***
После ужина Элизабет Баркер отправилась к себе в комнаты. Она шла по коридорам Кэрроу-хауса, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди. Подумать только, Рудольфус в особняке, такого она никак не ожидала. Лиза то и дело прокручивала в голове сцены их встреч, начиная с бала у Лестрейнджей и прогулки на единороге, заканчивая случайной встречей в покоях Рудольфуса, которую нечаянно устроили близнецы. Элизабет улыбнулась, чувствуя, что с непривычки скулы сводит. Она поднялась на второй этаж и вышла на террасу, прикрыв за собой дверь. Лиза положила руки на перила, глядя в темноту осеннего сада, который, к слову, не думал увядать. Природа находилась в неком затишье, когда уже ничего не цветёт, но и не увядает, как положено осенью. Солнце уже скрылось за горизонтом, и словно передавало привет живущим на этой земле в виде розовых облаков на горизонте. Элизабет мечтательно улыбнулась, глядя на них. Интересно, каково летать? Хотела бы она это знать, но вот беда — пегасов Лиза боялась, мётлы её не слушались. Она глупо хихикнула, вспоминая, как ехала в объятиях Лестрейнджа с неудачной прогулки на единорогах. Вот бы быть рядом с ним… — Мисс Баркер? — раздался изумлённый голос за спиной. Его она узнала бы из тысячи даже через десятки лет. Не веря в своё счастье и не зная плакать ей или смеяться, Лиза посмотрела на него через плечо, после чего вернула свой взор к небу, на котором начали зажигаться первые звёзды. Как же прекрасен этот мир! Как удивителен! Рудольфус подошёл к ней и так же, как она, положил руки на перила и посмотрел в небо. — Звёзды ныне яркие, — заметил Лестрейндж, нарушая тишину. Лиза посмотрела на него. Он в свете звёзд, в полумраке, казался чем-то неземным, недосягаемым. Молочно-бледная кожа словно светилась изнутри, зелёные глаза показались Элизабет уставшими, их орлиный, тяжёлый взор был устремлён ввысь. Точёное лицо было неподвижно и казалось высеченным из мрамора. А волосы были завязаны в неизменный хвост. — Да, сэр, — промямлила Элизабет. В какой-то момент ей стало так плохо и тоскливо… Что-то иное, необъяснимое сжало сердце. Она поняла только то, что все её мечты о счастье падут в бездну или же сгорят в прах. Не с ним. Этот человек не принц на белом конец. Он чужой король. Он Лестрейндж. У него есть всё. Власть. Деньги. Сила. Жена. Любовь. Он сэр, повелитель, господин. Ей никогда не стать его леди, никогда. Элизабет даже не сможет занять место в его тени. Уж больно она ничтожна. От подобных мыслей она прерывисто вздохнула, стало почему-то жарко, руки закололо, в районе солнечного сплетения затянулся тугой узел. Как же быстро у неё меняется настроение! Одно мгновение — слёзы, одна секунда — смех. Вот и сейчас истеричная натура давала о себе знать. Не дай Мерлин, мистер Лейстрейндж заметит её состояние, начнёт расспрашивать, догадается. Если Рудольфус узнает о её чувствах, ей не жить. Она сгорит от стыда. — Сэр, мне пора, — тихо промямлила Лиза, радуясь, что слёз ещё нет. Она повернулась к нему спиной и бросилась к двери. Когда Лиза уже хотела проскользнуть в образовавшийся проём (Рудольфус плохо запер дверь), Лестрейндж резко развернулся и схватил её за руку. Элизабет замерла, чувствуя тепло его руки, и бросила на него один короткий взгляд. — Сэр, отец будет зол, если увидит, — тихо промямлила Лиза, пряча взгляд, поскольку была уверена, у неё на глазах непрошеные слёзы. — На этот этаж никто из них не поднимется, Элизабет, здесь мои покои, покои моей жены, твой отец очень провинился и теперь обходит нас десятой дорогой, боится кары, — произнёс Лестрейндж. — Посмотри мне в глаза… Лиза