Любовь слепа

***

      Элизабет работала в кафе «Синяя лилия» с утра до позднего вечера, а ночью мыла посуду, окна, пол и вычищала коврики. Она довольно быстро всему училась, была тихой и исполнительной, и что самое главное для хозяйки кафе, Лиза была в отчаянии, она была готова на всё лишь бы хоть как-то выжить, продолжить своё существование. Элизабет никому была не нужна — это был самый важный пункт для миссис Кройли, поскольку её новая работница никуда не сбежит и будет работать за жалкие копейки.       Лидия Кроули была представительной женщиной сорока лет с карими глазами и тёмными волосами. В своё время она вышла замуж за хозяина заведения, родила двоих сыновей, которые теперь служили в аврорате, а потом и вовсе вступили в Орден Феникса — сопротивление, созданное Дамблдором для противостояния Пожирателям Смерти. Года четыре назад муж Лидии скоропостижно отошёл в мир иной, а его детище «Синяя лилия» перешло в пользование жены.       Всё это Лиза узнала холодной сентябрьской ночью, когда в очередной раз убиралась в заведении после закрытия. Она то и дело вытирала платочком пот со лба, поскольку нещадно уставала. Лиза с трудом держалась на ногах, ко всему прочему ребёнок у неё под сердцем рос, хозяйка заметила положение работницы, но никак это не прокомментировала. Элизабет закончила работу и присела на небольшой стульчик, чтобы на мгновение прикрыть глаза, чувствуя жуткую усталость. Её будни были серы, безжизненны и темны. В них не было никакого света, только бесконечная тьма. Элизабет приступала к своим обязанностям в семь утра, целый день убирала за посетителями, после закрытия кафе тоже наводила порядок. Она была волшебницей, и этот, казалось бы, безоговорочный плюс, обратился минусом. Ребёнок Рудольфуса делал с ней что-то странное. Очень часто Лиза не могла выполнить простые заклинания для первокурсника, а порой могла что-то случайно поджечь, взорвать без волшебной палочки. Лиза прекрасно понимала, что это не её магия, а магия её малыша. Таких сильных стихийных выбросов у Лизы не было даже в детстве.       Она потёрла переносицу, думая о том, что надо бы немного перекусить, аппетит у неё был зверским, а меню, к сожалению, не отличалось разнообразием. Почти всегда Элизабет ела то, что не доели посетители и то, что было в отличном состоянии. Только так можно было сэкономить деньги, которых у неё и так не было.       Миссис Кроули выдала ей первую зарплату — сущие копейки, но возмущаться было нельзя, иначе Лиза вновь оказалась бы на улице. Она по-прежнему спала на своей мантии и укрывалась второй, из одежды у неё было пара простых платьев в пол да невысокие осенние сапожки, к счастью, ей выделили форму прислуги со сменой.       Элизабет понимала, что ребёнка нужно приданое. Ему нужна одежда, кроватка, еда. Всё это она не могла ему дать, как бы ни старалась, выбиваясь из сил, зарабатывая только проблемы со здоровьем и нервное истощение. Лиза уже не плакала, настолько она уставала, хотя в душе у неё поселился вечный холод, и жить она не хотела совсем. Она бы, возможно, приняла крысиный яд, который однажды нашла в кладовке, но каждый раз останавливалась, помня, что под сердцем у неё невинное дитя, и она не может лишить его жизни.       Только поэтому Элизабет боролась каждый день. Она купила крючок, шерстяные нитки, простую белую хлопковую ткань (разумеется, самую дешевую) и иногда ночами, когда не могла уснуть, вязала и шила что-нибудь малышу, к счастью, в чистокровных семьях учили рукоделию.       Элизабет отправилась на кухню, где оставила тарелку, в которую сложила всё более-менее пригодное для ужина, вошла в помещение, взяла свой скудный ужин, представленный обгоревшей куриной ножкой и парой кусочков жареного картофеля, села за столик, налила в стакан воды и принялась за трапезу. Декабрь 1978 года. Элизабет сидела за столом в кабинете Рудольфуса и смотрела на поднос, на котором было достаточно много разнообразных яств. Она подняла взгляд на сидящего напротив неё Лестрейнджа, который с чувством пилил стейк ножичком. Он, заметив взгляд девушки, взглянул на неё, вопросительно подняв бровь.       — Приступай к трапезе, Бетти, — как-то небрежно изрек Лестрейндж, тут же возвращаясь к своему делу.       — Приятного аппетита, — проговорила Лиза, глупо улыбаясь.       — Взаимно, — кивнул Рудольфус.       — Знаете, — начала она, но осеклась, забыв то, что хотела сказать. Рудольфус посмотрел ей в глаза, и она в очередной раз утонула в зелёных омутах. — Почему-то, несмотря ни на что, я всё ещё вас люблю, — тихо прошептала Лиза, отведя взгляд. Её щеки тронул едва различимый румянец.       Рудольфус снисходительно улыбнулся, точнее, ухмыльнулся. Элизабет замерла, желая наконец услышать то же самое в ответ.       — Я знаю. — После этого Лестрейндж вернулся к трапезе, а она не притронулась к еде, наблюдая за возлюбленным.       Лиза покончила со своим скудным ужином и откинулась на спинку стула, положив руку на округлый живот. Она грустно улыбнулась. В очередной раз, когда у неё не осталось никаких дел, она думала только о нём. Как он там? Вспоминает ли о ней? Элизабет тихо рассмеялась, на душе скребли кошки. Она постаралась отогнать подальше дурные мысли и встала из-за стола, чтобы отправиться в свои комнаты.       Однако едва Лиза вышла в коридор, её кто-то схватил за руку. Она взвизгнула, выхватив палочку и направляя её на ночного гостя. Этим гостем оказалась Лидия Кроули. Женщина была облачена во всё чёрное и с трудом держалась на ногах. Её лицо посерело, а глаза покраснели и ввалились.       Элизабет пришла в себя.       — Что с вами, мадам? — вопросила Лиза, после чего, придерживая ведьму под руку, завела её на кухню и посадила на стул.       Миссис Кроули неожиданно положила руки на столик, уронила голову на них и заплакала. Тихо и беззвучно. Лиза опешила, что могло случиться? Ко всему прочему от хозяйки несло перегаром.       — Мои мальчики, мои сыновья… Погибли, — прорыдала она, вцепившись руками в свои волосы и хрипло воя от боли. Элизабет прикрыла на мгновение глаза, после чего с большим сожалением посмотрела на волшебницу.       — Мне жаль, мэм, мне жаль, — произнесла она.       — Я просила их не вступать в этот Орден, говорила, что это опасно, но нет. Мои мальчики решили бороться со злом, — продолжала стенать миссис Кроули в перерывах между всхлипами.       — Что произошло? — вопросила Лиза едва слышно, закусив губу. Ей было безумно жаль хозяйку, эту добрую женщину, что помогла ей в горе. И теперь Элизабет хотела максимально облегчить ей боль.       — Пожиратели напали на дом чиновника, тот успел вызвать отряд авроров, мои сыновья дежурили в эту ночь, и они отправились. А там эти ублюдки Лестрейнджи. Рудольфус со своей мерзкой жёнушкой, чтоб их дементр поцеловал, чтобы их оборотни разорвали! Лестрейндж проклял моих мальчиков, они хотели задавить эту тварь, но этот отморозок слишком подл и хитёр, наверняка напал со спины, — гневно проговорила женщина, утерев слёзы. Она подняла глаза на Лизу, на лице которой отражалось слишком много: от сожаления, боли, сострадания, до шока и ужаса. — Ублюдок! Выродок! Желаю, чтобы Лестрейнджи передохли, — изрекла со смаком миссис Кроули так, что Элизабет тут же положила руки на живот, стремясь защитить своего малыша. Он ведь тоже наполовину Лестрейндж, но сообщать об этом кому-то необязательно. Внезапно Лиза почувствовала слабенький толчок изнутри, но не придала этому значения, решив, что ей показалось.       — Мне жаль, — прошептала в очередной раз Лиза.       — Твоя жалость, их не вернёт, — произнесла Лидия ту фразу, которую несколько месяцев назад ей сказал бесследно исчезнувший Регулус Блэк, тело которого так и не нашли.       Через час Элизабет наконец добралась до своей комнатушки. Миссис Кроули уснула на диване в своём кабинете, опустошив бутылку виски и рассказав своей единственной молчаливой собеседнице всю свою биографию. Теперь Лиза знала абсолютно всё: от того, какое на женщине было платье в день знакомства с мужем, до того, какой цвет предпочитал её младший сын.       