***
Хорошее настроение Хаку – тот был в полнейшем восторге от сегодняшнего концерта – раздражало. То, что он лезет с расспросами по поводу васильков – злило. Не желая ссориться с ним, Наруто полностью игнорировал его восхищения, а на все вопросы отвечал односложно, правда, резко. – Тебе нужен альфа, – хмыкнул Хаку спустя десять минут их совершенно непродуктивного разговора. – Что? – Наруто опешил от такой резкой смены темы. Вроде бы они пытались говорить о работе. – Альфа, – терпеливо повторил Хаку. – Он будет заботиться о тебе, холить и лелеять, – омега мечтательно улыбнулся, очевидно, вспоминая Забузу. – Но это в идеале, – тяжело вздохнул он. – Такого можно долго искать. Тебе же альфа нужен сейчас, – снова повторил он. И в этот раз Хаку ни на мгновение не сомневался в своих словах. – Зачем? – искренне недоумевал Узумаки. – Гм, – омега явно смутился, затем тряхнул головой и как само себя разумеющееся сказал. – Чтобы он тебя удовлетворил. – Э-э-э? – растерялся Наруто. – Я вполне себе удовлетворен, – пробормотал он, внимательно посмотрел на омегу и с подозрением спросил. – Забуза точно тебя удовлетворяет? – Тебе нужен альфа, – Хаку пропустил его слова мимо ушей. Наруто не обиделся. Омега между тем вдохновенно продолжал. – Только представь, – его глаза счастливо блеснули, – вы будете вместе ложиться спать и проспаться. Вместе завтракать и собираться на работу. Вместе проводить досуг… Еще много чего сможете делать вместе… – он ненадолго умолк, мысленно продолжая перечислять, что можно делать вместе, а затем счастливо, голосом, переполненным надежды, продолжил. – И, того и гляди, твой характер улучшится! Наруто вздохнул и покачал головой. Доказывать Хаку, что он бета, и что поэтому альфа ему не нужен, не было ни сил, ни желания. Хаку не слышал его. Верил своим убеждениям и наблюдениям. Упрямо утверждал, что он омега, и штатный врач из месяца в месяц подтверждал его теорию. «Интересно, – нередко думал Наруто, – он отвернется от меня, когда его убедят, что я бета?..»***
Саске продолжал приходить на репетиции. Это казалось невероятным. Достаточно было просто его увидеть, и настроение само собой улучшалось, сердце начинало трепетать. Каждый раз, проходя мимо Учихи и приветствуя его легким кивком, он невольно вспоминал слова Хаку: «Тебе нужен альфа». Но поднимаясь на сцену, он гнал все мысли прочь, приступал к распевкам и несколько часов полностью отдавался музыке. Когда репетиция заканчивалась, Учихи в зале уже не было. И от этого Узумаки одновременно испытывал и огорчение и облегчение. Чем дальше от него этот альфа, тем лучше. Безопаснее, спокойнее. На предгенеральный прогон дирижер не пришел – плохо себя чувствовал. Его подменял омега, флейтист. Дирижером он был слабеньким, прекрасно знал об этом и старался больше следить за дисциплиной, и чтобы никто не отлынивал от работы, чем давать ценные советы. И тем не менее в этот раз омега решил воспользоваться своим правом дирижера. Они как раз репетировали арию, с партитурой которой Наруто был категорически не согласен. Она не дарила ему настроения, и он видел, как может изменить так, чтобы захватить, очаровать самого себя – для него это было главным. Однако временного дирижера не устроила его самодеятельность. Похоже, она изрядно его донимала в те дни, когда оркестром руководил пожилой альфа – имя дирижера Узумаки так и не смог запомнить. И вот сейчас подвернулась такая замечательная возможность указать певцу, а заодно и всем остальным, на страшную оплошность, что постоянно игнорируют. Флейтист схватил партитуру, с разъяренным видом подлетел к нему и, порываясь схватить за руку и потрясая нотами, требовал следовать написанному великим маэстро. Впрочем, требования