чувствовала слабость во всём теле, её маленькую ладошку стиснули пальцы Рудольфуса, он внимательно глядел на неё, Элизабет чувствовала его взор на себе. Она не могла ослушаться, сердце заходилось в сумасшедшем ритме. — Элизабет, — его голос стал твёрже, кажется, он терял терпение. В следующий миг Рудольфус, не отпуская Элизабет, провёл свободной рукой по её щеке и заставил посмотреть на него, слегка сжав подбородок её двумя пальцами. — Удивительно, — тихо произнёс Лестрейндж. Лиза мелко задрожала, она была напугана. Моргана, если отец не придёт сюда, если Сесилия не рискнёт, получается, они совсем одни? Не считая леди Лестрейндж, которая сейчас, скорее всего, отдыхает у камина. — Тебя презирают в школе, недолюбливают дома, но ты не хочешь отомстить, я вижу твои мысли, воспоминания о былом, но, Мерлин, ты никогда не желала причинить им всем боль за свои слёзы и страдания, ты терпела всё, — задумчиво произнёс Рудольфус, проникновенно глядя в глаза Лизы. Он, казалось, выворачивал её душу. — Элизабет — красивое имя, в буквальном переводе означает королева красоты… Элизабет вспыхнула. Королевой красоты она никогда не была, ей никогда не говорили комплиментов, не обращали внимания в хорошем смысле этого слова. Лиза широко открыла глаза, когда Рудольфус начал к ней наклоняться. Его губы коснулись её губ. Элизабет испуганно дёрнулась, когда он притянул её к себе, положил одну руку на талию, второй провёл по её волосам, сжал нежную шею. Элизабет замерла, не в силах что-либо предпринять. Все мысли вылетели из белокурой головы, лишь сердце бешено стучало, задавая ритм. Рудольфус целовал её очень осторожно, словно боясь спугнуть. Лиза же таяла в его объятьях, она была совершенно бессильна. Когда Лестрейндж чуть отстранился от её губ, Элизабет привстала на цыпочках и коснулась влажными устами его щеки, этого было достаточно, чтобы Рудольфус вновь прижал её к себе, продолжая прерванный поцелуй. Когда он отстранился, чтобы посмотреть в лицо Лизы, она чувствовала себя довольно необычно. Было как-то тепло и уютно, ей казалось, что она в безопасности. Все тревоги и плохие мысли, что занимали её голову до этого, ушли на второй план. — Сэр, — тихо промямлила Лиза, чувствуя, что по щекам начинают бежать слёзы. Это неправильно, неправильно! Он женат, у него семья… А она? Что она может? Элизабет, воспользовавшись тем, что Лестрейндж расслаблен, вывернулась из его объятий, освободилась и ринулась прочь, в свою комнату. Ей казалось, что за ней погоня. Лиза мчалась со всех ног в свои покои. На лестнице она налетела на служанку Алекто — Хелену. Извинившись, она помчалась дальше и наконец оказалась у себя. Первым делом Лиза заперла дверь. Затем быстро подошла к шкафу, вытащила оттуда свою ночную сорочку, сняла платье, переоделась. После этого забралась под тёплое одеяло и потушила свечу на прикроватной тумбочке. Спать не хотелось. В голове была полная каша, сотни бессвязных мыслей. Элизабет коснулась пальцами своих губ, она поверить не могла, что он — он! — её поцеловал. Что это значит? Быть может, это какой-то сон, а завтра будет всё как всегда, а, может, для Лизы что-нибудь да изменится. Самое ужасное, что она знать не знала, как теперь себя вести с ним. Было очень непривычно и страшно. Она поняла, действительно поняла, что влюблена, лишь накануне. А сегодня уже поцелуй… Элизабет положила руку на сердце, чувствуя тепло и быстрые удары в груди. Интересно, её мать чувствовала то же, когда видела отца, когда он её целовал? Что наполняло душу Карин Баркер в такие моменты? Любовь, нежность, привязанность, а, может, стыд? Лиза сама не