Элизабет была морально раздавлена. Даже сильнее, чем обычно. Она тут же легла в постель, сменив форменное платье на сорочку. Завернувшись в мантию, Лиза посмотрела в окно. Занавески на нём не было и было видно ночное небо. Лиза прикрыла глаза, думая о том, что, может, и Рудольфус смотрит на это же небо в этот самый момент. Она положила руку на чрево и вновь почувствовала слабый толчок изнутри, а затем ещё один и ещё. Не веря в это, Элизабет замерла, но вскоре поняла, что всё — реальность. Её малыш зашевелился. Ещё никогда счастье так не переполняло её душу. Что может быть прекраснее первых шевелений малыша? Элизабет растроганно заплакала.       — Мама рядом, милый, мама рядом. Я люблю тебя, мой малыш, очень люблю. Папа тоже любит. Наверное, — тихо говорила Лиза, шёпотом выдавив последнее слово, словно боясь, что её услышат. — Ты расти большим, будешь похож на отца. — Элизабет думала о ребёнке в мужском роде. Скорее всего, у неё под сердцем был мальчик. У Рудольфуса иначе быть не могло.       Ещё несколько дней пролетели незаметно. Элизабет продолжала дико уставать, мечтать об отдыхе и о том, что Лестрейндж однажды появится на пороге кафе и заберет её в счастливую жизнь. Но шли дни, а он не появлялся. Скорее всего, он, как и все, думает, что она мертва. Отец, должно быть, объявил давно о её смерти. Интересно, что он придумал на этот раз? Рудольфус её не ищет. Да и кому нужна ничем не примечательная, неказистая и бесконечно глупая девчонка, к тому же всеми забытый бастард?       В другое время Элизабет попыталась бы организовать как-нибудь встречу. Что-нибудь придумала. Но не сейчас. Она боялась его. Любила, боготворила и боялась до дрожи в коленях. После той ночи, что привела к зачатию ребёнка, Элизабет сторонилась Рудольфуса, хотя её безумно к нему тянуло. Но она не знала, как вести себя с ним, не знала, что он может с ней сделать, что сказать. Она боялась повторения той ужасной ночи. Некоторое время Лиза предпочитала делать вид, что ничего плохого не было, что он не насиловал её, это помогало ей последний месяц в Хогвартсе не сойти с ума от боли. Но потом иллюзия растворилась, оставив её один на один со своими страхами.       Очередной долгий день подходил к концу. В край вымотанная Лиза ходила по залу кафе и собирала мусор в ведро, протирала столики, то и дело чувствуя, как кружится от усталости и недосыпа голова. Лиза присела на небольшой стульчик, чтобы чуть-чуть отдохнуть.       — Лиза?! — раздался рядом изумлённый голос. Резко распахнув глаза, она увидела рядом с собой парня в форме аврора, в нём она без труда узнала Джека.       — Привет, Джек, — вздохнула Элизабет, глядя ему в глаза.       — Что ты тут делаешь? — вопросил он, оглядывая девушку. Его взор остановился на животе волшебницы. Платье уже не могло скрыть её положения.       — Работаю, — устало изрекла она.       — Что произошло? Лиза. — Джек сел напротив неё и внимательно посмотрел в её глаза. — Ты изменилась…       — Ты тоже, — кивнула Элизабет, глядя сквозь собеседника.       — Всего лишь поступил на аврора, — отмахнулся он, поморщившись. Лиза грустно улыбнулась. А её мечта уже никогда не исполнится. Не быть ей целителем.       — Ты беременна… Кто отец ребенка? — осторожно спросил он.       — Это неважно, — пожала плечами Лиза, вставая со стула, чтобы уйти. Она не хотела поднимать эту тему, это было болезненно. Но Джек среагировал мгновенно, он вскочил и успел схватить её за руку.       — Для меня важно всё, что касается тебя, — медленно и по слогам изрёк Джек, заставив Лизу замереть. — Кто тебя… обидел? С пасхальных каникул ты вернулась сама не своя…       — Неважно, Джек, я не хочу об этом говорить, мне пора. — С этими словами Лиза вырвала руку и убежала на второй этаж, сказав напарнице, что ей очень плохо. Та согласилась её в случае чего прикрыть, всё-таки она в положении. Забежав в комнату, первым делом Элизабет закрыла дверь, после чего легла в кровать, где, отвернувшись к стене, тихо заплакала от жалости к себе.       Лиза хотела бы с кем-нибудь поделиться своими переживаниями, рассказать кому-нибудь правду. Но увы… Она была никому не нужна, чтобы до её переживаний кому-то было дело. Это во-первых. А во-вторых, Рудольфус убьет её, как только она откроет рот, чтобы рассказать об их романе.