омеги прошли мимо Наруто. В тот миг его больше волновало, как бы избежать нежелательных прикосновений. На генеральную репетицию Саске не пришел. Это немного задело, но нисколько не удивило. В конце концов, друг для друга они были абсолютно чужими людьми и ничего друг другу не обещали. Ведь это именно он дал понять, что не желает иметь с Учихой ничего общего, попросив его уйти. Так что у него не было никакого права ни обижаться на Саске, ни чего-то от него требовать, и уж тем более в чем-то его упрекать. Третий концерт проходил в том же зале, что и первые два. В этот раз Наруто особенно наслаждался сценой. С первых минут концерта он отчетливо чувствовал напряжение публики, ее настроение. Он и сам бесконечно наслаждался своим репертуаром, трепетно его любил и с удовольствием исполнял. А вот восхищение и бурные аплодисменты публики вызывали лишь холодное удовлетворение и злорадство. А подаренные восхищенными зрителями цветы порождали непонятную ему горечь. Они так же хорошо как и последние аккорды песни спускали его с небес на землю. Они буквально говорили ему: «Ты – никто. Не человек. Всего лишь голос». В этот раз в гримерке Наруто никто не ждал, но стоило ему только тихо вздохнуть и позволить себе расслабиться, как в дверь робко постучали. Узумаки нехотя разрешил гостю зайти. Дверь приоткрылась, и в комнату вошел мальчик не старше десяти лет. У него были каштановые волосы, нелепая стрижка и большие круглые очки на маленькой переносице. Маленькие черные глазки мальчишки восторженно сияли. В руках он держал большую корзинку васильков. Мальчик переступил порог гримерки и оробел, во все глаза рассматривая его. Судя по простой, невзрачной одежде, слегка испуганному и чем-то подавленному взгляду, перед ним стоял бета. Это казалось невероятным. Обычно бетам закрыт путь не то что в гримерку, в концертный зал. Появление здесь этого ребенка хоть и удивило Наруто, но вместе с тем и порадовало. – Привет, – спокойно сказал он. – Привет, – пролепетал мальчишка, неуверенно переминавшись с ноги на ногу. Наконец, он набрался храбрости, подошел чуть ближе и на одном дыхании выпалил: – Господин Учиха Саске передает Вам это, – он протянул Узумаки цветы и, как только у него забрали корзинку, с чувством выполненного долга выдохнул. – Саске? – переспросил Наруто. – Да, – мальчишка энергично закивал. – Он хороший. Разрешил мне сходить на концерт! – ребенок буквально светился от счастья. – Это было потрясающе! – Рад, что тебе понравилось, – Узумаки понятия не имел, как вести себя с детьми. И вообще не знал, что отвечать на комплименты. Обычно просто их игнорировал, но в этот раз не мог. Уж слишком счастливым был этот мальчик. – А можно?.. – маленький гость смутился. – Можно мне что-нибудь на память? А то ведь никто не поверит, что я разговаривал с Вами. – Автограф? – рассеяно переспросил Узумаки, думая о том, почему Саске не пришел сам, и почему отправил к нему бету. Именно бету. – Э... да, – неуверенно кивнул мальчик, плохо представляя, что такое этот автограф. – Ладно, – хмыкнул Узумаки. В Сеуле он хорошо научился раздавать автографы. – У тебя есть бумага и ручка? – Нет, – сник его гость. Узумаки неопределенно хмыкнул и принялся выдвигать из стола ящик за ящиком. Наконец, на дне третьего из них ему повезло найти половину чистого тетрадного листа и огрызок карандаша. – Ну, хоть что-то, – пробормотал он. – Как тебя зовут? – Удон, – прошептал мальчишка, завороженно наблюдая за его действиями. – Значит Удон, – повторил Узумаки, быстро черкая на листе бумаги пару строк. – А я – Наруто, – с улыбкой произнес он, протягивая мальчику подписанный листок. – Передавай спасибо Саске. Удон убежал, а Наруто остался один с букетом свежих васильков в полном смятении.***