понимала, что она чувствует. Любит ли? Однозначно любит… Насколько сильно? Неизвестно. Зажмурившись, Элизабет перевернулась на живот, будто это могло ей помочь. Что бы было, если бы она не сбежала? Как ей хотелось вернуться к нему сейчас, как хотелось увидеть его! Но нет, нельзя. Не дай Мерлин, поймёт, что она влюбилась, Лиза от стыда умрёт. Но это ничто по сравнению с тем, что она осознала сегодня… Рудольфус Лестрейндж, как и вся его семья, Пожиратель Смерти. Хладнокровный убийца, могущественный тёмный волшебник, боец и слуга Тёмного Лорда, его боятся и уважают, им восхищаются, ему завидуют. Элизабет ещё пару раз повернулась в кровати, надеясь заснуть. Но сон никак не желал приходить к ней, все её мысли крутились вокруг образа Рудольфуса.***
Следующим вечером Элизабет Баркер сидела в своей комнате на подоконнике и читала книгу по зельеварению. Она думала сдавать экзамен по этому предмету, чтобы поступить в магический колледж при больнице Святого Мунго. Лиза мечтала стать целителем. А для этого необходимо было усиленно заниматься профильными предметами. Сейчас, сидя на на подоконнике с книгой, она всеми силами пыталась запомнить хоть что-то из написанного, но все её мысли были совсем далеко. Крутились они вокруг одного очень интересного волшебника, в которого девушка влюбилась по ужасному стечению обстоятельств. «Я никогда не смогу быть с ним», — думала она, перелистывая страницу. Ох, Мерлин, если бы всё было так просто, хуже всего, что он сам начал проявлять к ней интерес, она же не знает, как ей поступить. Отдаться чувствам, не думая о последствиях, или же забыть всё это как неприятный сон? Позволить себе любить, или затушить это пламя, которое сжигает душу? Легче отдаться чувствам и эмоциям, не думая о последствиях… А их может быть очень много. Даже если Элизабет отбросит реальность куда подальше, оставшись в мечтах, трудно поверить, что всё у них будет идеально, что он будет её носить на руках, что у них будет уютный, не такой большой, как Кэрроу-хаус, дом, что он будет целовать её, придя с работы, что у них родятся очаровательные дети. Дети. Лиза мечтает о старшем сыне, который будет похож на её возлюбленного, будет сильным и умным, красивым и смелым, возьмёт лучшие качества Рудольфуса. Младшим ребёнком обязательно в её грёзах была девочка, нежная, добрая, хрупкая, с синими-синими глазами, как у неё, и рыжими вьющимися волосами до талии. Она будет любить рисование и цветы… Элизабет грустно улыбнулась. Её мечты точно не сбудутся, не с Рудольфусом, к которому её упрямо тянет какая-то сила. Рудольфус женат, он скорее всего любит свою жену, которая ему неверна, достаточно посмотреть, как Лестрейндж смотрит на неё. А она, Лиза, леди Лестрейндж не соперница. Он слишком благороден, чтобы оставить её, знатную, красивую чистокровную леди, при которой не только власть, но богатство, в пользу нелюдимой глупой девушки, которая не вышла ни внешностью, ни кровью. Элизабет прикрыла на миг глаза, перед ними тут же возник его образ, его улыбка. Только он может так улыбаться. Чтобы было почти незаметно. Как же она хочет быть с ним, хочет просыпаться рядом, чувствовать постоянно пьянящий запах дорогого одеколона, теплоту его сильных рук. Может, она неправильно поступила, когда не пришла в сад, где Лестрейндж назначил ей встречу? Может, ничего плохого не случилось бы? Они бы просто поговорили, вдруг он тоже её любит? Мерлин, как можно быть такой глупой, он Пожиратель Смерти, боевой тёмный маг, Лестрейндж может сделать с ней всё что угодно. Тем более приличная девушка не имеет право идти на встречу с женатым мужчиной. Поток бессвязных