. И если все пройдет так, как задумано, то к следующему концерту Узумаки он вообще будет в отпуске. Концерт произвел на мать большое впечатление. Даже обычно ко всему равнодушный отец остался доволен выступлением певца. Это было сильно, незабываемо. Узумаки явно стал петь лучше. Хотя, прежде казалось, что лучше просто быть не может. Публика встречала Узумаки сдержанными, вежливыми аплодисментами, а провожала бурными овациями. А певец, как говорили те, кто сидел совсем близко к сцене и отлично видел исполнителя, на восторг публики ответил слабой, какой-то усталой улыбкой. Если судить по чужим словам, он радовался не овациям, а тому, что все закончилось. Саске не очень-то радовался тому, что концерт закончился. Он был готов слушать Наруто вечно. Замечательно было бы при этом сжимать его в объятиях и в перерывах между ариями целовать. Но это, увы, пока что мечты. Пока. Сейчас он поедет на очередную встречу, которая поставит логическую точку во всех его поездках, поднимет все начатые им дела на новую ступеньку и позволит перевести дух. Тогда можно будет и отпуск себе позволить. В этом году он еще не отдыхал. Состоявшаяся через полчаса после концерта встреча, превзошла и вместе с тем опровергла все ожидания Саске. С одной стороны, он получил больше, чем рассчитывал, с другой – все его планы в очередной раз летели к чертям. Об отпуске он мог смело забыть как минимум еще на неделю, и из Сендая он полетел в Эхимэ. Дорогое «детище» скромно напомнило о себе. Скромно. Это и настораживало и радовало. В Эхимэ Учиху ждал неожиданный, приятный сюрприз. Он встретился с Хатаке Какаши. Бывший наставник, а сейчас – хороший друг, снова прилетел в Японию. Собирался уладить несколько вопросов в Эхимэ, а потом собирался еще раз побывать в Токио и Киото. Собирался повидать старых друзей и наверняка решить еще какие-то вопросы. Какаши всегда мог найти себе дело. В этом сомневаться не приходилось. Стоило Саске только распрощаться с Хатаке, как ему пришло сообщение от Хаку. Омега сообщал, что следующий, последний в этой программе концерт Наруто состоится завтра, в Токио. Саске несколько раз перечитывал короткое сообщение. Это первый раз, когда их пути разошлись, это единственный раз, когда такого никак нельзя было допустить. Ведь он пообещал, в своем последнем письме он буквально клялся, что на следующий концерт он непременно придет, и после него весь остаток дня они проведут вместе. Тогда он мог смело это обещать, ничто не предвещало… такого поворота событий. Учиха тяжело вздохнул. Порой ему казалось, что ведя одновременно три дела, он прыгает выше головы. Но ему нравился такой образ жизни, и ограничивать себя альфа не собирался. Перестроить свой график – это да. Это можно, даже нужно. Увы, быстро он сделать этого не мог. Перед Саске стоял не самый приятный выбор. Бросить на произвол судьбы любимое «детище», чье благополучие было выстрадано не одним годом, или нарушить опрометчиво данное обещание. Учиха долго ломал голову над тем, как ему поступить. Он хотел вернуться в Токио, увидеть Наруто, хорошо провести с ним время. И в то же время альфа не был готов пожертвовать интересами своего главного дела. Тем более сейчас, после короткой, но очень содержательной встречи с Кимимару. Омега, к слову сказать, женился, и теперь иметь с ним дело было одно удовольствие. Они поговорили коротко и по существу. И после этой получасовой встречи Учихе стало очевидно, ситуация с его «детищем» далеко не так проста, как кажется на первый взгляд. Это не тот случай, когда можно позволить себе расслабляться. Здесь нужно действовать осторожно, продумано и быстро. Нужно правильно оценить ситуацию, принять верное решение. И принять его нужно как можно скорее. Если не сделает этого сейчас, возможно, не сделает никогда… А Наруто… он никуда не денется. Он поймет. С ним всегда можно будет поговорить, объясниться. Решение, хоть и не нравилось Саске, казалось ему верным. Альфа еще раз пробежал глазами по тексту сообщения и тихо хмыкнул. На душе было мерзко оттого, что он вынужден нарушить собственное обещание. Об этом нужно хотя бы предупредить… Телефонный звон отвлек Учиху от размышлений. Разговор о работе оттеснил на задний план все чувства и волнения. Согласовав кое-какие моменты с Кимимару, а затем уточнив пару вопросов у Шикамару, Саске позвонил Какаши. Он хотел посоветоваться с надежным человеком. И Хатаке, вне всяких сомнений, был именно тем, кому он мог доверять. О том, что он хотел предупредить Наруто, что не придет, Учиха вспомнил только на следующий день, перед встречей с Какаши, незадолго до самого концерта. Саске хотел позвонить певцу, но в последний момент передумал. От разговоров он уже порядком устал. К тому же подумал, что Узумаки сейчас очень занят. Перед выступлением ему явно не до телефонных разговоров. Поэтому Учиха ограничился коротким сообщением.