Следующие три недели выдались насыщенными. Ему нужно было дать пять концертов с пятью совершенно разными программами. Усиленные репетиции шли два раза в день с перерывом на обед. Пожалуй, самым ужасным в этом графике был именно обеденный перерыв. Вернее не он сам как таковой, а необходимость идти в «Ти Амон» – тот самый ресторанчик, хозяин которого проявлял к нему недвусмысленный интерес. Нет, Забуза честно отрабатывал свою половину ставки. Он сопровождал их с Хаку на обед и не позволял немолодому альфе проявлять излишнее внимание к Узумаки. И большую часть этого времени, целых две с половиной недели, Наруто не видел Саске. Хоть и получал от него неизменную корзинку васильков. Их всегда приносили разные люди. Но никто из них не зашел к нему в гримерку, как это сделал Удон. Только васильки Узумаки забирал себе, бережно ставил на небольшом столе и с удовольствием читал короткие, всего в два слова записки. «Для тебя», – это было выведено в каждой небольшой открытке размашистым почерком. Хаку, как-то зайдя к Наруто в номер, пришел в полнейший восторг от стоящих на столе букетов. Он долго допытывался об их происхождении. Все пытался выведать хоть что-то о том тайном поклоннике, на которого Наруто соизволил обратить внимание. И каждый раз, видя эти шикарные, медленно увядающие цветы, спрашивал одно и то же: «У тебя появился альфа?», но ответа так и не добился. Не услышав ничего внятного от Узумаки, Хаку поделился новостями с мужем. Наруто узнал об этом случайно. Вышел на улицу прогуляться перед сном и случайно заметил Забузу и Хаку, сидящих на скамейке. Нужно было просто пройти мимо, но он краем уха услышал свое имя, и любопытство взяло верх. Узумаки затаился под ивой, что росла справа от скамьи и прислушался. – У него целая комната васильков, – ворчал Хаку. – А ведь Наруто все цветы оркестру отдает. А васильки у него откуда-то берутся. И он не говорит мне откуда. – Васильков говоришь, – задумчиво протянул Забуза. – Хм… – он явно улыбнулся. – Ты что-то знаешь? – тут же всполошился омега. – Возможно, – Мамочи явно не хотел вдаваться в подробности. – Эй! – возмутился Хаку, выпрямился – до этого он доверчиво прижимался к альфе, буквально лежа на нем. – Это опять твоих рук дело? Мы же с тобой говорили об этом! – Ш-ш-ш, – Забуза снова привлек мужа к себе и мечтательно протянул: – Только представь, у нашего недотроги появился альфа. Он замолчал, и тишина это была настолько красноречивой, что Наруто и сам невольно представил себе такую картину. Итак, он сошелся с альфой. Что дальше? – Хороший? – строго уточнил Хаку. – Хороший, – успокоил его Мамочи. – Проверенный, – немного подумав, добавил он. – Ха, – омега фыркнул и с подозрением спросил: – Это как ты его проверял? И когда? – Я же тебе рассказывал, – отмахнулся Забуза. – Ты только подумай! Вот мы сведем их вместе и у нас наконец-то появится личная жизнь! – Гм-м… – задумчиво протянул Хаку и надолго умолк. Ждать, когда омега скажет что-нибудь еще, Наруто не стал. Неспешно покинул свое укрытие и пошел в противоположном от скамьи направлении. Вот сейчас он пару раз обойдет вокруг гостиницы, проветрится и ляжет спать. И хоть Наруто старался не думать о том, что только что услышал, в памяти нет-нет, да и всплывал чужой разговор. Он все никак не мог понять, какое имеет отношение к их личной жизни. Так и не найдя ответа на этот вопрос, Узумаки вернулся к себе, принял душ, выбросил из головы ненужные мысли и лег спать.***
