Аспирин

Тем временем на нижних этажах и в большом зале возле библиотеки гремела музыка. Стекла дребезжали, оконные рамы ходили ходуном, гирлянды и бумажные журавлики украшали все вокруг. Все коридоры — вычищены до блеска. На каждом дверном проеме — огромный цветной плакат. И везде одна и та же надпись: «ВПЕРЕД К НОВОМУ И НЕИЗБЕЖНОМУ!». И на стене рядом бумажка чуть поменьше: «До выпуска осталось ровно 11 дней.» Вряд ли вам кто-то сможет сказать почему был выбран именно этот срок чтобы устроить так называемое Прощание; в общем-то, не было даже известно кто был инициатором данного мероприятия и почему его решили отмечать для этого выпуска. Умные головы вроде каких-нибудь шакалов поговаривали, что это связано с отсутствием новичков за последние эдак лет десять, но право слово, оставим домыслы тем кто их сочиняет. Без сомнений, оформители постарались на славу. Все вокруг создавало ощущение праздника, или хотя бы его видимость. Бумажные журавлики, заботливо изготовленные девчачьей половиной Дома, должны были символизировать нас, отпущеных на свободу в поиске своей судьбы, однако их вид, вид исковерканой, запыленной, старой бумаги, сложеной в неумелой попытке изобразить птицу, вызывал в основном жалость. Иногда — сочувствие. Иногда даже полное отчаяние. Надписи на плакатах тоже не внушали оптимизм по поводу наших будущих жизней. Весь этот праздник был — а, вернее, не был — праздником. Это был день скорби. День Прощания. И яркий свет, и громкая музыка, только усиливали всеобщее горе. Но даже в этом море печали было кое-что светлое: Дом впервые не был разделен на две половины. Сегодня был день, когда юноши и девушки могли находиться вместе.