Словом можно убить, Словом можно спасти… ©Вадим Шефнер
Наши дни. Хлопок. Красное зарево озарило комнату. Братья снова сидели на стульях, но в разных углах. Первым пришел в себя Дин. — Что за?… Он оглянулся, попробовал встать, но не смог. Все осталось прежним. Вспышка исчезла так же неожиданно, как и появилась. Только что, черт возьми, происходит? Дин еще раз попытался встать, но его что-то удерживало. «Ловушка?» У стены напротив он заметил Сэма. — Сэм! Сэм! Ты в порядке? — Да. Только встать не могу. Похоже, Лета нас связала чарами. Сильно же мы её разозлили. «Вот чертовка!» — в мыслях бранился Дин. Вдруг Дин почувствовал, что может встать. На другой стороне раздался скрежет стула, и Винчестер старший понял, что Сэм тоже смог двигаться. Совсем рядом раздался тихий стон. Дин обернулся и увидел ее. Лета сидела возле стены, прислонившись. Едва она открыла глаза, он застыл. Этот взгляд. Пронзающий, обжигающий… и чужой. Сейчас это был совсем другой человек. Вместо темно-карих ее глаза обрели синий оттенок. Радужка блестела, переливаясь красным и розовым. Дин стал припоминать, с чего началась заварушка. Да, Сэму определенно удалось разозлить его, но… «Отстань, ведьма!» — Лета, я не хотел… — Да всё нормально. Просто в следующий раз, девочки, ссорьтесь в другом месте. А то у меня нервишки шалят. Дин натянуто улыбнулся. Её глаза вернули свой прежний оттенок. На какую-то секунду ему почудилось, что они стали похожи на темный шоколад. Она хотела сказать что-то ещё, но внезапно ее вырвало. Кровью. — Лета? Лета! Ты меня слышишь? Начал было Дин, но вскоре понял, что дело совсем плохо. — Сэм, позови кого-нибудь! Без вопросов тот выбежал из кабинета. Мгновение, и Дин заметил, что она слишком побледнела. На рубашке растекалось красное пятно. Он не мог понять, откуда ему взяться, если они все время находились одни в комнате. «Потом подумаем. Нужно срочно её реанимировать. Какого хрена Сэма нет так долго?». Аккуратно положив Лету на пол, Дин достал нож и разрезал рубашку. Ему нужно было добраться до источника кровотечения. — Ни хрена себе! Да она вся в синяках! — приговаривал Винчестер, осматривая тело девушки. Грудь и живот были в фиолетово-синих пятнах от побоев. Но самая большая рана начиналась на животе, а вторая, — Дин заметил, что ее серые брюки потемнели — чуть ниже. — Твою мать… Он с легкостью определил, что случилось. Но не мог понять как. Из коридора донеслись голоса Сэма и незнакомки. Дин обернулся. — Сэм, ты не мог еще бы больше задержаться? У нас тут человек умирает! — Успокойся и не ори мне тут. Я сейчас подлатаю Лету, и перенесешь её в комнату, понял? — раздался зычный и весьма требовательный голос за спиной младшего Винчестера. Девица с рыжими, закрученными в узел волосами, в джинсах и корсете, скрестив руки, стояла и в упор смотрела на старшего Винчестера. И снова внимание Дина привлек её взгляд, — желтые, словно из чистого золота, глаза. Деловито, словно каждый день ей приходилось спасать людей от потери крови и побоев, она подошла и склонилась над Летой, несколько грубо отпихнув Дина от пострадавшей. Незнакомке понадобилось всего несколько секунд на осмотр ранений, после чего она занесла руку над телом Леты и прошептала: Душою силу освящая, Тебя я к жизни возвращаю. Тело Леты озарил мягкий желтый цвет. Бледность спала, и жизнь помалу возвращалась к ней. —Вот и всё. Поднявшись на ноги, девица продолжила: — Она проспит часов пять-семь, может больше. Лета сильная, ей не в первый раз испытывать такое. Ну, мне пора. Да, кстати, советую вам подождать, пока она не очнется. И не рыскайте по школе без необходимости. Уже в дверях она обернулась и сказала: — Ах да, спальня Леты. Она почти рядом с вашими комнатами. Завернете налево возле картин. С этими словами она развернулась и ушла. Всё ещё немного в недоумении от грубости рыжей, Дин посмотрел на Сэма. — Так, давай сейчас аккуратно перенесем Лету в комнату и решим, что нам делать дальше, — через мгновение предложил старший.***
Когда Дин согласился на расследование этого дела, он и подумать не мог, что им придётся задержаться почти на месяц. И еще эта история с Летой… Да и вообще, за всё это время они ни на йоту не продвинулись в деле. Не было возможности осмотреть тело убитой. Да, собственно тела-то и нет — оно давным-давно погребено под землёй. Всё, что у них было — так это информация о том, что изучают в школе. И опять-таки, интуиция подсказывала Дину, что Лета что-то недоговаривала на счёт всей этой чепухи со стихиями. Так же было бы весьма неплохо узнать, что это за сила такая, что сразу отправляет её обладателя чуть ли не прямиком на небеса. В раздумьях и с очередной порцией лекарств Дин направлялся к Лете. Сэм решил покопаться в библиотеке («Авось, что и нароет»), и сказал брату, что бы тот не ждал его, если он заявится поздно. Прошла неделя с того дня, когда Лета чуть не умерла. Поначалу она очень много спала и за ней ухаживала Рашель, — рыжая «златоглазка», как назвал её Дин. Нужно признать, как только