Время пролетало стремительно. Казалось, столичные гастроли начались только вчера, на деле же до отъезда из Токио оставались считанные дни. Послезавтра состоится последний концерт, несколько дней они просто проведут в столице, а потом снова вернуться в Киото. Там Наруто еще предстоит найти себе жилье – из общаги за неуплату аренды его выписали еще тогда, когда он жил на Хоккайдо. До отъезда в Токио он снимал комнату в гостинице, благо гонорары позволяли это делать. Но комната в гостинице – не квартира в доме. Уехал – потерял. Нужно искать новую. Впрочем, все это будет потом. Сейчас же Узумаки предстоит выступать в Киминари – в великолепном концертном зале, выступать в котором, по словам Хаку, было очень-очень престижно. Омега очень гордился собой, когда ему все-таки удалось добиться выступления Наруто именно там. Еще больше он радовался предложению Чикара устроить большую пресс-конференцию. Узумаки произвел на столицу неизгладимое впечатление. Им стали интересоваться, о нем хотели знать больше. Что там, хоть что-то знать! Хаку горячо поддержал идею пресс-коференции и теперь всеми правдами и неправдами убеждал певца согласиться на встречу с журналистами. – Пойми ты! – темпераментно говорил Хаку. Он пришел к Узумаки в номер накануне генеральной репетиции с твердым намерением получить согласие на пресс-конференцию. – Это наш шанс остаться в столице! Мы ведь хотим покорить весь мир, помнишь? Для этого мало обладать восхитительным голосом. Слишком мало. Оглянись, – он красноречиво взмахивал рукой, – вокруг полно бездарных звезд. В них нет ни таланта, ни харизмы. Но они популярны. Почему? – строго спросил омега и тут же ответил: – Да потому что жизнь отдают своему пиару. И в первую очередь они из кожи вон лезут, чтобы устроить себе пресс-конференцию. Хотя это громко сказано. Им за счастье собрать вместе журналистов парочки модных изданий. Но ты – другое дело. Хаку продолжал говорить без умолку, убеждая, доказывая, настаивая на своем. Наруто слушал, качал головой, возражал, раздражался. Он хорошо помнил пресс-конференции в Киото, Хоккайдо, Сеуле. Хорошего в них было мало. Практически все закончились скандалом. Только в Сеуле удалось отделаться малой кровью – переводчик старательно сглаживал все острые углы. Нет, встречи с журналистами не сулили ничего хорошего. Разве что потрепанные нервы и впустую потраченное время. Именно это Узумаки и пытался объяснить Хаку. Конечно, он прекрасно понимал, что эта пресс-коференция, как в принципе и любая другая, – не что иное, как часть его работы. Такая же неотъемлемая, как и сами концерты. И Сарутоби, ругая современную прессу и журналистов в частности, не раз обращал его внимание на то, как важно для любого исполнителя быть на слуху и на виду. Если, конечно, этот исполнитель собирается продержаться в шоу-бизнесе дольше, чем полгода. «Поэтому, – говорил старик, – используй их, чтобы упрочить свое положение. Но как только сделаешь это – избегай всеми силами. Но ни в коем случае не пренебрегай ими». И сейчас был не тот случай, когда встречи можно было избежать. Если, конечно, он хотел и дальше выступать, если хотел стать по-настоящему знаменитым. Наруто все это прекрасно помнил, но тем не менее спорил. Спорил чисто из вредности и чувства противоречия. А еще потому, что сейчас пресс-конференция его нисколько не волновала. Куда важнее был концерт. Он состоится буквально послезавтра. И это единственное, что имело значение. В тот вечер они так ничего и не решили. Хаку, сославшись на поздний час, пообещал вернуться к этому разговору завтра. Однако утром он не застал Наруто в номере – тот как всегда встал рано, не позвал его на завтрак и не стал ждать заказанного на половину десятого такси. Они встретились только в Шакутоне, в зале, где проходила генеральная репетиция. Времени на разговоры практически не осталось, но и тех пяти минут, что были в их распоряжении, с головой хватило на то, чтобы поссориться и