Ваше Высочество это звучит гордо. Хотя и слегка длинновато.

      Уильям рассматривал знакомую фигуру в сгустившихся сумерках, теряясь в догадках. В голову сразу закрались мысли, что раз Леонард рискнул в очередной раз пробраться в замок, значит должно было случиться что-то серьёзное. Какие-то новости о плетущемся заговоре? Или может готовится что-то посерьёзнее последнего нападения? Уилл нетерпеливо переминался с ноги на ногу, вот только Леонард продолжал молчать, глядя куда-то мимо его плеча.       - Леонард, - не выдержал молчания Уильям, подходя ближе и пытаясь заглянуть в глаза повстанцу, - что-то случилось?       Леонард по-прежнему не произнёс ни слова. Теперь, когда Уилл встал совсем рядом, он возвышался над ним так, что Уильяму приходилось запрокидывать голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Леонард тяжело вздохнул, наконец посмотрев Уиллу прямо в глаза.       - Я слышал о нападении, Вильгельм. Ты в порядке?       - А? Да, рука почти в норме, - словно в подтверждение своих слов Уилл потряс левой рукой, стараясь не морщиться от приглушённых отголосков боли.       Леонард кивнул отрешённо, словно собираясь с мыслями. Уилл догадался, что его самочувствие точно не всё, что вызывало его беспокойство.       - А что насчёт последних новостей, это правда?       - К-каких новостей? - переспросил Уилл в замешательстве, чувствуя себя невероятно глупо от того, что не в состоянии сосредоточиться на простом вопросе, но под чужим пронзительным взглядом в голове наступала звенящая тишина.       - Я говорю о твоей свадьбе, Вильгельм. Это правда?       В этот момент Уилл порадовался, что солнце давно спустилось за горизонт, потому что щёки тут же вспыхнули.       - Это... - Уилл не сразу нашёлся с ответом. Конечно, это было правдой, весь город не первую неделю обсуждал предстоящую церемонию во всех подробностях, и Леонард не мог этого не знать. Но что-то ему подсказывало, что вопрос был не об этом. Леонард придвинулся ближе, хотя, казалось, ближе уже некуда.       - Зачем ты это делаешь? - шёпот Леонарда звучал оглушительным набатом в полуночной тишине, пуская мурашки вдоль позвоночника Уилла. - Снова ради благополучия страны?       Уилл кивнул, как во сне, пойманный на месте и зачарованный чужим гипнотическим взглядом.       - А как же ты, Вильгельм? Как же твоё собственное счастье?       Леонард продолжал наклоняться всё ниже; его глаза, ещё более тёмные и глубокие, чем обычно, становились всё ближе, в какой-то момент Уилл вдруг понял, что не видит вокруг ничего, кроме этих глаз. Он почувствовал головокружение, словно ещё чуть-чуть и земля уйдёт из-под ног. Но падать отчего-то было не страшно. Он знал, что Леонард поймает его.       - Хочешь, - Леонард прошептал совсем тихо, почти задевая своими губами его щёку, - хочешь, я заберу тебя с собой? Прямо сейчас. Мы можем...       Уилл моргнул, отгоняя наваждение, и отступил на шаг, упираясь ладонями в грудь Леонарда.       - Ты не понимаешь! - упрямо замотал он головой. - Это не тот случай, где нужно думать о себе! У меня нет права на это. Я и так занимаю чужое место...       Уилл осёкся, осознав, что ступил на опасную территорию. Он не мог рассказать своему другу всего, но одному богу известно, как же сильно ему хотелось хоть с кем-нибудь этим поделиться.       Леонард, кажется, по-своему истолковал его слова.       - Возможно тебе и кажется сейчас, что ты беспомощен и не можешь ни на что повлиять, но это не так. Горожане знают о том, что принц сделал для меня, если потребуется - они пойдут за тобой. Я знаю, о чём говорю, верь мне.       Уиллу хотелось бы в это верить. Но он также знал, что это сделал не "принц", это сделал он - Уильям. Что будет, когда всё вернётся на свои места? Принц снова превратится в разбалованного отпрыска королевских кровей, которого не интересует ничего дальше собственной комнаты? Он вдруг с ужасающей ясностью осознал, что его время в этом времени ограничено. И до того, как оно истечёт, он должен успеть сделать всё, что в его силах.       - Ваше место становится вашим, когда вы решаетесь его занять, - словно прочитав его мысли, изрёк Леонард, - поэтому не говори больше, что ты не на своём месте.       - Спасибо, - искренне улыбнулся ему Уилл, хотя тот и не мог увидеть его улыбку в темноте. Он действительно чувствовал благодарность, это были именно те слова, которые ему было необходимо услышать.       - Но помни, - Леонард снова наклонился ниже, переходя на вкрадчивый шёпот, - моё предложение всё ещё в силе. Только дай мне знать - и я заберу тебя.       Уилл рассмеялся, чувствуя, как долгое напряжение отпускает его, а по солнечному сплетению растекается неожиданное тепло.       