Люблю, как умею

      Пожиратели с почти суеверным ужасом наблюдали, как та тварь, что буквально несколько секунд назад была тощеньким Гарри Поттером, подтянула свисающего с хвоста Темного Лорда ближе к себе, неторопливо сунула два когтистых пальца ему в рот и вытащила их с уже зажатым тусклым огоньком, подозрительно напоминающим те, которые извлекали из своих клиентов дементоры в Азкабане. Тело Волдеморта, с потухшими, теперь уже явно мертвыми, глазами, было небрежно отброшено в сторону, словно смятая ненужная бумажка. Взгляд холодных, залитых чернотой глаз с горящим золотом зрачком в виде лежащих на боку песочных часов спокойно пробежался по застывшим магам с интересом, подозрительно напоминающим гастрономический. Дружным порывом Пожирателей было порскнуть в стороны, но негромкий голос заставил всех замереть в самых причудливых позах:       — Стоять! — чешуя с головы Поттера медленно сползала, обнажая обычную человеческую кожу, зрачки пульсировали, то становясь привычными круглыми, то вновь вытягиваясь в жутковатые песочные часы. — Договоримся.       Маги осторожно обернулись к нему, в них проснулась надежда — Поттер говорил и выглядел вполне адекватным, не стал нападать, даже более того, маги, которых он разбросал, когда его атаковали, медленно приходили в себя, баюкая весьма неприятные, но не смертельные травмы, попавший под удар хвоста Макнейр лежал неподвижно, но явно дышал. Герой продолжил:       — Жду самую жесткую вариацию Непреложного Обета о неразглашении и признание Долга жизни.       Все переглянулись между собой, но быстро мелькнувшее перед ними в немом намеке измазанное в темной крови Лорда багровое жало, резво стимулировало момент принятия решения и Пожиратели один за одним стали произносить необходимые слова, в том числе и экстренно приведенный в себя Энервейтом Макнейр.       — Если завтра в Аврорат будут доставлены Беллатрикс Лестрейндж и Питер Петтигрю, без разницы, живыми или мертвыми, я не буду свидетельствовать против вас в Визенгамоте. Сумеете отмазаться — молодцы. Свободны, — все дружно попятились из зала, стараясь лишний раз не поворачиваться к Герою спиной. Запирающие заклинания после гибели Волдеморта спали. — А вас, мистер Малфой, я попрошу остаться.       Люциус все же с некоторым внутренним трепетом смотрел на такого неожиданного Героя. Мальчишка явно успокаивался — чешуйки продолжали неспешно сходить с его кожи, уже обнажив тело почти до талии, глаза перестроились в обычные человеческие. Огонек души Волдеморта по прежнему тускло светился, зажатый в когтистых пальцах левой руки.       Малфой подошел ближе и уловил… слабый, но невероятно привлекательный аромат, исходящий от Поттера. Люциус невольно подался вперед, на что мальчишка чутко отреагировал, мгновенно насторожившись — хвост нервно хлестнул воздух, чешуя поползла вверх, зрачки расплылись песочными часами. Маг, опомнившись, сделал вид, что просто покачнулся, ощущая слабость после Круцио, тогда как на деле он, точно зная, что этого заклинания ему не избежать, заблаговременно накачался всевозможными зельями и потому сейчас чувствовал себя весьма сносно.       — Одолжите мантию, мистер Малфой? — и в самом деле, после исчезновения чешуи, Герой рисковал остаться совершенно голеньким. Люциус поспешно стянул с себя требуемую вещь и протянул мальчишке. — Почему здесь было так мало народа? И где Лестрейнджи и Снейп? Они разве не входят в круг приближенных Волдеморта?       — Сегодня не планировалось собрание, все заняты выполнением различных поручений и заданий, Лорд просто пригласил на мою… э-э-э, казнь несколько не занятых Пожирателей.       — Так я вас спас, мистер Малфой?       — Так и есть, мистер Поттер.       — Ну, тогда, мистер Малфой, окажите мне ответную любезность. Надо позвать сюда Снейпа и придумать какую-то достаточно логичную версию сегодняшних событий, потому что я не собираюсь раскрывать ни перед кем свои секреты. Уже сейчас могу вообразить, какой вой поднимется среди магов, если хоть что-то просочится в массы. Можете, кстати, примазаться к победе, тогда еще, ха-ха, вас назовут героем и орденом наградят.       Снейп был вызван через постоянно хранящееся у Люциуса парное зеркало. Малфой знал, что зельевар, по возможности, оберегает мальчишку, как память о своей подруге, погибшей по его невольной вине и попутно работает шпионом для обеих сторон противостояния, но и не подозревал, что Северус умудрился заполучить доверие Поттера. Иначе с чего бы он просил его вызвать?       Недовольный Снейп явился через двадцать минут. Люциус с невольным восхищением поразился его самообладанию, потому что у него только в удивлении глаза расширились при виде картины: босой Мальчик-который-выжил, одетый в одну мантию с чужого плеча, спокойно стоит рядом с лордом Малфоем и держит в ладони светящийся шарик чужой души, а чуть в сторонке валяется свежий труп Темного Лорда. Даже бархатный голос профессора звучал совершенно спокойно:       — Люциус, может пояснишь мне, что здесь происходит?       — Может, я поясню, сэр? — Поттер ласково глядел на зельевара. — Здесь у нас произошла битва между Волдемортом и мной и, как видите, я победил. Точнее, почти победил. Огонек в моей руке — душа Лорда, как только я сожму пальцы, она будет уничтожена и я попросил вас позвать, потому что не представляю, как именно это отразится на мне, с учетом нашей с Волдемортом непонятной связи через шрам. А вам, профессор, я более-менее доверяю и надеюсь, что вы не дадите мне умереть в случае чего, хотя бы для того, чтобы потом придушить самостоятельно. — Гарри ухмыльнулся. — Ну что, понеслась душа в Рай? — он сжал пальцы.       Малфой увидел, как всплеск силы от разрушения души Темного Лорда впитался в ладонь и предплечье Героя. Вот и нет больше Волдеморта.       Поттер вдруг зашипел и схватился за шрам на лбу, который вдруг неожиданно стал истекать непонятной черной жижей. Мальчишка покачнулся и свалился бы на пол, если бы Люциус не рванулся к нему, наплевав на неизвестную опасность в лице Твари, и не подхватил тоненькое тело, попутно не отказывая себе в желании незаметно принюхаться к такому притягательному запаху и, чего уж тут греха таить, незаметно потискать. Подтянулся и зельевар, начавший спешно накладывать одно за другим диагностические заклинания.       События в буквальном смысле понеслись вскачь. Гарри привели в сознание буквально через несколько минут, он морщился, жаловался на головную боль, но, по заключению Северуса, был в полном порядке.       После этого недовольный Снейп закатил истерику, требуя немедля рассказать ему, что произошло. Люциус, скованный Обетом, мог только отмалчиваться, скорбно глядя на беснующегося зельевара, который уже, кажется, собирался схватить Поттера за горло и выжать из него всю правду. Героя это, кажется, не особо волновало:       — Профессор, не надо так нервничать, все равно прямо сейчас вы правду никак не узнаете, Малфой дал Непреложный Обет о неразглашении, а я промолчу, не в моих интересах распускать язык. Возможно, позже я удовлетворю ваше любопытство, вы только… не давите на меня. Лучше помогите придумать достаточно логичную версию для общественности. И вам придется тоже принести Обет, чтобы вас нельзя было допросить с Веритасерумом.       Снейп уже было оскалился, готовясь настаивать на своем, но Люциус с силой сжал его плечо и взглядом попросил не нарываться. Зельевар дураком не был и нехотя подчинился.       Через некоторое время в зал стали набиваться вызванные авроры, Фадж со свитой, служащие Министерства, а чуть позже и уведомленные Дамблдор с компанией, которых, по злорадному приказанию Министра, не подпустили к основному месту событий и на сотню футов.       Итак, давно совместно работающие против Темного Лорда Северус Снейп и Люциус Малфой стали свидетелями того, как один из Пожирателей привел захваченного Гарри Поттера, неосторожно сунувшегося в Косой переулок без сопровождения. Они, ясное дело, не могли позволить причинить юному Герою вред и напали на Волдеморта, а там и сумевший высвободиться и выхватить свою палочку Поттер подключился. Лорд, которому пришлось сражаться на три фронта, потерял бдительность и стал жертвой своего же заклинания, отраженного от поставленного Гарри сильнейшего щита, о котором он узнал из родовой библиотеки Блэков (чуть скривившийся от жадности Люциус спешно научил Героя выполнять один из тайных малфоевских родовых щитов). Отраженное заклинание пронзило Волдеморта, он упал и умер. Взрослые маги оказали шокированному юному Поттеру помощь и вызвали авроров. Занавес. Конец повествования.       Понятное дело, такой истории не поверил практически никто и, если широкой общественности такая версия вполне годилась, то «сильные мира сего» желали непременно знать правду. Их троих забрали в Аврорат и начали вежливо расспрашивать, по сто раз задавая одни и те же вопросы. Именно расспрашивать, героев-то допрашивать никак нельзя. Малфой и Снейп на все неудобные вопросы просто молчали, явственно давая понять, что связаны Обетом, в принципе его можно было бы попытаться взломать, но маги тогда скорее всего бы не выжили, а Поттер с невозмутимостью древнего мага Будды отвечал на вопросы, строго придерживаясь выдуманной версии. Тайком подлитый Веритасерум на него не действовал, мгновенно растворяясь в крови, насыщенной ядом василиска и слезами феникса, о чем он честно предупредил заранее, хоть это и не помешало аврорам, ведущим допрос, все же попытаться. Легилименция не позволяла влезть в голову взрослым магам, скованным все тем же Обетом, а Поттер сказал, что долго занимался с опытнейшим ментальным мастером, его щиты теперь непробиваемы (без уточнения, что один факт с другим никак не связан) и он не хочет, чтобы кто-то копался в его секретах. В принципе, можно было бы попытаться взломать щиты и Обеты, но без гарантии получить желаемые сведения, да и маги тогда скорее всего бы не выжили, а смерть победителей в такой момент была приговором всему Министерству…       Через несколько часов Фадж, видимо, что-то решил для себя и дал команду прекратить расспросы и отпустить героев по домам, чем заслужил три признательных взгляда.       