разругаться. Заявив, что сейчас пресс-конференция его нисколько не волнует, Узумаки отвернулся и запел. Начал распеваться в своей любимой «смешной» манере. Полностью игнорируя всех вокруг. В душе у Наруто клокотала ярость. Он и сам не мог объяснить, что так сильно вывело его из себя. Не Хаку с его пресс-конференцией в самом же деле! И тем не менее Узумаки ощущал себя пороховой бочкой. Сейчас хватило бы любого малейшего раздражителя, любой «искры», и он, не задумываясь, со всеми разругался, сжег бы все мосты. Но, к счастью, его никто не трогал. Музыканты по привычке подхватили нелепый ритм выбранной им песни, репетиция официально началась. Песня всегда была для него всем: отдушиной, отрадой, защитой. Она помогала ему забыть обо всем, была лучшим щитом от внешнего мира. Она не предавала и никогда не подводила. И сейчас песня отвлекла его. Отвлекла настолько, что по окончанию репетиции он забыл, что поссорился с Хаку, и что сейчас они с ним дуются друг на друга. Впрочем, настороженный вид омеги быстро напомнил ему об утреннем конфликте. – Забуза уехал по делам, – с тяжелым вздохом сообщил ему Хаку после репетиции. Омега поднялся на сцену сразу же, как только дирижер пожелал всем удачи. – Надолго? – рассеяно спросил Узумаки, мысленно все еще напевая последний такт арии. – На полдня, – хмуро отозвался омега. – До вечера то есть, – он еще раз вздохнул и с натянутой веселостью продолжил: – Идем обедать. – Идем, – все так же рассеяно согласился Наруто, но затем встрепенулся и насторожено спросил: – А куда мы идем? – Как всегда, – вяло пожал плечами Хаку. – В «Ти Амон». – Вдвоем? – уточнил Узумаки. – Втроем, – поправил его омега. – Саске любезно согласился сопровождать нас. – Саске? – как-то насторожено переспросил Наруто. – Угу, – кивнул Хаку. – Учиха, – на всякий случай уточнил он и, проследив за взглядом певца, со слабой надеждой спросил: – А может, мы его тоже наймем? Охранником на вторые полставки, а? Наруто в ответ неопределенно хмыкнул и тихо вздохнул. Он задумчиво смотрел на альфу, сидящего посредине пятого ряда. Того самого альфу, который дарил ему такие трогательные букеты васильков. Они толком не были знакомы, но он отчего-то собирал именно его цветы, как умел, ухаживал за ними и хранил, как некую бесценную драгоценность, небольшие открытки-записки со всего двумя словами. – Подумай об этом, – хмыкнул Хаку, тоже внимательно рассматривая Учиху. – Идем, – со вздохом продолжил он, – не будем еще больше задерживать Саске.***
В «Ти Амоне» их как всегда встречал его озабоченный хозяин. В этот раз, правда, грузный альфа не пытался ухватить Наруто под локоть. Было слишком жарко, и он был занят тем, что протирал лысину от пота. Впрочем, жара не мешала ему тараторить. Хаку иногда, без особого энтузиазма, ему отвечал. Омега тоже был не в восторге от общества этого альфы. Но здесь, пожалуй, главной причиной его недовольства было то, что хозяин «Ти Амона» не дает ему нормально разговаривать с Саске. Вернее, говорить с Саске. Учиха редко отвечал ему что-то вразумительное. Лишь терпеливо хмыкал, давая понять, что слушает. Зато обслуживание здесь как всегда было на высоте. Официанты быстро сервировали стол, приносили заказанные блюда, аккуратно расставляли их на столе. Да и кухня здесь была отличная. И вообще, если бы не озабоченный хозяин, «Ти Амон» был бы просто великолепным заведением. Тем более, Саске сказал, что этот ресторан не за что лишать лицензии. Наверное, он был как-то связан с ресторанным бизнесом. Впрочем, как бы интересно это ни было, Наруто ни о чем его не спросил. Разговор, который неожиданно начал Узумаки и так легко поддержал Учиха, быстро сошел на «нет», и Хаку снова заговорил. И, несмотря на то, что