мыслей Лизы был прерван стуком в дверь. Она от неожиданности едва не упала с подоконника. Кого принесло к ней в девять вечера? Ясно, конечно, кого. — Войдите, — дверь отворилась. И, Мерлин, Лиза едва не упала — в комнату размеренным шагом вошёл Рудольфус. Мужчина остановился напротив неё и смерил девушку насмешливым взглядом. Что он здесь забыл? Зачем пришёл к ней? Глупый вопрос, после того, что было накануне на террасе. — Сэр… — Элизабет закашляла, в горле пересохло от удивления, не то что бы это было неожиданно, но всё-таки, он никогда не был в её покоях. — Мистер Лестрейндж? — Элизабет во все глаза таращилась на него. Колени начали подкашиваться, ладони вспотели. — Вижу, ты не очень-то рада меня видеть. Почему не пришла в назначенное место, в сад, я два часа тебя там прождал, а у меня не так уж много времени, пришлось говорить твоему отцу бред о пользе свежего воздуха и прогулок, тебя не было за завтраком, обедом и ужином, — заметил Рудольфус, не сдвигаясь с места. Одет он был во всё чёрное, и Лиза в кремовых одеждах смотрелась рядом с ним немного жалко. Красавица и Чудовище, — подумалось Лизе. Эту сказку как-то читала ей покойная мать. Интересно, почему она сейчас это вспомнила? Лизу-то нельзя назвать красавицей, как она думала. Да и Рудольфус далеко не чудовище, если только душа у него ужасная. Если вспомнить про организацию Тёмного Лорда. — Что вы здесь делаете? — опомнилась Лиза. Рудольфус растянул губы в ухмылке. — Ничего особенного, хочу побеседовать с тобой, раз уж ты прячешься от меня, — пояснил он, внимательно глядя в бледное лицо Элизабет. — Это о вчерашнем недоразумении, — добавил он он немного погодя. Лестрейндж стремительно сделал к ней несколько шагов и встал к Лизе почти вплотную. Его рука коснулась её щеки, он провёл ею по распущенным светлым волосам девушки. Лиза замерла, в следующий миг Лестрейндж слегка наклонился и накрыл её розовые губы своими. Элизабет замерла, закрыв глаза. Как и в первый раз, все мысли отошли на второй план, Лестрейндж прижал её к себе, провёл руками по спине, сильнее прижал её к себе, а в следующий миг Элизабет почувствовала резкий рывок в области груди, её ноги оторвались от земли. Она хотела отстраниться от Рудольфуса, но тот не дал, она хотела оглядеться, но не смогла. Когда наконец Лиза почувствовала твёрдую опору под ногами, она вырвалась из рук Лестрейнджа, в ужасе оглядевшись. Они стояли посреди какой-то большой комнаты. В белом камине горело пламя, напротив него стоял зелёный диванчик с подушками, у окна своё место занимал дубовый стол, на котором лежала пара книг, вдоль стен стояли книжные шкафы, забитые свитками. — Моргана, где мы? — Элизабет на всякий случай отошла на несколько шагов от Рудольфуса, начала инстинктивно искать палочку в складках простого платья, но не нашла. Зато заметила прямо за спиной Лестрейнджа дверь. — Добро пожаловать в Лестрейндж-хаус, мисс Баркер. — Рудольфус улыбнулся, отходя к одному из шкафов. Он был, в отличие от Лизы, спокоен. Она, не теряя времени, бросилась к увиденной двери, вцепилась в резную ручку, пару раз дёрнула её на себя, толкнула, но безуспешно. Заперто. — Ну и что ты хочешь? Мы находимся в Шотландии, кругом лес, ни одной живой души, почему бы тебе не успокоиться и просто не отдохнуть? Лиза посмотрела на Рудольфуса с ужасом, он достал из шкафа два бокала, налил красного вина и теперь направлялся к ней. — Отпустите меня. — Её голос дрожал, Элизабет с каждым шагом Лестрейнджа всё сильнее и сильнее вжималась в стену. Они одни в этом поместье, никто не знает, где она. Моргана и Мерлин. — Я не причиню тебе