Три недели длились всевозможные праздники, чествования, награждения и приемы, всем троим торжественно вручили по Ордену Мерлина Первой Степени. И если взрослые маги были сами по себе, то Поттер находился под довольно плотной опекой Министерства, чему совершенно не противился, поскольку к нему не подпускали Дамблдора и его соратников, а с ними Гарри пока не готов был разговаривать, они ведь не отстанут так просто, как проявивший неожиданное понимание Фадж.       Сказать, что Драко Малфой был удивлен, когда выяснилось, что его отец — борец за добро и справедливость… это не сказать ничего. Вообще-то, у любого, кто взял себе за труд задуматься о правдивости озвученной версии, возникли бы сомнения. Нет, объяснения выглядели достаточно правдоподобными — приложили в меру умения, в меру везения и победа состоялась, но для любого, кто был хоть немного знаком с расстановкой сил и действующими лицами, становилось понятно, что тут что-то не так.       Дамблдор развил бурную деятельность, пытаясь взять ситуацию под свой контроль, но момент был упущен и лавры победителей поделили между собой новоявленные герои и Министерство в лице Фаджа, который умудрился примазаться и не встретил сопротивления, поскольку благоразумно прикрыл перед прессой и Авроратом неточности в озвученной версии победы и не стал докапываться до истины. По крайней мере, пока.       Альбус не то, чтобы и сам рвался в победители, он скорее хотел быть в курсе происходящего и держать все под своим контролем. Снейп в ответ на письма директора с настойчивыми просьбами явиться отвечал, что сейчас занят и прибудет только накануне начала занятий, а сам отсиживался в Малфой-мэноре. Дамблдор попытался даже встретиться с Люциусом, но был жестоко осмеян и не допущен даже на порог. К Гарри же и вовсе было не подобраться. Да и что с него спросить-то можно? Снейп и Малфой — два слизеринских змея — явно вбили в его голову свою версию и мальчик будет говорить то, что велено, возможно, даже искренне считая это правдой. А если учесть, что зельевар еще и Мастер ментальных наук, то в голове Поттера можно даже не пытаться разыскать правду, там все давно подчищено и исправлено Снейпом. А этих двоих расспрашивать бесполезно, как говорится, где сядешь, там и слезешь. Дамблдору оставалось только смиренно дожидаться появления зельевара в Хогвартсе и там уже уговорами пытаться добиться хоть какого-то ответа, хотя у Снейпа к ним за столько-то лет уже давно выработан иммунитет.       Сам Снейп в Малфой-мэноре пытался выжать информацию из Люциуса, но жесткие рамки Обета не позволяли тому даже непрямые намеки делать. Северус только и понял, что Гарри воспользовался какими-то способностями, проявившимися после магического совершеннолетия, потому что Малфой с отрешенным видом копался в библиотеке, разыскивая книги именно этой тематики. Что за способности, наследие ли это и откуда бы оно вообще могло взяться у полукровки Поттера, было непонятно, как и то, где он обзавелся ментальными щитами, которые не смог пробить даже менталист. Профессор только надеялся, что мальчишка сам его рано или поздно просветит, как и говорил.       Драко ничего не понимал в сложившейся ситуации, а посвящать его во все секреты никто не рвался, да и сам он не особо горел желанием прояснять их, благоразумно решив, что знания знаниями, но конкретно сейчас — меньше знаешь, крепче спишь. Можно, конечно, было бы и покопать, пользуясь своей приближенностью к основным фигурантам, но он рисковал тогда откопать что-то такое, чему и сам будет не рад. Ему оставалось только наблюдать за отцом и крестным.       Драко заметил, что рара после победы находится в легком неадеквате — с головой закапывается в родовую библиотеку, а в быту ходит по мэнору с мечтательным видом, периодически задумчиво замирая и хмурясь. Такое ощущение, что ему «и хочется, и колется», а вот чего «хочется» и что именно при этом «колется», было непонятно. Но одно то, что Нарциссе был срочно предоставлен развод, о котором она давно просила, а Люциус, прикрываясь тем, что наличие жены удобно, его никак не подписывал, говорило о том, что «хочется», пожалуй, больше, чем «колется».       К началу нового учебного года страсти, наконец, немного улеглись. Министр объявил, что юный Герой обязательно появится в школе, разве что немного задержится, поскольку у него назначено последнее интервью с иностранной прессой.       Загружающиеся в Хогвартс-экспресс ученики были на удивление молчаливы и бдительны, посматривая по сторонам в надежде, что Гарри Поттер все же объявится в поезде, но — не судьба. Не объявился он и вечером на распределении и ужине. Некоторые, особо отчаянные, попытались подкатить с вопросами к Снейпу, но были одарены таким взглядом, что им оставалось только резко передумать. Дамблдор сидел насупленный и недовольный, видимо, тоже пытался расспросить зельевара и тоже нарвался.