Ваше Высочество это звучит гордо. Хотя и слегка длинновато.

      Сначала Уилл не увидел ничего кроме беспросветной темноты. Когда его глаза немного привыкли к мраку, он различил какие-то неясные очертания в дальнем углу камеры - словно кто-то свалил кучу грязного белья. В этот момент лохмотья неясно шевельнулись, и Уилл с ужасом осознал, что это бесформенное "нечто" - человек, и ему явно была нужна помощь.       Уже не слушая, что ему свистящим шёпотом пытается втолковать Джеслин, Уилл схватил ключ со стены и распахнул настежь тяжёлую дверь, в нос ударил кислый запах пота вперемешку с резким металлическим запахом крови. Гранитный пол и стены камеры были покрыты бурыми пятнами. Но то, что сначала Уилл принял за грязь, при ближайшем рассмотрении оказалось следами крови.       Уильям присел на корточки рядом, но пламени свечи едва ли было достаточно, чтобы как следует рассмотреть узника. Единственное, что Уилл смог разобрать в густом полумраке - перед ним был молодой мужчина, руки и ноги его были закованы в кандалы, которые плотно крепились к железному крюку, вбитому в стену. То, что раньше было светлой удлинённой рубахой и простыми льняными штанами превратилось в лохмотья, насквозь пропитанные кровью и грязью. Узник лежал на боку, неестественно подогнув под себя левую руку, Уилл с ужасом понял, что не слышит его дыхания. Ему пришлось продвинуться совсем близко, почти прижавшись щекой к сырому тюремному полу, когда с потрескавшихся губ пленника сорвался едва различимый вздох. Слава богу, подумал Уилл, живой. Но он также понимал, что стоит его оставить в таком состоянии, и продлится это недолго. Он осмотрел камеру - никаких ключей, само собой, нигде не было.       - Джеслин! - громким шёпотом позвал Уилл. Не смотря на то, что они были одни и находились в нескольких футах под землёй от жилой части замка, он не решился повысить голос. - Мне нужен ключ! Поищи ключ!       Уилл подумал, что должен сказать что-то ещё, объяснить, зачем ему нужен ключ, и какой именно ключ ему нужен, но, как ни странно, Джеслин понял его.       - Боже милостивый,- испуганно выдохнул он, заходя в камеру и протягивая ключ на кривом кольце. - Попробуй этот, висел возле входной двери. Слушай,- украдкой он бросил ещё один взгляд в сторону недвижимого тела,- может не стоит этого...       Но Уилл уже поворачивал ключ в замочной скважине крепёжного механизма, цепи при этом неприятно лязгнули с глухим стуком ударившись о кольцо в стене, и Уилл узнал этот звук - именно он привёл его сюда; звук, разносившийся по ночному замку, когда узник пытался освободиться, сбивая лодыжки и запястья в кровь в нестерпимой муке.       Бесполезные уже цепи упали к ногам Уилла, сворачиваясь беспомощными змеями. Уильям попытался просунуть руку под грудь узника, но хотя тот и был в измождённом состоянии и явно потерял в весе, но всё же был значительно выше и крупнее. Одному ему точно не справиться, он бросил взгляд на Джеслина. С явной неохотой Джеслин всё-таки приблизился, - он давно уже пожалел, что ввязался в эту авантюру, подозревая, что всё это может плохо закончиться, - и подхватил обмякшее тело с другой стороны.       Здраво рассудив, что тащить свою ношу до спальни принца было бы слишком рискованно, и так приходилось оглядываться, не тащится ли за ними кровавый след (да и вряд ли им удалось бы поднять его на второй этаж), их выбор пал на небольшую кладовую в дальнем конце коридора, ведущего к погребам. Эта небольшая комнатушка, всего шесть футов шириной, была когда-то дарована Джеслину ещё Вильгельмом для хранения его странных книг и ритуальных принадлежностей, подальше от глаз короля, когда он только начал этим увлекаться, но так как таскаться туда каждый раз из собственной спальни Джеслину было просто-напросто лень, о ней благополучно забыли. Теперь же, спустя столько лет комната пришлась как нельзя кстати: возле одной стены стояла узкая тахта, занимающая почти половину площади, деревянный стол, покосившийся стул и даже небольшое окно, выходившее на задний двор, и задёрнутое занавесками грязно-жёлтого цвета. Условия спартанские, но всяко лучше, чем в тюремной камере, справедливо рассудил Уильям, помогая уложить узника на тахту. Тот теперь дышал тяжело и рвано, его грудь поднималась и опускалась, следуя неровному пульсу, а лоб покрылся испариной как от лихорадки.       - Пойду дам знак Хендрику, что всё прошло удачно,- пробормотал Джеслин, выскальзывая за дверь. На самом деле ему до ужаса не хотелось находиться в одном помещении с человеком, которого бог знает за какие грехи заточили в темницу, и которого они только что по своей глупости собственноручно оттуда вытащили. Уилл даже не заметил, что остался с узником наедине. При дневном свете Уилл получил возможность хорошо его рассмотреть. Он был молод, широкоплеч, не намного старше самого Уильяма, у него были правильные, мягкие черты лица, чёрные волосы до плеч, когда-то, очевидно, волнами обрамляющие лицо, а сейчас свисающие грязными спутанными патлами. В наше время, отчего-то подумал Уильям, этот парень мог бы стать звездой университета.       