он говорил с Саске, слова омеги явно адресовались не альфе. Так нелепо они говорили до тех пор, пока не подали горячие блюда. Именно тогда Хаку заговорил о Киминари. И в этот раз они даже сошлись на том, что оба счастливы от того, в каком концертном зале пройдет выступление. И только омега собирался напомнить о пресс-конференции, как его отвлек телефон. Наруто тихо хмыкнул, пряча в уголках губ хитрую улыбку. Хаку что-то пробормотал себе под нос, встал, вышел из-за стола и принял вызов. На пару минут они с Учихой остались вдвоем. Стоило Хаку уйти, и за столом повисла тишина. Все-таки именно омега завязывал, а затем и всячески поддерживал разговор. И вот, как только он ушел, все затронутые темы разом себя исчерпали. Видимо, Саске это смутило так же сильно, как и самого Узумаки, потому что он задал простой и в каком-то смысле нелепый вопрос: – Тебе нравится петь? Наруто пожал плечами, ответил, что это всего лишь его работа и на недоверчивый уточняющий вопрос, неожиданно для самого себя решил сказать правду. Ту правду, которую он интуитивно всегда знал, но никогда для себя не формулировал. Хаку вернулся именно тогда, когда он еще говорил, услышал конец фразы и с удвоенным энтузиазмом принялся расписывать важность и необходимость пресс-конференции. Наруто по привычке пытался ему возражать, но оба уже прекрасно понимали, что это вопрос решенный. К столику подошли официанты, и разговор сам собой оборвался, а когда они, забрав пустую посуду, ушли, Хаку заговорил совершенно на другую тему. Далекую от шоу-бизнеса, но, как ни странно, интересную Саске. Они попросили официантов принести счет, но вместо них это, вполне ожидаемо, сделал хозяин «Ти Амона». Саске предложил оплатить обед, Хаку принялся возражать. Наруто совершенно не понимал, почему Учиха настаивает на оплате счета, а Хаку категорически против этого. Он был бы рад пресечь этот спор и самостоятельно расплатиться, да нужной суммы с собой не было. Наконец, Хаку сдался, уступив альфе право платить по чеку. Уступил, пожалуй, только потому, что ему пришла sms. Быстро прочитав сообщение, омега вскочил с места и буквально побежал на улицу. Правда, прежде чем уйти, он очень попросил, чтобы его подождали и никуда без него не уходили. Именно тогда, когда омега ушел, хозяин ресторанчика, откровенно льстя, снова попытался прикоснуться к певцу. Несмотря на все попытки Наруто избежать нежелательного прикосновения, хозяин ресторана все же крепко сжал его плечо. Не замолкая ни на минуту и восторженно брызжа слюной, альфа норовил положить руку и на его правое плечо. Все попытки освободиться терпели крах. Наруто вдохнул, собираясь потребовать, чтобы его отпустили, но так и не сказал ни слова, а напряженно замер, почувствовав, как Саске мягко, но властно положил руку на его правое плечо. – Вы забываетесь, – ледяным тоном произнес Учиха. Он сильнее сжал плечо Узумаки. Наруто тихо выдохнул. С одной стороны это было неприятно, даже немного больно. А с другой – сердце радостно затрепетало от одной лишь мысли о том, что Саске заступается за него. И все-таки, больше всего ему хотелось, чтобы его отпустили. Так было спокойнее. Хозяин ресторана что-то невнятно пробормотал, затем отпустил Наруто и ушел. Саске еще несколько секунд сжимал его плечо, а потом спохватился, извинился и отпустил. Учиха вообще был очень наблюдательным и внимательным. Вполне логично предположил, что он боится прикосновений, и очень удивился, узнав, что это не так. У них завязался странный разговор. О прикосновениях и о желаниях. Он был интересен Саске. Интересен как омега. Сразу же вспомнились уверенные слова Хаку: «Тебе нужен альфа». А почему бы и нет? С альфой он никогда не был. Своим ответом, своим согласием