Любовь слепа

***

      Вечером того же дня Лиза вместе с братом и непривычно тихой сестрой вернулась в Хогвартс. Рудольфус уладил какие-то дела с отцом Амикусом Кэрроу и покинул поместье, не попрощавшись с Лизой. От этого ей было немного обидно, утром он сослался на занятость и ушёл в свои покои, оставив Лизу осмысливать свой монолог.       В школе, в кабинете директора, когда Кэрроу вернулись с вынужденных каникул, их встретили Минерва Макгонагалл и Гораций Слизнорт. Деканы отвели детей в их гостиные. Идя по тихим коридорам замка, Элизабет обдумывала слова Лестрейнджа. «Добро пожаловать на вершину власти, Бетти», — звучало с насмешкой в её голове, после обязательно раздавался хриплый, приглушённый смех. Из всего вытекало, что Элизабет по глупости, отдавшись чувствам, ввязалась в сеть интриг. И Мерлин знает, какая роль отведена Рудольфусу.       Лиза вообще молила всех богов о благополучии возлюбленного, удивляясь тому, как он за такой короткий срок стал для неё чем-то большим, чем просто знакомым. Как же её угораздило влюбиться в этого человека? Немалый страх вызывали и его слова о том, что он может сделать с ней, если она перейдёт ему дорогу. А его речи имели именно этот смысл, хотя выражался Лестрейндж туманными фразами. Но внутренний голос Лизы говорил, что добром это не кончится. Рудольфуса следовало бояться.       Но Мерлинова борода, её тянуло к нему, как магнитом! Она желала его видеть, смотреть в его красивые глаза, иметь возможность говорить с ним, но одновременно с этим боялась близости до дрожи в коленях. Воспоминания о прошедшей ночи отдавались теплом в душе.       Зайдя в свою комнату, Элизабет обнаружила там однокурсницу, которая, склонившись над учебником, что-то читала. Волшебницы обменялись взглядами, после чего каждая занялась своим делом. Лиза, сняв дорожную мантию, положила её на кровать, сама достала из кармана юбки клочок бумаги, на котором было написано расписание. Его дала ей Макгонагалл. После этого Элизабет подошла к шкафу, открыла дверцу и вытащила книги по трансфигурации и зельям, нужно было определиться с темой самостоятельной работы.       Лиза подошла к письменному столу и села напротив однокурсницы, которая не обратила на неё никакого внимания, открыла книгу по трансфигурации на нужной странице и погрузилась в чтение. Но, к сожалению, у неё не получалось сосредоточиться, мысли то и дело возвращались к Рудольфусу. Лизе приходилось перечитывать один и тот же абзац по несколько раз, но всё равно основной смысл ускользал от неё.       Элизабет отложила книгу через полчаса подобных мучений — она не могла ничего понять — и обратила свой взор к соседке по комнате.       Звали её Розали Коул, они с Лизой жили в одной комнате больше шести лет, в середине первого курса д Розали перевели из Шарбатона вместе со старшей сестрой Линдой и братом Джаспером. Линда была старшей в семье, она закончила школу и пошла учиться на колдомедика, а Джаспер и Розали являлись близнецами, но попали на разные факультеты. Элизабет с ними не общалась, она просто знала, что они есть. Роуз, вне всяких сомнений, была красивой девушкой. Большие серо-зелёные глаза, тонкий, аккуратный носик, вьющиеся светло-рыжие волосы, ко всему прочему она была выше Элизабет и имела округлые формы, которых никогда не было у Лизы.       Мисс Коул, почувствовав, что за ней наблюдают, подняла взгляд на Элизабет. Она вопросительно вздёрнула бровь.       — Что-то не так? — тихо спросила Розали. — Всё в порядке, — ответила Элизабет, вставая из-за стола.       Потянулись размеренные дни, Элизабет никак не могла сосредоточиться на учёбе. Она могла сидеть часами за учебником, читая нужный параграф, но смысл постоянно ускользал от её взора. Лиза даже на уроках не могла взять себя в руки, поскольку каждый раз думала о нём. Сердце заходилось в бешеном ритме при мыслях о возлюбленном. Щёки начинали краснеть. Весь мир Лизе казался более ярким, чем обычно. Она даже не обижалась на оскорбляющих её однокурсников, поскольку была слишком погружена в свои мысли и думала только об одном и день, и ночь, считая дни до новой встречи.       