Разговор с Леонардом сыграл роль толчковой силы, так необходимой Уиллу, и, сорвав защитные барьеры, привел в движение какой-то скрытый механизм внутри него, который, казалось, только ждал своего часа. Когда он впервые пришёл к королю со своей просьбой, тот не стал скрывать своего удивления, но при этом в его мудрых глазах Уилл заметил искорку веселья и толику чего-то, похожего на отцовскую гордость. Уильям решил не пользоваться предоставленным в его пользование кабинетом, посчитав, что библиотека для его целей подходит как нельзя лучше.       Обложившись со всех сторон массивными фолиантами и записями дворцовых писарей, он, на два дня почти забыв про еду и сон, углубился в изучение текущей финансовой обстановки в государстве, включая перепись имеющихся ресурсов в графствах, которые гонцы передавали королевскому казначею с ежегодным налогом в казну. Да, возможно в делах государственных Уильям по-прежнему смыслил мало, но вот пары по экономике в институте не прогуливал никогда. Да и политологию любил, чего не скажешь об истории.       У его единоличного мозгового штурма была вполне определённая цель. Конечно, он ясно осознавал, что для того, чтобы вникнуть в устройство целой страны и, тем более, предложить более-менее сносный путь реформирования, пары дней будет мало. Но на стороне Уильяма с самого начала было преимущество - знания будущего. То, как может и должно осуществляться управление государством, чтобы не так сильно бросалось в глаза имущественное расслоение. Пока что, весь гнёт налогов города ложился на обычных горожан. И Уильям поставил перед собой твёрдую цель - попытаться изменить устоявшееся положение вещей.       Когда на третий день он вновь постучался к королю, результатом его бессонных ночей стали глубокие тени под глазами и примерный план по упорядочиванию их зарождающейся системы налогообложения. В кабинете, помимо короля, нашёлся ещё и Хамфри, который не стал скрывать своего скептического взгляда, когда Уилл озвучил причину своего визита. Чужой презрительный взгляд, вопреки обыкновению, придал уверенности и заряд хорошей злости, и Уилл принялся пылко излагать собственные идеи.       Эдуард слушал сосредоточенно, не перебивая, иногда кивая головой, видимо, когда отмечал для себя что-то заслуживающее внимания. Уилл догадывался, что его идеи могли показаться слишком новаторскими, но у него не было выбора.       Когда он закончил, Эдуард не спешил нарушать молчание, очевидно раздумывая над чем-то.       - Значит, ты полагаешь, - наконец выпрямился в кресле он, - если мы усилим контроль над доходами крупных землевладельцев и сановников, то приход в казну увеличится?       Хамфри многозначительно хмыкнул, стоя чуть поодаль кресла короля, мол, чего этот бред слушать, только зря время терять. Но Уилл сдаваться не собирался.       - Да, - уверенно кивнул он, - я просмотрел записи за последние два года - сейчас налогом облагается только та часть дохода, о которой они заявляют сами. Уверен, что в реальности это не составляет даже половину их реальной прибыли.       Если казна получит дополнительный источник дохода, то, думаю, получится немного снизить налоги обычному населению, чтобы не душить местную торговлю и фермеров. Или же отменить внутренние пошлины при переездах через мосты и между городами.       - Это недопустимо, Ваше Высочество, - вмешался Хамфри, выступая вперёд. - Если мы повысим налоги, то лишимся поддержки многих представителей знатных родов, и к тому же...       - Но простым людям станет значительно легче! - С жаром возразил Уилл, которому всё труднее становилось сдерживать свои эмоциональные порывы. - Может пора уже перестать жить, словно под золотым куполом? И стоит хоть раз спуститься со своего пьедестала и взглянуть, в каких условиях приходится существовать обычным людям?!       - И где же наследный принц успел так хорошо познакомиться с условиями жизни простолюдинов? - С издёвкой протянул Хамфри в ответ на его пылкую отповедь. Уилл открыл было рот для ответа (а ответить ему было что), но вовремя одёрнул себя.       В этот момент вмешался король, примирительно поднимая в воздух руки: - Ладно, полно вам спорить. Хамфри, думаю, не стоит так категорично отвергать предложение Вильгельма. Мы, по крайней мере, должны его подробно обдумать.       Хамфри покорно склонил голову, не решившись продолжать спор дальше. Эдуард повернулся к Уиллу.       - Мне приятно видеть, что ты проявляешь интерес к управлению страной, сын. Ведь когда-нибудь всё это станет твоим. В твоих рассуждениях есть разумное зерно. Думаю, пришла пора, пусть и не кардинальных, но перемен. А тебя, Хамфри, я попрошу собрать совет в ближайшее время.       Хамфри почтительно поклонился, но недовольно поджатые губы выдавали его отношение к решению короля. Уилл тоже отвесил поклон, прежде чем покинуть кабинет короля, в этом поединке он засчитал победу себе.