вреда, Элизабет. — Рудольфус внимательно посмотрел на трясущуюся от страха Лизу. — Нам нужно поговорить… Она немигающим взглядом глядела на него. Просто поговорить? Возможно, это действительно так. — Пойдём присядем. — Лестрейндж указал на диванчик у камина. Лиза, стоя на ватных ногах, кивнула и, сохраняя расстояние, двинулась в сторону дивана. Села она на самый краешек, с противоположного конца расположился Лестрейндж, который отдал ей один вино. — Я не пью, — робко заметила она. — Ну, что ты, Элизабет, вино вкусное… — Сэр, отпустите меня домой, меня, наверное, ищут, да и ваша жена… — тихо попросила Лиза, отчего-то покраснев. — Не ищут, Амикус сказал, что у тебя мигрень, до утра тебя не хватятся, моя супруга отбыла в Лестрейндж-холл по важному поручению Милорда. Лиза, я тебя обязательно отпущу, — пояснил Лестрейндж, а под взглядом девушки добавил: — И не причиню тебе вреда. Рудольфус глядел на огонь, его рыжие волосы переливались в свете пламени, бледное лицо было спокойно, но зелёные глаза горели. Он отпил немного из своего бокала. — Элизабет, я знаю, что ты влюблена в меня, — произнёс он чётко. Элизабет вздрогнула, она сначала уставилась на него, затем опустила голову, покраснев ещё сильней. — И должен сказать, что это почти взаимно, ты интересна мне, — мягко добавил Рудольфус. Лиза удивлённо уставилась на него. Она не ослышалась? Её чувства взаимны? Неужели? Видимо, все эмоции отразились на её лице. Элизабет почувствовала, как сильно колотится её сердце, а в районе солнечного сплетения появляется тепло, которое волной разливается по телу. Рудольфус взял из её онемевших пальцев нетронутый бокал вина и поставил его на столик, что стоял рядом, а сам придвинулся ближе к Элизабет. Он наклонился, оставив лёгкий поцелуй у неё на щеке, затем коснулся губ. Руки Лестрейнджа блуждали по её телу, он рывком посадил Лизу себе на колени, после чего углубил поцелуй, раздвинув языком пухлые губы и проникнув внутрь. Лиза теряла рассудок, она таяла и сгорала одновременно, чувствуя его прикосновения к своей коже. Она обвила его шею руками, провела рукой по его волосам. Воздуха не хватало, становилось очень жарко. Рудольфус прервал поцелуй. Лиза положила голову ему на плечо и попыталась восстановить дыхание. Едва она расслабилась, Лестрейндж резко встал, Элизабет лишь успела обвить его шею руками и прикрыть глаза. Почему-то её одолела усталость. Мужчина куда-то её понес, он отворил какую-то дверь. Едва они пересекли порог, в помещении вспыхнули факелы, висящие по углам. Элизабет огляделась. Они были в спальне, об этом красноречиво говорила большая кровать с пологом, стоящая в центре комнаты. — Не бойся, всё будет хорошо, — нежно прошептал Рудольфус, оставляя нежный поцелуй на розовой щеке Элизабет. Лестрейндж посадил её на кровать, застеленную зелёным покрывалом, а сам сел рядом, глядя с ухмылкой в её глаза. Рудольфус начал осыпать лицо и шею Элизабет поцелуями, осторожно сжал грудь через ткань платья и лифчика, после чего на несколько мгновений отстранился, чтобы снять с себя сюртук, оставшись в белой накрахмаленной рубашке. Он принялся расстёгивать её платье, ловкие пальцы быстро расправились с ленточками и крючками, и вскоре светлый наряд лежал на полу. Элизабет осталась в нижнем белье. Рудольфус окинул её изучающим взглядом, под которым Лиза сильнее сжалась. Что она чувствовала? Что-то пугающее и необычное, то, что никогда доселе не испытывала. Лестрейндж тем временем буквально сорвал с себя оставшиеся вещи, представ пред Элизабет во всей красе. Она вздрогнула, таращась на него, после чего зажмурилась, когда почувствовала, что