В школе тем временем всё больше начало усиливаться противостояние между Слизерином и Гриффиндором, скорее всего, это было обусловлено тем, что нападения на маггловские пригороды и семьи нечистокровных учеников других факультетов участились. К началу октября ситуация начала выходить из-под контроля, ученики факультетов устраивали дуэли, нападали друг на друга. Преподаватели делали всё возможное, чтобы пресечь грызню, что, однако, не удавалось. Ненависть нарастала, витала в воздухе, Элизабет ощущала на себе ещё более гневные взоры однокурсников. Масла в огонь подлило событие, произошедшее в первых числах октября.       Первый матч по квиддичу был назначен на третье октября из-за вступительных экзаменов, которые Элизабет сдала на отлично. Слизерин играл против Гриффиндора.       В тот день светило яркое солнце, небо было синим-синим, погода ликовала. Лиза шла к спортивному полю, когда увидела в тени дерева Эстель Мальсибер, облачённую в спортивную форму — была ловцом сборной — и Регулуса Блэка, который поигрывал новенькой тростью. Молодой человек о чём-то говорил с невестой, то и дело ухмыляясь и глядя на неё с теплотой и нежностью. Мисс Мальсибер отвечала тем же.       Элизабет же ощутила укол зависти. Ей не суждено так, в простой обстановке, на природе, говорить с возлюбленным. Что уж там, Рудольфус никогда в жизни не станет так, со смесью нежности и любви, смотреть на неё.       Лиза грустно усмехнулась, радость, вызванная хорошей погодой, вмиг улетучилась, погружая её в мрачное и тоскливое расположение духа. Элизабет чувствовала горечь и щемящую боль. Она давно не видела Рудольфуса и очень скучала. Ей хотелось снова быть рядом с ним, иметь возможность обнять, вдыхая сладковатый аромат его парфюма. Да что там, Лиза была готова просто, не прося ничего взамен, наблюдать за Рудольфусом издали, видеть его улыбку, искры в зелёных глазах. Элизабет мечтательно улыбнулась, опустив голову. Она сильно замечталась, поэтому в следующий миг споткнулась и упала на колени, больно ударившись и, ко всему прочему, запачкавшись в грязи и траве. Послышались противные радостные возгласы, Лиза огляделась. Смеялись гриффиндорцы, которые спешили на поле. От унижения щёки Элизабет тронул едва заметный румянец. Она с трудом встала на ноги, чувствуя, что колено саднит, а мантия промокла и вымазана в грязи.       — Под ноги смотри, ничтожество, — крикнул кто-то.       К глазам подступили слёзы, Лиза, тяжело дыша, бросилась в сторону замка, чувствуя нешуточную обиду. Она довольно быстро добежала до школы, к глазам к тому моменту застили слёзы. Лиза отправилась в спальню, хвала Мерлину, свидетелей очередной её глупости в школе не было. Она быстро забежала в комнату, закрыла дверь и, стянув с себя мантию, достала палочку и принялась её чистить. Получалось из рук вон плохо, Элизабет почти убрала противное пятно и решила доверить эту работу домовым эльфам.       Она сняла грязную юбку и тоже её очистила. Приводя свои вещи в порядок, Элизабет впервые в жизни чувствовала гнев. Она в принципе была не способна на большую злобу, это чувство было для неё ново. Лиза ненавидела своих однокурсников, которые так с ней поступали на протяжении уже многих лет. Ладно сейчас, когда она сама оступилась и по своей вине упала, но сколько раз раньше так называемые товарищи оскорбляли её, унижали, портили её вещи? Чем Лиза это заслужила? Она никого никогда не обижала и не оскорбляла, была дружелюбна, по возможности помогала другим ученикам с домашней работой, но почему к ней так относятся? Неужели дело только в том, что она дочь Аммикуса Кэрроу? Слизеринцам есть хотя бы за что её ненавидеть, их ненависть обусловлена чистотой крови, а никак не глупым «просто так», но в свете последних событий, как заметила Элизабет, после того, как с ней начала контактировать Эстель Мальсибер, члены факультета змей стали относиться к ней терпимее, чего не скажешь о львах, которые сатанели с каждым днём. Лиза очень боялась, что когда-нибудь дело не ограничится словами, вполне возможно на неё нашлют мелкое проклятье, толкнут на лестнице, ударят.       