Лета очнулась, то сразу же хотела побыстрее приступить к своим непосредственным обязанностям. Дину, Сэму и Рашель пришлось силой её затаскивать обратно в кровать и настаивать на постельном режиме. Но буквально дня три назад, Рашель пришла к ним и сказала, что не может одновременно следить за школой и Летой. И поэтому, Винчестеры просто обязаны за ней присматривать («Я так поняла, именно ты, Дин, стал причиной её срыва. Так что, будь любезен, приведи Лету в то нормальное состояние, в котором она была до встречи с вами»). Постучав в дверь и услышав одобрительное «Войдите!», Дин прошёл внутрь. Каждый раз, когда он заходил к Лете, его не покидало стойкое ощущение дежавю. Спальня была просто копией кабинета. Почти все стены были усеяны полками для книг, а саму комнату снова отапливал камин, но над ним не висел портрет матери Леты. Вместо портрета над камином висела голова дракона, в раскрытой пасти которого горела свеча, создавая иллюзию драконьего пламени. Массивная двуспальная кровать стояла в противоположной стороне от камина. Лета, опершись на изголовье, читала книжку. Её лицо стало более живым. Понемногу на щеках проявлялся румянец. Увидев Дина, она улыбнулась. — Непривычно тебя видеть в образе сиделки. А знаешь, тебе идёт. Дин сделал вид, что не услышал. Он пошёл к столу, что находился у окна и оставил там поднос. Вернувшись, он сел на край кровати, и произнёс: — Рашель упомянула, что это — последний раз, когда ты пьешь их. Совсем скоро ты сможешь снова вернуться на свой пост. — Отличная новость. Признаться, мне уже надоело лежать. — Просто потерпи еще денёк. — Легко тебе говорить. Не тебе нужно пить эту гадость. — Лета притворно скривилась. Всё так же с необычайно задумчивым и хмурым видом Дин продолжил: — Помню, нам с Сэмом пришлось выпить одну ужасную смесь, чтобы попасть в свой сон и остановить психа, который мог управлять нами пока мы спим. То питье тоже было не самое приятное. С этими словами Дин встал, пошёл к столу и начал готовить напиток. Удивленная, Лета спросила: — Ты же обычно приносишь мне уже готовое зелье. На мгновение Дин замер. Ничего не сказав, он продолжил измельчать и ингредиенты. Достав откуда-то горелку, Винчестер, покончив с нарезкой, скинул все в котелок и принялся, словно заправский повар помешивать варево. Покончив с приготовлением, он немного охладил напиток заранее приготовленным льдом. Наполнив чашку иссиня-черным напитком, Дин повернулся к Лете. — Вот, держи. Поблагодарив его, и все еще немного в замешательстве, Лета отпила часть напитка. — Бр-р-р… Гадость-то какая! Жаль, нельзя сделать его послаще. Допив остаток и отдав пустую чашку, она продолжила наблюдать, как тот методично складывал на поднос остатки кореньев, горелку, котелок и пиалу со льдом. Он уже направился к дверям. — Погоди-ка. Дин повернулся и увидел, что Лета встала с кровати. Лета подошла ближе, и в какой-то момент ему показалось, что она собирается его поцеловать. Однако та просто смотрела ему в глаза. Взяв у него из рук злополучный поднос и поставив его в сторону, Лета на мгновение замерла. Он уловил едва заметное движение руки. — Obtempero me! /Покорись мне! / Мгновение — и он уже стоял на коленях. Тело не слушалось. Только Дин пытался пошевелиться и его тут же словно связывали веревкой. Голос в его голове. Ясный, спокойный и в тоже время очень резкий. «Я знаю, ты коришь себя». «День за днём, час за часом». «Ты считаешь себя виноватым». «Не только из-за меня. Ты все еще ругаешь себя, что не уберег Сэма от его демонской силы. И что отец продал за тебя душу». «Я также знаю, что ты делал в Аду. И я знаю, что ты все еще слышишь крики тех душ, которые рвал на куски». «Дин, я вижу твою душу насквозь». «И знаешь, что?» «Я вижу страх». «Ты боишься». «Боишься, что Сэм согласится на сделку». Столп огня вырвался из пасти дракона-подсвечника, и, описав круг по комнате, вернулся назад. Голос сводил с ума. Его словно резали его на мелкие куски, а осколки фраз, продолжали наполнять сознание. Он не привык умолять о пощаде, но чувствовал, что ещё немного и он это сделает. Не в силах совладать с эмоциями, Дин закричал: — ПРЕКРАТИ ЭТО! — И НЕ ПОДУМАЮ! Крик отдался жутким эхо в его голове. — Черт побери, да возьми ты себя в руки, Винчестер! Кому как не тебе знать, что все умирают и таков естественный порядок вещей?! Возможно, в чём-то есть и доля твоей вины, но глупо пытать себя и возвращаться в прошлое. Что сделано, то сделано. Жить своей жизнью — вот что тебе остается. «Своей жизнью? Да разве это жизнь?!» После этих слов в нём пробудилась злоба. Он почувствовал, что его невидимые путы ослабли. Ему хватило нескольких секунд, когда Лета остановила голоса. Резким движением он поднялся и схватил девушку, прижав её к стене. — Ты… ничего… не… понимаешь! — тяжело дыша, произнёс Дин, вглядываясь в девушку. На какую-то долю секунды в её глазах промелькнул страх. — Дин, мне больно. — Винчестер перевел взгляд на свою руку, которая крепко и, пожалуй, даже слишком, сжимала запястье Леты.