Семья (Элайджа, Клаус)
22 ноября 2015 г. в 10:55
Одна семья — и такое разное детство. Элайджа смотрит на Клауса, буквально видя, как тот захлебывается в собственной боли, не умея ее пережить. Как эта боль сочится ядом из каждой поры на его теле, невысказанная, страшная, постыдная.
Сначала он думает, что Клаус преувеличивает свои страдания: всех своих детей Эстер любила всем сердцем, не делая между ними различий. И уже после, когда узнает всю правду, осознает, как же был неправ. Он не жалеет Никлауса, нет, жалость не то, что ему нужно, он сопереживает, пытается быть рядом, пытается изгладить вину родителей перед ребенком, ставшим позором этой семьи, ставшим изгоем среди себе подобных и даже среди чужих. Но получается из рук вон плохо, несмотря на тысячу лет попыток.
Иногда Элайдже хочется залезть брату в голову. Да, он слышит обрывки чужих слов, видит, как раз за разом рушатся возводимые Клаусом стены, но понять до конца все равно не может, не умеет. Не знает, каково это: быть нелюбимым сыном, проклятым нести это бремя всю свою вечную жизнь.
И понимая, как рад этого никогда не узнать, чувствует себя предателем. Потому что Клаус знает эту боль — выучил ее наизусть — всем своим существом, и никому из его братьев и сестер не дано понять и толики его отчаяния, а делиться болью он не умеет, не привык и не станет. Даже рассказать как следует не сумеет: нет таких слов, чтобы описать ту тяжесть, которая день за днем сжимает его сердце в своих стальных тисках. То, как каждый божий день это взрывается в нем, оставляя дыры в душе, которые время попросту не способно залатать.
Услышать наконец все, что Ник запирает в себе, как в клетке — его самое большое желание и самый чудовищный страх. Потому что он боится не выстоять, если вдруг плотину все-таки прорвет, боится утонуть в чужой боли, неспособный ее утешить.
Боится не справиться, каждый день доказывая обратное и понимая, что все это бесполезно. Боится однажды осознать до кристального ясно: если животное невозможно вылечить, его будет гуманнее все-таки пристрелить. И обнаружить в руках двустволку.