Любовь слепа

      

***

      Следующим утром в покои Рудольфуса явился старый домовой эльф, который, наделав много шума, не сразу смог объяснить цель своего визита. Слуга плакал, бился головой о стену, заставляя Лестрейнджа недовольно хмуриться и даже злиться в глубине души. Элизабет, проснувшись от грохота, натянула повыше одеяло и вжалась в постель, глядя сонными глазами на сие представление. — Что произошло? — строго спросил Рудольфус, гневно глядя на домовика, который шумно высморкался в свою наволочку с изображённым на ней гербом. Насколько помнила Лиза, на наволочке был вышит герб Блэков.       — Госпожа Беллатрикс… велела вам сообщить, что мисс Эстель Мальсибер… — Эльф снова начал биться головой о стену, Рудольфус, достав волшебную палочку из-под подушки, окружил его прозрачным барьером, чтобы он себя не искалечил и не шумел. Элизабет же с ужасом начала догадываться… Эстель, скорее всего, стало хуже. Лестрейндж и без слов слуги всё понял и вскочил с кровати. — Мисс Эстель Мальсибер умерла…. — собравшись с силами, пропищал домовик, после чего исчез с хлопком и завываниями. Рудольфкс замер лишь на мгновение, после чего отправился в ванную комнату. Лиза под стенания слуги прикрыла глаза, борясь со слезами.       В такие моменты действительно понимаешь, что жизнь быстротечна, и ничто в этом мире не вечно. Как же внезапно это может произойти! Жизнь и смерть неразрывно связаны. Их отделяет лишь одно роковое мгновение. Элизабет давно не сталкивалась со смертью. Конечно, часто за столом или в школе она слышала, что у кого-то умер родственник или зверёк, но это было так далеко. Между тем старуха с косой на самом деле идет за каждым. Из воспоминаний раннего детства Элизабет знала, что это — жить в ожидании конца и постоянно бороться, когда не осталось ни надежды, ни веры в лучшее.       Когда Карин Баркер узнала о своём диагнозе, было уже слишком поздно, но она боролась за каждую минуту жизни, чтобы быть рядом с дочерью, чтобы дарить ей любовь и тепло. Лиза помнила, как в их уютном домике в последний год пахло лекарствами, помнила страшные болевые приступы матери и то, как Карин тихо плакала по ночам в подушку, осознавая, что в борьбе со смертью у неё просто нет шансов.       Сейчас, узнав о гибели Эстель, Лиза ощущала то же самое, что и годы назад. Может, в детстве она не понимала весь ужас происходящего с матерью, что та медленно погибает, а сейчас Элизабет ощутила это, как она думала, в полной мере.       Как же так? За что? Почему? Эстель не заслужила такого конца, она должна была жить, у неё свадьба через полгода… Ещё больше было жаль Регулуса, который всем сердцем любил невесту. Хотя и старался никому это не показывать. Но по глазам можно было понять, что они вместе и они счастливы… Были. Из мрачных мыслей Лизу вывел вернувшийся из уборной Рудольфус.       — К тебе зайдёт Флоренция, — проговорил он, беря с тумбочки часы. — Отдыхай, Лиза, — добавил Лестрейндж, после чего ушёл.       Элизабет поплотнее завернулась в одеяло, ей внезапно стало холодно. Она закрыла глаза, но в голову начали лезть дурные мысли. То она видела перед собой мага, которого вывернуло от проклятья. Его Элизабет видела в одном из учебников по Защите, то воображение рисовало перед глазами черепа и трупы. И то, и то вызывало отвращение, омерзение и страх.       Лиза так проворочилась около часа, но сон не шёл, хотя на часах было только пять утра. Возможно, в перерывах между дурными видениями она проваливалась в слабый, беспокойный сон, но он не давал ей сил. Поняв, что поспать не выйдет, Элизабет встала с постели и, накинув на плечи покрывало, завернулась в него. После этого она двинулась к большому зашторенному окну. Подойдя ближе, Лиза приоткрыла тёмно-зелёную штору и посмотрела в окно.       Близился рассвет, об этом красноречиво говорила светло-розовая полоса на горизонте. Сад был погружён во мрак. Но в сумерках были видны деревья, укрытые снегом. Прильнув к стеклу и положив руки на подоконник, Элизабет посмотрело на небо. Оно было тёмным-тёмным, всё в тучах. И природа замерла, отсутствовал ветер, не шёл снег. В глубине души Лиза желала, чтобы разыгралась стихия. В глубине души она чувствовала, что это самое настоящее затишье перед бурей.       