Ищущие возмездия

      Потусторонние существа хоть и являются частью современного социума века с восемнадцатого, всё равно в большинстве своём являются изгоями. Взять того же Мьюта: парень неплохой, только волосатый, двухметровый и чуть-чуть страшный. И куда, спрашивается, деваться нашему собрату? Конечно же, как и у людей, у нас есть места для отдыха и «сходок».       Бар «Хмельной Мишка» был одним из двух заведений в городе, посещаемых в большинстве «мохнатыми»: оборотнями, гоблинами, йети и тому подобное. Держала бар единственная на весь округ семья оборотней-медведей, но помещение частично принадлежало Камилле, так что вожак наш имела часть с доходов.       Располагался бар чуть поодаль от центральных улиц, на границе с районами трущоб. Некогда помещение было отведено под склады, но арендаторы либо ликвидировались, либо нашли что-то подешевле и в чуть более благопристойном месте, так что здания пустовали. Со временем их выкупили Камилла и Канги* — глава общины оборотней-птиц, и начали искать кого-то достаточно предприимчивого и хозяйственного, чтобы облагородить и пустить в дело.       Очень удобно подвернулся им Лепехов Борис Игнатьевич, иммигрировавший из Алтая со всем выводком своих детей. Медведи-оборотни живут тесными общинами и семьи их крепки. Они редко уходят из родных краёв, и чаще всего покидают свои земли целым кланом, но у дяди Бори произошёл раскол в семье, жена его ушла к другому самцу, и тогда клан позволил Лепехову покинуть родину и помог в судебном порядке лишить мать прав на детей. Дядя Боря был счастлив заняться полезным делом, а дети его оказались не менее трудолюбивы, и из складов слепили что-то среднее между пабом и современным баром с подсветкой и хай-теком.       Ник припарковал машину почти у самого входа, и вопросительно посмотрел на меня.       — Поддержка нужна?       Я пожала плечами. Камилла сейчас на взводе, но и я сегодня не в духе, так что если сцепимся, то даже дяде Боре нас так просто не растащить.       — Справлюсь.       — Хорошо, — кивнул друг. — Позвони, как освободишься.       — Это может случиться и завтра.       — Да-да. «Проблемы стаи». — Он скорчил забавную мину, сжимая и разжимая указательный и средний пальцы обеих рук, поднятых вверх, демонстрируя факт цитирования моих же фраз.       — Молодец, — кивнула я, — хоть один урок усвоил.       — О, нет, ещё два: не лезть к тебе в полнолуние после заката и не поить кофе в период течки… Ай! — я отвесила ему подзатыльник, чуть не впечатав поганца носом в рулевое колесо. — Если я получу сотрясение, — потирая затылок, сопел Ник, — некому будет завтра встречать инквизиторов.       — Дай-ка я тебе ещё и ноги сломаю, — зловеще улыбнулась я.       — Понял, — он поднял руки вверх, капитулируя. — Молчу.       Кивнув, с гордым видом покинула автомобиль, не забыв поблагодарить на прощание и пожелать удачи. Раз дело передали в Отдел по расследованию преступлений сверхъестественного характера, Нику теперь ходячий труп ловить до победного: нет тела — нет улик. А с дышащим в затылок церковником, страдающим жаждой геноцида всего, что не является человеком, так вообще не весело.       Стоит попросить доктора МакКинли продлить мне больничный на пару дней, чтобы отсидеться в тишине и не светиться перед ненужными людьми. И помочь решить «проблемы стаи».       Тяжело вздохнув, похромала к входу. Чтобы поднять настроение, задрала голову вверх, в который раз любуясь эмблемой бара. Забавный мишка лежал на спине, обнимая горшочек мёда, и высунув язык, смотрел на пчелу, что уселась ему на нос, от чего глаза были соединены на переносице. Я ухмыльнулась — в темноте контуры рисунка сияли неоном, и мишка казался ещё более упившимся.       На входе не было охраны, потому что посещали заведения только свои, а тех, кто бушевал, свои же и вышвыривали. За редким исключением сюда являлись колдуны, иногда приходили обычные люди, что были близки с моими собратьями, но сторонний человек бежал отсюда прочь, стоило ему увидеть чью-то пьяную мохнатую рожу, скалившуюся на своё же отражение в стоявшем напротив бокале с пивом.       Хоть здание и было двухэтажным, сам бар располагался в полуподвальном помещении, так что переступив порог пришлось спускаться по деревянной лестнице с резными перилами, кривясь от боли в сокращающихся надколенных мышцах. Внутри царил полумрак, но освещения для моих глаз было достаточно, чтобы в который раз насладиться внутренним убранством: массивная деревянная мебель, полочки с приправами, тканевые гобелены, изображающие сцены охоты в условиях дикой природы, пучки душистых трав и встроенные в стены мощнейшие колонки, гремевшие рок хитами, сменяемые лучшими рок балладами.       Посетители «Хмельного Мишки» слушали только хорошую музыку. У них просто не было иного выбора.       Дядя Боря стоял у широкой дубовой барной стойки, протирал стаканы и подпевал Aerosmith и их «Rag Doll». Этот высоченный, широкий мужчина забавно подёргивал плечами в такт мелодии, и я не сдержала улыбки. Светлокожий, рыжий, сероглазый, с густыми усами и бородой, что он начал заплетать в косу, стоило ей отрасти в достаточной мере, он напоминал мне типичного викинга с картинок. Родились мы с ним в одной стране, но покинула я её раньше, чем успела полюбить по-настоящему, поэтому Борис Игнатьевич, узнав об этом, взялся всеми силами вбивать мне любовь к Руси-матушке, а особенно к родной речи.       — Вечер добрый хозяину, — поздоровалась я с ним, произнеся всю фразу почти без акцента. Дядя Боря кивнул в знак приветствия. — Я бы…       — Поспеши наверх, — оборвал меня Лепехов. — Камилла зла как чёрт. Вон, — он дёрнул подбородком, указывая на кого-то у меня за спиной, — Лаки уже прочувствовал.       Я обернулась к залу, краем глаза отмечая, как за спиной у дяди Бори прошмыгнула невысокая тень, прижимаясь к стене. Опять Ярослав, младший сынишка и почти полная копия Бориса Игнатьевича, пирожки с кухни таскает. С такими темпами и наследственностью он отрастит мамон не меньше отцовского.       Мужчина повёл носом, явно учуяв своё чадо и свежий аромат выпечки, и обернулся, весь взъерошившись от гнева.       — Ах ты, сорванец мелкий! — в пацана полетело полотенце, которым дядя Боря протирал бокал, но мелкий увернулся и на четвереньках поспешил прочь. — Посуду мыть будешь, троглодит! Рима, опять не уследила!       Чуть поодаль от барной стойки открылась дверь, из которой высунулась конопатая миловидная мордашка, всклокоченные рыжие кудри упали на лоб, и хозяйка сдула их, открыв взору серые глазища.       — Я специально, па, — хихикнула девушка, хитро щуря глаза, — мы с Ритой его откармливаем, а то больно шустро скачет.       — А-а-а-а, — протянул мужчина, явно постигнув всю изысканность плана, — ну-ну.       Девушка подмигнула мне, вновь скрываясь на кухне.       Я поплелась в зал, глупо улыбаясь. У меня нормальной семьи не было — стая не в счёт, ведь это нечто другое, да и местная стая для меня не первая. Я имею в виду типичную семью: мама, папа, брат, сестра, бабушка, дедушка и далее по списку. Нет, родители у меня были. Отец даже где-то продолжает охотиться на отступников, но после того, как он снёс маме голову серебряной дробью, а мне отстрелил пол левого бока, он для меня мёртв.       Переехав в Канаду, я какое-то время жила со старшей сестрой матери, но когда у неё родилась дочь, меня выперли прочь, опасаясь, что я сожру ребёнка. Это с учётом того факта, что мать моя была оборотнем, и сестра это знала, а значит имела представление о нашем народе и его повадках. Пока училась в институте, я жила в общежитии, а сейчас снимаю квартиру у милой слепой старушки, практикующей искусство вуду.       Так что семье Лепеховых я по-доброму завидовала.       Лаки сидел в тёмном углу, выслушивая пьяное мурчание гиенлака, почему-то расхаживавшего средь бела дня в полузвериной форме. Принюхавшись, возмущённо фыркнула. Пары алкоголя смешались с запахом мочи, грязной шерсти и крови. Но гиену я узнала.       — Форд, опять жена выгнала?       Пятнистая морда повернулась ко мне, бледно-жёлтые глаза зло сощурились, и Форд зарычал на меня. Я упёрлась руками в столешницу, придвинулась к оборотню вплотную, зарычав в ответ. Гиенлак прижал уши к голове, весь сжался, тихо заскулил, и я отстранилась, обращая своё внимание на Лаки, ведь кровью пахло от него.       — А ну, покажись, — потребовала я.       Лаки встал, возвышаясь надо мной на полторы головы, двинулся вперёд, стремясь заставить меня отступить, но не на ту напал. Я сдвинулась вбок, разворачиваясь так, чтобы не подставлять спину. Дружба дружбой, а игры за лидерство в стае для меня превратились в нечто повседневное, при этом не утратив остроты опасности. Я альфа, и моё место может попытаться отнять даже самый близкий товарищ.       Парень вышел на свет, и я критично осмотрела его. Тёмно-каштановые прямые волосы слиплись от крови, но Лаки натянул сверху шапку, игнорируя всю антисанитарию, бледное лицо в его двадцать три уже было исчерчено шрамами на подбородке, под левым глазом и на правой щеке, однако это явно не было пределом. Камилла оставила ему четыре чётких полосы от когтей через всё лицо. Кровь только недавно свернулась, но удар от вожака так просто не залечить. Судя по тому, как бледен был Лаки, травмы были ещё где-то.       Тяжело вздохнув, принялась вертеть его туда-сюда, рассматривая. Парень хихикал, а я злилась. Кофта на спине была исполосована, и кровь запеклась, впечатав ткань в открытые раны, ещё один порез был над левым коленом.       — Какая забота, малышка, можешь…       — Заткнись, — голос мой вибрировал и отголоски силы принялись плясать вокруг меня. Лаки потянулся ко мне, щурясь от блаженства.       — Сильная, — он водил носом у меня перед лицом, жадно тянул запах, — поделись.       — Не в моих полномочиях, — я отступила, загоняя зверя назад, на что Лаки отозвался разочарованным вздохом. Облезет. Я не делюсь силой. Камилла вожак, вот ей и делиться с нами всеми. — Что произошло?       — Я отправился сказать Камилле, что еду к доктору МакКинли по твоему приказу, и она взбесилась. — Парень провёл пальцем по едва затянувшейся ране на лице, тут же его отдёрнув. Кровь заструилась по лицу.       Зло зарычав, метнулась к лестнице на второй этаж, на котором располагался офис и несколько спальных комнат с душевыми.       По ступеням я влетела, позабыв про боль в ноге, за спиной гремела «She's Like Thunder» Doro Pesch.       Оборотней, что я, как альфа, взяла под защиту, ранить так просто даже вожаку не позволю.