Рудольфус коснулся её груди и принялся снимать лифчик. Предмет нижнего белья был отброшен в сторону, мисс Лиза скрестила руки на груди, пытаясь закрыться. Но Рудольфус не дал ей это сделать. Он перехватил её руки и развёл их в стороны, чтобы его взору открылась небольшая грудь. Лизу охватил испуг и паника, казалось, она только сейчас поняла, что происходит. Она дёрнулась, но Лестрейндж крепко её держал. — Сэр, не надо, я… — тихо пролепетала Лиза. Но её попытка взять себя в руки не увенчалась успехом, поскольку фраза была прервана поцелуем, Рудольфус сжал её грудь, а второй рукой провёл по бедру. Губы Лестрейнджа опускались ниже и ниже по шее, ключицам. — Ох. — Лиза застонала, ошеломлённая новыми ощущениями, когда Лестрейндж провёл языком по её затвердевшему соску. Мужчина раздвинул ей ноги, оказавшись между ними, быстро снял кружевные трусики, сжав округлые ягодицы. Элизабет зажмурилась, понимая, что она полностью обнажена. — Расслабься, сейчас будет немного неприятно, — тихо сказал Лестрейндж ей на ухо. Элизабет дёрнулась, вцепившись ногтями в его напряжённые плечи, когда он вошёл. Её тело пронзила неприятная боль, Лиза застонала, на глаза выступили непрошеные слёзы. Рудольфус начал осторожно двигаться, Элизабет не знала, куда ей деваться от этих ощущений. Она всхлипывала, с трудом сдерживая стоны. Она чувствовала мужчину в себе, подавалась ему на встречу, но тихо жалко плакала от ноющей боли. Рудольфус сжал её грудь, начиная ускорять темп. С каждым его толчком она всё сильнее и сильнее расслаблялась. Элизабет чувствовала, как его напряжённый пресс трётся о её живот, как руки Лестрейнджа ласкают её, как воздуха остаётся всё меньше и меньше, а перед глазами начинают появляться цветные пятна. — Умница, Бетти, умница, — тихо прошептал Лестрейндж, резко садясь в постели и увлекая девушку за собой. Элизабет обхватила его плечи и ещё сильней прижалась, с губ её срывались стоны, которые становились всё громче и громче. Лестрейндж же полурычал, обнимая её так, что Лиза была уверена, что на утро останутся синяки. Наконец все ощущения обострились, в ушах зашумело, перед глазами что-то взорвалось, и Элизабет обмякла в руках возлюбленного, чувствуя, как приятное тепло разливается по её телу. Они обессилено упали на смятые простыни, Рудольфус притянул к себе Элизабет, которая тут же прижалась к нему, Лестрейндж поцеловал её в губы, Лиза же закрыла глаза, ни о чём не думая. Она пыталась восстановить дыхание. «Это было больно», — подумала мельком Элизабет. Рудольфус, словно прочитав её мысли, вновь навис над ней. Это она поняла, когда открыла глаза. Она протянула руку к его лицу и провела по щеке, затем осторожно положила на затылок. Волосы у Рудольфуса были мягкими. Элизабет нащупала атласную ленту, которой он завязывал волосы, и заглянув в его глаза, словно спрашивая разрешения, дёрнула её. Ткань быстро скользнула по рыжим прядям, волосы рассыпались по спине Рудольфуса. Он был просто прекрасен. Бледное лицо с прекрасными чертами, высокий лоб, скулы, прямой нос, губы, телосложение — всё в нём было великолепно. — Я люблю вас, сэр, — тихо прошептала она, когда Лестрейндж наклонился к ней, чтобы поцеловать. Он слегка надавил ей на скулы правой рукой, чтобы она открыла рот. Едва это произошло, Рудольфус проник языком внутрь. Левая его рука спускалась всё ниже и ниже, сжала грудь, прошлась по впалому животу, он провёл ладонью по ягодицам и коснулся самого сокровенного девичьего места. Лиза застонала. Лестрейндж пару раз пошевелил пальцами, чтоб Элизабет изогнулась от новых ощущений, после чего убрал руку, чтобы продолжить эту ночь.