и предложением он ошарашил Саске. Тот на пару мгновений растерялся, но быстро взял себя в руки, принялся уточнять место время встречи. А ведь он даже не подозревал, что говорит с бетой. «Когда он узнает – исчезнет из моей жизни, – с горечью подумал Наруто. – Мы не то что два дня, и часу вместе не проведем. Может, его стоит заранее предупредить?..» И он предупредил. Как всегда прямо сказал о том, что он бета. Как раз в этот момент к ним вернулся Хаку. Услышал его последние слова, усмехнулся и уверенно опроверг все его попытки быть честным. – Бета, бета, – с легкой иронией подтверждал он. – Для всех – бета. Для своих – омега. Здесь же все свои? – омега внимательно посмотрел на Учиху. – От своих, – Хаку снова обращался к Наруто, – не надо ничего скрывать. А дальше его самопровозглашенный менеджер искренне радовался тому, что он так хорошо вошел в роль и этим только сильнее сбивал Саске с толку.***
Концерт в Киминари оказался самым трудным и самым длинным. Он, по ощущениям, длился вечность. Ария за арией, песня за песней, аплодисменты, ему даже вручали цветы во время концерта. Тогда-то Наруто и подарили шикарный букет белых, так хорошо ему знакомых гладиолусов. Увы, тогда он был полностью поглощен своей работой, чтобы обратить внимание на букет и тем более на того, кто их ему подарил. И только после концерта, в одной из подсобных комнат, куда перенесли цветы, и где собрались он и весь симфонический оркестр, Узумаки долго смотрел на этот букет, невероятно красивый, но, по мнению большинства, несколько странный. Все же белые цветы – это белые цветы. – Такие же… – пробормотал Узумаки. – Белые… Чтобы я узнал. – Узнал? – переспросил Хаку. – Ты знаком с Хатаке Какаши? – Заберешь их себе? – недоверчиво спросил один из скрипачей. – Нет, – сразу обоим ответил Наруто, тяжело вздохнул и пошел к себе в гримерку. «Нет, нет, нет, – мысленно повторял он про себя. – Мне это ни к чему. Я не хочу этого знать. Не хочу». В гримерке его ждала корзинка васильков, рядом с которой лежала плитка дорогого черного шоколада. Узумаки тихо хмыкнул, сел за стол, немного отодвинул васильки и положил голову на стол. Нет, сейчас ничто не могло заинтересовать его. Единственное в чем он остро нуждался – это отдых.***
Пресс-конференция, как и обещал Хаку, собрала много журналистов. Омеги и альфы – молодые, еще студенты, и пожилые, с большим опытом работы. Был и, так называемый, «средний пласт» зачастую наглых, бесцеремонных, дерзких, вот уже пару лет, как не студентов, но и не умудренных опытом стариков. Пожалуй, именно про них и говорят: «в самом расцвете сил». Именно эту категорию журналистов Наруто больше всего не любил. К сожалению, именно они числом превосходили всех остальных. Конференция началась, а Саске, несмотря на его обещание прийти, не было. По словам Хаку он задерживался. Говорил, что через пятнадцать минут выйдет встретить Учиху и проведет его сюда. Очень просил не устроить скандала до этого времени. – А потом можно? – с надеждой спросил Узумаки. – Нет, – синхронно припечатали Забуза и Хаку. Они сидели справа от Узумаки и внимательно осматривали зал, как будто ища потенциальную угрозу. – Добрый день, господа, – выждав пару минут, обратился к журналистам Хаку. – Давайте начнем. – Уже? – обреченно вздохнул Узумаки. – Не переживай, – подбодрил его Забуза. – Раньше сядем, раньше выйдем. Пресс-конференция, как и всегда, началась спокойно. Простые вопросы – простые ответы. Все было хорошо, пока вопросы задавали «ветераны». Впрочем, довольно быстро их потеснили осмелевшие студенты. А тех уже, пристыдив и поставив на место, перебил «средний пласт». И понеслась душа в рай. Провокационные вопросы, насмешливые, двусмысленные ответы, язвительные