Аспирин

Лось сидит напротив врача. Тяжелая тишина пеленой обволакивает две фигуры. От чашек с чаем поднимается пар. Кому-то бы стоило начать говорить, но молчание висело уже столь долго, что обрывать его было даже как-то неприятно. К тому же, Лось был почти уверен в том, что собирается ему сказать коллега. Паук деликатно покашлял. — Лось, ты… Ты ведь знаешь, что я стараюсь относится к ним ко всем одинаково. Мы все должны стараться (Лось поморщился). Как бы ты ни был привязан к этому мальчишке, ты обязан оставаться субъективен. Это твой долг, как… Лось грубо прервал его речь: — Как воспитателя, да, да, я знаю, ты твердишь мне это последние пять лет, но Ян, ты же сам его видел. Ему нужна помощь, ему чертовски нужна наша помощь. — Нельзя помочь тому, кто этого не желает, ты не хуже меня должен это знать, — Ян покачал головой. — Как ты собираешься ему помогать? На привязь посадишь? Да Изнанка из него душу вынула уже через пару дней пребывания здесь. — Если надо будет, то посажу, — Лось выглядел мрачнее черного цвета. — А Изнанки… Нет никакой Изнанки. Не нужно себя обманывать. Они просто дети. Больные дети, которые нуждаются в собственном, лучшем мире. Паук усмехнулся, но радости в этой улыбке видно не было. — Ты можешь отрицать это сколько хочешь, Лось, но себя-то обмануть ты не сможешь. Лось не ответил. Он задумчиво водил сухим смуглым пальцем по кромке кружки, собирая капельки конденсата. Чай, к которому так никто не притронулся, благополучно остыл. — Пауки… Почему вы вдруг стали Пауками? — Новый Блюм, — хихикнул Ян. — Ты попробуй себе раздобыть номерок на досуге. Тебя твои дети любят, будет легче достать его. Не то что нас, злобных «пауков»… Крайне занимательное чтиво. Столько ментальных заболеваний и суицидальных наклонностей в каждой статье. Я бы на их месте тоже укатил жить на Изнанку... Лось хмуро глянул на него из-под густых бровей. Порой ему казалось, что эта истерия с Изнанкой, это заболевание или массовая галлюцинация или чем бы она вообще ни была, является вещью крайне заразной.