Самое ужасное, что за неё некому вступиться, отец не станет тратить на неё ни нервов, ни средств. Он её ненавидит, ему всё равно, как и когда её покалечат. Директору школы тоже всё равно, как он однажды заметил, когда Лиза училась на третьем курсе, а два старшекурсника с её же факультета отняли у неё книгу и по листочкам смыли её в туалет, «дети играют». Но как далеко могут зайти эти пресловутые игры? Лиза всё ещё помнила, как друзья старшего брата Регулуса, называющие себя мародёрами, издевались над полукровкой Снейпом. Ему и так было нелегко, Лиза это чувствовала, как-то она даже пыталась с ним поговорить, решив, что если их двоих обижают, то тема найдётся. На вопросы Элизабет он, разумеется, не ответил, а лишь презрительно усмехнулся, сказав, что общество маленькой девочки ему не нужно.       Что касается мародёров, они могли и над Лизой пошутить так, что девчонка в своей привычной манере часами рыдала в одиночестве в туалете. После их выпуска на факультете появились так называемые преемники, и они доставляли массу хлопот.       Размышляя в подобном русле, Элизабет привела себя и свои вещи в надлежащий порядок, после чего прикрыла глаза и села на кровать. Что ей теперь делать? Совсем не хотелось идти на матч, она всё ещё помнила полные ненависти и презрения взгляды, терпеть это было выше её сил, да и проклятая эмоциональность вечно выставляла её плаксой и дурочкой.       Лиза встала с кровати и решила сходить в библиотеку, необходимо было сделать доклад по зельям, она готовилась к экзамену по этому предмету, а чтобы воплотить свою мечту в реальность, нужны были знания, много знаний, а её уровень оставлял желать лучшего.       Элизабет вышла из комнаты, пересекла гостиную и оказалась в коридоре, где было тихо-тихо. Наверное, все были на матче. Она отправилась в читальный зал, спустившись на нужный этаж, Лиза обогнула лестницу и колонны и влетела в Регулуса Блэка.       — Ой! — вскрикнула она, пошатнувшись. Блэк, сжав зубы, придержал её под локоть, после чего сделал шаг назад, искривив губы в лёгком презрении. Лиза это проигнорировала. — Простите, — промямлила она, глядя на немного нервного молодого человека.       — Вы не видели мисс Мальсибер? — сухо спросил он, сузив карие глаза.       — Нет, сэр, она же должна играть, матч давно идёт, — произнесла Лиза, оглядываясь.       — Нет, Эстель отправилась в раздевалку, так как забыла волшебную палочку в мантии, игра не началась, её нигде нет, — проговорил волшебник, заметно волнуясь и нервничая. — Ума не приложу, где она…       В этот момент послышался чей-то отчаянный крик. Блэк бросился на вопль, Лиза ринулась следом. Они быстро свернули в один из коридоров, после чего вправо. Регулус резко остановился, Лиза врезалась в его спину, не успев затормозить. У стены сидела заплаканная первокурсница, которая размазывала слёзы по щекам, а недалеко на боку лежала Эстель, она была без сознания, а волосы закрывали лицо, на зелёной форме выступала кровь. Блэк кинулся к ней. Лиза же подошла к плачущей девочке.       Регулус бережно отвёл с лица Эстель тёмные волосы, чтобы судорожно вздохнуть, лицо его невесты было в крови, а на щеке красовался порез.       — Проклятье! — в сердцах рявкнул он, оглядывая тело волшебницы, она застонала, когда её взял на руки Блэк. — Тише, тише, милая, — мягко произнёс молодой волшебник, ступая по коридору, чтобы, очевидно, отнести её в больничное крыло. Лиза помогла первокурснице встать и, придерживая, повела её к медсестре, ступая за Блэком.       