замечания, саркастичные советы. Порой, это даже было весело. Но чем дальше, тем больше утомляло и раздражало. Наруто выходил из себя. А журналистов это как будто только подстегивало. Пару раз Забуза вмешивался, прекращая поток бесполезных, иногда даже грубых вопросов, тогда разбушевавшийся «средний пласт» немного стихал, однако уступать свое «лидерство» они не спешили и продолжали сыпать вопросами. Более вежливыми и нейтральными. Их молодые коллеги недовольно фыркали, явно желая непосредственно поучаствовать в разговоре, но старательно конспектируя интересные вопросы и ответы. А ветераны своей профессии снисходительно молчали, внимательно следя за его реакцией на те или иные вопросы. От их пристального взгляда становилось как-то не по себе. Впрочем, Наруто не обращал внимания на этот легкий дискомфорт и от того его легче было игнорировать. Хаку привел Саске, как и обещал, спустя пятнадцать минут от начала конференции. К тому времени они с журналистами успели изрядно потрепать друг другу нервы. Учиха бесшумно сел слева от него, в то время как он невозмутимо отвечал на очередной нелепый вопрос. Наруто не понимал, как это получается, честно не хотел чего-то подобного, но разговор медленно, но верно превращался в скандал. Забуза в грубой форме осадил самоуверенного альфу, затем Саске пожурил тех, кто сидят в зале. А он сам зачем-то заявил о том, что скрывать ему нечего. Да, действительно нечего, но зачем же самому создавать себе трудности? В конце концов, Наруто сам же и не выдержал, тяжело вздохнул и искренне признался: – Я устал от вас. И только тогда «ветераны» взялись за дело. Задали несколько вопросов – прямых, четких, без всякого подвоха. Получили на них такие же прямые спокойные ответы, остались довольны и поблагодарили за уделенное время.***
Они обедали вчетвером в небольшом кафе напротив Киминари. Хаку рассказывал Наруто об их дальнейших планах. Омега говорил о двух днях отдыха и тут же сомневался в том, что двух дней будет достаточно, чтобы отдохнуть. – Давай, неделю, – наконец решил он. – Мы заслужили. – Угу, – с набитым ртом согласился с ним Узумаки. – А может, – вклинялся в их разговор Забуза, – вы две недели отдохнете? А лучше месяц, – мечтательно протянул он. – Ни в коем случае, – покачал головой Хаку. – А то Наруто еще понравится отдыхать. Мы же не заставим его работать. Саске слушал их разговор, а сам внимательно следил за каждым жестом Узумаки. Очевидно, когда он сердился, становился очень голодным и с аппетитом уминал все, что под руку попадалось. Предпочтение отдавал горячему мисо-супу и рамену. Впрочем, сказать наверняка, что это его любимая еда, было нельзя – в кафе был не очень-то большой выбор блюд. Хотя готовили здесь очень даже вкусно. – Раз у нас выходной, – уже расплатившись за сытный обед, заявил Забуза, – то здесь мы расстанемся. И не спорь со мной, – строго пресек он попытку Хаку возразить. – Учиха, – серьезно продолжил Мамочи, – не в службу, а в дружбу, проводи его, – он красноречиво кивнул на Наруто. Саске хмыкнул, усмехнулся. – Я полагаю это «да», – настороженно спросил Хаку. – А если и нет, – пожал плечами Забуза, – Наруто не маленький, сам о себе позаботиться, верно, Узумаки? – Идите уже в свой отпуск, – беззлобно послал их Наруто, неспешно допивая апельсиновый сок. – Вот это правильно, – обрадовался Мамочи. – Еще созвонимся. Забуза увел за собой Хаку, и в кафе они остались с Саске вдвоем. Некоторое время Учиха задумчиво с едва заметной улыбкой смотрел на него, и этот его взгляд очень смущал, а улыбка настораживала и вместе с тем завораживала. – Прогуляемся? – наконец прервал тишину Учиха. Наруто на мгновение растерялся, затем легкомысленно пожал плечами. – Давай.