Чувствуя нарастающую панику, Элизабет вспомнила про книгу по колдомедицине, оставленную на кресле перед камином. Она отправилась в кабинет Рудольфуса, желая скоротать время за чтением, вошла в кабинет и прошествовала к камину. Книга лежала там же, где Лиза её оставила. Взяв фолиант, она вернулась в спальню и легла в постель, получше завернувшись в одеяло.       Элизабет погрузилась в чтение, забыв о времени. Прочитав около десяти страниц, она начала зевать. Её начало клонить в сон. Отложив книгу, она откинулась на подушки, закрыла глаза и провалилась в сон.       Разбудили её нежные прикосновения к лицу. Потянувшись, Элизабет открыла глаза и увидела перед собой Рудольфуса, который сидел рядом с ней парадных тёмных одеждах.       — Вы уже вернулись, — пробормотала сонным голосом Лиза, улыбнувшись.       — Да, — только и сказал Лестрейндж, после чего довольно нежно завёл за ухо вьющуюся прядь светлых волос. — Увлекаешься медициной? — спросил он. — Похвально…       — Я мечтаю стать колдомедиком, — тихо призналась Лиза. Рудольфус улыбнулся кончиками губ. — Как они? — спросила Элизабет.       — Плохо… Реймон в ярости, мечтает убить виновного зверским образом, хотя этим занялась моя супруга, Регулус малость обезумел, но его поддерживают дядя и отец… — проинформировал Лестрейндж, погружаясь в мрачные мысли.       — Как же это ужасно… Эстель не заслужила такого… — тихо проговорила Лиза, всё ещё лёжа в кровати и глядя на возлюбленного синими глазами. Рудольфус печально усмехнулся, покачав головой. Элизабет подумала на мгновение, что он, должно быть, видел много смертей на своём веку и ему не так страшно, как ей.       — Да, — согласился Рудольфус. — Но такова жизнь… — добавил он.       Лиза как-то странно на него взглянула. Иногда Лестрейндж казался ей слишком жестоким. А эта последняя фраза была сказана таким безразличным тоном.       — Мне страшно за вас, сэр, будьте осторожны, — тихо выдала Лиза, привстав в постели, чтобы сесть поближе к нему.       — Хорошо, Бетти, — кивнул Лестрейндж, глядя в её лицо. — Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? — запнувшись, спросил он.       — Да, только иногда голова кружится, — проговорила Элизабет, откинув назад светлые волосы, чтобы они не падали на лицо. — Отец интересовался моим здоровьем? — неожиданно спросила она. Да, в свои семнадцать лет Элизабет всё ещё надеялась, что небезразлична родителю, что у него есть какие-то родственные чувства к ней. Иногда она замечала что-то подобное в его жестах, такое было крайне редко. Он предпочитал её не замечать и делать вид, что всё хорошо.       — В первый день спросил, почему тебя нет, но Флоренция сказала, что ты простыла, на этом всё, — сказал Рудольфус, замечая тень грусти на лице у Элизабет. — Зато твоим самочувствием интересовалась Амелия…       Лиза удивленно взглянула на него, услышав имя второй леди Лестрейндж. Она не думала, что о ней вспомнит именно Амелия, которая первой узнала о положении Элизабет. Интересно, догадывается ли она?       — Понятно, — сказала Лиза и замолчала, глядя прямо перед собой.       В голове кружил рой мыслей. Она боялась разоблачения. Не хотелось видеть очередную волну презрения в свой адрес. В высшем обществе этого не избежать. Интересно, что она бы сказала, узнав, что Лиза была беременна от Рудольфуса?       Лестрейндж некоторое время тоже молчал и рассматривал любовницу, после чего подался вперёд, нежно обняв притихшую Элизабет, и коснулся своими губами её розовых губ. Лиза обвила руками его шею, прижавшись к возлюбленному. Он на этот раз целовал её осторожно и сдержанно, словно стараясь загладить свою вину. Рудольфус вообще был очень нежен. Когда его руки потянулись к лентам платья, расположенным на груди Лизы, раздался кашель, а после:       — Я вам не помешала?        Рудольфус и Лиза отскочили друг от друга. Элизабет снова завернулась в одеяло, опустив голову так, чтобы румяные щёки скрывали волосы. Лестрейндж же даже бровью не повёл.