Регулус шёл очень быстро, чуть ли не бежал, нежно неся ценную ношу. Лиза слышала, как он шипит проклятья обидчикам невесты. Элизабет же придерживала девочку, которая всё ещё плакала, размазывая слёзы по лицу.       — Тише, тише, — ласково произнесла она, нежно погладив девочку по спине, та в ответ неожиданно остановилась и обняла Лизу, прильнув к ней. Элизабет замерла, она впервые ощущала такие искренние объятья. Блэк скрылся за поворотом. По телу разливалось приятное тепло от чувства нежности. Лиза, не зная, что делать, обняла малышку в ответ. Та подняла голову, глядя на Лизу такими же синими глазами, как и у неё. — Ну, что ты, всё будет хорошо, — мягко произнесла Элизабет, поправляя на первокурснице галстук Когтеврана.       — Она же придёт в себя, не умрёт, как моя мама? — спросила юная ведьма, и Лиза, не удержавшись, провела рукой по рыжим мягким кудрям.       — Конечно, придёт. — Она попыталась улыбнуться, хотя сама ощущала нешуточное волнение, кто же напал на принцессу Слизерина? Что теперь будет? Как она?       — Папа говорил, что мама тоже будет здорова, но на Новый Год она упала и всё, — промямлила, отстраняясь от Лиза, девочка и нахмурилась. На её кукольном личике отразилась боль. Лиза, сочувствуя, глядела на неё. Как же ей были знакомы её чувства. Она тоже очень тоскует по матери. — А у тебя есть мама? — наивно распахнув глаза, спросила девочка.       — Нет, к сожалению, — произнесла Лиза, прикрыв глаза. Было больно об этом вспоминать, нет, конечно, о такой утрате она никогда не забывала, но иногда, когда Лиза отвлекалась на что-либо, боль утихала, чтобы потом снова вспыхнуть с новой силой. Элизабет мечтала часто, в её воображаемом мире мама была жива и никогда не старела. Она рисовала её прекрасной, молодой, такой, какой её помнила до болезни. Интересно, как мама отреагировала бы, узнав о чувствах Лизы к Рудольфусу? Была бы в гневе или в ужасе? Злилась бы или жалела единственную дочь? Об этом ей не суждено узнать.       — Извини, я не хотела тебя расстроить, — проговорила первокурсница, взяв Лизу за руку. — Ты очень добрая… Меня зовут Кейт, а тебя?       — Лиза, Элизабет, — улыбнулась она, ещё раз погладив Кейт по волосам. Это был чудесный ребёнок, Лизе она сразу понравилась. Мила и чудесна, маленький, хорошенький ангел, повезло кому-то с дочерью, жаль только, что не знает материнской ласки.       Лизе внезапно захотелось, чтобы у неё была дочка, такая же хорошенькая и добренькая, как эта девочка. Воображение Элизабет тут же нарисовало милую девочку пяти лет с синими глазами, румяными щеками и рыжими, даже невозможно красными волосами. Она одёрнула себя, поскольку поняла, что дитя из её воображения поразительно походило на Рудольфуса Лестрейнджа. Сама мысль об этом казалась неправильной. Одновременно с этим Лизе хотелось когда-нибудь испытать это чувство — подарить любимому ребёнка, только будет ли он рад?       Осознав, что они достаточно долго молчат, Лиза пришла в себя и поняла, что разглядывает Кейт так же, как и она её.       — Красивое имя, — произнесла девочка, прищурившись.       В этот момент из другого конца коридора к ним на встречу подбежал светловолосый молодой человек с голубыми глазами в мантии Когтеврана. На вид он был ровесником Лизы.       — Что произошло? Я видел Блэка с Мальсибер на руках? — с ходу начал расспросы молодой человек, взволнованно глядя на девочку.       — Джек! — вскрикнула Кейт, бросаясь ему на шею. У Лизы вновь возникло чувство, что она лишняя. — Я шла на матч, девочки меня не подождали, и заметила, что она лежит без чувств, я так испугалась! — произнесла первокурсница, отстранившись от молодого волшебника, он тем временем разглядывал Лизу.       — Это Элизабет, — кивнула Кейт. — А это мой брат — Джек. — В подтверждение она взяла его за руку, а молодой человек дружелюбно улыбнулся Лизе, отчего на его щеках появились очаровательные ямочки.       — Приятно познакомиться, Элизабет, — мягко сказал Джек. Лиза неловко улыбнулась.