Тело молодого человека, не прикрытое лохмотьями, было покрыто струпьями и рваными ранами, кое-где кровь уже запеклась, превратившись в корку, из других ран продолжала сочиться кровь. Если как следует не промыть их, то начнётся заражение, и тогда всё станет напрасным. Уилл отправился за водой.       Хотя когда-то в детстве Уильям и носил гордое звание бойскаута и даже проходил курс оказания первой медицинской помощи, но о том, что нужно делать на практике представления имел мало. Все его познания о лечении обычно сводились к приёму антибиотиков или походах в лавку к фармацевту. Но в этом времени не было растиражированных лекарственных препаратов, чьи названия на слуху круглые сутки из-за бесконечной рекламы. Возможно ему мог бы помочь дворцовый лекарь, но пойти к нему Уильям не мог по вполне понятным причинам.       С усталым вздохом Уилл поставил жестяную миску с колодезной водой в изголовье и намочил тряпку. Он старался прикасаться к израненному телу как можно осторожней, но несмотря на это, иногда узник в забытье хмурился от боли. После очередного неосторожного движения незнакомец вздрогнул и с его сухих губ сорвался рваный стон, Уилл замер, боясь пошевелиться. От тихого голоса по телу прошла непонятная дрожь. На какое-то мгновение Уильяму показалось, что лежащий перед ним мужчина приоткрыл глаза, пытаясь сфокусировать тусклый взгляд на его лице, но уже через секунду тот снова просто спал, и Уилл списал всё на обман зрения. Перед тем как покинуть комнату Уильям замешкался - оставить незнакомца, который гипотетически мог оказаться жестоким убийцей, одного без присмотра отчего-то уже не казалось такой хорошей идей, но выбирать не приходилось. Он неуверенно покрутил в ладони маленький ключ от комнаты - он очень сомневался, что хлипкая деревянная дверь и полу ржавый замок способны кого-то удержать; а в особенности того, кого закрыли за двумя замками и заточили в кандалы в придачу.       С неспокойным сердцем Уилл прикрыл дверь в комнату и повернул ключ в замке.       Вечером этого суматошного и неспокойного дня Хендрик пригласил Уилла пройтись. Спустя четверть часа, - они прошли уже половину пути и почти добрались до отдалённых аллей с заброшенным и болотистым прудом, - никто из них не произнёс ни звука. Хендрик время от времени глубоко вздыхал и еле-еле передвигал ногами, из чего Уилл сделал вывод, что тот отчего-то ужасно нервничает.       - Вильгельм, - юноша начал неуверенно, и Уильям ощутил смутное беспокойство, гадая, что же привело его юного друга в такое состояние.- Мне давно надо было тебе рассказать от этом, но я...не мог.       - Прости меня, но... в действительности отец отправил меня сюда следить за тобой, - решился Хендрик, и отчего-то Уильям не почувствовал удивления от этой новости. Это вполне было в духе герцога. - Не волнуйся, я не собирался этого делать, - торопливо продолжил юноша. - Но я рад, что он отослал меня сюда, - в ответ на недоумевающий взгляд Уилла, он с жаром продолжил, - ты мне нравишься Вильгельм! Ты - тот, кем я хотел бы стать, если бы мне хватило смелости.       Уилл покачал головой, уж что-что, а смелость это точно не про него, но Хендрик, словно и не заметил.       - Да, ты такой. Ты храбр, Вильгельм, даже если сам этого не видишь. Когда мы встречались раньше, я этого не замечал, но сейчас - ты словно проснулся от долгого сна, я вижу эту силу в твоих глазах. Уильям задумался. Кажется, он снова вышел за границы отведённой ему роли, но смутное чувство гордости, испытанное после слов Хендрика, почему-то отодвинуло на задний план чувство вины.       На следующее утро Уилл с нервной дрожью ожидал, какой шум поднимется в замке, когда исчезновение узника станет достоянием общественности. Он не сомневался, Хамфри будет рвать и метать. Уилл бы даже не удивился, если бы тот отдал приказ проверить все комнаты и закоулки в крепости или мобилизовал имеющиеся в его распоряжении военные силы замка. Уилл оттягивал момент выхода из комнаты до последнего, пару раз даже возникала мысль забаррикадироваться и не выходить вообще, но после четвёртого, уже настойчивого, приглашения на завтрак, пришлось сдаться.       За обеденным столом по заведённой традиции принц всегда занимал место по правую руку от короля, место слева же по праву принадлежало ближайшему советнику. Когда слуги бесшумно разносили тарелки с завтраком, Уилл изо всех сил старался избегать взгляда Хамфри; отчего-то казалось, что тому будет достаточно лишь взглянуть на него, чтобы обо всём догадаться. Но постепенно утренняя трапеза приближалась к завершению, а Хамфри продолжал вести себя как обычно, он был сдержан, собран и абсолютно спокоен. Возможно он просто ещё не спускался в подземелья, приказал себе не терять бдительности Уильям.       Но ни в полдень, ни вечером в замке по-прежнему ничего не происходило. Ни в этот день, ни на следующий. И это показалось Уиллу очень странным.